Иосиф Гальперин: Черно-Белая Русь

Loading

Народ восстал, того боязливого равнодушия, которое я видел — больше нет. И у нас, глядящих со стороны, не проходит ощущение «машины времени»: то, что сейчас в Беларуси, будет и на Руси. Поэтому думаю, что репортаж из 2006 года, давно затерявшийся в архивах, поможет кое-что понять.

Черно-Белая Русь

Модель России в 1/14 натуральной величины

Иосиф Гальперин

Иосиф ГальперинПредисловие

В этом прибежище Бориса Немцова было очень тесно, даже для пяти, кажется, человек. Какой уж там брифинг, к которым привык бывший первый вице-премьер! Нам, журналистам, собравшимся в Минск, чтобы посмотреть, как там готовятся президентские выборы, Борис Ефимович раскладывал всю картину, говорил емко, точно, объективно, со знанием деталей. Многое было отчетливо понятно после недавнего, 2005 года, киевского майдана, который некоторые из нас видели. За его спиной притулился к подушкам наш коллега, недавно выгнанный из родной республики. Павел Шеремет.

Прошло 14 с половиной лет, в Беларуси опять выбирали Лукашенко. В Киеве прошел новый майдан, тянется гибридная война, сменилось два президента. В Москве все тот же Путин, попытки его пошевелить привели к политической атрофии и полицейским репрессиям. Немцов и Шеремет убиты.

А в Минске опять врут про 80 процентов. Но народ уже восстал, того боязливого равнодушия, которое я видел в реакциях на акции молодых подпольщиков (с которыми ночью ходил вывешивать лозунги), того «как бы чего не вышло» — больше нет. Люди не боятся даже кулака в лицо, которым нас пугали на минской главной площади.

И у нас, глядящих со стороны, не проходит ощущение «машины времени»: то, что сейчас в Беларуси, будет и на Руси. Поэтому думаю, что репортаж из 2006 года, давно затерявшийся в архивах, поможет кое-что понять.

Черно-Белая Русь
Модель России в 1/14 натуральной величины

Перед выборами президента Республики Беларусь, которые должны состояться 19 марта, положение в этой близкой нам стране обычно рисуется двумя красками. Друзья действующего президента Лукашенко и сторонники крепчайшего Союзного государства не видят ничего плохого ни в режиме, ни в социально-экономическом состоянии Беларуси: ВВП растет опережающими темпами, МАЗ освоил выпуск автобусов, многодетные семьи получают 30-процентную скидку на выплату жилищного кредита. Антагонисты Александра Григорьевича, смело пошедшего на третий срок, рисуют черной краской: диктатура вводит новые драконовские законы, десятки пропавших политических противников, зажим СМИ. В свою очередь, существующий режим пугает несогласных ужасами (с его точки зрения) недавних «цветных» революций в Украине, Грузии и Киргизии, а оппозиция намекает на то, что если выборы будут нечестными, белорусский народ тоже может выйти на улицу.

Перейдет ли черно-белое противостояние в цветной катаклизм?

Щедрость за счет соседа

Для начала попробуем разобраться в объективности социально-экономических показателей. Действительно, население Беларуси живет стабильнее большинства российских регионов, зарплаты выплачивать стали вовремя, хоть и маленькие. Зато и коррупция меньше, и преступность ниже. Крупных частных предприятий практически нет, все под контролем государства. Если предприятие когда-либо находилось в госсобственности, то, вне зависимости от нынешнего распределения акций, государство имеет среди них свою «золотую», которая позволяет принимать только согласованные с ним решения. Если же предприятие основано как частное, его можно подвести к банкротству финансовыми рычагами, а потом спасти кредитом, получив за это «золотую» акцию.

Идет ползучая национализация, Лукашенко отрабатывает схему Березовского в обратном направлении: зачем национализировать предприятие, если можно национализировать его управление. В результате 44 процента экономики страны управляется государством непосредственно. Даже там, где трудовой коллектив сообразил не распылять когда-то полученные приватизационные чеки, а создал управляющую компанию для получения от них прибыли, как это произошло на Мозырском нефтеперерабатывающем заводе, государство все равно пытается ввести «золотую акцию». Естественно, на такие заводы иностранный инвестор не пойдет — зачем ему быть бедным бесправным родственником, заплатив настоящие деньги? Отсюда и уровень инвестиций — 5-6 долларов на душу населения.

