Людмила Дымерская-Цигельман: Об историке Шоа Анатолии Кардаше и герое “Собибора” Александре Печерском

Loading

Помер Сталин, потеплело, в 1964 году храброе молодёжное издательство выпустило новую книгу о Собиборском восстании, вымарав из рукописи скандальное отчество Печерского — Александр Аронович стал просто Сашко. Советского читателя по-прежнему опасались ошеломлять героем-евреем.

Об историке Шоа Анатолии Кардаше и герое “Собибора” Александре Печерском

Людмила Дымерская-Цигельман

Людмира Дымерская

В начале 1983 года сотрудник московского НИИ, кандидат технических наук Анатолий Кардаш отправился в Ростов к Александру Печерскому. После переведенной им на русский книги о восстании в Варшавском гетто, о котором Кардаш написал очерк, пущенный в Самиздат, история Шоа и еврейского Сопротивления стала делом его жизни. Очерк положил начало первой книге, написанной Кардашем еще в СССР, остальные шесть были написаны в Израиле, работу над восьмой прервала смерть автора в 2014 году. Рассказ о Печерском — это часть книги о многообразии борьбы евреев с нацизмом. Борьбы в действующих армиях, в партизанах, в подполье, в одиночных схватках, в многочисленных восстаниях в гетто и, наконец, просто немыслимых — восстаниях в лагерях смерти Треблинке и Собиборе. Обе эти «коллективные плахи» (В. Гроссман) были уничтожены восставшими. Книга, основанная на множестве документов и свидетельств (Кардаш работал в Зале Имен в Яд ва-Шем) — убедительное опровержение расхожих стереотипов: вроде: «Евреи защищали Ташкент» или «Евреи — стадо, покорно идущее на убой».

Совсем недавно, точнее, 18 августа 2017 года эти стереотипы были иносказательно озвучены на федеральном канале российского телевидения. Задыхаясь от праведного гнева, глава департамента информации МИДа России Мария Захарова обвинила Израиль в «историческом предательстве», в забвении подвига тех, кто спасал евреев. Парадокс — речь шла о восстании в лагере уничтожения евреев — Собиборе, где все восставшие были евреями, русским евреем был руководитель восстания, пленный советский офицер Александр Печерский. Фактически своими неизмеримо меньшими силами восставшие уничтожили лагерь смерти, где до того были отравлены и сожжены сотни тысяч евреев, и где бы еще продолжалось бы это истребление. Как оно продолжалось в других лагерях смерти. Хотя о них было уже хорошо известно. По крайней мере из отчетов Витольда Плисецкого и Яна Карского, польских офицеров, добровольно заточивших себя в Освенцим (Плисецкий) и в Варшавское гетто (Карский), чтобы с фактами в руках сообщить в Лондон и Вашингтон о целенаправленном планомерном уничтожении евреев. Предъявленные доказательства были добыты ценой смертельного риска, и уже эта цена могла бы подтвердить правоту поляков. Но удобнее было изобразить неверие в «такие ужасы», чем что-то сделать. Все призывы к союзникам разбомбить хотя бы подъездные пути к лагерям смерти остались, как мы знаем, без ответа. Поэтому уничтожение лагеря смерти в Собиборе — это не бой местного значения, это значимая и показательная победа над нацизмом как таковым.

Осознание значения этой победы привело к мысли о создании мемориала «Собибор». Польша на правах хозяина территории, на которой располагался лагерь, пригласила к участию в проекте Словакию, Нидерланды, Израиль и Россию, то есть те страны, евреи из которых участвовали в восстании. После событий 2014 года отношение к России изменилось, и 27 июля 2017 года России было заявлено об ее устранении из проекта. Решение, инициированное Польшей, было явной политизацией не имеющего к политике никакого отношения мемориала в Собиборе. В МИД России, возмущенной этим решением, были вызваны представители всех стран, участвующих в сооружении мемориала. Вот на эти события и отреагировала госпожа Захарова в популярном токшоу «60 минут». В эмоцональном спиче — о Польше ни слова, был упомянут только Израиль с гнусными обвинениями в «историческом предательстве» и неблагодарности за спасение. Хотя известно — память о спасателях бережно хранится в Израиле — в их честь посажены деревья и имена их как Праведников народов мира хранятся в Яд ва-Шем и предъявляются всему миру.

