Великий выбор состоит между благословением и проклятием, между следованием голосу Бога и соблазнительным зовом инстинкта и желания. Свобода поддерживается только тогда, когда нация является моральным сообществом. И любое моральное сообщество достигает величия, намного превосходящего его численность.

בס״ד

Хорошее общество

“The Good Society (Re’eh 5780)”

Джонатан Сакс
Перевод с английского Бориса Дынина

Моисей, изложив введение к Завету и его общие руководящие принципы, переходит к деталям, которые занимают большую часть книги Дварим (Второзаконие), от главы 12 до главы 26. Но прежде чем коснуться деталей, он сообщает фундаментальную идею всей книги, которая будет постоянно повторяться пророками Израиля:

«Вот, я предлагаю вам сегодня благословение и проклятие: благословение, если послушаете заповедей Господа, Бога вашего, которые я заповедую вам сегодня, а проклятие, если не послушаете заповедей Господа, Бога вашего, и уклонитесь от пути, который заповедую вам сегодня, и пойдете вслед богов иных, которых вы не знаете».(Втор. 11: 26-28)

Если будите вести себя хорошо, все будет хорошо. Если будете действовать плохо, все будет плохо. Хорошо вести себя, — значит, соблюдать Завет с Богом, быть верным Ему, прислушиваться к Его словам и действовать в соответствии с Его заповедями. Это стало основой нации. Уникально, Бог был ее освободителем и законодателем, ее властелином, судьей и защитником. У других народов были свои боги, но ни один из них не заключил завета ни с одним из них, не говоря уже о Завете с Творцом неба и земли.

Как мы видели в главе Экев, бывают времена, когда Бог действует по любви, оказывая нам доброту, даже если мы ее не заслужили. Но не полагайтесь на это. Есть вещи, которые Израиль должен делать, чтобы существовать. Поэтому, предупреждал Моисей, остерегайтесь любого искушения действовать как окружающие вас народы, принимая их богов и обычаи. Их путь не ваш. Если вы будете вести себя как они, вы погибнете, как они. Чтобы выжить, не говоря уже о процветании, оставайтесь верными своей вере, истории и судьбе, своей миссии, призванию и завету быть «царством священников и святым народом».

Как вы действуете, так вы будете жить. Свободное общество — это нравственное достижение. Я раскрываю эту максиму в книге «Мораль» (Morality, 2020). Парадоксальная истина заключается в том, что общество становится сильным, когда заботится о слабых, неуязвимым, когда заботится об уязвимых. Исторически последним и единственным гарантом этого является вера в Кого-то более великого, чем данное время и место, более великого, чем все время и все пространство, Кто ведет нас по пути праведности, видя все, что мы делаем, побуждая нас видеть мир как Его творение, и людей как Его образ, и поэтому заботиться и о Его творении и о Его детях. Бейн адам ле-Маком и бейн адам ле-хаверо — обязанности, которые мы несем перед Богом, и те, которые мы обязаны нашим собратьям, неразделимы. Без веры в Бога мы будем преследовать свои собственные интересы, и в конечном итоге будут унижены те, кто находится на периферии общества с минимальной властью и минимальным богатством. Евреи должны строить иное общество.

Хорошее общество не возникает само по себе. Оно также не создается рынком или государством. Оно возникает в результате морального выбора каждого из нас. Такова основная идея Второзакония: выберем ли мы благословение или проклятие? Как говорит Моисей в конце книги:

«Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло… Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое». (30:15, 19)

Общество проверяется не войной, политикой, экономикой или демографией. Его проверка заключается в моральной и духовной сферах. Таков революционный смысл библейского послания. Но так ли это на самом деле? Разве в Древнем Египте не было концепции маат: порядка, баланса, гармонии со вселенной, социальной стабильности, справедливости и истины? Разве греки и римляне, особенно Аристотель, не отводили центральное место добродетели? Разве стоики не создали влиятельную моральную систему, изложенную в трудах Сенеки и Марка Аврелия? Чем отличается путь Торы?

Эти древние системы были, по сути, путями поклонения государству, которому было придано космическое значение в Египте фараонов и героическое значение в Греции и Риме. В иудаизме мы не служим государству; мы служим только Богу. Уникальная этика Завета, ключевым текстом которого является книга Дварим, возлагает на каждого из нас огромную двойную ответственность, как индивидуальную, так и коллективную.

Я несу ответственность за то, что делаю. Но я также несу ответственность за то, что вы делаете. Это одно из значений повеления в главе Кдошим: «Увещевай ближнего твоего, и не понесешь за него греха». Как сказал Маймонид в своей «Сефер ха-мицвот»:

«Никто не должен говорить: «Я не буду грешить, и если согрешит кто-то другой, это вопрос между ним и его Богом». Это не Тора».[i]

Другими словами: не государство, правительство, армия или полиция являются главными блюстителями закона, хотя это может быть необходимо (как указано в следующей главе: «Поставь себе судей и надзирателей по коленам твоим»). Каждый из нас и все мы вместе являемся блюстителями закона. Вот что делает уникальной этику Завета.