Под контролем и рынок. И большой, в рамках страны, и маленький — в рамках прилавков. С одной стороны — надсмотр над ценами, с другой — устранение конкуренции, двигателя новаций. Торгующие организации обязаны иметь 70 процентов товаров отечественного производства, даже на каждой витрине их тоже должно быть столько же, невзирая на форму собственности торговца. Поэтому, скажем, любимые сигареты приходится заказывать в Москве. А ты люби отечественные, невзирая на смолы! Еще один минус: чтобы выполнить плановые показатели по развитию собственного рынка, вводят подобные ограничения и квоты уже области, в Бресте гродненский товар так просто не продашь. Такие феодальные границы получаются.

Объявленный «батькой» рубеж на самом деле преодолен: по итогам года в Беларуси, в первой на постсоветском пространстве, достигнут уровень производства 1990-го, последнего советского года. Но это только — в стоимостном выражении, при грубом переводе тогдашних цен в нынешние. А если посмотреть по ассортименту, по товарам? Разве что спасает женское белье «Милавицы», частной фирмы, получившей 20 миллионов долларов кредита от ЕБРР. Без продукции ТЭКа (о ней подробно — ниже) близко бы не подошли к показателям пятнадцатилетней давности. К тому же за все эти годы не построено ни одного нового крупного предприятия, все достижения — за счет советских еще усилий создать на западных границах Союза витрину процветающего социализма. И за счет привычки белорусов к чистоте, порядку, трудолюбию.

Прославленные минские трактора заказал Иран — тысячу штук. Так что потери на основном, российском рынке, где подпирают более современные машины, пока можно компенсировать. Хуже с телевизорами. По словам экономиста Ярослава Романчука, в современных «Горизонтах» своих белорусских комплектующих не больше, чем на три-четыре доллара, получается — чисто отверточная сборка. А на российском рынке исвоих, более современных «отверточных» хватает, в Россию пришли многие фирмы, которым не нужно работать под местными псевдонимами. Вот и результат: в прошлом году товарооборот с Россией упал на 45 процентов. При этом товарных остатков на складах — на миллиард долларов, еще 2,5-3 миллиарда заморожено в долгострое.

За счет чего тогда на 7 процентов в год растет ВВП в белорусской экономике, ориентированной на экспорт? Что позволяет республике 47 процентов своей экспортной выручки получать на Западе? Рост поставок энергоносителей. Сама Беларусь добывает около1,8 миллионов тонн нефти, из них 1 миллион тонн экспортирует западным соседям. А перерабатывает на двух НПЗ — 20 миллионов тонн, из них 14 миллионов тонн нефтепродуктов продает на Западе.

Учитывая нынешние цены на мировом рынке, страна неплохо зарабатывает на естественном желании российских нефтяных компаний перенести производство поближе к богатому потребителю. Они теперь гонят больше сибирской нефти на переработку в Беларусь, северная ветка нефтепровода «Дружба», ведущая в Литву, пересохла. Думаю, не только по политическим причинам. Компаниям выгодно иметь дело с «одним окошком», не отвлекаясь на местные особенности. Интересно, понятие «откат» употребляется в межгосударственной сфере? Кстати, о росте мировых цен. Почему-то с 1996 года не пересматривалась цена на транзит нефти. Плюс к этому республика зарабатывает на транзите газа, на многократной разнице цен. Помните, сколько должна платить Украина за газ, получаемый на внутренние нужды? 230 долларов за тысячу кубометров. Беларусь платит 47.

А президент Лукашенко, как хозяин «одного окна», берет из выручки столько, сколько считает нужным, и вкладывает туда, куда находит необходимым. И в пенсии, которые пока, правда, не достигли даже украинских масштабов. И в производство. Реальных иностранных инвестиций почти нет, как нет и структуры для их усвоения — приватизация остановлена. Теперь понятно, кто оплачивает белорусский вариант «социального государства» с практически плановой экономикой и устарелым производством. Заповедник авторитаризма содержат те, кто на Крайнем Севере добывает энергоносители. И они же не могут обеспечить минимально приемлемый уровень жизни многим остальным, кто остался в российской глубинке и завидует, глядя в телевизор, подданным рачительного «батьки».

