Марк Берлянд: Рассказы о спорте

Loading

Марк Берлянд

Рассказы о спорте

Ненужная победа

Это было в 1949 году. Отработав смену у шлифовального станка, мы с моим лучшим другом, которого все называли Гришка-«пилотяга», собирались смыть с себя дневную рабочую грязь. Гришу называли «пилотягой» потому что он учился в авиационном училище и однажды во время лётной практики неудачно приземлился, совершая прыжок с парашютом. Результат приземления был плачевным: сломанная нога. И как результат — третья группа инвалидности и списание из авиации.

Гриша не хотел расставаться с авиацией и старался хотя бы выглядеть как настоящий лётчик, поэтому он носил кожаное пальто и сдвинутую на затылок лётную фуражку, из-под которой торчал рыжий чуб. Поэтому за Гришей прочно закрепилась кличка «Рыжий пилотяга».

Когда мы с Гришей оказались за воротами проходной завода, он заявил: «В воскресенье меня пригласили в гости классные чувихи! Составь мне компанию, так как я не знаю, о чём с ними говорить. Уж больно они образованные…»

Я согласился. В воскресенье вечером мы пришли в назначенное место. Это было в центре киевского Крещатика. Нас радушно приняли трое девушек. На вешалке в прихожей висело Гришино сверкающее лётное пальто, и рядом с ним скромно уместилась моя стёганая фуфайка. Меня поразила отдельная квартира: ведь мы все были родом из коммуналок. Но ещё больше поразили сами девушки. Модно одетые, пахнущие «Серебристым ландышем» (модным парфюмом того времени), на высоких каблучках, они двигались совсем не так, как знакомые заводские девчата. Когда я узнал, что все трое — студентки вузов, я совершенно растерялся и не знал о чём с ними говорить.

Из разговора девушек мне стало понятно, что они ждут ещё гостей, и мы тут не главные герои сцены, а просто приглашены на роль статистов.

Раздался звонок, и девушки кинулись встречать гостя. Когда гость вошёл в комнату, мы поняли, что именно ради него и устраивалась вечеринка. Яркий и красивый внешне парень, с модным в то время коком на голове, он был одет в олимпийский спортивный костюм с белой полосочкой у шеи. В то время такие костюмы носили только члены сборной команды Украины.

Нас познакомили, и он своим хорошо поставленным голосом представился: «Эдуард!» С первой минуты своего появления в компании Эдуард не замолкал. Он очень ярко рассказывал о своём участии в первенстве Украины по лёгкой атлетике, в частности о том, как здорово он метнул копьё. Из его речи я понял, что он выступал в многоборье, потому что далее последовал рассказ о том, как он пробежал дистанцию, прыгнул в высоту и в длину и так далее. Стало понятно, что ему важно было не то, о чём он говорит, а то, какое впечатление его рассказ производит на девушек.

Они слушали его, открыв рот.

Я в незнакомой компании всегда вёл себя робко, а вот мой друг Гриша, который всегда привык быть в центре внимания, начал багроветь от возмущения. И, наконец, Гриша дождался своего часа.

Красавчик Эдик, сделав паузу в рассказе, вдруг обратил внимание на меня. «Ну, а ты, занимаешься лёгкой атлетикой?» — спросил он меня.

Я честно ответил, что пробовал, но у меня не пошло, зато пошла классическая борьба. В те годы, когда всячески искоренялось «преклонение перед Западом», было запрещено называть этот вид борьбы французской или греко-римской.

Услышав про мою борьбу, Эдик снисходительно громко заметил, что борьба — несерьёзное занятие. Я робко стал вступаться за борьбу и меня неожиданно поддержал Гриша, произнеся своим громовым голосом: « А слабо тебе, Эдик, выйти на борцовский ковёр?»

«А с кем бороться-то?» — недоумённо спросил Эдик. «Да, вот, с Мариком», — нагловато предложил Гриша. «Да, на мах!» — пренебрежительно ответил Эдик, повернувшись лицом ко мне.

