Елена Пацкина: Беседы с мудрецами. Гельвеций

Loading

Невежество, конечно, губительно, но довольно часто народные бедствия вызывает неукротимая алчность правящей верхушки. Хотя с точки зрения разума, она необъяснима. Вероятно, это страсть, которую не могут сдержать ни образование, ни интеллект.

Беседы с мудрецами: Гельвеций

Опыт «синтетического интервью»

Елена Пацкина

К. А. Гельвеций:

«Мудрость главенствует в советах, а судьба — в событиях».

На днях сотрудник наш друг, независимый журналист, М. Михайлов, набравшись храбрости, вступил в воображаемую беседу со знаменитым французским философом К.А. Гельвецием.

Клод Адриа́н Гельве́ций (фр. Claude Adrien Helvétius; 31 января 1715, Париж, Франция — 26 декабря 1771, Париж, Франция) — французский литератор и философ-материалист.

Вот запись их беседы.

М. — Уважаемый господин Гельвеций, в молодости все мы надеемся, что «там, за поворотом» нас ожидает небывалый подарок судьбы, что жизнь сложится гораздо счастливее, чем у предшественников. Есть ли основания для такого юного оптимизма?

Г. — Судьба продает дорого то, что она обещает дать.

М. — Да, подарков ждать не приходится, за все приходится платить.

Немецкий драматург К.Ф. Геббель писал: «Мы должны действовать; не для того, чтобы противостоять судьбе — это не в наших силах, — а для того, чтобы идти ей навстречу».

Но действие должно быть разумным, продуманным, иначе не избежать ошибок, порой непоправимых. Способна ли философия и сопутствующая ей мудрость помочь человеку прожить если не счастливо, то хотя бы без бед?

Г. — Мудрость главенствует в советах, а судьба — в событиях.

М. — Недаром Ф. Ларошфуко писал: «Каких только похвал не возносят благоразумию! Однако оно не способно уберечь нас даже от ничтожнейших превратностей судьбы».

В таком случае, стоит ли восхищаться умными людьми?

Г. — На земле нет ничего более достойного уважения, чем ум.

М. — Однако далеко не все склонны уважать чужой разум — напротив, он вызывает у очень многих раздражение и желание по возможности унизить его обладателя.

Г. — Все ограниченные люди стремятся постоянно опозорить людей основательного и широкого ума.

М. — Как Вы думаете, почему?

Г. — Люди всегда против разума, когда разум против них.

М. — Может быть, все дело во взаимном непонимании: что общего у невежды с ученым?

Г. — Ученый может понимать невежду, потому что он сам был таковым в детстве; невежда же не может понимать ученого, ибо никогда таковым не был.

М. — Вероятно, многим кажется, что люди умные и образованные смотрят на них свысока, и это ущемляет их самолюбие.

Г. — Тот, кто глубоко исследует свою душу, так часто ловит себя на ошибках, что поневоле становится скромным. Он уже не гордится своей просвещенностью, он не считает себя выше других.

М. — То есть по-настоящему умный человек не ощущает себя таковым?

Г. — Ум подобен здоровью: тот, кто им обладает, его не замечает.

М. — Значит, те, кто, мягко говоря, недолюбливает интеллектуалов, сами люди неумные?

Г. — Степень ума, необходимая, чтобы нам понравиться, является довольно точной мерой степени нашего ума.

М. — Есть ли какой-то критерий для того, чтобы понять, насколько человек умен?

Г. — Обширность ума измеряется числом идей и сочетаний их.

М. — Если у человека плохая память, и он не может удержать в ней большое количество сведений и мыслей, разве можно из-за этого отказать ему в уме?

Г. — Недостаток ума не следует объяснять недостатком памяти.

М. — Действительно, способность интересно и глубоко мыслить может сохраняться у человека, даже если память в какой-то степени начинает его подводить. А как Вы думаете, можно, работая над собой, развить свой ум до такой степени, чтобы понравиться мудрым людям, или, как говорит народная мудрость, «что заложено, то заморожено»?

Г. — Люди не рождаются, а становятся теми, кто они есть.

М. — Достаточно ли одного желания, чтобы стать лучше и умнее?

Г. — Желание есть движущая сила души; душа, лишенная желаний, застаивается. Нужно желать, чтобы действовать, и действовать, чтобы быть счастливым.

М. — Полагаю, что под действием Вы подразумеваете труд: ведь образование не дается без труда, а именно оно развивает и совершенствует ум. Однако серьезные умственные усилия многим людям кажутся чем-то ненужным и отталкивающим.