Союз неразличимый

«Ничего удивительного, — скажет добродушный, незлобивый и независтливый российский человек. — У нас же с Беларусью строится Союзное государство!» Вы в этом уверены? Как печально и снисходительно сказал один из минских журналистов, если бы хотели построить такую структуру, давно бы уже построили. Управленцы двух стран многостраничные договоры пишут, собираются всенародные голосования проводить, а простейшую зону свободной торговли так и не ввели. В результате российские товары попадают в те оставшиеся от «отечественного производителя» 30 процентов, которые разрешается выставлять на продажу в Беларуси. Вместе с товарами остальной мировой экономики.

Скажите спасибо, что деньги начали получать за газ, а то ведь многие годы обходились бартером. Впрыгнув на российский рынок со своими дешевыми товарами в пустоту после дефолта, Белоруссия платила за электричество, за металл тоже товарами, только 2-3 процента оплачивалась деньгами. Прибыль от таких операций, скрытая от глаз, доходила до 300-400 процентов. Наверно, кому-то из менеджеров «Газпрома» это было выгодно. До той поры, пока два года назад президент Путин не сказал свою очередную знаменитую фразу — про котлеты и мух. Сказав ее, он в феврале 2004 года перекрыл доступ газа белорусам. С тех пор 85-90 процентов расчета производится деньгами.

Но до сих пор российская труба — это и есть настоящая вертикаль власти в Беларуси. Действует дотация «нужным предприятиям», которые платят по 30 долларов за тысячу кубометров — и благодарит «батьку» за заботу, есть квоты, манипулируя которыми можно добиваться нужного эффекта. Правда, эффект получается обратный общемировому: поскольку за сверхплановую энергию надо платить намного больше, расширять производство невыгодно. Сиди, не рыпайся, жди указаний! Зато население платит на 160 процентов дороже, чем заплачено российской стороне.

Поэтому главное в переговорах о сближении союзных государств — не конституционный акт, а судьба «Белтрансгаза», который Лукашенко никак не хочет отдавать. Поэтому важнее идеологии, которую торжественно поддерживают с двух сторон, как немощную, введение новых расчетов по НДС с 1 января. А то ведь до этого 60 процентов товарооборота шло через «серую» или «черную» растаможку, особенно у индивидуальных предпринимателей. Вырос еще один барьер на пути к полному братству: появились российские предприятия с продукцией, превосходящей белорусскую по классу. Белорусы-то свою не обновляют, конкуренции внутри страны нет, нет и современного менеджмента. Поэтому когда Лукашенко говорит Лужкову: прикажи, чтобы в Москве продавали наши товары! — Лужков только вежливо улыбается.

А по поводу единого рубля, о близком создании коего недавно опять объявили, знающие люди уже откровенно смеются. Не будет у нас с 1 января 2007 года единой валюты, назначение этой даты — очередная предвыборная «разводка». Как сказал руководитель научно-исследовательского центра «МИЗЕСА» Ярослав Романчук, даже когда люди в брак вступает по самой безоглядной любви, все равно присутствует какой-то обязательный подготовительный процесс: знакомство, сближение позиций, сватовство. А тут две страны, имеющие разные (пока!) финансово-экономические системы, разные инфляцию, налоги, системы управления собираются зажить одним кошельком. Да и не выгодно это единоличному хозяину Белоруссии, он раньше и сам говорил, что денежная интеграция — последний этап в сближении двух стран. В Европе вон и то Великобритания на евро не перешла, хотя у нее с континентом — громадный уровень интеграции.

Кроме прочего, российские 10 процентов годовой инфляции — не тот проект, к которому хочется безоглядно примкнуть. Поэтому и ЕЭП, и ЕврАзЭС могут быстро прийти к тому уровню, на котором барахтается первоначальная структура — СНГ. Если, конечно, сначала не создать зону свободной торговли. Хотя при ней рухнет, прежде всего, белорусская экономика, которая не приспособлена к открытой рыночной борьбе в условиях свободной конкуренции. Здесь и Казахстан, и Россия, по мнению Романчука, с их нефтяными капиталами могут просто скупить Беларусь. Но пока все создающиеся организации — просто ширмы, реалий за ними нет, поскольку отсутствует даже механизм контроля и наказания за невыполнение договоренностей. Помнится, как-то, в очередной раз пользуясь моментом политически выгодной дружбы, Белоруссия ввезла в Россию сахара больше, чем произвела. Такая спекуляция даже между друзьями не поощряется.

