Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив»

Loading

В Италии он научился отдавать должное хорошему вину и теперь мог с увлечением рассказывать о винах Пьемонта, Венето или Тосканы, а уж подбор подходящего сыра вообще считал искусством. К его ужасу, я не мог отличить «Бароло» от «Барбареско», и Лео пообещал сделать из меня цивилизованного человека.

Экспресс «Варшава — Тель-Авив»

Роман

Владимир Янкелевич

Память о прошлом ведет нас, как «столп облачный и огненный»

Давид
Тель-Авив. Август, 1982 г.

Жарко, кондиционер сбивал температуру, но свежести не было. Работалось плохо. На столе лежали материалы о еврейской общине Харбина. Начал я эту работу, увлекшись рассказами соседа, бывшего харбинца, об их жизни в Манчжурии.

Статья «не шла», её никак не удавалось завершить, чего-то не хватало, а тут еще и телефон зазвонил. Кому это может прийти в голову звонить в полдень?

Это звонил Лео, мой старый, старший друг. Ему можно звонить не только в полдень, но и в полночь.

— Шалом, ты что-то меня совсем забыл, не заходишь, не навещаешь старика…

— Прости Лео, закрутился, все «суета сует и погоня за ветром».

— Что пишешь сейчас?

— То же, что пишут последние несколько тысяч лет. О войне и мире, о солдатах и миротворцах, о жизни и смерти, о любви и ненависти, о дружбе и предательстве…

— Ты опоздал, это уже Толстой написал.

— Все так, но все повторяется, и все уникально.

— Послушай, если это пишут последние несколько тысяч лет, то, может, ты сделаешь для меня паузу и приедешь?

— Конечно, сегодня, только чуть позже. Часов в пять.

* * *

С Лео я познакомился три года назад, в архиве, где искал недостающие для работы документы. Пожилой волонтер предложил помощь… Невысокий, широкоплечий, он своим видом как-то не очень походил на архивиста, больше на сотрудника службы безопасности. Скорее всего — бывший военный. Внимательные глаза за большими очками. С заботой о прическе он расстался давно, выставочный экземпляр, подумал я про его лысину — она блестела, как отполированная.

— Шалом, я Лео. Могу я Вам помочь? Что Вас интересует?

— Шалом, я Давид, рад познакомиться. Я хотел бы найти материалы о боях с египтянами в Войне за независимость.

— Это большая тема, если захотите получить копии всего, что есть, может понадобиться грузовик. А может, сузим тему? Что Вас интересует конкретно?

— Операции «Иоав», бои у кибуцев Негба и Ницаним, ну и вообще, хочется найти интересный материал того периода…

— Пишете о боях на юге? Я и сам немного пишу об этом. Вроде помню все хорошо, но писать, это совсем другое, получается не очень… Сразу бессонница, нервы расходятся. А тогда было такое время, хоть и стреляли, но казалось, нервов вообще не было.

— Участвовали в этих операциях?

— Да так, немножко. В бою у кибуца Негба.

У меня потихоньку просыпался охотничий азарт. Документы, конечно, важны, но они не реальная жизнь… Это так же, как фотография, она вроде передает образ человека, но что-то очень важное теряется. А если он участвовал там в боях…

— Лео, а может пойдем, выпьем кофе? А то мысли какие-то вялые, да и время для кофе в самый раз…

Мы вышли на тихую улицу. Там, в небольшом кафе, выбрали столик под тенистым эвкалиптом и решили устроить себе йом-кейф[1].

Араб лихо шлепнул лепешку на раскаленный металл.

— Попробуем?

Нам принесли само собой разумеющийся хумус, оливки, какие-то орешки и спросили, нужно ли приготовить мясо. Мясо мы не хотели…

Кофе был хорош, хумус просто отличный. Мы как-то неожиданно быстро с ним управились и попросили повторить. Ели уже не спеша, с расстановкой, теперь можно и поговорить. Восток все-таки, здесь спешить нельзя, особенно если хочешь услышать что-то интересное. Да и вдруг найду что-то для книги.

— Лео, а ты сам уже написал что-то?

— Да так, немножко. Я вообще пишу в стол, у меня нет мании величия, просто стараюсь удержать воспоминания.

Насчет мании величия уверенности у меня не было, сказано было как-то слишком уж скромно. Так скромно, на мой взгляд, мог сказать о своем участии в войне прославленный Рафуль[2]

— Если ты все же стал писать книгу о Войне за независимость, какие эпизоды бы выбрал?