Небезразлично к памяти о Катастрофе и мировое сообщество. В 2005 году на Генеральной Ассамблее ООН был установлен Международный день памяти жертв Холокоста — 27 января. День этот учрежден в 60-ю годовщину освобождения Освенцима Красной армией. В освобождении участвовал полк под командованием подполковника Григория Давидовича Елисаветского, одного из полумиллиона евреев, воевавших в Красной армии. В Израиле День памяти Катастрофы и ГЕРОИЗМА отмечается весной и приурочен он к годовщине восстания в Варшавском гетто.

Не настало ли время и на международном уровне перестать закреплять стереотип евреев лишь как беспомощных жертв. День памяти и для других народов должен существовать также, как в Израиле, — как День памяти Катастрофы и ГЕРОИЗМА…

А в той войне европейские евреи были не только беспомощными, фактически оставленными без помощи, жертвами механизированной системы уничтожения целого народа. В общей борьбе с нацизмом евреи были полноправными ее участниками, действенными и результативными ПАРТНЕРАМИ. Это и доказывал Анатолий Кардаш — в частности, в повествовании о восстании в Собиборе и о его руководителе Александре Печерском.

Аб Мише (Анатолий Кардаш)
ИЗ КНИГИ «ПРЕОБРАЖЕНИЯ ЕВРЕЯ»

Анатолий Кардаш

В 1967 году стоял я в городе Харькове у газетной витрины, читал новости о победе Израиля в Шестидневной войне. Рядом надутый дядька, пузо прёт из штанов, в руке авоська с каким-то продуктом, скрипнул зло и удивлённо: «Ты глянь, надо же, как жиды воюют!». То уже не о жидах, то об израильтянах.

В 1970-е годы в Мемориале Яд ва-Шем решили повторить варшавский памятник бойцам гетто. Его автор, Натан Рапопорт, сказал: «Сделаю по старой модели, она сохранилась. Только хочу немного подправить». Варшавский памятник был поставлен в 1948 г. Спустя три десятилетия Рапопорт чуть коснулся фигур на памятнике: носы сделал эллинскими, приподнял подбородки — и прибавилось задора, воинственности. В обречённых галутных бунтарях проступила неуёмность предков — вот что подсказал скульптору Рапопорту опыт военных успехов Израиля. Яд ва-Шем Миллионы пленных солдат, военная косточка, молодые, способные поначалу на бой и на подвиг, потомки рыцарей и витязей, не отягощённых двухтысячелетним угнетением души — все перемололись в мясорубке немецких концлагерей почти безропотно. Только на исходе войны, в 1945-м, при приближении освобождающей американской армии поднялись на восстание узники Бухенвальда и Маутхаузена. А «жалкие» евреи в своих гетто и лагерях смерти восставали неоднократно, да не в конце войны, а из-под немцев, налитых ещё полной силой, — и в 1943 г. два крупнейших центра истребления евреев — Треблинка и Собибор — после победных бунтов заключённых — вырубились полностью, кончились.

Казалось бы, в лагерях уничтожения, в их безвыходной чёрной прорве, сходу засасывающей в газ и огонь прибывающих узников и оставляющей для краткого убийственного рабства немногих умельцев для обслуживания лагерных хозяев и механики истребления — этим, оставшимся, как бунтовать? Как сорганизоваться, как найти среди портных, парикмахеров и музыкантов людей, опытных в бою, как найти и довериться? Где взять оружие? А с оружием как одолеть надзирателей, охрану, вышки с пулемётами, колючую проволоку под током, окрестные минные поля? А вырвавшись, как уйти от погони? Всё не под силу узнику, скрученному в полуживотное или в полутруп, но вот:

Освенцим — 22 июля 1944 г. 435 греческих евреев убиты за отказ обслуживать газовые камеры; 7 октября 1944 г. узники, работавшие при крематориях, подняли восстание, один из крематориев был взорван, все восставшие перебиты;

Треблинка — 2 августа 1943 г. восстали 700 узников, 150-200 сумели бежать, выжило 12; лагерь прекратил своё существование;

Собибор — 14 октября 1943 г. этот центр истребления также прикончило восстание заключённых.