На недавнем торжественном заседании в Санкт-Петербурге, когда журналисты ждали совместного оглашения итогов встречи президентов нескольких стран, вдруг открылась дверь и к круглому столу вышел Лукашенко. Один. Сел, минуты три посидел, потом почувствовал, очевидно, неловкость, встал и ушел. А затем уже появился вместе со всеми, вслед за гостеприимным хозяином. Путин ему прощает и более рискованные выходки. Даже то, что во время газового конфликта, прошедшего в рамках «мухи-котлеты», Александр Григорьевич объявил Владимира Владимировича государственным террористом. Не стоит уже и вспоминать о такой мелочи, как бестактное заигрывание перед телекамерой с путинской собакой…

Все политологи, с которыми мне в течение двух лет доводилось разговаривать о Белоруссии, утверждают, что не любит наш президент ихнего. А тот прет танком, не обращая внимания на извивы человеческой души. Почему же наш-то, известный своим злопамятством, его терпит?

«Другой альтернативы нет»

Нуждается, видно. Белорусские политологи видят здесь общую имперскую идеологию, заигрывание не с собакой какой-нибудь, а с ностальгическим постсоветским синдромом. Наиболее горячие говорят, что Лукашенко в Кремле пользуется поддержкой великорусских шовинистов, которым важно закрепить — пусть виртуально! — за Россией хотя бы одну братскую страну. А другие говорят, что Александр Григорьевич добился от Москвы большего, чем мог бы получить лидер Белорусского народного фронта Зенон Позняк, победи он, с клеймом националиста, на выборах. И объясняют такой успех слабостью нашего руководителя и тем, что вокруг Путина в Москве гораздо больше сторонников Лукашенко, чем в Беларуси — пророссийских политиков.

Я думаю, кроме вышеперечисленного есть еще одна сближающая черта — стратегия. Точнее — тактика, которая выдает себя за стратегию. Кремль зачастую повторяет шаги «батьки», иногда перед этим объявляя их авторитарными, как это было с отменой выборов губернаторов и переходом к ползучей национализации. Беларусь, как меньшая модель, показывает, что может быть в России через несколько лет. Лукашенко близок и понятен Кремлю при всей своей внешней непредсказуемости, он тоже не думает, как его рычаги сработают в момент, когда кончится лафа дармовых энергоносителей. Он тоже думает, что экономику можно уговорить, заболтать, потому что в ней работают люди.

А люди пока его слушают. И когда он привычно говорит: мои губернаторы! И когда, открывая завод, в реконструкцию которого не вложено государственных денег, радостно объявляет: теперь за Елизово у меня голова не болит! И когда, приветствуя теннисистов после победы над испанцами, он дарит им… пистолет. Его любят, он с причудами, но — свой.

По данным социологов, причем — независимых, за него были готовы еще незадолго до выборов проголосовать 56 процентов избирателей. Административный ресурс, позволяющий заставить работников предприятий и студентов голосовать досрочно (а иначе с работы погонят, на всех предприятиях контракты — на год, студентов просто в армию забреют) поднимет эту цифру почти до туркменских высот. Хотя зачем такие страсти, если по данным все тех же исследователей, более половины населения итак считают, что своим благополучием обязаны «батьке». Это и многочисленное чиновничество, чья верхушка официально живет почти по европейским стандартам, да еще при каждом исполкоме создает «дружественные» фирмы. Это и часть бизнесменов «под крышей», приспособившихся к государственному капитализму и вносящих в графу «деловые риски» возможность одному из тысячи быть принародно обруганными и потом посаженными за решетку. Это и силовики, а милиции в Беларуси в пять раз больше, чем в соседней Польше. При населении — в четыре раза меньше. Это и пенсионеры, видящие в Лукашенко реинкарнацию Сталина. И те, кто считает: «не нужно думать, с нами тот, кто все за нас решит…»

Лишь 16-17 процентов населения не любят своего президента. И готовы поддержать оппозицию. В основном — молодежь, не видящая перспектив в такой стране и получающая в ней образование, чтобы в случае чего уехать. Речь не об активистах партий и даже не о подпольщиках, чью вину гостелевидение видит лишь в том, что они пишут на заборах лозунги против президента. В оппозицию идут те, кто понимает, что сегодня идет в меньшинство, «выбирающее свободу». Но хочет не пропасть завтра, когда режим повалится. Но ведь и на Украине перед выборами президента только те же 16 процентов готовы были выйти на улицу в случае массового обмана, по данным социологов. И вышли.