Г. — Если человек с ранних лет усвоил привычку к труду, труд ему приятен. Если же у него этой привычки нет, то лень делает труд ненавистным.

М. — Кроме усердия в приобретении знаний, вероятно, нужна и определенная интеллектуальная среда?

Г. — Если кто-нибудь ищет общества образованных людей, если он живет постоянно с людьми, превосходящими его по уму, то он становится от этого просвещеннее.

М. — Мой скромный опыт говорит о том, что люди небольшого ума чаще предпочитают общество совершенно необразованных, чтобы на их фоне чувствовать себя мудрецами, не прилагая больших усилий. Может ли человек, обладая природной сообразительностью, но не желая учиться и расширять свой кругозор, оставаться, тем не менее, довольно умным?

Г. — При невежестве ум чахнет за недостатком пищи. Полное невежество приводит к полному тупоумию.

М. — Вы считаете, что это такое уж большое зло?

Г. — Всякий, изучающий историю народных бедствий, может убедиться, что большую часть несчастий на земле приносит невежество.

М. — Невежество, конечно, губительно, но довольно часто народные бедствия вызывает неукротимая алчность правящей верхушки. Хотя с точки зрения разума, она необъяснима.

Вероятно, это страсть, которую не могут сдержать ни образование, ни интеллект.

Г. — Страсти — это пресмыкающиеся, когда они входят в сердце, и буйные драконы, когда они уже вошли в него.

М. –Тем не менее, многие люди живут страстями и ставят это себе в заслугу, подозрительно глядя на здравомыслящих людей. Они не правы?

Г. — Страсти вводят нас в заблуждение, так как они сосредоточивают все наше внимание на одной стороне рассматриваемого предмета и не дают нам возможности исследовать его всесторонне.

М. — Значит, страсти действительно могут привести к несчастьям?

Г. — Нет ничего более опасного, чем страсти, которыми разум управляет в запальчивости.

М. — Но не только страсть к накоплению, а весь уклад жизни, как в ваше время, так и сегодня, заставляет людей стремиться разбогатеть. Что бы Вы им посоветовали?

Г. — Если хочешь быть богатым, не помышляй увеличить свое имущество, а только умерь свою жадность.

М. — Совет, конечно, хороший, но его могут воспринять лишь очень немногие, так как большинство мечтает о богатстве и роскоши. Почему люди так редко прислушиваются к голосу разума?

Г. — Люди обычно считают, что лучше заблуждаться в толпе, чем в одиночку следовать за истиной.

М. — Вам не кажется, что заблуждаться вместе с толпой предпочитают слабые люди — ведь это легко и удобно?

Г. — Люди, которых называют слабыми, всего лишь равнодушны, ибо у каждого найдется сила, когда окажется затронутым предмет его страстей.

М. — Какая страсть кажется Вам наиболее губительной?

Г. — Из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествует ненависть, предательство и интриги.

М. — Вы правы. К тому же она делает несчастным и самого человека, и окружающих. Счастлив тот, кто никогда никому не завидовал.

Г. — Только тот может считать себя свободным от зависти, кто никогда не изучал себя.

М. — Возможно, я недостаточно хорошо себя знаю, но могу сказать, что пока ее не испытывал. Думаю, что мои друзья могут то же сказать про себя. Однако если Вы считаете, что она таится в глубине души каждого человека, даже не склонного к интригам и предательству, то в чем это может проявляться?

Г. — Очень трудно хвалить того, кто столь заслуживает похвалы.

М. — Да, это наблюдаешь сплошь и рядом. Вообще, сколько ни живи, а научиться понимать людей все-таки трудно. Как Вам это удавалось?

Г. — Верный способ судить о характере и уме человека по выбору им книг и друзей.

М. — Ну, книги выбирать гораздо легче, чем друзей. Часто друзьями людей делают жизненные обстоятельства, да и выбор ограничивается средой общения. Думаете,

по окружению можно судить о человеке?

Г. — Скажи мне, с кем ты близок, и я скажу, кто ты.

М. — Не могу с Вами согласиться: сегодня ты близок с человеком, а завтра — далек. Человеческие отношения вообще довольно хрупки, и недаром М. Монтень писал:

«то, что мы называем обычно друзьями и дружбой, это не более чем короткие и близкие знакомства, которые мы завязали случайно или из соображений удобства и благодаря которым наши души вступают в общение».