— Если бы и не стал писать, эпизоды останутся все те же. Это бои за кибуцы Негба, Яд-Мордехай и Ницаним. У меня в этом личный интерес. В бою у Негбы я сам участвовал, там воевали и мои друзья. Мы еще в Польше вместе готовились жить в Палестине, ну и воевать, само собой. Потом боев оказалось намного больше, чем можно было представить при самой буйной фантазии. А там… Ты сам представь, кибуцники и небольшая группа бойцов бригады «Гивати» на дороге у египетской армии, двигающейся на Тель-Авив с артиллерией, танками и авиацией. Мы там воевали, как… Кстати, ты где служил в армии?

— Я был подводником.

— Ну, наверное, так, как подводники. Куда ты с подводной лодки денешься, или победишь, или погибнешь. Вариант «не победить» для нас как-то не подходил.

— Подожди, подожди, у тебя в ходу такое выражение, что ты все «немножко»… Немножко пишешь, немножко воевал. Расскажи, сколько в армии прослужил?

— Немножко, 22 года, но это если считать все, включая Пальмах, Еврейскую бригаду и ЦАХАЛ.

— Ну да, немного. Это если сравнивать с Давидом Ласковым[3], то конечно немножко..

— Я поменьше. В Войну Судного дня в 1973 года я уже давно не был военным, пошел волонтером. Но оказалось, что осколки не разбирают, солдат ты или волонтер. Вот после ранения и подался на легкую работу — опять волонтером, но на этот раз в иерусалимский архив, там помощники всегда нужны. Стал немного писать о своих друзьях, собирать материалы, работа в архиве к этому располагает. А ты о чем пишешь?

— Что вижу, о том и пишу. Стараюсь не врать, вот встретимся еще раз, я тебе свою книжку подарю для знакомства. А на твои заметки можно взглянуть?

— Только если мы отдадим дань моему домашнему вину.

— Я с удовольствием, но только если отдадим дань и моему домашнему коньяку.

— Ты делаешь коньяк?

— Я нашел более простой и эффективный способ, я меняю его на деньги. Получается неплохое качество.

— Это тоже метод. До встречи!

Встретились мы через неделю, дома у Лео. Он жил одиноко в иерусалимском районе Катамон на верхнем, третьем этаже. Квартира была небольшой, но балкон все компенсировал. Вскоре мы там сидели, наслаждаясь прекрасным вином, а Лео рассказывал, как несколько лет назад путешествовал по Италии. В 45-м, когда он с Еврейской бригадой оказался в Тарвизио, времени смотреть по сторонам у него не было. Вот поехал по местам, где воевал, спустя почти тридцать лет.

Там, в Италии, он и научился отдавать должное хорошему вину, благо времени у него уже было достаточно, и теперь мог с увлечением рассказывать о винах Пьемонта, Венето или Тосканы, а уж подбор подходящего сыра вообще считал искусством. К его ужасу, я не мог отличить «Бароло» от «Барбареско», и Лео пообещал сделать из меня цивилизованного человека. Сегодня я могу засвидетельствовать, он старался честно, его коллекция вина в ходе этого процесса заметно поуменьшилась.

Потом мы стали встречаться достаточно часто, выезжали на места боев, показывали друг другу написанное… В лице Лео я нашел бесценного критика. Он, как старый солдат, всегда говорил, что думает. Я не обижался, если и не сразу, то через некоторое время понимал, что он прав.

Приехал я к Лео около 5 часов. Его ключ был у меня уже давно. Лео говорил, что его старые кости никто не украдет, а ключ понадобиться может…

Он сидел на балконе и смотрел на город. Казалось, что он там не видел ничего достойного внимания…

— Лео, как ты? Там такие девушки гуляют, а ты сидишь, грустишь… Красавицы! Правда, одеты как попало, ну да это и хорошо, кровь греет.

— Не беспокойся, все идет, как и должно идти. Просто я приготовил для тебя свои заметки. Я их не закончил, так закончи ты. Делай с ними, что хочешь. Сможешь?

— А ты сам?

— Я уже сделал все, что мог. А пока достань там на полке бутылку вина, я ее специально приготовил для тебя… Нет, не ту, левее. Да, она самая. А когда просмотришь мои бумаги, обсудим.

