«Я свободный человек и хочу немедленно выйти отсюда. Смотреть ваш пошлый фильм я не желаю. Меня тошнит от всего, что вы тут показываете». — «У вас недостаточно развитый вкус. Тем более вам необходимо досмотреть фильм до конца».

Куст

Два рассказа и пьеса

Александр Локшин

Куст

Так случилось (или так сложилось), что я все время чего-то добивался. То я добивался какой-нибудь бесполезной правды, то чьей-нибудь недостижимой взаимности, то я безуспешно штурмовал какую-нибудь нерешаемую задачу… Короче, я был все время занят, и оглядеться по сторонам было некогда.

И вдруг — бах! — выяснилось, что ничего этого мне уже не нужно.

А что — нужно?

Мысль об этом не давала мне покоя. Определенно, было нужно что-то, но что — непонятно. Как вообще жить дальше, ничего не добиваясь?

Размышляя об этом, отправился я, как обычно, за травой для своей Мыши.

Обычно я покупал ей маленькие дешевые травяные кустики и не поливал их, они через некоторое время засыхали и стояли потом на столе как грустные серые кочки.

А в этот раз купил я для своей Мыши (ввиду отсутствия маленьких кустиков) здоровенный куст травы, в такой пластмассовой коробочке, вместе с корнями.

И вы, наверно, скажете мне, что ничего интересного в этом нет, и будете, видимо, правы, но все-таки не совсем.

Купил я, значит, этот травяной куст, поставил его на стол, Мышь его понюхала, и я про него забыл.

Дней через пять — смотрю, кустик мой немного привял. Ну, я налил ему в мисочку воды, он ее тут же выпил, а я про него снова забыл.

Прошло еще дней пять, смотрю — кустик уже наполовину засох, половина травинок стала серовато-желтая.

“Все, — думаю, — больше тебя уже нет смысла поливать, засох ты уже.”

Но на всякий случай опять налил ему в мисочку воды.

И он, представьте себе, уж омертвевший почти, ее снова выпил.

Тогда я, наконец, к нему пригляделся. Он показался мне похожим на печальную голову с желто-зеленой шевелюрой…

“Боже мой, — подумал я, — что ж это происходит? Неужели я тебя мучаю?”

И понял я, что нельзя так дальше жить, и надо снова начать чего-нибудь добиваться.

Изобретение

— Вот, — сказал Кривозубов, жуя и цепляя омара на вилку, — как на нормальных людей этот вирус действует? У них временно пропадает обоняние. А на меня вирус этот собачий такой эффект произвел, что я не обоняние потерял, а разлюбил Искусство…

— А селедку с хреном ты случайно не разлюбил? — поинтересовались разухабистые дамы.

— Кстати, о рыбках, — попытался вклиниться Хвостоглотов. — Я тут, между прочим, в свободное время придумал, как можно выращивать Настоящую Одностороннюю Камбалу — в форме листа Мёбиуса…

Но на него никто не обратил внимания.

— А вот я, — со всей скромностью объявил немолодой искусствовед Б., — придумал, как полностью искоренить такой нежелательный процесс, как самоубийство. Не зря, так сказать, находился в самоизоляции.

— Ого! — сказал кто-то, и все срезу замолчали. Прекратился даже стук вилок и перезвон рюмок.

— Видите ли, — продолжал Б., — способ мой может возмутить слабонервных интеллигентов, но он эффективен. А разве не эффективностью все меряется в конце концов? Вы же не станете отрицать Теорию эволюции?

(Тут кто-то собрался перебить Б., но был немедленно зашикан и с позором ретировался.)

— Короче, вот он, способ. Такой простой и, прошу прощения, чудный. Нужно всего лишь чик-чирик всех ближайших родственников самоубийцы. И делать это публично.

— Невероятно! — закричал кто-то. — Почему это до сих пор никому не приходило в голову?