Так случайно возникнув, эти контакты так же внезапно могут прекратиться. При этом наша сущность остается неизменной — меняются лишь обстоятельства. Но вернемся к книгам — разве по тому, что человек читает, можно судить о характере? А если он читает все без разбора?

Г. — Среди книг, как и среди людей, можно попасть в хорошее и в дурное общество.

М. — Это верно. Но сегодня вам нравится один автор или произведение, а завтра вы предпочитаете нечто совсем иное. Есть ли критерий качества?

Г. — Книга, достоинство которой заключается в тонкости наблюдений над природой человека и вещей, никогда не может перестать нравиться.

М. — Конечно, но бывает, что далеко не самые лучшие книги становятся популярными и самыми читаемыми, а их авторы — почитаемыми. Чем Вы это объясните?

Г. — Большая или меньшая степень уважения, питаемая к автору, зависит от большего или меньшего сходства его идей с идеями читателя.

М. — Значит, все зависит от того, насколько автор уловил настроение и взгляды большинства?

Г. — Опыт показывает, что человек считает заблуждающимся всякого человека и плохой всякую книгу, которые расходятся с его взглядами.

М. — И, следовательно, писателям, чтобы добиться успеха, приходится следовать за толпой?

Г. — Большинство авторов ведут себя в своих сочинениях так, как светские люди за беседой: занятые только тем, чтобы нравиться, они мало заботятся о том, как достигнуть

этого — ложью или истиной.

М. — А еще необходимо заниматься саморекламой — иначе тебя не заметят. Какие есть способы обратить на себя внимание?

Г. — Существуют два способа самовосхваления: один — говорить хорошо о себе,

второй — поносить других.

М. — Замечательно. И все это необходимо для успеха, для славы. Честолюбие — это тоже страсть?

Г. — Любовь к славе есть лишь желание нравиться себе подобным.

М. — Но ведь это самое невинное желание. Все хотят быть любимыми: кто — близкими, кто — всем миром. Дело, возможно, в чрезмерной гордости. Нужно ли ее подавлять?

Г. — Гордость не следует ни подавлять, ни даже ослаблять: ее нужно лишь направлять на достойные цели.

М. — А если отбросить гордость и желание прославиться на различных поприщах, а всецело посвятить себя любимому человеку?

Г. — Любовь становится моральным грехом, когда она делается главным занятием. Она

расслабляет тогда ум и заставляет деградировать душу.

М. — Зато она приносит истинное счастье.

Г. — Сущность любви заключается в том, чтобы никогда не быть счастливым.

М. — Неужели Вы действительно так думаете?!

Г. — Любовь — это дар небес, который требует, чтобы его лелеяли самые совершенные души и самое прекрасное воображение. Пылкие наслаждения усыпляются браком, дар небес утрачивается под влиянием грубого и безвкусного разврата, а выгода превращает этот дар в товар.

М. — Раз этот дар небес так вырождается на нашей грешной земле, государству надо, наверное, большее внимание уделять воспитанию народа, прививать людям высокие идеалы?

Г. — В каждой стране искусство формировать людей так тесно связано с формой правления, что какое-либо значительное изменение в общественном воспитании вряд ли возможно без изменений в самом государственном строе.

М. — Конечно, в чем-то Вы правы. Но прошло более трехсот лет с года Вашего рождения,

у нас уже не раз менялся государственный строй, однако, не замечаю, чтобы люди существенно изменились к лучшему. Возможно, дело в том, что в ХХ веке народ отошел от религии, а потому утратил нравственность?

Г. — Между религией и добродетелью нет ничего общего.

М. — Разве вера в Бога не делает людей высоконравственными?

Г. — Отождествлять Бога и нравственность — значит, впадать в идолопоклонство, значит, обожествлять творения людей.

М. — Но есть мнение, что только религия может просветить народ и дать ему моральные ориентиры.

Г. — Так как религиозная мораль никогда не основывалась на опыте, то царство теологии всегда считалось царством мрака.

М. — Думаю, что это Ваше мнение разделяют немногие. Сегодня, в ХХI веке, у нас произошло возвращение к традиционным ценностям и, в частности, к религии.

Г. — Всякий религиозный догмат — это зародыш преступлений и раздоров между людьми.

М. — Скорее всего, это касается наиболее радикальных форм ислама, которые своим фанатизмом и агрессивностью в настоящее время действительно представляют серьезную угрозу для остального мира.

