Геннадий Винница: День Победы

Loading

Снедаемый любопытством мужчина, высокий, крупного телосложения, одетый в футболку, джинсы и кроссовки обратился к Илану: «Что это за странные старики?» — «Это ветераны Второй мировой войны. Воевали в Красной Армии. Теперь празднуют победу над нацизмом». — «Ничего не понимаю, Ведь в той войне победили американцы».

День Победы

Геннадий Винница

Семен Моисеевич удобно расположился на диване. Его широкое лицо избороздили глубокие морщины — следы прожитых лет. Когда-то преобладавший чёрный цвет волос теперь лишь проблесками напоминал о себе. Сплошь вся шевелюра Семена Моисеевича окрасилась серебристым цветом седины. Его задумчивый взгляд грустных глаз устремлен на экран включенного телевизора. Там разворачивались события, напомнившие о давно минувшем прошлом. Накануне дня Победы по одному из каналов демонстрировали фильм о войне. Опытным глазом он подмечал несходства некоторых эпизодов фильма с теми самыми реалиями, которые будто огнем опалили его юность. «Опять приукрашивают, — думал ветеран, познавший немало в своей жизни. — А ведь на самом деле это выглядело иначе. Намного мрачнее и печальнее». Вспомнился первый в жизни бой. «Давно это было», — отметил он про себя. С немалым душевным трепетом ветеран погрузился в воспоминания.

… Прошел уже год после того, как Сеня бежал из уничтоженного гетто и был принят в ряды партизанской бригады Вербича. Ему исполнилось пятнадцать лет. Он подрос, окреп и неоднократно ходил в разведку в близлежащие населенные пункты. Сейчас он понимал, чем рисковал, если бы случайно попался на глаза бобику (полицейскому) или какому-нибудь знакомому — недоброжелателю из его местечка Заричи. Тогда же чувство страха притуплялось, засев в глубинах подсознания. Боязнь подавлялась в нем ненавистью к палачам, которые сгубили маму, сестренку и многих родственников. Сеня наблюдал и запоминал, собирая информацию о противнике. Потом он докладывал начальнику штаба Селиванову о немецких постах, складах с боеприпасами и о многом другом. Сведения, добытые им, не раз помогали партизанам в проведении боевых операций. В открытом сражении с немцами Сене принимать участия еще не доводилось, но совсем недавно отряд Буданова получил приказ уничтожить вражеский гарнизон в городке Ставичи.

В тот день, в начале октября, стояла солнечная сухая погода. Редкие дымчатые облака, повисшие в небе, не могли закрыть собой его необъятный синий простор. Осень, словно искусная волшебница, уже окрасила деревья разноцветьем красок. Листья дуба и липы стали буровато — желтыми, а клена и рябины — красными. Только ели и сосны, а с ними и кусты брусники сохранили свою зеленую окраску.

Отряд Буданова приближался к Ставичам — большому по местным меркам поселению, вытянувшемуся вдоль берега реки Ташицы. Уже отчетливо стали видны крыши домов, сараев, бань и других деревянных построек городка. Предстоял тяжелый бой. Первым делом нужно было обезвредить часовых. Эту задачу Буданов поставил перед группой разведчиков во главе с лихим старшиной Королькевичем. Приказ выполнили спокойно и уверенно, а главное, оставшись незамеченными. Вслед за этим отряд по условному сигналу развернулся в цепь и бесшумно ворвался в Ставичи. Нападение было неожиданным. Немцы слишком поздно обнаружили партизан. Выскакивали на улицу, ведя беспорядочный огонь. Поднялся крик, послышались стоны раненых. Опомнившись, враг организовал оборону. Практически в каждом дворе завязывалась схватка. Основная баталия разгорелась у немецкой комендатуры. Плотность огня достигла максимального предела. Грохот стоял неимоверный. Штурм вражеского бастиона закончился после того, как партизаны забросали его противотанковыми гранатами. Раздалось несколько сильных взрывов и вслед за этим немцы стали поспешно отступать. У них были большие потери убитыми и ранеными. Казалось бы, бой окончен. Однако, случилось непредвиденное. Возник очаг сопротивления противника у небольшой каменной церкви. Используя удобную позицию, немецкий пулеметчик не давал возможности партизанам успешно завершить операцию. При попытке его уничтожить погибло три бойца.

Партизаны рассредоточились, укрывшись за домами. К Сене подошел Королькевич:

— Пошли. Командир зовет.

— Меня?

— Тебя, тебя.

Командир отряда Буданов находился недалеко. Сеня с Королькевичем перешли в один двор. Потом в другой. Они застали Буданова за тем, как он, впившись взглядом в бинокль, наблюдал за немцем. Ему было чуть более сорока лет. Раньше руководил одним из местных колхозов. Военный опыт получил во время гражданской войны.

— Товарищ командир. Семен Златин по Вашему приказанию прибыл.

