Марина Ясинская: По образу и подобию

Loading

«Давай вспомним наш договор. Вместо бессмысленной бойни до полного уничтожения мы разыгрываем между собой каждое тысячелетие. Три игры. Выигравший все три получает наступающее тысячелетие в безраздельное властвование, так?»

По образу и подобию

Марина Ясинская

Отшлифованная частой моросью, улица Фобур Сент-Оноре преобразилась — будто рука невидимого художника добавила контрастности изображению. Пропитанные сыростью строгие здания ушедших веков погрузились во влажный полумрак; асфальт тротуаров перед витринами фешенебельных магазинов, рассвеченных особенно яркими в этот пасмурный день огнями, сверкал глянцевыми бликами.

Старик сидел за зеркальной стойкой напротив огромного, во всю стену, окна из цветного стекла. Подперев рукой колючий подбородок, он задумчиво смотрел на старинный особняк, построенный мастером Лассюрансом много лет назад для принцессы де Роан-Монбазон. Такое изящное и элегантное, под унылой шалью дождя здание выглядело усталым и одряхлевшим и, казалось, зябко ежилось от промозглого дыхания осени… Над стоявшей перед ним большой чашкой густого горячего какао вился тонкий ароматный дымок, какой-то особенно уютный в этот пасмурный холодный день, безраздельно царствующий за перегородкой тонкого стекла.

В кофейне было людно — многим хотелось хоть ненадолго укрыться от непогоды и на несколько минут погрузиться в теплый сухой уют небольшого зала, понежиться в согревающих ароматах эспрессо, латте и моккачино и не думать о том, что за дверью поджидает хмурое ненастье.

Колокольчик на входе тоненько и часто тренькал, встречая и провожая посетителей, но засмотревшийся на особняк через дорогу Старик не обращал на него внимания. Когда же, заслышав очередную жалобную и приглушенную влагой трель, он наконец оторвал глаза, на соседнем стуле со скучающим видом сидел тот, кого он ждал.

— Ты опоздал, Обманщик, — сказал Старик вместо приветствия.

— И что? — безразлично пожал плечами его собеседник, снимая тонкие кожаные перчатки и нетерпеливым жестом подзывая к себе официантку. — Главное, что я пришел.

— Действительно… А тебе никогда не доводилось слышать, что пунктуальность — это ценное качество?

— Правда? Тогда почему люди так часто опаздывают?

— Вот ты мне и скажи, — с легким оттенком заинтересованности произнес Старик.

Обманщик широко улыбнулся и попытался поудобнее устроиться на жестком сиденьи:

— Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую. Творец создал нас всех по образу и подобию своему, разве не так? Значит, он и сам опаздывает.

Старик слабо ухмыльнулся — так привычно, без истинного задора поддерживают давно известную шутку:

— А не дьявол научил?

— Ну, даже если и дьявол… Ведь и его Творец создал, — лениво протянул Обманщик, прищурив глаза, — Между прочим, тоже по образу и подобию своему.

Старик устало приподнял брови, но ничего не ответил. Обманщик же, нетерпеливо вертящийся на неудобном сиденьи, с ожиданием смотрел на старика:

— Ну что, идем?

— Куда предлагаешь?

— Да хоть в казино.

Старик покосился на собеседника и с деланным изумлением спросил:

— Неужели решил испробовать игральные автоматы?

Обманщик хмыкнул — не раздраженно, но и не весело — равнодушно.

— Я о рулетке думал.

— Условия?

— Чет-нечет.

— И сколько заходов?

— Пусть будет три. Три — хорошее число. Очень удачно вписывается в наши традиции, не находишь?

Старик не ответил. Он не спеша поднялся со стула, положил несколько банкнот на стойку, прижав их краем по-прежнему полной чашки остывшего какао, над которым давно уже перестал виться тонкий дымок, вздохнул и вышел в промозглую сырость. Обманщик поправил воротник-стойку широкого плаща и последовал за ним.

… Казино тоже было переполнено — многочисленные туристы Парижа, лишенные возможности любоваться на Елисейские поля и гулять по берегам Сены, занимали свой досуг развлечениями, доступными под крышей. Пахло азартом и возбуждением, а еще — немного спешкой, свежей бумагой и нагретыми монетами.

Несмотря на толкучку за другими игровыми столами, к столику, за которым сидели Старик с Обманщиком, никто не приближался. Старик задумчиво смотрел на расчерченное зеленое сукно и яркий, сверкающий блестящими гранями круг рулетки; Обманщик деланно безразлично вертел в руках тонкую фишку.

— Ты, конечно, на нечет? — наконец спросил он.

— Конечно, — кивнул Старик и бросил цветной кругляш на широкую клетку пустого поля. Фишка Обманщика приземлилась на соседнем квадрате.

