«Снежинками» принята «культура отмены» — это когда профессора, несущего не разделяемые «снежинками» взгляды, «отменяют» — изгоняют из жизни — профессиональной и общественной… Может показаться, что в Америке выросло трогательно нежное, беззащитное поколение. Это не так. «Снежинки» предельно агрессивны.

Педагогическая трагедия

Борис Гулько

В последние сто лет цивилизация пережила два провала — российский и германский, а сейчас в ужасе наблюдает надвигающийся третий — американский. Можно выделить частные причины каждого из них, но есть общая. Она, эта причина, гнездится в господствующих доктринах воспитания и образования в провалившихся обществах.

Воспитание начинается со сказок. В российской и европейской традициях считалось, что ребёнка в детстве следует как можно сильнее напугать. Русская баба Яга ест детей. Под стать ей Кащей Бессмертный. Недобрые сказки рассказывали братья Гримм и Шарль Перро — в них детей уплетали великаны, а родители запросто могли отвести своих детей в лес на съедение диким зверям.

Самая русская из сказок — про Емелю, желания которого осуществлялись «по щучьему велению», прививала детям мечту о светлом будущем, в котором можно будет не работать и сытно жить. Учителя народа указывали пути в это счастливое будущее: Чернышевский звал народ «к топору», Нечаев основал «Общество народной расправы», Бакунин и Кропоткин стали теоретиками анархизма, а эсеры — практиками терроризма. Ленин призывал установить диктатуру пролетариата и экспроприировать экспроприаторов, другими словами — всё отнять и поделить. Адепты прогрессивных идей, «опростившись», понесли эти идеи в народ. Народники становились школьными учителями, эсдеки пропагандировали в рабочих кружках. Учительница насилия всплыла в рифмах у Евгения Евтушенко:

Гремит «Авроры» эхо,
пророчествуя нациям.
Учительница Элькина
на фронте в девятнадцатом.
Ах, ей бы Блока, Брюсова,
а у нее винтовка.
Ах, ей бы косы русые,
да целиться неловко.

Бунин донёс в «Окаянных днях» о наиболее известной из таких «учительниц» — об Александре Коллонтай:

«Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы — «на работу». А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку — и шмыг с коробкой конфет в кровать к подруге: «Ну давай, дружок, поболтаем теперь всласть!»

Чудовищное изуверство революции и Гражданской войны в России можно пытаться объяснять тем, что страна не знала Ренессанса с его гуманистическими идеалами. Другое дело Германия. Тамошние национальные социалисты тридцатых годов трудились для своего народа, объединили его нацистской идеологией, агрессия которой была направлена вовне, на других. В советских книжках писали неправду, будто нацизм являлся идеологией мелкой буржуазии, лавочников, мясников. Историк Пол Джонсон в книге «Интеллектуалы» сообщает, что наиболее горячими сторонниками фюрера были студенты и школьные учителя. Последние обучали учеников ненависти не классовой, а расовой. В целом получилось у них с их Ренессансом изуверства не меньшее, чем в России.

Современная американская педагогика отвергла заокеанские методы воспитания. Детей в США с колыбели оберегают от жестокости и любого столкновения с насилием — и в жизни, и в книжках. Понятно — никаких «братьев Гримм» — американские педагоги создают для детей бесконфликтные сказки. Так и живёт нынешнее поколение молодёжи, названное за свою чувствительность «поколением снежинок», перешагивая из детских садов в школы, а оттуда в колледжи и университеты, с иллюзией, а потом с требованием бесконфликтного мира вокруг них. В американском педагогическом пространстве возникли новые понятия: «микро-агрессия» — нечто незначительное, что можно при желании счесть за агрессию, направленную против меньшинств, к которым относят всех, кроме гетеросексуальных белых мужчин; «безопасное пространство» — место, в котором студент гарантированно защищён от опасности услышать нечто, что может его огорчить; триггер — предупреждение, что «безопасное пространство» студента в опасности. Например, что преподаватель собирается сообщить студентам-биологам о том, как волки питаются зайцами. Вегетарианцам и защитникам животных это может быть неприятно. «Снежинками» принята «культура отмены» — это когда профессора, мыслителя или писателя, несущего не разделяемые «снежинками» взгляды, дружными усилиями «отменяют» — изгоняют из жизни — профессиональной и общественной. Понятно, запрещены шутки, так-как шутка может содержать нечто, что в состоянии кого-то обидеть. А чтобы обидеть «снежинку» — требуется немного. Поэтому неожиданно стали проблемой наряды на Холуин, родившие как-то скандал в Йельском университете.

По приведённому реестру может возникнуть впечатление, что в Америке выросло трогательно нежное, беззащитное поколение. Это не так. «Снежинки» предельно агрессивны, когда что-то может нарушить созданный ими хрустальный дворец политкорректности и прогрессивных ценностей. Несколько лет назад либеральный профессор социологии пригласила прочесть лекцию своим студентам выдающегося учёного Чарльза Мюррея, одного из авторов классического исследования The Bell Curve о неравномерном распределении интеллекта среди человеческих рас. Мюррею удалось благополучно бежать от разъярённой толпы студентов, но меньше повезло пригласившей Мюррея профессорше — какая-то «снежинка» попыталась снять с неё скальп, вцепившись обеими руками в её волосы. Профессорше потребовалась врачебная помощь.