— Значит так. Винтовку оставь Королькевичу. Возьмешь пистолет и три гранаты, которые спрячешь под телогрейкой. Будешь изображать пацана, который убегает от партизан. То есть тебе надо добраться до церкви. Он наверняка в безоружного мальчишку стрелять не станет. Когда окажешься в тылу у немца, то уничтожишь его. Задание ясно?

— Так точно товарищ командир.

— Тебе Королькевич надо будет обеспечить огневое прикрытие.

— Слушаюсь.

Королькевич выдал Сене пистолет ТТ и три гранаты Ф — 1, которые все называли лимонками. К огневому рубежу добирались сначала короткими перебежками, а потом ползком. Сеня, работая руками и ногами, продвигался

вперед. Наконец, они добрались до взвода Ходорика, который, собственно, и пытался ликвидировать пулеметчика.

Королькевич сначала поговорил с Ходориком, а потом вернулся к Сене вместе с Собининым. Тот был высоким, плечистым, с большими усами и серыми глазами, цепкий взгляд которых как бы прожигал насквозь. Вместе с дюжиной, попавших в окружение красноармейцев, он был принят в тогда еще только создававшийся отряд Буданова. Главное же заключалось в том, что этот младший сержант был сибиряк, охотник и стрелок отменный, что не раз уже доказывал на деле.

— Слушай внимательно Златин, — пояснял Королькевич. — Дело, конечно, рисковое. Вот только бояться раньше времени не нужно. Мы откроем усиленный огонь по пулеметчику. Будем отвлекать его. Ты выскакиваешь и быстро бежишь вперед к церкви. Собинин стреляет в тебя, но мимо. Времени будет немного, чтобы пересечь опасный участок. Когда окажешься в тылу у пулеметчика действуй по обстоятельствам, но не тяни резину. Гранатой пользоваться ты умеешь. Так что готовься.

— Держись Сеня, — сказал Собинин. — Я бы его и отсюда убрал, но далековато. Эх, — вздохнул он, — если бы была снайперская винтовка.

Вскоре Королькевич хлопнул Сеню по плечу и уверенно произнес:

— Давай. Удачи.

Сеня вскочил на ноги, выпрямился во весь рост и побежал так быстро, как только мог. Подгоняемый страхом и надеждой на благополучный исход, он летел подобно стреле, выпущенной из арбалета. В голове его вертелась лишь одна мысль: «Только бы не споткнуться».

Немец был немало удивлен, когда увидел бегущего мальчишку. Особенно поразило пулеметчика то, что в этого подростка стреляли партизаны. Некоторое замешательство немца длилось недолго, но этого времени хватило Сене, чтобы проскочить небезопасное место. Как и предполагал Буданов сработал фактор внезапности. Когда Сеня добежал до церкви, то прислонился к холодной боковой стене здания, чтобы перевести дыхание. Его грудная клетка часто и прерывисто вздымалась и опускалась. Через минуту, придя в себя, он осторожно прокрался вдоль стены церкви. Затем на мгновение выглянул за угол. Пулеметное гнездо находилось недалеко от входа в здание. «Отсюда метров двадцать пять. Не больше. Немцу не до меня. Отстреливается» — лихорадочно размышлял Сеня. Он взял гранату, имевшую овальный ребристый корпус из сталистого чугуна. Разогнул усики предохранительной чеки.

— За маму и сестричку, — тихо вымолвил он. Продел указательный палец левой руки в кольцо чеки и выдернул. В тот же миг выскочил, размахнулся и метко бросил гранату. Затем спешно рванулся назад. Прогремел взрыв. Совсем близко просвистели осколки. Сеня выхватил пистолет. Ему почему-то казалось, что немец вот — вот побежит к нему и замер в ожидании. Между тем, ничего не происходило. Стрельба прекратилась. Воцарилась тишина. Сеня еще раз выглянул и увидел распластанного на земле немца. Его глаза безжизненно смотрели ввысь.

… Внезапно завибрировал, зазвонив знакомой мелодией, сотовый телефон. Семен Моисеевич, всецело поглощенный в свои мысли, вздрогнул от неожиданности.

— Сеня! Ты разве не слышишь? — всполошилась его жена Ида Ароновна, сидевшая у компьютера, азы пользования которым освоила совсем недавно. Он бросил на нее внимательный взгляд. «Она как — будто и не постарела вовсе. Годы не властны над ней», — подумал Семен Моисеевич. Действительно. Тело этой сухопарой пожилой женщины почти не утратило девичью стройность. Ее походка оставалась энергичной. Даже осанка не совсем еще потеряла покорявшую когда-то грациозность. Короткая прическа Иды Ароновны была окрашена в темно — каштановый цвет, хорошо скрывавший побеленные инеем возраста волосы.

— Ответь уже. Звенит так громко, что скоро недовольные соседи прибегут, — увещевала его жена. Семен Моисеевич торопливо взял телефон.

— Я говорю с господином Златиным? — услышал он незнакомый женский голос.

— Да.

— Меня зовут Марина. Я из отдела абсорбции муниципалитета.

— А что случилось?

— Все нормально. Не беспокойтесь. Минуточку. Передаю трубку Вашему знакомому.