Сверкнула блестящим гранями, брызнула отраженными огнями круглая плоскость рулетки, заметался по ребристым краям тяжелый металлический шарик, долго прыгал по ячейкам смазанных цифр и, наконец, нервно подергиваясь, замер.

— Шесть.

Обманщик довольно улыбнулся.

— Снова нечет?

Старик вместо ответа лишь двинул вторую фишку на прежний квадрат.

И снова барабанная дробь шарика и мельтешение исчезнувших в быстром вращении рулетки цифр.

— Тринадцать.

Старик никак не отреагировал на выигрыш и снова поставил на нечет; Обманщик, двигая свою фишку, слегка нахмурился и пристально поглядел на рулетку. На короткий миг к запахам азарта и спешки, возбуждения и бумаги добавился едкий привкус серы — и почти немедленно исчез, будто и не появлялся.

— Двадцать шесть.

Обманщик почувствовал тяжелый взгляд Старика, спокойно поднял глаза и посмотрел прямо на собеседника.

— Продолжаем завтра?

Старик, не сводя с него пристального взгляда, медленно кивнул.

— Где? — как ни в чем не бывало продолжил Обманщик.

— В Риме. На виа дель Корсо, — скупо проронил Старик, круто развернулся и направился к выходу. Обманщик с задумчивой улыбкой смотрел ему вслед.

* * *

Виа дель Корсо нежилась в остывающем тепле клонящегося к вечеру, но все еще солнечного дня и бурлила человеческой толпой. Бурлила привычно — роскошные бутики знаменитых дизайнеров неизменно привлекали любителей сорить деньгами с шиком. Но сегодня знаменитая улица шумела вдвойне. Многоцветие костюмов, маски всех мастей, перья и блестки, золото и позолота, восторженный смех и смешение десятка языков — на виа дель Корсо бушевал карнавал. Итальянцы, всегда отличавшиеся неуемной жаждой жизни, заранее начинали праздновать наступление нового тясячелетия.

И снова Обманщик опоздал. Старик удобно устроился на маленьком металлическом стуле с невысокой спинкой. Столики ресторана, хоть и небольшого, едва не наполовину перегораживали узкий проулок, и перед самым носом Старика то и дело мелькали пестрые трико арлекинов и пышные юбки шахматных королев. Впрочем, тот не обращал на них ровным счетом никакого внимания.

— Ты уже решил, во что мы играем? — осведомился Обманщик вместо приветствия, придирчиво оглядывая неудобный стул.

— Решай сам, я выберу третью игру, — ровно ответил Старик.

— Э-э, нет! — воскликнул собеседник, усаживаясь напротив, — Дважды на одном и том же ты меня не проведешь.

Даже при огромном желании на лице Старика не удалось бы рассмотреть и намека на улыбку.

— Мы ведь не оговаривали, какие игры, — скупо проронил он.

— Не оговаривали, — согласился Обманщик, — Но, согласись, в прошлый раз ты просто удачно использовал то, что юристы называют «пробелом законодательства». И используют в своих темных делишках. Ты сделал не хуже — с этой твоей «ничьей».

Вот теперь губы Старика дрогнули в слабой усмешке.

— Что? — недовольно спросил Обманщик.

— Просто забавно слышать про «темные делишки» из твоих уст, — улыбнулся Старик.

— К делу, — сухо распорядился Обманщик. — В казино?

— Не обязательно, — покачал головой Старик и кивнул в сторону стеклянной витрины маленького магазинчика напротив. Там красовались доски, фишки, кости, карты, фигуры и коробки всех мастей.

— Пожалуйста, — пожал плечами Обманщик, — Что предпочитаешь?

— Карты.

— Тогда игру выбираю я.

— Пожалуйста, — Старик пожал плечами не менее равнодушно. Если бы кто-то слушал разговор этих двоих, то, несомненно, поразился бы — настолько похожа была их интонация.

Обманщик распечатал колоду на ходу; усевшись за стол, он резко щелкнул новыми картами и хищно улыбнулся:

— В шестьдесят шесть… Будь я проклят, чертовски удачная игра в данных обстоятельствах, не находишь?

— Нахожу, — кивнул Старик и, подумав, добавил: — Ты и так уже проклят.

Лицо Обманщика замкнулось, руки сноровисто раздавали карты.

— Ты раздражен, — заметил Старик, внимательно изучая цветные рубашки карт.

— Немного, — признался Обманщик.

— Неужели я тому причиной? — кротко осведомился собеседник.

— Не льсти себе, — поморщился Обманщик. Помолчал, изучая шесть своих карт, объявил двадцать очков, пошел с дамы и продолжил: — Посмотрел сегодня очередное голливудское кино о конце света.