Г. — Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови.

М. — Но ведь все Учителя человечества, основатели всех религиозных учений, призывали людей к добру, миру, любви к ближним и дальним и к терпимости. Значит, их голос был не услышан или искажен?

Г. — Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше.

М. — А что, по-вашему, может лучше воспитать народ?

Г. — Людям необходима основанная на природе человека, на опыте, на разуме человеческая мораль.

М. — Все это прекрасно, но до сих пор никакие высокие принципы не удерживают людей и народы от взаимного истребления в постоянных войнах. Видно, человеку изначально присуща жестокость, о чем писали многие великие умы.

Г. — Жестокость есть всегда результат страха, слабости и трусости.

М. — И это тоже. А еще алчность: народы постоянно воюют, чтобы, если не присоединить к себе чужой лакомый кусок, то попользоваться его богатством.

Г. — Многие почему-то думают, что несправедливые завоевания менее позорят государства, чем кражи — отдельных лиц.

М. — А разве бывают справедливые завоевания? Но правители всегда считаются великими, если ведут победоносные войны — так уж повелось. Тем не менее, в любые времена человек может прожить достойно и чувствовать себя счастливым, и наоборот. Наш современный поэт А. Кушнер написал: «Времена не выбирают, в них живут и умирают»…

Как не поддаваться несчастьям и сохранять присутствие духа в дни испытаний?

Г. — Кто сам считает себя несчастным, тот становится несчастным.

М. — Значит, все дело не в тяжелых временах и обстоятельствах, а в нашем восприятии жизни?! Многие с этим не согласятся и будут удивлены таким мнением.

Г. — Чтобы удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны долгие годы.

На этой глубокой мысли дух замечательного французского ученого-материалиста нас покинул.

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Елена Пацкина: Беседы с мудрецами. Гельвеций

  1. Елена Пацкина:
    «Многих приходится уважать не за то, что они творят добро, а за то, что не приносят зла“. Я бы сказала иначе: многих приходится терпеть за то, что не приносят зла. А уважаю людей за иные достоинства…
    ::::::::::::::::::::::::
    Замечательно, дорогая Елена, получился отличный афоризм. И — кстати.
    Вернусь к Вашим стихам. Получив свой Блог, а «блоговладельцев» в Портале больше сотни, можно помещать свои стихи в 7 ИСКУССТВАХ так часто, как это делают «сотники» ))). Было время, когда Л. Миллер публиковала свои «Стихи гуськом, новые и старые» — ежедневно, поместив с июня 2011 г. до конца мая 2015 г. больше тысячи стихотворений.
    Что же до А.М.Эткинда, то он, увы, не напоминает Ефима Григорьевича Эткинда. Однако, А.Э. — мастер афоризмов и удивил своей неожиданной расшифровкой географии 4-го сна Веры Павловны (из «Что делать?»)..
    При том, что «..мир Чернышевского обречен на провал, люди…не оставляют попыток создать это идеальное общество — хотя бы в одном из миров иллюзий.»
    P.S. А.М.Эткинд ко всему прочему, — автор экспериментальной методики цветового теста отношений (ЦТО). Выпускник психологического факультета Ленинградского университета, он считает: «У всякой вещи свой цвет. У каждого чувства тоже. Тишина — белого цвета..« …. Чуден Мир Божий.

    1. Спасибо, дорогой А. В. за интересную информацию. Но блогером мне не быть, хоть бы и поэтическим. В настоящим момент «беседы» мне куда ближе, да и на них не хватает времени.
      «При том, что «..мир Чернышевского обречен на провал, люди…не оставляют попыток создать это идеальное общество — хотя бы в одном из миров иллюзий.»
      Для меня этот мир вместе с его автором остался в 12-летнем возрасте, из которого я, увы, давно вышла. Приходится жить в трудной и неприятной реальности, а потому и «беседую» с умными людьми, чтобы как-то понять её и приспособиться к ней.

      «У всякой вещи свой цвет. У каждого чувства тоже. Тишина — белого цвета..»
      Есть люди, одаренные особыми способностями и необычным восприятием. Нельзя сомневаться в такой способности А.М.Эткинда, но мне этого не дано. Есть интересный профессор С. Савельев, который в ютьюбе много рассказывает про устройство мозга. Он считает, что у разных людей мозг устроен очень по-разному: все зависит от большего или меньшего развития от или иной его части. Поэтому люди часто вообще не могут понять друг друга. Мне его лекции слушать интересно, хотя иногда он высказывает довольно неоднозначные мысли. Рекомендую попробовать.
      Всего Вам доброго.