— Привет Моисеич!— донесся голос председателя городской секции ветеранов войны.

— Добрый день Лев Михайлович. Что за сюрприз?

— Да вот. Позвали меня. Попросил Мариночку соединить с тобой. Есть хорошая новость.

— Так, а в чем дело?

— Скоро День Победы. Разрешили провести парад ветеранов. Впервые в Израиле. Представляешь? Как твое здоровье. Сможешь придти в 10. 00 к зданию муниципалитета?

— Это 9 мая что ли? — уточнил Семен Моисеевич.

— Конечно.

— Обязательно буду.

— Зеер гут (очень хорошо). У меня есть просьба. Нужно всех наших обзвонить, но трудновато. Можешь связаться со своими друзьями Фишманом и Канторовичем?

— Легко.

— Сообщи им, пожалуйста, о параде и пригласи участвовать. Договорились?

— Разумеется.

— Ну, тогда до встречи.

Глаза Семена Моисеевича заволокло слезами. «Сколько воды утекло? — взволнованно рассуждал он. — Только сейчас это стало возможным, хотя после начала Великой Отечественной войны прошло уже шестьдесят лет».

… Утро выдалось на редкость солнечным. Иного в субтропическом климате Израиля и быть не могло. К началу мая весна здесь утверждается настолько, что вступив в свои права уже готова передать эстафету жаркому лету. В это время растения вокруг не только одеваются в новую одежду из свежей зеленой листвы, но щедро обогреваемые солнечными лучами одно за другим вступают в пору цветения. Особенно поражают взор цветы на деревьях, впечатляющие больше, чем их собратья на клумбе. Просто феерия красок природы. Взять хотя бы фиалковое дерево, окрашивающее улицы в сиреневые оттенки или плюмерию, добавляющую бело — желтую расцветку.

Семен Моисеевич пришел к указанному месту заранее вместе со своим внуком Иланом, облаченным в форму самаля (сержанта) Армии обороны Израиля. Он был худощавым, высоким, широким в плечах и малоречивым молодым человеком. До того, как ему исполнилось восемнадцать лет, сдал тест на ришайон негига (водительские права), поэтому привез деда на семейном автомобиле японского бренда «Сузуки». Вчера, когда Илан объяснил своему командиру зачем ему нужен день отпуска, тот сразу дал согласие.

Подошел Лев Михайлович в сопровождении симпатичной женщины среднего роста, на густых и пышных волосах которой хорошо смотрелась стрижка каскад. Ее карие глаза были обрамлены темными пушистыми ресницами.

— Знакомься! Это Марина, которая тебе недавно звонила.

— Очень приятно.

— С праздником, — проговорила она мягким грудным голосом

— Вас также, — бодро ответил Семен Моисеевич, вглядываясь в ее приятное овальное лицо.

Ветеранов собралось довольно много. Даже представители из трех окрестных городков прибыли. Все эти женщины и мужчины с наградами на кителях и пиджаках были пожилыми людьми в возрасте далеко за семьдесят лет. Они радовались тому, что стало возможным так достойно отметить святой для них праздник.

Полиция перекрыла центральную улицу города. Всё к началу парада ветеранов было готово. Шествие началось после того, как выстроенный впереди духовой оркестр двинулся с места. Вместе заиграли трубы, флейты, тромбоны, саксофоны, кларнеты и барабаны, как бы задавая чёткий ритм всего торжества. Звучали мелодии военных лет. Участники шествия охотно подпевали. Молодые родственники ветеранов несли флаги Израиля и стран антигитлеровской коалиции.

Жители города, находившиеся на центральной улице, были несказанно удивлены происходящим. Ведь из подобных действ в их городе они знали лишь одно — Адлояду. Так называли яркое карнавальное шествие на праздник Пурим. Однако, здесь не было акробатов, жонглеров, театра на ходулях и механических чудищ. Никто не раздавал зрителям шарики, футбольные и баскетбольные мячи. Под палящими лучами солнца шла колонна ветеранов, выходцев из стран бывшего Советского Союза. Для уроженцев Израиля это было необъяснимо и они с явным недоумением взирали на необычную картину, разворачивающуюся перед ними.

Снедаемый любопытством мужчина, довольно высокий, крупного телосложения, одетый в футболку, джинсы и кроссовки обратился к Илану:

— Что это за странные старики?

— Это ветераны Второй мировой войны. Воевали в Красной Армии. Теперь празднуют победу над нацизмом.

— Ничего не понимаю, — удивленно пробурчал дотошный израильтянин, — Ведь в той войне победили американцы.

«Все-таки мы мало рассказываем о своем прошлом», — встревожился Семен Моисеевич, знавший немного иврит и понявший суть разговора. Он взглянул на Ефима Фишмана и Илью Канторовича, идущих рядом. «Ведь есть же, что нам троим сообщить. Тем более, что в наших судьбах много общего», — резюмировал Семен Моисеевич. Наглядным подтверждением его размышлений была латунная медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени, горделиво сверкавшая на груди у каждого из них.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Геннадий Винница: День Победы

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.