Александр Печерский

Александр Печерский (на снимке) — до войны заводила из художественной самодеятельности, народ по клубам собственной музыкой веселил, «массовик-затейник» называлось или иначе «культработник». Из Ростова-на Дону. Два с половиной года войны его мотало по лагерям военнопленных. Пережил тиф. Бежал многократно.

— У нас одежда была своя, не полосатая, поэтому меня ловили не как беглеца, а вроде в первый раз, и не били, просто в новый лагерь кидали, — объяснял мне Печерский спустя сорок лет.

— Как вы выжили? — спросил я его.

— Воровал, — весело сверкнул чёрным глазом грузный, плохо слышащий диабетик. — Крал еду. И ещё: всегда шёл на физическую работу, чтобы быть в форме, и кормят получше.

Мы разговаривали у него дома, посреди города Ростова, заставленного будёнными какими-то памятниками, облепленного геройскими именами на уличных табличках, а Печерского тогда знали от силы несколько школ, где его допускали выступить перед учениками. Заграницей, правда, у него слава сложилась, даже фильм соорудили, но чересчур художественный, по голливудским меркам, — Печерский морщился брезгливо:

— Я там главный герой, во-о-от такой огромный герой. Я вскакиваю на стол, что ли, кричу вроде «К оружию!» или «На штурм!», и все бросаются на немцев. Красиво!.. Бегут красиво, падают красиво, особенно эсэсовцы, и мы побеждаем. Ну, вы представляете, какие там лозунги под стволами пулемётов! Ничего этого не было… Договорились заранее, и каждый своё делал. Что-то, конечно, напуталось, не туда бежали, суматоха — ну, нормально, жизнь не кино… И убили-то всего двух эсэсовских офицеров.

Мы сидели за столом, щедро накрытым: дефицитная по тем 1980-м годам копчёная колбаса, печенье нездешнее, апельсины — хозяйка уговаривает не стесняться, всё свежее, только-только получили «заказ», положено как ветеранам войны, каждый месяц по два кило мяса, чай, масло, сыр… «Вполне достаточно, — это Печерский говорит, а жена его мягко уточняет: — Ну, как достаточно? Есть ещё дочка с семьёй, надо им подбросить. Но, в общем, ничего, хорошо»…
На стене картина в рамке, старательно сделано: синева неба — так синяя, желтизна пустыни — так жёлтая, тигр полосат и рыж, никаких полутонов, переходов — честное рисование. Под тигром, привалясь к пухлой спинке старомодного дивана, хозяин продолжает рассказывать о восстании в лагере смерти Собибор:

— Всё связывается со мной, я и вправду командовал тогда, но главная заслуга — не моя, а одного из Польши, Леон Фельдгандлер его звали, он руководил подпольем и всё организовал, я почти на готовое пришёл… А что восстание получилось, так благодаря чему? Благодаря эсэсовской жадности и точности. Дармовой мундир от хорошего портного хотелось получить, и шли на примерку точно по часам, тут их и убивали.

Скромничает Александр Печерский. Жизнь лагерников коротка, не поспевал подпольный комитет сплотить в боевую единицу бессильно-штатских портных и парикмахеров. Запалом мятежа попала в лагерь группа советских военнопленных, умело-боевых, среди них отчаянный «Сашко-ростовчанин» — дело и завертелось. Всего через три недели после прибытия русских в лагерь Печерский поднял шестьсот смертников на почти безнадёжный бой, голыми руками против пулемётов и колючей проволоки, и шестьдесят прорвались к жизни, и лагерь-убийца сдох навсегда, и было это не в победном сорок пятом году, когда на подходе гремели выручающие танки союзных армий, а в глухой глубине войны, в октябре сорок третьего, подмоги не докричаться, да и кому нужны бежавшие евреи? Фельдгандлера, например, после побега убили поляки…