Я с опаской смотрел на внушительную папку с бумагами, но азарт пересилил.

Вино действительно было превосходным, а это часто упрощает сложные решения.

* * *

Дома я засел за тетради Лео. Сплошного хронологически выстроенного текста у него не было. Временные разрывы, истории, вставные новеллы… Он шел за памятью, за воспоминаниями…

Разрывы в хронологии я устранять не стал — так писал Лео, он солдат, а не писатель. Эта книга написана им с моими незначительными правками и вставками о наших встречах и беседах, ну и, естественно, о том, что Лео просто не мог знать, что хранилось на полках архивов разных стран и стало доступно гораздо позже. Я сохранил его ремарки, стиль… Сам бы я писал эмоциональнее, но автор он, как написал, пусть так и будет.

И еще я позволил себе дополнить написанное Лео несколькими своими эссе. Если кому-то это покажется неуместным, то я заранее приношу свои извинения.

Книга первая: Лео

Сегодня телефон молчал.

Говорят, что спутник старости — всевозможные немочи. Это, конечно так, но главный спутник старости — одиночество. Большинства моих старых друзей уже нет, а у детей и внуков свои очень важные заботы. Телефон стал очень молчаливым, не звонит упорно, настолько, что я иногда сомневаюсь, исправен ли.

Знать бы, кому интересно то, что я пишу. Но, впрочем, какая разница. Это единственное, что я могу дать моим друзьям. Только память…

В одних описанных событиях я участвовал лично, другие изучал по книгам, но и они необходимы для полноты картины. Сейчас я иногда и сам путаюсь, не помню, откуда у меня эти сведения, ну да это и неважно.

Человеческая память — инструмент удивительный, но ненадежный. Воспоминания не отлиты в бронзе и не выбиты на каменных стелах, как на стеле Мернептаха. С годами они стираются, а часто и вовсе меняются, дополняются фрагментами позднего опыта. Совсем немногое возможно сохранить в неизменном виде, большая часть постепенно теряет отчетливость, меняет окраску.

Возможно, это величайший дар природы? Иначе сложно было бы принять меняющуюся реальность, превращающую то, что казалось порядком, в беспорядок, молодость в старость…

Правда, меняющиеся воспоминания рискуют закрепиться в стереотип, выкристаллизоваться в иную, откорректированную версию событий, которая начнет жить независимой жизнью.

Постараюсь писать честно, но беспристрастность гарантировать не могу. С этим уже ничего не поделаешь.

Но начну по порядку. А начало было в Польше…

Продолжение

___

[1] День отдыха, удовольствий.

[2] Rafael Eitan.

[3] Генерал ЦАХАЛа. Был внесён в книгу рекордов Гиннеса как самый старый солдат в мире. Родился в 1903 г. в Омске, находился на военной службе в Израиле до 1989 года.

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив»

  1. Володя,
    Рад видеть это в печати, а не в рукописи.
    Пожелаю тебе успеха!

  2. Замечательно и очень трогательно написано. Вызывает воспоминания о встречах с людьми сходной судьбы. Вот одно из них: после войны 1973-го года было много взаимных обвинений в стране. В частности, почему одни воевали, отдавали жизни, а другие были освобождены. Решили устроить медкомиссии всем освобожденным призывного возраста (точно не помню, но лет до 55-ти). Я был врачом в такой коммиссии. Мне было лет 25. Один, как мне казалось, старик, ветеран ВОВ, и инвалид войны за независимость, рассказывал, как их сразу по прибытию в Израиль бросили в бой. Иврита никто не знал. Шли в атаку с криками «Ура!»
    Очень сильно у Вас сказано: «…все повторяется, и все уникально».
    И еще: «Человеческая память — инструмент удивительный, но ненадежный. Воспоминания не отлиты в бронзе и не выбиты на каменных стелах, как на стеле Мернептаха. С годами они стираются, а часто и вовсе меняются, дополняются фрагментами позднего опыта. Совсем немногое возможно сохранить в неизменном виде, большая часть постепенно теряет отчетливость, меняет окраску.
    меняющиеся воспоминания рискуют закрепиться в стереотип, выкристаллизоваться в иную, откорректированную версию событий, которая начнет жить независимой жизнью.

  3. Начало увлекает бесспорно. С нетерпением ожидаем продолжения.

    Крохотное замечание:
    «меняю его (коньяк) на деньги». Вернее, конечно, деньги на коньяк.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.