Мы договорились встретиться в спортзале клуба «Строитель», где я обычно тренировался, уж на следующий вечер. Я предупредил своего тренера, что ко мне придёт товарищ попробовать свои силы и тренер мне разрешил.

Наш спортзал располагался в бывшем здании синагоги. Поэтому все, кто приходили в клуб, попадали вначале на балкон, а уже потом спускались по ступенькам в раздевалку.

Эдик появился вовремя. Я передал ему своё запасное борцовское трико, и он быстро переоделся и вышел на ковёр. Мой тренер отвёл ребят к гимнастической стенке, чтобы дать нам возможность провести схватку на ковре.

В борцовском трико Эдик выглядел внушительно. Он был прекрасно физически развит и хорошо сложён. В его глазах я увидел решительность и желание поскорее разобраться со мной.

Я предложил ему немного размяться и разогреть мышцы, так как в зале было довольно прохладно. Желания разминаться Эдик не проявил, а лишь пару раз взмахнул руками и сделал пару наклонов. «Я готов!»,— сказал он». «Ну, давай!»,— сказал я, и мы сошлись.

Я протянул ему руки для пожатия по спортивной традиции.

Эдик не сделал того же, но схватил мою правую руку одной рукой, второй рукой он обхватил мою шею и, как я понял, решил провести бросок через бедро.

Я, не сопротивляясь, дал ему эту возможность, и, когда он подвернул под меня бедро, я выставил вперёд правую ногу. Мой контрприём привёл к тому, что Эдик мгновенно оказался на лопатках. Он вскочил и потребовал: «Давай, ещё раз!»

Кроме этого приёма, Эдик ничего в борьбе не знал, и потому он ещё два раза оказывался на лопатках. Я не нападал. Я просто проводил контрприём, о котором Эдик не подозревал.

Я помог Эдику подняться и тихонько сказал ему: «Не обижайся, у меня всё-таки первый разряд». Эдик вырвал руку из моей руки и рявкнул: «Предупреждать надо!» В этот момент на балконе раздались аплодисменты. Оказывается, там стояли мой друг Гриша-«пилотяга» со своей девушкой и те три девушки, у которых мы были в гостях. Они не аплодировали. У них были очень печальные лица. Эдик, увидев это, бегом бросился в раздевалку под громкие аплодисменты борцов, которые тоже наблюдали за нашей схваткой, сидя у гимнастической стенки.

Через пять минут Эдик, не прощаясь, загрохотал по ступеньках к выходу, швырнув мне то трико, которое я дал ему для схватки.

По взглядам девушек я понял, что я невольно развенчал в их глазах образ их небожителя и кумира. Девушки сразу исчезли, а Гриша ликующе рявкнул: «Ну, ты, Марик, молоток!» Он, явно чувствовал себя отмщённым.

А вот я не чувствовал большой радости от этой победы. Я просто хотел защитить свой вид спорта.

Больше в гости эти девушки нас не приглашали. И даже, однажды, когда мы гуляли по Крещатику, они, завидев нас, постарались скрыться в толпе гуляющих.

До сих пор я с сожалением вспоминаю о той, как мне кажется, ненужной победе.

 

Удар ниже пояса

Ян вырос на старой пермской улице с гордым названием «Большевистская». Сплошь старые деревянные дома. Много мальчишек. Свой авторитет и независимость часто приходилось отстаивать кулаками. Опыт рукопашных боёв у Яна был богатый. Рос он крепким, физически развитым парнем и всегда умел за себя постоять. В 1946 году Пермь посетил неоднократный чемпион Советского Союза по боксу, заслуженный мастер спорта Николай Королёв, который провёл несколько бесед с молодёжью, а также несколько показательных боёв с лучшими пермскими боксёрами и призвал будущих чемпионов заняться этим мужественным видом спорта.

