Сергей Верещагин: Смерть Ефима Ильича

Loading

Я уверен, что через два года Конгресс станет республиканским, как это было всегда — американский народ постоянно проявляет мудрость, не давая президенту его Конгресс больше, чем на два года. И теперь не даст. А ещё через два года скорее всего уволят и Джо, если он дотянет. И придёт новый спаситель…

Смерть Ефима Ильича

Сергей Верещагин

Сергей Верещагин«… И маятник качается в такт со временем»
Станислав Ежи Лец

Помню, как осенью 1992 года я, четырёхлетний эмигрант, пришёл к своему старому доброму другу Фиме, который, уехав на десять лет раньше меня, был уже к тому времени американцем с солидным стажем. Мы удивительным образом сохранили с ним искренние, доверительные отношения, несмотря на десятилетнюю разлуку, однако появилось в нашем общении нечто новое, напоминающее отношение видавшего виды старослужащего к зелёному призывнику.

— Всё, Серёга, п…ц, пропала Америка…

Он сидел на кухне, трагически уставившись на бутылку виски.

— А что случилось?

Я спросил это совершенно серьёзно, не предполагая, что провоцирую получасовую эмоциональную речь. Если коротко её резюмировать, то дела на тот исторический момент в его изложении обстояли следующим образом: примерно половина населения нашей новой родины позволила промыть себе мозги, в чём усердствовали левые демагоги-демократы при поддержке университетских либералов, вынашивающих тайный план уничожить в этой стране то главное, что мы любим и ценим. Наивный народ при этом повёлся на пустые лозунги о социальной справедливости и выбрал президеном Клинтона, который тайный социалист, а стало быть хочет порушить капитализм и расшатать сами основы нашей великой страны, заложенные пару веков тому назад в филадельфийской комнатушке, где было не продохнуть от количества отцов.

— Слушай, они ж тупые, они не ведают, что творят…. Такую страну загубили!

Своего мнения о происходящем у меня на тот момент не было, и хоть я и усомнился в тотальной тупости половины своих новых соотечественников и неминуемой гибели величайшей страны в истории человечества, но Фиме на тот момент я доверял больше, чем себе, и, приняв его мнение за истинное положение вещей, стал сам повторять при всяком удобном случае, что Америка на пути к социализму и, стало быть, на краю гибели. И обычно добавлял: а я уж, поверьте, знаю запах социализма и чую его за версту (0,66 мили в данном случае).

Через восемь довольно весёлых клинтоновских лет, как мы помним, Америка, однако, воспряла ото сна, и, хоть и со скрипом, но выбрала в президенты спасителя отечества — троечника из Техаса, продолжателя дела Рейгана и папы.

Злобные крики в адрес либералов на радио-волнах и эмигрантских пьянках поутихли, и про неизбежность победы социализма в ещё одной, отдельно взятой стране, на время позабыли. Я тоже почувствовал некоторое облегчение, но не в связи с исчезновением угрозы, а потому, что моё участие в хоре, отпевающем панихиду по капитализму, мне изрядно надоело.

Но счастье было недолгим, и о том, что произошло дальше, помнит и по сей день переживает каждый настоящий патриот.

Следующий разрушиель нашей любимой страны оказался не только замаскированным большевиком, но ещё и тайным агентом исламского фундаментализма, а его неанглосаксонский облик пугал, заявляя о наступлении нового времени, разрушении незыблемого и горячо любимого, чем вызывал плохоскрываемое раздражение, а то и просто ненависть среди наших. Кроме того, он оказался по выражению моего друга антисемитской сволочью, что обычно не требует никакой аргументации и подтверждений, потому как это и так ясно.

То, что наступление социализма — дело нескольких лет, если не месяцев, не видели лишь слепые, в число которых я и был записан моим прозорливым другом. Фимино ворчание шестнадцатилетней давности по поводу Клинтона не шло ни в какое сравнение с его апокалиптическими стонами в 2008 году и в течение всех восьми следующих обамовских лет. Я же при этом хоть и продолжал стоять в стройных рядах противников левых (что сохранилось и по сей день), но о крушении некогда великой страны помалкивал в силу крепнущего сомнения как в скором крушении, так и в её безоговорочном былом величии.

За восемь лет Обамы наши электронные почтовые ящики потрескались от обилия пересылаемых разоблачений предводителя пятой колонны, в которых авторы с мастурбационной усидчивостью напоминали друг другу его middle name, превращая его в отчество при помощи известного русского суффикса (от чего меня, признаться, коробило, как должно, мне кажется, любого с мало мальски развитым чувством юмора и вкусом).

Фима пугал меня смуглолицыми комиссарами за каждым углом с маузерами наперевес, которые скоро ворвутся в наши дома, отнимут нажитое непосильным трудом, принудительно пошлют на курсы политкорректности, заставят наших детей совокупляться с особями того же пола и при этом молиться Аллаху.