— Мы, советские, человек десять, добрались до нашего партизанского соединения. Командир отряда, поляк, нас прогнал: «Мне в отряде евреев не надо». Я ребят в другие отряды пристроил, а сам к этому поляку вернулся — у меня характер такой… И чтобы видели, как евреи воюют, я пошёл в диверсионную группу, два эшелона подорвал. Когда с армией советской соединились, нас, бывших пленных офицеров, отделили, месяца два проверяли, кого в штрафбат [штрафной батальон], кого в штурмовые части, до первой крови. Меня в первом же бою ранило тяжело, и тогда мне звание вернули, старший лейтенант. В госпиталях войну и закончил. Офицером, и не посадили — повезло, в общем. В госпитале под Москвой, в Раменском, я ещё сестричку прихватил, вот уж сорок лет мучаюсь, — кивает он в сторону жены, оба согласно посмеиваются.

Александр Печерский с женой Ольгой, 50-е годы

Тигр со стены пялит бешеный глаз, вот-вот прыгнет, полосы на шкуре накалились… Под обвалом его африканской ярости сидит Александр Печерский, благодушный, всем довольный. На ехидный вопрос о наградах отвечает:

— Боевых наград не имею. Выжил — какая ещё награда?

В 1952 году, в «докторские годы», когда арестом кремлёвских врачей начинал Сталин общесоюзный еврейский погром, Печерского как еврея и бывшего пленного «лишили доверия»: исключили из коммунистической партии и выгнали с работы. До смерти Сталина он бедствовал, в ожидании ареста усмирял нервы собственной трудотерапией: по сетке металлической, которую покрыл олифой, намалевал вот этого тигра ядовитого да соткал из тряпочных обрезков ковёр по собственному узору. Пенелопа… Нервы Печерский уберёг, хотя без следов не обошлось: позднее в Москве я показывал ему памятник мальчикам-ополченцам во дворе арбатской школы и перед истончёнными предсмертьем фигурками, перед птичьими головками в пилотках, перед шинелями не по росту и штыками, колющими небо, — заплакал собиборский победитель.

… Дни свои он доживал, по его мнению, почётно, даже три года был депутатом районного совета. Пенсию ему положили грошовую, 60 рублей в месяц (четверть тогдашней средней зарплаты по стране), только после вмешательства какого-то энтузиаста из другого города местные власти расщедрились: «за патриотическую и общественную работу» накинули до ста рублей при тогдашней средней зарплате по стране примерно 230, Печерский и рад.

Жена его тоже жаловаться не умела. Однажды нагрянули американцы-журналисты, подивились тесноте геройского жилья: всего-то две комнаты — а она им:

— Что вы, две комнаты на двоих — очень даже много.

И мне потом со смехом:

— Если б они знали, что тут в квартире ещё и соседи… Где американцам понять, что такое коммунальная квартира! Хотя соседи у нас хорошие. — Идиш кинд, — понятно для меня, еврея, добавила русская женщина Ольга Ивановна Печерская.

Неугомонный Печерский в лагерях завёл дневник, шифрованный. Сберёг записи при побеге, в партизанах, армии, после в госпитале расшифровал, в 1945-м был с ними в Москве у Михоэлса, Эренбурга, Каверина… Написал книжечку о собиборском восстании, её — несколько десятков страниц — в 1940-е очень нехотя, после долгой волокиты и вмешательства маститого поэта Павла Антокольского, издали подальше от центра, в Ростове-на Дону, и слову «еврей» в книжке места не нашлось. Евреи-бойцы, да ещё и военнопленные — не приходились ко двору победившей Отчизне.

Помер Сталин, потеплело, в 1964 году храброе молодёжное издательство выпустило новую книгу о Собиборском восстании, вымарав из рукописи скандальное отчество Печерского — Александр Аронович стал просто Сашко. Советского читателя по-прежнему опасались ошеломлять героем-евреем. По тогдашним условиям Печерский мог бы считать себя даже обласканным: освободили от позорящей национальности.