Благодаря авторитету великого спортсмена, Ян Блехер, в то время студент горного техникума, стал членом секции бокса спортивного общества «Шахтёр». Яну повезло — он попал в руки опытного пермского тренера Евгения Муратова. Ян полюбил бокс сразу, и дело пошло на лад. Он начал успешно выступать в соревнованиях на первенство своего общества «Шахтёр», стал побеждать и на городских первенствах и турнирах. Времена были нелёгкие. Чтобы помочь семье, Яну приходилось подрабатывать, разгружая вагоны. Но как бы он не уставал — не пропускал ни одной тренировки, хотя учебные занятия он частенько пропускал.

Побывав на практике в шахте, Ян чётко понял, что эта специальность ему не по душе. В выборе своего настоящего дела Яну помог пример старшего брата, который добровольно ушёл служить на флот. Сторожевые корабли, на одном из которых служил Ян, базировались в Эстонии. Узнав, что в морском клубе работает секция бокса, Ян снова стал упорно тренироваться.

Флотское питание и морской воздух сделали из недавнего салажонка настоящего маримана. В отличие от своих товарищей, Ян не позволял себе курением и выпивкой нарушать спортивный режим.

И вот впервые состоялись соревнования на первенство флота. Ян Блехер, уверенно проведя все бои, становится победителем и в награду получает десятидневный отпуск домой, в Пермь.

Когда в коридоре горного техникума появился бравый моряк, в отутюженной форме, в надраенных до ослепительного блеска ботинках, то он произвёл фурор в рядах студентов и преподавателей.

Через пару дней с блеском защитил диплом горного техникума, который дал ему возможность через пару лет подготовиться и сдать экзамен на офицерское звание. Успешные выступления на ринге внушили Яну надежду, что ему уже недалеко до выполнения мастерского норматива, если очень постараться. Став чемпионом ленинградского округа, он снова получил возможность проведать маму, здоровье которой всё больше вызывало тревогу. В конце концов, состояние Баси Вениаминовны настолько ухудшилось, что лейтенант Яков Блехер, которому исполнилось двадцать три года, вынужден был распрощаться со своим «сторожевым» и командой, с которой сдружился, и подать в отставку.

Привыкший к порядку и дисциплине Ян сразу пришёлся к месту, начав свой трудовой путь станочника на заводе Ф. Дзержинского.  Секция бокса  спортклуба «Дзержинец» была одной из сильнейших в Перми. Старшим тренером был приехавший из Китая, в своё время чемпион Харбина по боку, Борис Гуревич. У него и продолжил тренировки Ян. У Бориса Гуревича было чему поучиться. Работа на заводе ладилась. Яну, как дипломированному технику, предложили руководить участком в литейном цеху, да и на ринге двадцатитрехлетний крепыш под руководством опытного наставника быстро прогрессировал.

В те годы все оборонные предприятия были объединены во Всесоюзное общество «Зенит». Победа на первенстве центрального совета этого общества позволяла получить серебряный квадратик мастера спорта СССР.

И вот наступил долгожданный день — команда спортклуба «Дзержинец» выезжает в город Ковров для участия в первенстве ЦСДСО «Зенит» по боксу. Команду везёт Борис Гуревич, который одновременно был утверждён главным судьёй соревнований. Всё складывалось как нельзя лучше, и Яну даже в страшном сне не могло присниться, что именно здесь он навсегда распрощается с боксом.

Он уверенно побеждал в предварительных боях, и вот он — финальный бой с боксёром из Коврова, за которого болела вся публика, желавшая победы своему земляку. Первый раунд прошёл с некоторым преимуществом Яна, о чём в паузе сказали ему секунданты. Они требовали от Яна взвинтить темп боя.