Речи моего друга стали длиннее, произносились чаще и порой напоминали истерику, что находилось в полном соответствии с общим тоном и нарастающим градусом на русскоязычных сайтах и в эмигрантских альманахах.

— Такую страну, сволочи, загубили! Полный ….

Фима употребил то же слово, которое описывало перспективы нашего государства, когда им начинал рулить Клинтон, однако свежее прилагательное указывало на повышенную степень. Меня успокаивало то, что «полный» — это хоть и хуже, чем просто, но всё же не «окончательный», что и подтвердил дальнейший ход событий.

Уже были разосланы приглашения на похороны великой американской мечты, как вдруг откуда ни возьмись на многострадальную американскую землю спустился очередной, но довольно неожиданный спаситель. Он написал четыре слова над козырьком красной бейсбольной кепочки, чем поверг в неописуемый детский восторг половину населения, что и обеспечило ему победу над одиозной тётенькой, которую недолюбливали даже те, кто отдал ей свои голоса. Я в его сенсационном политическом успехе участия не принимал, не пойдя голосовать первый раз с тех пор, как получил на это право. Выбор из двух зол меньшего, которым я руководствовался все предыдущие годы, оказался на этот раз неприменим. Врождённая брезгливость и неисчезающее неприятие левых исключали голос за Хиллари, а аллергическая реакция на жлобство и хамство, которой я страдал с детства, оказалась сильнее страха перед неминуемой победой социализма, что Фима не без оснований заклеймил как непростительное чистоплюйство и снобизм.

— Слушай, а «опять» — это как когда?

Я задал этот вопрос моему другу, указав на набор слов на его красной кепке. Я вовсе не имел в виду ставить под сомнение конструктивность лозунга, а просто очень хотел узнать в какой период нашей истории автор этих слов предлагает вернуться. Я попросту следовал своей занудной привычке искать смысл во всём, что говорится и пишется, однако ничего вразумительно-конкретного я от Фимы в ответ не услышал, поэтому решил, что лозунг этот просто декларирует любовь определённой части моих соотечественников к запаху нафталина.

Следующие четыре года прошли под бурные фимины аплодисменты, приветствующие возрождение Америки, что было настолько же преждевременно, как и его былые прогнозы в отношении её гибели. Преждевременно, потому что противники самозванца с первого его президентского дня начали беспрецедентную травлю, даже не скрывая, что хороши все средства, которые, как известно, оправдывает благая цель.

— Почитай, что умные люди пишут, если не понимаешь, что происходит.

Так Фима открыл для меня этот альманах, присылая мне статью за статьёй и сделав меня его регулярным читателем (а пару раз и автором), за что я ему очень благодарен. Благодаря умным людям, я действительно осознал серьёзность исторического момента и угрозу настоящей трагедии в случае, если четыре комсомолки под командованием их престарелой наставницы, прячущиеся за спинами беспомощного дедушки с полувекой вашингтонской карьерой и его улыбчивой соратницы, одержат победу в ноябре. Авторы наперебой убеждали меня в том, что державу может спасти только один человек, что нагоняло страшную грусть по поводу державы.

Но до ноября был февраль, принесший эпидемию, а потом июнь, когда возмущённый разум определённой части нашего общества вскипел, и страна заполыхала.

То, что Фима орал в трубку, я цитировать не стану из соображений элементарного приличия, хоть речи его и не содержали непристойной лексики. Если вкратце, то причину случившегося и последствий он видел в криминальном прошлом и вредных привычках задушенного в Миннеаполисе мужика, подчёркивая его физические размеры и далеко не образцовую историю его семейной жизни, особенно в сравнении с жизнью примерного семьянина с честным лицом комсомольского секретаря, доблестно придавившего рецидивиста коленом к мостовой. Пробегая по диагонали многочисленные статьи на эту тему в Мастерской, я понял, что Фима штудирует этот материал довольно тщательно.

Выборы приближались, а голос моего друга по телефону мрачнел, и он всё чаще употреблял всё то же слово, расширив список определений категориями «невероятный», «катастрофический» и «бесповоротный».

— Ты вообще понимаешь, что будет если Трамп проиграет!? Ты понимаешь!?

Мне казалось, что я понимал — президентом будет Байден. Но этот, на мой взгляд очевидный ответ привёл Фиму в полное бешенство. Он кричал, что это возможно только в случае подтасовки результатов выборов, в чём демократы — мастаки. Я вспомнил, что слышал ровно то же самое от самого президента за день до этого, и ещё раз убедился в том, что мой Ефим Ильич мыслит по-государственному.

— Серёга, ты здесь живёшь уже тридцать лет и до сих пор ни….. не понял. Ты что, для того сюда ехал и детей привёз, чтобы вместе с ними опять жить под коммунистами? Если у тебя ещё нет ствола, то я подарю тебе на день рождения, у меня их три…..