Времена меняются. В двадцать первом веке евреи в Московском Кремле свои праздники справляют, а группа российских и израильских интеллигентов просит российского президента присвоить посмертно Печерскому звание Героя России. И до памятников дело доходит…

В Мемориале Яд ва-Шем тоже перемены, однако и в новом большом музее нет достойной экспозиции ни о Печерском, ни о восстании в Собиборе Любой экспозиции предшествует исследовательская работа. Вот она и ведется.. Улита едет, когда-то ещё будет…

* * *

Приложение

Это написанное мною Обращение к пятому Форуму борьбы с антисемитизмом, который состоялся 22-23 января этого года в Иерусалиме. Этот текст в переводе на иврит и на английский с помощью Марины Концевой был вручен нескольким членам Кнессета в надежде, что такой призыв может быть включен в чье-нибудь выступление. Но выступления Премьера и Президента страны были уже подготовлены и подчинены главной теме весьма и весьма представительного Форума — теме борьбы с усиливающимся современным антисемитизмом. Позже у меня и моих единомышленников появилась идея проведения международной конференции, посвященной участию евреев во Второй Мировой войне. Конференцию думали провести на базе Музея еврейского воина в Латруне. С надеждой, что таким образом удастся добыть недостающие средства для завершения этого позорного для нашего государства долгостроя — 18 лет прошло от начала строительства этого единственного в своем роде Музея. А он все еще далек от открытия. «Корона» всему помешала. Но стоит ли отступаться от начатого дела? И если нет, не стоит-то как его продолжить?

О переименовании Международного дня памяти жертв Холокоста

Под таким названием этот день был установлен Генеральной Ассамблеей ООН в 2005 году. Ежегодно он отмечается 27 января — в день освобождения Освенцима (Аушвица) Красной армией в победоносном 1945 году. В нынешнем, 2020-м, отмечалось 75-летие Победы над нацизмом. Как знак ее приближения и как знак общечеловеческого смысла и значения Победы отмечалось 75-летие освобождения Красной армией лагеря, точнее, фабрики смерти Освенцим.

Помимо Международного дня памяти в разных странах учреждаются свои национальные памятные дни. В Израиле вместе с другими странами в январе отмечается «Международный день памяти жертв Холокоста». Но свою национальную памятную дату Израиль отмечает весной — она приурочена к началу восстания евреев в Варшавском гетто. Памятная церемония проводится на площади Варшавского гетто в национальном мемориале Яд ва-Шем (Память и Имя). Главное направление всей работы музея выражено в его названии — «Мемориал памяти Холокоста и Героизма».

Обосновано ли израильское понимание Холокоста и роли в нем самих евреев? Правомерно ли хранить память о евреях времен нацизма лишь как о беспомощных, фактически оставленных без помощи, жертвах механизированной системы уничтожения всего народа? Правомерно ли в название национального мемориала добавлено понятие «ГЕРОИЗМ»? Вспомним. Ведь в общей борьбе с нацистами евреи были активными и действенными ее участниками, полноценными ПАРТНЕРАМИ во всех воюющих армиях. Полком, освобождавшим Освенцим, командовал подполковник Григорий Давидович Елисаветский, один из полумиллиона евреев, воевавших в рядах Красной армии, и один из полутора миллионов евреев в армиях всей антинацистской коалиции. В Израиле создается Музей еврейского воина Второй мировой войны, где наибольшим будет раздел о евреях в действующих армиях СССР и стран-союзников. Включая и подразделения евреев тогдашней Палестины. Отдельные разделы с обширными экспозициями посвящены также: 1 . Борцам гетто; 2. Партизанской деятельности в Восточной и Западной Европе и на Балканах; 3. Деятельности подпольщиков в Западной Европе и в Азии.

В 1949 году в кибуце на севере Израиля был основан Дом-мемориал борцов гетто. Мемориал создавали бывшие узники и бойцы гетто, выходцы из Польши и Литвы. Директор музея Рами Хохман объясняет: «Мы не хотим представлять наш народ как жертву и рассказывать только о том, как нас преследовали. Наша цель — рассказывать о героизме, героизме не только тех, кто держал в руках оружие. Но и о тех, кто сумел в нечеловеческих условиях сохранять человеческий облик, делиться последним куском хлеба, под страхом смерти продолжать учить, лечить, рисовать, играть спектакли и так продолжать жизнь людей. Мы хотим рассказать о героизме, о желании жить и смотреть в будущее».