Мы видим это во фразе, занимающей центральное место в американской политике, но отсутствующей в британской: «Мы, народ». Это первые слова преамбулы американской конституции. Британией правят не «Мы, народ», но Ее Величество Королева, верными подданными которой мы являемся. Разница в том, что Британия не является обществом завета, тогда как Америка является. Ее самые ранние ключевые тексты, Мэйфлауэрское соглашение 1620 года и обращение Джона Уинтропа на борту «Арбеллы» в 1630 году, были заветами, построенными на модели Второзакония [ii]. Завет означает, что мы не можем делегировать моральную ответственность ни рынку, ни государству. Мы, каждый из нас по отдельности и вместе создаем или разрушаем общество.

Стоицизм — этика терпения и у нее есть родство с литературой мудрости иудаизма. Этика Аристотеля — этика добродетели, и многое в ней имеет непреходящую ценность. Рамбам испытывал к нему огромное уважение. Но в мировоззрении грека было заложено иерархическое мышление. Его портрет «великодушного человека» — это портрет аристократической личности, независимого богатства и высокого социального статуса. Аристотель не понял бы слова Авраама Линкольна о «новой нации, своим рождением обязанной свободе и убеждёнию, что все люди сотворены равными».

Греки были очарованы социальными структурами. Практически все термины, которые мы используем сегодня — демократия, аристократия, олигархия, тирания — имеют греческое происхождение. Но книга Дварим учит: да, создавайте такие структуры — должны быть суды, судья, начальники, священники, короли, но что действительно важно, так это то, как каждый из вас ведет себя. Верны ли вы нашей коллективной миссии таким образом, что «увидят все народы земли, что имя Господа нарицается на тебе, и убоятся тебя». (Втор. 28:10)? Свободное общество состоит не столько из социальных структур, сколько из личной ответственности за его морально-духовный порядок.

Когда-то это полностью осознавали видные деятели, связанные с возникновением (по-разному) свободных обществ Англии и Америки. В Англии Локк проводил различие между свободой делать то, что вы можете, и вольностью делать то, что вы хотите. [iii] Алексис де Токвиль в своей книге «Демократия в Америке» сказал, что «ни свобода не может быть установлена ​​без морали, ни мораль без веры»[iv]. В своем прощальном послании Джордж Вашингтон сказал:

«Из всех склонностей и привычек, которые приводят к политическому процветанию, религия и мораль являются незаменимыми опорами».

Почему так? Какая связь между моралью и свободой? Ответ дал Эдмунд Берк:

«Люди имеют право на гражданскую свободу в точном соответствии с их склонностью налагать моральные цепи на свои собственные аппетиты… Общество не может существовать, если где-то не будет помещена контролирующая сила над волей и аппетитом; и чем меньше ее внутри, тем больше должно быть снаружи. В вечном устройстве вещей предопределено, что люди с несдержанным умом не могут быть свободными. Их страсти становятся их оковами». [v]

Другими словами, чем меньше охрана законов зависят от наблюдения или полиции и чем больше от усвоенных привычек законопослушания, тем свободнее общество. Вот почему Моисей, а затем Ездра, а позже и раввины, уделяли столько внимания изучению закона. Его соблюдение должно быть естественным.

Печально то, что все это созвездие убеждений — библейских основ свободного общества — почти полностью потеряно в либеральных демократиях Запада. Сегодня считается, что мораль — личное дело каждого, что она не имеет ничего общего с судьбой нации. Даже концепция «нации» стала сомнительной в глобальную эпоху. Национальные культуры теперь мультикультуры. Элиты больше не живут «где-то»; они дома «где угодно». [vi] Сила нации теперь измеряется размером и ростом ее экономики. Запад вернулся к эллинистической идее о том, что свобода связана с социальными структурами — сегодня с демократически избранными правительствами, — а не с внутренней моралью «Мы, народ».

Я верю, Моисей был прав, когда учил нас обратному: великий выбор состоит между благословением и проклятием, между следованием голосу Бога и соблазнительным зовом инстинкта и желания. Свобода поддерживается только тогда, когда нация является моральным сообществом. И любое моральное сообщество достигает величия, намного превосходящего его численность, когда мы поднимаем других, и они поднимают нас.

I believe Moses was right when he taught us otherwise: that the great choice is between the blessing and the curse, between following the voice of God or the seductive call of instinct and desire. Freedom is sustained only when a nation becomes a moral community. And any moral community achieves a greatness far beyond its numbers, as we lift others and they lift us.

Шаббат Шалом,

___

[i] Rambam, Sefer ha-Mitzvot, positive command 205.

[ii] See the recent survey: Meir Soloveichik, Matthew Holbreich, Jonathan Silver and Stuart Halpern, Proclaim liberty throughout the land: the Hebrew Bible in the United States, a sourcebook, 2019

[iii] John Locke, The Second Treatise of Civil Government (1690), chapter 2.

[iv] Alexis de Tocqueville, Democracy in America, Introduction.

[v] Edmund Burke, Letter to a Member of the National Assembly (1791).

[vi] David Goodhart, The Road to Somewhere, Penguin, 2017.