Мне же казалось, что за тридцать с лишним лет жизни здесь я всё-таки что-то понял, хотя оружием не обзавёлся. Но его бесило моё почти равнодушие к исходу выборов, которые в очередной раз объявили самыми важными в истории Америки.

Когда я положил трубку, мне стало очень грустно. Мне было жаль моего старого друга, поскольку в его голосе звучала настоящая трагедия жизни. Мне было грустно ещё и потому, что я не мог осознать эту трагедию, что обнажало поверхностность моих взглядов и неспособность понять, а главное — почувствовать, что моё отечество действительно в опасности. Мне было стыдно за своё непростительно лёгкое отношение к жизни, в котором меня всегда упрекал Фима.

Но мне действительно всегда казалось и кажется по сей день, что вся эта нескончаемая чехарда со сменой президентов и большинства в палатах Конгресса то из одной, то из другой партии подобна маятнику, который качается с неизбежностью вращения Земли. Его колебания — гарантия того, что мы будем в относительном порядке. Но не дай бог он застрянет в крайнем положении (не знаю даже, какое из них страшнее) — вот тогда действительно придёт окончательный…

Наша страна каким-то удивительным образом разделена на две примерно равные части — даже Рейган, выигравший в 1984 году в 49-ти штатах получил всего на 18% больше голосов, чем его соперник. В послевоенной истории демократические и республиканские президенты меняли друг друга с магическим постоянством, и я не вижу оснований бояться, что это исчезнет.

Какая бы сторона ни брала верх, другая будет нагонять жути на народ, предрекая раскол страны, исчезновение среднего класса, обнищание масс, исламизацию общества, погромы, конец демократии, фашизм, большевизм……

Наша страна меняется с ошеломительной скоростью и конечно же левеет вместе со всем остальным миром. Однако наш маятник продолжает качаться, иногда увеличивая амплитуду, что пугает, как нынче, но только лишь до тех пор, пока он со скрипом не начинает свой путь в противоположную сторону…… влево — вправо, влево — вправо.

Я уверен, что через два года Конгресс станет республиканским, как это было всегда — тупой американский народ почему-то постоянно проявляет мудрость, не давая президенту его Конгресс больше, чем на два года. И теперь не даст. А ещё через два года скорее всего уволят и Джо, если он дотянет. А если нет, то его никчёмную заместительницу. И придёт новый спаситель…

Очень жаль только, что этого не увидит мой старый добрый друг в красной кепке. Когда в ночь выборов стало понятно, к чему всё идёт, Фима втянул в себя воздух, остановился на половине вздоха, потянулся и умер.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Сергей Верещагин: Смерть Ефима Ильича

  1. Написано с хорошим, мягким юмором, с иронией. Заголовок полемический, тут видна реминисценция — у Льва Толстого есть «Смерть Ивана Ильича». Ефим Ильич немножко смешон, и смерть его трагикомическая.

  2. Отрадно было почитать статью разумного человека.
    Искренне признателен автору.

  3. Мне 66, 31 из которых живу в Америке. До этого — в Ленинграде. Работаю по электронному делу, ничего больше профессионально делать не умею.Что ещё? Ну дети, внуки… как быть тому положено. Пописываю в стол, хотя отношение к этому скептическое — возрастная графомания, ничего не попишешь.
    :::::::::::::
    Это не возрастная графомания, но — очевидное литературное дарование, как было замечено и по предыдущей статье. Зря скептически относитесь к своим способностям. Их реализация не только наполняет жизнь смыслом (особенно на склоне лет), но и реально удлиняет жизнь…
    Вы скептик по натуре — поэтому не хочется развивать тему, уязвимую для насмешки.
    В отношении того-мол — как было, так и будет, скажу только, что так рассуждали многие вокруг меня даже и при Горбачёве… У вас, как пишете, \»дети, внуки\»; им суждено жить, вероятно, на этой же территории, но, не исключено, в иной стране. Капитализм в его крайнем проявлении так же зыбок, как и «развитой социализм». Предвестником — эта \»Чёрная революция\».
    Мир меняется стремительно — и с ускорением, очевидным даже для временно в нём проживающих. Эпохи были и будут сменять одна другую — причём нынешняя может оказаться (за пределами двух-трёх ближайших поколений) роковым: наука вторглась в человеческую суть — в саму биологию. И это становится бытовым фактором. Я о всяких гендерных чудасиях, калечащих психику, искажающих генетику…

  4. Мы к похоронам США/Европы народ привычный 🙂

    Опять Вечерний Мудозвон
    Пиндосов/Европу хоронил
    И, как всегда, уверен он,
    Что не «перезвонил»…

  5. «Я уверен, что через два года … почему-то … А если нет…»
    А если нет — СЪЕМ ШЛЯПУ?
    Или пристыжённые Вами янки ухватят безобразников из Миннесоты за ушко и те «отрекутся от прежней дури»?
    А если нет?
    … через два года … почему-то … уверен …
    Вы еврей, что ли?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.