Особый рассказ о совсем уже немыслимых восстаниях — восстаниях евреев в лагерях — конвейерах смерти —

  • Освенцим (Аушвиц) — 22 июля и 7 октября 1944 года,
  • Треблинка — 2 августа 1943 года,
  • Собибор — 14 октября 1943 года.

В Освенциме (Аушвице) был разрушен крематорий. Два других конвейера смерти, Треблинка и Собибор, вообще перестали существовать. Своими неизмеримо малыми силами восставшие евреи уничтожили лагеря смерти, в которых до того были отравлены и сожжены сотни тысяч женщин, мужчин и детей. И где это зверское истребление продолжалось бы дальше, как оно продолжалось на других конвейерах смерти. Победные восстания евреев не были «боями местного значения». Это были значимые удары по нацизму как таковому, ибо идея тотального уничтожения еврейского народа была основополагающей в нацистской идеологии и в его политике. Фанатная устремленность нацистов к тотальному истреблению еврейства обретала цивилизационное измерение. Антисемитизм в руках нацистов, писал Томас Манн, «не что иное, как средство, гаечный ключ для того, чтобы разобрать на части весь механизм нашей цивилизации». Немецкий писатель говорит о Западной иудеохристианской цивилизации. Соответственно и уничтожение восставшими евреями лагерей смерти тоже обретает цивилизационное измерение. Ибо лагеря смерти выражали самую сокровенную сущность нацизма как цивилизационного Зла. И потому героическое сопротивление евреев нацизму — глава не только национальной, но и важная страница истории всеевропейской борьбы с нацизмом.

И потому… Не пора ли и на международном уровне перестать закреплять стереотип Еврея лишь как беспомощной жертвы? Может быть пришло время переименовать День памяти и отныне отмечать его, как «Международный день памяти жертв Холокоста и героев Сопротивления». Или короче «Международный день памяти Холокоста и Героизма».

* * *

От редакции

Публикации на Портале на эту тему:

Генрих Бабич. Восстание и побег из лагеря смерти Собибор

Ефим Макаровский. Собибор

Семён Виленский. О статье Ефима Макаровского «Собибор»
Приложение. Д-р Ицхак Арад. Восстание в Собиборе

Семен Виленский, Григорий Горбовицкий, Леонид Терушкин.
Собибор. Восстание в лагере смерти. Фрагменты из книги
(окончание)

Лев Симкин. «Фашизм — это действительность, а не выдумка евреев»
Послесловие к книге Александра Печерского «Восстание в Собиборовском лагере»

Лев Симкин. Александр Печерский на суде над «рядовыми солдатами геноцида»

Светлана Богданова. Восстание в Собиборе. Александр Печерский

Юлия Могилевская. Сельма Вейнберг, женщина, пережившая Собибор

Яков Иовнович. Памяти Александра Печерского

Лев Симкин. Полтора часа возмездия

Лазарь Любарский. 25 лет со дня смерти Печерского

Лев Сидоровский. Герой из Собибора. Рассказ о трагической судьбе Александра Печерского

и др.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Людмила Дымерская-Цигельман: Об историке Шоа Анатолии Кардаше и герое “Собибора” Александре Печерском