— Ну, — отвечал Б., — хорошие идеи требуют развитого воображения, а оно, к сожалению, встречается нечасто… Так вот, обратите внимание на факты. Ежегодно в мире совершается множество самоубийств. И весь этот ужас прекратится, стоит только пару раз продемонстрировать показательные чик-чирик по телевизору. Каждый потенциальный самоубийца будет твердо знать, что он собирается покончить не только с собой, но и с теми, кто ему дорог… И в результате откажется от своего замысла! Поймите — придется пожертвовать всего лишь парой десятков невинных жизней, но удастся сберечь тысячи…

— К тому же, — добавила миловидная Катя, — это предложение, если оно будет принято и одобрено, заодно решит застарелую проблему супружеской неверности. Вы только представьте себе: влюбленный муж говорит своей неверной жене:

“Катерина! Если ты еще хоть раз изменишь мне с Анатолием, я сделаю то, о чем ты догадываешься!” И что же она ему в таком случае может ответить? “Больше никогда, мой милый! Теперь для меня существуешь только ты.” Понимаете?

— И проблема домашнего насилия тоже, наконец, решится! — воскликнула порывистая Маша. — Вы представляете, обиженная и оскорбленная жена всегда сможет остановить своего разъяренного супруга: “Василий, если ты еще хоть раз посмеешь сделать то, что ты делал до сих пор, я найду достойный ответ, который коснется тебя!” И Василий остановится в страхе за свою ничтожную жизнь и скажет: “Машуля, дорогая, я был неправ! Теперь у нас будет все по-другому! Ты же знаешь, как я тебя люблю…”

— Если мое предложение будет озвучено и получит широкую поддержку общества, — заметил Б., выбираясь из-за стола, — я потребую добавить условие: неотвратимость! И никаких поблажек и исключений — все должны быть равны перед законом.

Все были воодушевлены, но молчали, чтобы не нарушить возникшее в воздухе благоговение.

Расходились, радостные и потрясенные.

Кинотеатр

Действующие лица: Зритель; Директор.

Зр. Разрешите, пожалуйста, пройти. Я хочу выйти.

Дир. Что? У нас не принято выходить во время сеанса. Так что займите, будьте уж так добры, свое место.

Зр. Мое место — вне вашего кинотеатра. Фильм, на который я попал вопреки собственному желанию, мне сильно не нравится. Так что, пустите.

Дир. Это исключено. Вы испортите своим поступком репутацию заведения. Начнутся пересуды. Опять же убытки. И все — по вашей вине. Так что займите свое место, дорогой зритель.

Зр. Не заговаривайте мне зубы. Я свободный человек и хочу немедленно выйти отсюда. Смотреть ваш пошлый фильм я не желаю. Меня тошнит от всего, что вы тут показываете этой вашей пресыщенной публике.

Дир. Что за глупости. Во-первых, наша обожаемая публика вовсе не пресыщена. Вы только посмотрите, с каким напряжением они смотрят на экран!

Зр. Ни смысла, ни сюжета… Сплошная мешанина… Разве таким должен быть настоящий фильм ужасов?

Дир. У вас недостаточно развитый вкус. Тем более вам необходимо досмотреть фильм до конца. Там самые интересные ужасы впереди.

Зр. Возможно. Но я все равно твердо намерен покинуть ваш кинотеатр. Причем немедленно.

Дир. Не выпущу.

Зр. Прочь с дороги!

Дир. Вы идиот.

Зр. Нет, это вы законченный придурок! И вдобавок хам!

Дир. А вы — все равно идиот. Вы же видите — на двери написано “Нет выхода”. Это вход, а не выход.

Зр. А где другая дверь?

Дир. У нас только одна дверь. И на ней это всегда написано. Специально для таких, как вы.

Зр. (в зал) Мое желание убраться отсюда растет. И как я только здесь оказался? Не помню. От дождя, что ли, хотел спрятаться? Странно, не могу вспомнить.

(директору)

Меня это не волнует. Не могу больше смотреть эту тягомотину. Какие-то чудовищные персонажи, все уродливые как на подбор. Где их только нашли… И чем заняты! Боже мой, глаза бы мои не смотрели! Короче, я выхожу.

Дир. (примирительно) Ну хорошо, хорошо. Выпущу я вас, раз вы так этого хотите. Хотя истинная причина вашего желания мне непонятна. Персонажи у нас — все сплошь обаяшечки. А чем они там занимаются — так это вообще… загляденье. Завидки, как говорится, берут. Ну, если вам не нравится… Что я могу поделать? (открывает дверь)

Зр. Прощайте!

(Выходит и закрывает за собой дверь. Раздается приглушенный душераздирающий крик)

Дир. (в зал) А вот это, уважаемая публика, был наш дополнительный ужас. Так сказать, бонус от заведения. Всем приятного отдыха!

Занавес