— Да ну? — деланно изумился Старик, отвечая простой девяткой, и поинтересовался: — И из-за этого у тебя испортилось настроение?

— Вроде того, — кивнул Обманщик, перекрывая девятку козырной десяткой, — Вот объясни мне, почему, несмотря на все войны и катастрофы, болезни и беды, существующие едва не со дня основания, люди все равно уверены, что в той давней битве победило добро, правит ими поныне, а дьявол только вмешивается?

Старик откинулся на низкую резную спинку и слегка прищурился.

— Потому что им так легче.

— Черта с два! — вспылил Обманщик. — Просто когда одна и та же ложь повторяется на протяжении многих веков, она становится правдой. Но от этого не перестает быть ложью. По крайней мере, пока есть те, кто знают истину.

— Продолжай, прошу тебя, — вежливо взмахнул рукой Старик, когда пауза затянулась. Выждал еще мгновение, а затем предложил: — Давай, будь тем, кто принесет людям правду. Расскажи им, что в той войне на самом деле проиграло добро. Расскажи о договоре, о том, что Бог и дьявол решили не повторять бессмысленную бойню, а вместо этого условились просто разыгрывать каждое тысячелетие. Расскажи!

— И расскажу! — зло огрызнулся собеседник.

Старик пристально смотрел на его помрачневшее лицо.

— Попробуй!.. И увидишь, многие ли тебе поверят, — снова помолчал, затем добавил: — Имя Обманщика подразумевает цену, и ее приходится платить даже тебе.

Обманщик что-то прошипел сквозь стиснутые зубы, резко бросил на стол крестового короля, объявил сорок и криво ощерился:

— Эта игра за мной… Завтра?

Старик медленно, не сводя взгляда с крестового короля, ответил:

— Можем закончить сегодня.

— Хочешь быстрее проиграть? — Не получив ответа, продолжил: — Где?

— Ты знаешь, где.

— Ты предсказуем, — протянул Обманщик.

— Надеюсь, — неожиданно улыбнулся Старик. Дождался, когда его спутник удалится, а потом задумчиво перевернул крестового короля и, слегка прищурившись, внимательно поглядел на рубашку карты. Ее пестрая расцветка была чуть ярче рубашек всех остальных карт колоды…

* * *

Когда солнце уверенно клонится к горизонту, день продолжает бороться с неумолимо накатывающей ночью. Эта извечная битва называется закатом. Почти бесцветные серой зимой, тепло-золотистые в прозрачный летний вечер, истекающие темной багровой кровью в холодные дни поздней осени и ранней весны — закатные сражения никогда не похожи друг на друга.

Вот и сегодняшнее отступление солнца было, как обычно, неповторимо: белесые дюны, темно-синее море и серебристо-голубое небо безжалостно горели в яростном, красно-оранжевом огне. Казалось, после столь яркого пламени может остаться только пепел.

На остывшем мелком песке стояли два низких раскладных стула, между ними — перевернутый ящик, на ящике — массивная шахматная доска и два войска на ней, в полной боевой готовности. В отдалении — утлая весельная лодчонка, на перевернутом дне которой сушилась растянутая сеть. Около нее угадывалась фигура рыбака; притулившись у влажного деревянного бока, он крепко спал.

— Насчет твоей прошлой выходки с этими дурацкими крестиками-ноликами, — заявил Обманщик, недоверчиво оглядывая шахматы, — У меня теперь вызывают подозрение игры, в которых может быть «ничья».

— Если будет ничья, играем еще одну партию, — предложил Старик. — До тех пор, пока не выиграют черные или белые. Партия остается за выигравшим цветом.

Обманщик согласно кивнул и подсел к черным войскам.

— Предлагаю внести официальную поправку в наше соглашение насчет «ничьей».

— Да? — отстраненно протянул Старик, делая первый ход пешкой.

— Да. Если уж мы договорились, то надо играть честно.

Старик насмешливо вскинул глаза:

— Честно?.. Продолжай, прошу тебя.

К чести Обманщика — он даже не моргнул и спокойно произнес, выдвигая на поле свою фигуру:

— Давай вспомним наш договор. Вместо бессмысленной бойни до полного уничтожения мы разыгрываем между собой каждое тысячелетие. Три игры. Выигравший все три получает наступающее тысячелетие в безраздельное властвование, так?

— Не так, — тихо ответил Старик: — Проигравший все три игры лишается своих сил и права вмешиваться в дела другого на целое тысячелетие… Так что правил я не нарушал. В прошлый раз я проиграл две, а не три игры.

— Но третью-то ты не выиграл! Это была «ничья»! — взорвался Обманщик

— А об этом в соглашении ничего и не говорится, — невозмутимо ответил Старик.