  2. Гельвеций разумеется парень умный, однако совершенно зря изгаляясь над религиями он вносит в их перечень иудаизм. Вернее не совершенно зря а очень даже умышленно он туда его вносит:

    «Французские философы, стоявшие на материалистических, деистских позициях, — Вольтер, К. А. Гельвеций, П. А. Гольбах — подвергали иудаизм и евреев злобным нападкам. Некоторые из них были крайними атеистами и на основании этого пытались утверждать, что Священное Писание представляет собой всего лишь сборник «сомнительных историй и эпизодов», что евреи сыграли крайне вредную роль в истории человечества. Так, Вольтер писал: «Герои избранного народа только и делают, что совершают насилия и преступления». Основной целью этих философов была борьба с христианством, но прямо нападать на господствующую церковь было в 18 в. опасно, поэтому они обрушивали нападки на иудаизм, поскольку были убеждены, что все недостатки христианства вытекают из иудаизма. Труды Вольтера, К. А. Гельвеция, П. А. Гольбаха оказали огромное влияние на развитие антисемитизма во Франции в 19–20 вв.»
    ЭЕЭ: Франция. евреи на территории Франции в 16–18 вв. https://eleven.co.il/diaspora/regions-and-countries/15500/

    Гельвеций знал об иудаизме не более того, что знают о нём потомки насильственно ассимилированной пятимиллионной иудейской общины РИ, то есть его знания об иудаизме не выходили за границы парадигмы христианского мировоззрения, а ненавидел он иудаизм не меньше, чем его ненавидят некоторые русскоязычные потомки этой насильственно ассимилированной иудейской общины РИ.
    Чего, в свете вышеизложенного, стоят его слова об иудаизме? Это риторический вопрос.
    Именно иудаизм зиждущийся на Торе дал иудео-христианской цивилизации понятия морали, милосердия, свободы выбора етс., — в общем всего того, что мы называем общечеловеческими ценностями, однако юдофобы и воинствующие атеисты (что, впрочем, почти одно и то же), решительно отказывают иудаизму в этом, присвоив всё это себе и на голубом глазу утверждая то, что всё это было в мире и без Торы. Что эти знания достались им от их неверующих родителей или учителей которые в жизни Торы в руках не держали, а значит Тора тут вообще ни при чём етс.
    А откуда же всему этому было взяться в иудео-христианской цивилизации без Торы? Откуда пришли рационально-философские концепции сформировавшие существующий тип человека иудео-христианской цивилизации?
    Откуда родители родителей и учителя учителей, воспитавших детей материалистами, узнали обо всех этих общечеловеческих ценностях? Из какого источника? Из законов царя Хаммурапи? Из «Капитала» Карла Маркса? Трудов Вольтера, Гольбаха, Гельвеция етс.?
    Да вот как раз из Торы всё это в иудео-христианскую цивилизацию и пришло.
    И всё умное сказанное любыми философами уже было сказано в Торе которую они никогда даже в руках не держали, но, даже несмотря на полное незнание или искажённое, тенденциозное, содержания Торы, окольными путями к ним всё же пришло из неё то, с помощью чего они смогли формировать свои суждения – философы на основании этих знаний лишь дублируют то, что существовало за тысячелетия до их рождения а восхищаются ими те, кто впервые услышал подобное лишь от них, не подозревая того, что это уже было и сказано свыше и записано в Торе.
    Гельвеций и другие материалисты были не первыми отказывающими иудаизму в том, что он зиждется на мудрости ниспосланной свыше и является основой основ иудео-христианской цивилизации, не первыми обвиняющими иудаизм в том, что он тлетворен — первым было христианство.
    Это христианство, без спросу взявшее Тору за основу своей религии, заявило о том, что оно является новым Израилем, что Тора обветшала, что иудеи и иудаизм яйца выеденного не стоят, и, даже более того, являются ядом и раковой опухолью для христианского мира и мира вообще.
    Что, русскоязычные потомки праотца Авраhама не знают всего этого?
    Большинство, воспитанное в советско-православной культуре, таки да не знает и знать не хочет, а кто-то знает но готовый отстаивать идеалы воинствующего атеизма густо замешанного на юдофобии, плюёт на это знание.
    И иудаизм, кстати, религией не является, религией его трактует только христианство, сам же себя он определяет как мировоззрение и выстроенный на мировоззренческих концепциях образ жизни израильско-иудейского народа.