Вообще учебный процесс в американских вузах приобрёл обратную динамику: теперь не профессора решают, чему учить «снежинок», а те выбирают, чему согласны учиться. Если попробовать учить их чему-то, не соответствующему их, «снежинок», представлению о «безопасном пространстве», то можно разделить судьбу пострадавшей профессорши.

В начале 2016 года я опубликовал эссе «Американские университеты в роли Великого инквизитора» о индоктринации левыми профессорами студентов. Эссе устарело. Сейчас сами студенты из поколения «снежинок» выбрасывают из университетов даже левых профессоров, если левизна тех не такая, какая им требуется. Один из таких несчастных пришёл жаловаться на свою судьбу в студию правого канала «Фокс» — кто же ещё его выслушает?

— Вы, конечно, голосовали на последних выборах за Хиллари? — спросил профессора ведущий, желая удостовериться в левизне профессора.

— Конечно нет, — ответил тот. — Я прогрессивный, — что означало голосование за какого-нибудь крайнего социалиста или энвайронменталиста.

Особое место в идеологии американской молодёжи — категории, расширенной сегодня на всех моложе 40 лет — занимает борьба с «привилегией белых» — врождённой виной белолицых, предполагается — мужчин, заключающаяся в их успешности в науке, культуре, предпринимательстве, управленчестве, что унижает остальных. Ноэль Игнатьев, идеолог «новых левых», страдающих от «привилегии белых», планируя уничтожение белой расы, делал исключение для женщин:

«Некоторые братья любят иметь белых женщин. В конце концов белых женщин можно использовать для размножения».

Происходящая в США «культурная революция» собрана из частей российской, китайской и немецкой. От первой «снежинки» усвоили агрессивность и анархизм, от второй — тотальность индоктринизации молодёжи, а американская борьба с «привилегией белых» есть перевёрнутый нацизм. Доктрина виновности белой расы в её доминировании в культуре, науке, экономике не менее абсурдна, чем ненависть нацистов к евреям, давшим Германии религию, национального поэта и крупнейшие достижения во многих областях жизни.

Огорчительно, что все попытки педагогики преодолеть былые неудачи — воспитание идеалистов-террористов в России, нацистов в Германии, хунвейбинов в Китае, приводят лишь к новым неудачам. Кажется, в Америке учли ошибки прошлого и воспитывали детей на иных основах. Но почему-то сейчас в США выросла молодёжь Антифы и BLM с такой же ненавистью к неправильной расе как у немецких штурмовиков, к культуре — как у хунвейбинов, к инакомыслящим — как у большевиков. Можно сказать, что все эти идеологии, включая нынешний прогрессивизм, антирелигиозны. Так ведь и по святой инквизиции мы не больно скучаем. Это какая-то заколдованная наука, обречённая на неудачу — педагогика!

В конце 60-х годов в Москве издали «Письма к сыну» лорда Честерфилда, по словам Вольтера «самое лучшее из всего, когда-либо написанного о воспитании». Студенты психфака МГУ бросились покупать этот великий педагогический труд. Над самими письмами я быстро затосковал, но с интересом узнал, что Честерфилд-сын, к которому были обращены письма, вырос непутёвым и умер в 36 лет, ничем достойным не отличившись в нашем мире. И это типичная судьба детей великих педагогов, обычно выраставших никудышними.

Особо удивительна участь детей Жан-Жака Руссо, автора теории естественного развития ребёнка, изложенной им в книге «Эмиль, или О воспитании». «Все хорошо, при выходе из рук Творца: все портится в руках человека» — писал великий педагог и предлагал совсем не вмешиваться в процесс воспитания, оставляя его природе. Это выражение крайнего педагогического пессимизма чревато производством дикаря.

Пятерых своих детей, чтобы не мешали ему работать, Руссо сдал в приют. У воспитанников этих приютов, писал Пол Джонсон, были два пути: на погост или в бродяги. Не мудрено, что, по мнению биографов Жан-Жака, его убила жена, родившая этих несчастных детей.

Впрочем, одного по-настоящему великого педагога человечество имело. 33 с половиной столетия назад Моисей за 40 лет странствований по пустыне воспитал из толпы бывших рабов, которых вывел из Египта, сварливых идолопоклонников — великий народ. Значительная часть потомков созданного Моисеем народа до сих пор хранит верность его урокам.

По Маймониду один из 13 принципов иудаизма — вера в приход Машиаха. Туманна его предполагаемая роль.

Маймонид полагал, что Машиах выиграет войны и соберёт евреев в Земле Израиля. Войны свои израильтяне чудесным образом уже выиграли. А нынешние события в США могут привести в Израиль из галута последнюю большую общину евреев, завершив собирание. Машиах должен восстановить Храм. Ничто не мешает нам сейчас, не дожидаясь его, совершить эту работу самим.

Может быть, Машиах принесёт нам искусство педагогики? В этом случае все израильтяне станут достойными мессианского времени, в которое мы живём, и наша молодёжь не будет по ночам бузить с чёрными флагами, подозрительно напоминая этим своих американских сверстников из Антифы и BLM.