— Вот я и предлагаю уточнить. Переформулировать, так сказать, — сумел взять себя в руки собеседник, — С «проигравшего все три игры» на «выигравшего все три игры».

— Проще будет добавить пункт о том, что в случае «ничьей» игра продолжается до первого выигрыша.

— Пусть так, — согласился Обманщик.

Следующие несколько минут игроки сосредоточенно двигали фигуры по доске. Пожар заката утихал, с моря тянуло прохладой.

Когда Обманщик взял белого ферзя, он внезапно подал голос:

— Я считаю, что для права вмешательства в мои дела тебе необходима не одна победа из трех, а две.

— Не думаю, — невозмутимо ответил Старик, — Если бы речь шла о разделе сферы влияния, можно было бы требовать два выигрыша из трех. Но ты сам захотел играть только на право вмешательства в дела другого. Если уж ставки меньше, то и условия выигрыша должны соответствовать… Ты же еще совсем недавно призывал играть честно!

— Даже твое вмешательство меня очень сильно раздражает.

— Тогда выигрывай все три партии — кто тебе мешает?

— И зачем я согласился иметь с тобой дело? — в сердцах воскликнул выведенный из себя Обманщик. — У тебя тогда почти не осталось ни войска, ни сторонников! Играю с тобой раз за разом на очередное тысячелетие, а ведь мог просто тебя разбить! И почему я этого не сделал?

— На это тебе любой человек ответит, — снисходительно произнес Старик, — Без света нет тени, без тепла нет холода, без добра нет зла. А ты ведь хочешь быть, разве не так?

Обманщик кинул злобный взгляд на собеседника и решительно передвинул черную ладью. Пахнуло серой.

— Шах.

Несколько минут шум волн и редкие крики чаек не нарушали слова.

— И мат, — произнес Обманщик. Произнес нарочито безразлично, затем медленно встал, сдержанно наклонил голову, — Благодарю за игру.

Развернулся и неспешно направился в сторону перевернутой лодки.

Выдержки хватило всего на несколько шагов. Обманщик вернулся едва не вприприжку.

— Ну наконец-то! Наконец-то все тысячелетие мое! Только мое! И ты — ты не будешь вмешиваться в мои дела!

Обманщик картинно вскинул руку и звонко щелкнул пальцами, не сводя злорадствующего взгляда со Старика. В воздухе запахло серой, а еще мгновение спустя зашелся в затяжном, сотрясающем все тело кашле рыбак у перевернутой лодки.

Старик картинных жестов не делал. И пальцами он прищелкнул едва слышно, но когда в воздухе разнесся запах ладана, рыбак перестал надрывно кашлять и тихонько засопел во сне.

— Нет, — неверяще покачал головой Обманщик, — Мы же заключили соглашение… Я выиграл все три игры — и ты должен был полностью лишиться сил на все следующее тысячелетие.

— Ты выиграл все три игры? — тихо переспросил Старик, задумчиво вертя в руках поверженного белого короля.

— Разумеется! — воскликнул Обманщик. — В казино — две ставки из трех — мои. В карты — я первым набрал шестьдесят шесть. И сейчас, в шахматы! Тебе не извернуться в этот раз.

— И в шахматы ты выиграл? — голос Старика был подозрительно мягок.

— Я, я выиграл! — с вызовом выкрикнул его собеседник.

— Вспомни, о чем мы условились. Партия остается за выигравшим цветом.

— Выиграли черные! Мой цвет!

Старик покачал головой и с силой потер рукой фигурку, которую вертел в ладонях. Потом отнял пальцы — на подушечках остался налет белой краски, на деревянных боках проступила глянцевая, полированная чернота.

Не сводя глаз с побелевшего от ярости Обманщика, Старик протянул руку к черному королю. Поднес фигурку ко рту и резко дунул. Черная краска взмыла темным облачком, обнажая ослепительную белизну.

— Выиграли белые, — спокойно произнес он. — Благодарю за игру… И за мою победу.

— Честно играем, нечего сказать, — злобно процедил сквозь зубы Обманщик, — Ну я еще понимаю — я. Я могу обманывать и врать, это моя суть. Но ты-то?

Он злобно плюнул, выругался и исчез в ярком всполохе пламени.

— По образу и подобию моему, — с усмешкой прошептал ему вслед Старик, — все вы были созданы по образу и подобию моему.

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Марина Ясинская: По образу и подобию

  1. Я не верю ни в Бога, ни в чёрта.
    Поэтому остановлюсь на достоинствах иного плана.
    Например:
    «… изящное и элегантное, под унылой шалью дождя здание выглядело усталым и одряхлевшим и, казалось, зябко ежилось от промозглого дыхания осени…»
    Хорошо сказано!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.