  1. Людмила Дымерская Рада сочувственным откликам моих общих с Толей Кардашем друзей — Михаила Ривкина и Абрама Торпусмана, их вниманию к памяти Кардаша, жизненным делом которого стала не только память о Катастрофе, но и борьба за память еврейского героизма в борьбе с нацизмом. Он много сделаал, чтобы , если не разрушить, то хотя бы поколебать устойчивый стереотип ЕВРЕЯ — ЖЕРТВЫ. Мы много с ним об этом говорили при обсуждении его книг и моих пбликаций. Он добивался достойной экспозиции о Собиборе в Яд ва-Шем. И это свое Обращение к Форуму я писала не только в память о нем, но и в соавторстве с ним..
    Благодарю Самуила Кура за внимательное прочтение и за правки. Конечно, ПИлецкий, а не досадная описка по созвучаю ПЛисецкий. Об исторических правках История подвигов поляков мне известна, мне приходилось о ней писать, но в другом контексте. В этом же по необходимости кратком тексте, но, главное, в этом контексте я, опуская подробности, старалась высветлить на их фоне темное без-действие демократий, переходившее тогда в со-действие нацизму. То же и с конкретными событиями, предшествующими восстанию и со сроками принятия немцами решения о тотальном уничтожении лагерей. Даже если и было принято такое решение до восстания, то само разрушение с сокрытием следов произошло не только сразу после восстания, но и вследствие его. И именно такая причинная зависимость обретала символический смысл удара по нацизму как таковому, по его главной цели — тотальное уничтожение евреев как народа. Мне и раньше приходилось слышать от историков, что все эти бунты и восстания играли малую роль в военной борьбе с нацизмом. Но я ведь не пишу военную историю. Обращение к главам государств, съехавшимся в январе 2020 юбилейного года в Иерусалим, чтобы обсудить, как бороться с современным антисемитизмом, должно было восполнить лакуну — говоорить об этой борьбе в столице воссстановившего себя собственными силами еврейского государства, говорить о Катастрофе и не помянуть роли самих евреев в своем освобождении и героическом государственном возрождении, слова не сказать, что всему этому предшествовало еврейское сопротивление нацизму — ну не нонсенс ли это? Таков нынешний порядок вещей, с которым, по-моему, мириться нельзя.

  2. Дорогая Людмила! Спасибо за интересную статью, за то, что храните и помогаете нам всем сохранить память о прекрасном человеке, серьёзном исследователе, талантливом публицисте Анатолии КАрдаше, с которым имел честь дружить много лет

  3. Уважаемая госпожа Дымерская-Цигельман, в вашей работе есть ряд неточностей. Коснусь лишь одного существенного момента. Вы пишете: “Фактически своими неизмеримо меньшими силами восставшие уничтожили лагерь смерти, где до того были отравлены и сожжены сотни тысяч евреев, и где бы еще продолжалось бы это истребление. Как оно продолжалось в других лагерях смерти. Хотя о них было уже хорошо известно. По крайней мере из отчетов Витольда Плисецкого и Яна Карского, польских офицеров, добровольно заточивших себя в Освенцим (Плисецкий) и в Варшавское гетто (Карский), чтобы с фактами в руках сообщить в Лондон и Вашингтон о целенаправленном планомерном уничтожении евреев.”
    Тут несколько ошибок. Не было такого офицера — Плисецкий, а был Витольд Пилецкий. Он действительно добровольно пошел в Аушвиц, но не для того, чтобы собирать факты про евреев. Дело в том, что немцы создали там два концлагеря — один для поляков, другой для евреев, на расстоянии друг от друга. И Пилецкий был направлен в лагерь для поляков, чтобы помочь заключенным организовать сопротивление. У них был рабочий лагерь. А уже будучи там, узнал, что в соседнем лагере евреев уничтожают, и решил сообщить об этом на волю, когда ему удалось бежать.
    Насчет Карского (его настоящая фамилия — Козелевский). Ни в какое гетто он себя не заточал и не мог, он поляк-католик. Но он был в подполье и связным с польским правительством в Лондоне. Еврейские лидеры дважды провели его на день в варшавское гетто, чтобы он увидел истязания и убийства и передал это в Лондон. Он еще пытался засечь отправку в лагерь, переоделся в форму украинского охранника, пособника эсэсовцев, но наблюдал только издали выгрузку из поезда.
    А вот ваше заявление, что восставшие уничтожили Собибор — неправда. Немцы решили ликвидировать этот лагерь смерти, уничтожив оставшихся узников. Узнав об этом, узники подняли восстание. И потом бежали, большинство погибло при этом. А немцы после их побега закрыли лагерь, как и планировали. Это ни в коей мере не уменьшает героизма Печерского и его товарищей. Но историю все-таки надо строить на правде, а не на легендах.

  4. Не обойтись без не любимой мной патетики. Вечная память супергерою АЛЕКСАНДРУ ПЕЧЕРСКОМУ! Светлая память талантливому подвижнику Просвещения Анатолию Кардашу! Признание и почёт умнице Людмиле Цигельман, упорно продвигающей идею осознания миром неотделимости понятий \»Катастрофа еврейства\» и \»Героизм\»!

Добавить комментарий для Самуил Кур Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.