Белорусы, по мнению минского уже социолога Андрея Вардомацкого, менее соседей психологически готовы к насилию. Более осторожны, но не менее упрямы. Нет, никто бы не желал подобия «цветной» революции, но при необходимости цвет, наверное, выберут не оранжевый, а васильковый. Если бы не маячила перспектива или пожизненного президентства, или — что скорее — внезапного краха системы, лишившейся благосклонности Москвы. При этом мои минские собеседники подчеркивали, что чем позже это произойдет, тем дальше на Запад отшатнется от России Беларусь.

Неужели Москва этого не понимает? Или киевский опыт не учит? Очевидно, не впрок, если опять на подмогу присылают Глеба Павловского. А он говорит минским журналистам, что альтернативы Александру Григорьевичу нет. Это напоминает старинную рекламу с суетящимся ежиком, который не вполне грамотно убеждал потребителей, что «Другой альтернативы нет». Альтернатива есть всегда, это понятие включает в себя слово «другая». Отдельный вопрос, что оппозиция, даже единая, не имеет внутри страны такой финансовой поддержки, какую получили в Украине вожди Майдана. А на западную помощь, вопреки пропагандистским разоблачениям, революции не сделать. Значит, недовольство, если оно и созреет, будет проявляться в неорганизованной форме.

От Москвы никто и не ждет объятий с оппозицией существующему режиму. Хорошо бы только, чтобы остались контакты, которые после неизбежной — рано или поздно — смены власти могут понадобиться. Жалко, если белорусы на самом деле уйдут на Запад. Вон как принимали кандидата от единой оппозиции Александра Милинкевича в Страсбурге, даже слово предоставили в Совете Европы. С Ангелой Меркель сфотографировали. А в Москве среди его собеседников во время последнего визита представители властей отметились мелким клерком из администрации президента.

Минск-Москва, 2006

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Иосиф Гальперин: Черно-Белая Русь

  1. Да, изменилось за эти годы внешне немного. У тебя хорошая конкретная аналитика. Даже не обращаешь внимания на то, что какие-то чисто экономические аспекты малость изменились в силу традиционного перетягивания каната (хочешь иметь союзника на западных границах — плати, снижай цены, иди на уступки и т.д.). Забыт тот замечательно авантюрный период, когда Лукашенко имел намерение заменить уже больного Бориса Ельцина и стать главой союзного государства (по сути, присоединив огромную Россию к маленькой Белоруссии). Назначение Путина он воспринимал (и по сию пору, думаю, воспринимает) как личное оскорбление и разрушение своих планов. Коммунисты тоже были недовольны. Но даже битва косы (Лукашенко) с камнем (Путиным) мало изменила природу косы (впрочем, и камня). Теперь Лукашенко стал дояром, то есть научился, протискиваясь между дождевых струй, доить российский бюджет. Путин вёл свой торг, вполне себе силовой, поскольку деньги — тоже сила (как мы видим, не всегда побеждающая). И вот неожиданность. Неожиданность? Нет. Пересилел? Гнилая бульба заражает всё поле. И народ решил сказать «нет». Не яйцеголовый только народ, а рабочие, представь, — крестьяне, тысячи учёных врачи, выходящие на протест в белых халатах у больниц, учителя, рассказывающие, как проходила фальсификация… Надоел он. Да и проговаривается о преступлениях прошлого, о молодых преданных патриотах-кагэбистах, бегавших по стране с пистолетами и уничтожавших «подонков». Правда об эскадронах смерти дважды вылетела из уст самого Лукашенко. Твой текст не мог потерять актуальности. Я немало написал в ФБ, повторять не буду. Проржавевшая диктатура всегда приводила к революциям. Здесь же есть шанс совершенно мирной смены власти. Просто бацька должен уйти.

  2. Спасибо, Иосиф за то, что открыли глаза на «белорусский феномен». Вот мой родственник из Новосибирска побывал прошлой осенью в Минске и рассказывал в восторге, как там чисто в городе, какие ухоженные здания, какие хорошие продукты и т. д., и т. п. А я вспомнил как в 1990-м покупал в Гродно колбасу (без талонов !). И это в голодном 90-м, когда мы в Сибири впервые с военных времен должны были сажать для себя картошку! Оказывается, что Беларусь как была советской витриной для Запада, так и осталась. Но советские порядки видно теперешним белорусам терпеть «уж невтерпеж». Так что не зря Лукашенко пугал Путина, что «восстание» может переброситься в Россию. Посмотрим что будет.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.