  3. К. Гельвеций: »Чтобы удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны долгие годы…» На этой глубокой мысли дух замечательного французского ученого-материалиста нас покинул.»
    :::::::::::::::::::::::::
    «..Дух замечательного французского ученого-материалиста нас покинул«, отправившись — куда?… где »две реки сливаются вместе…всё дальше к югу, между западным узким заливом и морем…До самого …»
    Недавно натолкнулся на странную книгу — MyBook А.М. Эткинда. а)https://www.svoboda.org/a/24200502.html
    б) https://mybook.ru/author/aleksandr-etkind/mir-mog-byt-drugim-uilyam-bullit-v-popytkah-izmeni/read/ Там имеются неожиданные мысли, кот. могли бы заинтересовать усердных читателей: „Многих приходится уважать не за то, что они творят добро, а за то, что не приносят зла“. Вот ещё несколько цитат;
    1. »Буллит не доверял юристам, предпочитая им интеллектуалов другого, менее циничного склада.» 2. »Из всех способов борьбы с изменением климата посадить дерево — возможно, самый эффективный». 3. »Больше двух миллиардов людей все еще зависят от использования дров для тепла и приготовления пищи…»
    Спасибо, дорогая Елена, за Гельвеция, вызвавшего (уже) десяток комментариев и несколько неожиданных откликов читателей… Конечно, Вы правы — «такой текст нелегко сразу вдумчиво прочитать. Но к нему можно возвращаться« И не только можно, но и нужно — при беглом прочтении чего только не покажется…
    🙂 p.s. Собираетесь ли Вы помещать свои стихи в 7 ИСКУССТВАХ?

    1. Благодарю, дорогой А. В., за такой интересный отклик. Попробую найти рекомендованную книгу.
      2. »Из всех способов борьбы с изменением климата посадить дерево — возможно, самый эффективный» — это мне больше всего понравилось.
      «Многих приходится уважать не за то, что они творят добро, а за то, что не приносят зла“.
      Я бы сказала иначе: многих приходится терпеть за то, что не приносят зла. А уважаю людей за иные достоинства.
      «Собираетесь ли Вы помещать свои стихи в 7 ИСКУССТВАХ?»
      Как Вы можете догадаться, отнюдь не я решаю, что и где помещать.)))
      Желаю всего наилучшего.

  4. Изумительный оригинальный жанр — и интервьюер здесь сродни интервьюруемому.
    «Мудрость главенствует в советах, а судьба — в событиях». Почти каждую максиму (все неизвестны мне прежде) хочется и записать и запомнить. Мне ближе такая:
    \»Люди обычно считают, что лучше заблуждаться в толпе, чем в одиночку следовать за истиной\».
    А вот это должно бы войти в Конституции всех государств:
    Гельвеций: «…Между религией и добродетелью нет ничего общего. — Отождествлять Бога и нравственность — значит, впадать в идолопоклонство, значит, обожествлять творения людей. — Так как религиозная мораль никогда не основывалась на опыте, то царство теологии всегда считалось царством мрака. — Всякий религиозный догмат — это зародыш преступлений и раздоров между людьми. — Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови. — Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше. — Людям необходима основанная на природе человека, на опыте, на разуме человеческая мораль…»
    Дочитаю позже. Устал.

    1. Замечательный диалог получился. Отрывок о значений и заслугах религии в нашем мире следовало бы перевести на иврит и сделать обязательным в системе образования Израиля.

      1. Благодарю, Борис! Хорошая мысль — перевести на иврит Гельвеция. Но может быть, уже есть перевод?

        1. Уважаемая Елена, в интернете на иврите удалось обнаружить только отдельные статьи и одну книгу. Судя по тому, что книга (על הרוח“, הלווטיוס”) нашлась только на специалном книжном сайте под категорией “מחפשים את הספר בנרות”, с двумя читателями, ожидающих ее почитать вот уже 6-7 лет, речь скорее всего идет о библиографическом раритете.

          https://simania.co.il/bookdetails.php?item_id=967516

          1. Конечно, это не самый читаемый автор — на большого любителя)).

    2. Спасибо, Маркс, за высокую оценку этой «беседы». Рада, что мысли моего замечательного «собеседника» пришлись Вам по душе.
      Конечно, такой текст нелегко сразу вдумчиво прочитать. Но к нему можно возвращаться.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.