Прозвучал гонг, и Ян сумел продемонстрировать весь свой арсенал ударов и в ближнем бою и в бою на дистанции. Весь третий раунд прошёл при явном перевесе пермяка. Осталось достойно провести последний раунд, чтобы не дать повода судьям усомниться в его преимуществе. Вполне возможно, что секунданты противника Яна посоветовали сделать всё возможное, чтобы вывести пермяка из равновесия и тогда попытаться переломить ход поединка. Итак — последний раунд. Рефери на ринге даёт команду: «Бокс!»

И вдруг противник Яна негромко, но так чётко, что эти слова были слышны в первых рядах болельщиков, бросает, как камень ему в лицо: «Жидовская морда!»

Ян невольно опускает руки. Таких слов он не слышал даже в уличных драках, даже на флоте, где тоже иногда приходилось пускать в дело кулаки.

Но тут же он получает ощутимый удар, который мог бы закончиться нокаутом, если бы не отличная реакция, отработанная на тренировках.

Этот удар отрезвил Яна, желание которого было не просто победить, а чтобы наказать обидчика, закончить бой обязательно нокаутом. Он бросился в бой и, несмотря на усталость, бил сериями и одиночными ударами, заставляя противника, как говорят в боксе, искать пятый угол на ринге.

Противник Яна старался создавать клинч, повисая на Яне. Когда прозвучал гонг, уже никто не сомневался в победе пермяка. И тут Ян, у которого от обиды застрял ком в горле, совершил то, чего сам от себя не ожидал, а тем более не ожидал этого арбитр. Ян, освободившись от перчаток, нырнул под канаты и бросился в раздевалку. Слёзы душили его, крепкого парня, флотского офицера. Он собрал вещи и ринулся на вокзал. Через час он уже лежал на полке выгона и воспоминания о недавней схватке не давали ему уснуть до утра.

А в Коврове, за то, что он не пожал руку противнику, решением судейской коллегии Ян Блехер был дисквалифицирован как спортсмен.

Его тренер, Борис Гуревич, как главный судья, подписал этот документ.

Когда Борис Яковлевич вернулся после соревнований и услышал от Яна эту историю, то не только не осудил его за уход с ринга, а сказал, что окажись он на месте Яна, то поступил бы также.

«Вот так я и не стал мастером спорта по боксу»,— сказал мне через много лет Ян.

Эту историю рассказал мне ветеран труда, флотский офицер, а ныне пенсионер, много лет, проработавший на заводе Ф. Дзержинского, Яков Михайлович Блехер. Оставив бокс, он за годы работы, начав станочником, впоследствии был руководителем многих подразделений завода. Выйдя на пенсию, он решил, что обязан оставить внукам свои мемуары: о своих родителях, о флотской юности, своей и старшего брата Вени, тоже моряка, геройски сражавшегося на фронтах войны, о друзьях-спортсменах, о родном заводе.

Его рассказ о своей боксёрской судьбе показался мне настолько интересным, что я, с разрешения Якова Михайловича, вставил рассказ о нем в свою книгу «Об известных еврейских спортсменах» (в главу «Спортсмены Прикамья»).

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Марк Берлянд: Рассказы о спорте

  1. Марк, мне понравились Ваши рассказы, а в первом — и Ваше мудрое отношение к победе.

  2. Только что заметил, что повторил чей-то предыдущий комментарий.
    Значит, не ошибся: всё верно.

  3. Спасибо, что правильно смотрите на проблему.

  4. Вполне типичная история для того (и не только того) времени. Но не все спортсмены-евреи пступали так, как Ян. Вообще-то бьют по морде, а не по паспорту. Плебс всегда уважал силу. На то он и плебс. Посмотрите внимательно на физиономии братьев Кличко. Явно не арийские. А Виталий, так ещё и доктор наук. Опять же белый. Не верит, что Аллах акбар. Дополнительный раздражитель для претендентов смуглого окраса. Одного такого смуглого расиста прямо с ринга увезли в больницу. Правда, Виталий на следующий день навестил его в больнице и осведомился, не слишком ли больно ему было накануне.

Обсуждение закрыто.