Олег Кац: Внутренние приключения

Loading

Я летал чаще всего во сне, лет до пятидесяти… потом такой груз стал давить на мои плечи, что невозможно было оторваться от земли. И вприпрыжку я уже перестал бегать к шестидесяти… так что повода полетать просто не предоставлялось.

Внутренние приключения

Олег Кац

Олег КацЗапах варенья

Я сидел позади мамы за высоким кухонным столом и нюхал влажный душистый пар, поднимавшийся от примятого алюминиевого таза. Большой деревянной ложкой мама снимала розовую пенку и постукивала по краю щербатой эмалированной миски, сбивая ее. Время от времени я сползал с шаткой высокой табуретки, подкрадывался к миске и съедал пенку, вымазывая ее хлебной, запасенной заранее коркой.

Мне хотелось, чтобы пенки было побольше, и я канючил: «мама, а вон в том углу сними… и еще… а вот опять!»

Жене трудно стоять у плиты, она сортировала ягоды сидя. Не очень крупные, но темные, плотные и душистые, как нельзя лучше они подходили для варенья. Варенье у жены получается вкусное, с упругими, как будто живыми, свежими ягодами. Почти точно такое же, как у мамы. А может быть, и лучше.

Я поднял тяжелый таз и поставил на песок, покрыв его газетой.

Впереди мерцало и поплескивалось море, я шагнул в него, стягивая на ходу несвежую футболку. Лицом вниз плыть было покойно и тихо, воздух тихо булькал в трубке. Вдыхая его, я отчетливо ощущал запах пенки и неведомых цветущих кустов. Перед глазами, избегая черных шевелящихся игл морских ежей, мелко суетились разноцветные рыбки. Коралловые, тоже разноцветные ветки, покрытые блестящей живой слизью, не шевелились в движении морских струй. Прикоснувшись к ним, можно почувствовать неожиданно каменную твердость, а приглядевшись, можно заметить, как через микроскопические устьица, равномерно покрывающие поверхность кораллов, высовываются крошечные не то червячки, не то глазки, осматриваются-обнюхиваются и дружно, как по команде взводного командира доблестного капитана вооруженных сил Ищенко, прячутся назад, в скользко-бархатистую темноту.

Я поднял т таз и переставил его на подоконник.

За окном солнце плавило асфальт. От асфальта поднималось осязаемо душное марево. Море незримо плескалось за спиной, густой запах варенья напоминал об экзаменах, о тополином пухе, поджигаемом вдоль обочин увлеченными пацанами.

Крупный мясистый фиолетово-красный цветок упал с дерева прямо передо мной.

Я шагнул в сторону с тропы и сразу утонул в ягельнике почти по колено. Тяжелый мешок, лежащий на рюкзаке, неумолимо тянул вниз. Сделать шаг вперед было почти невозможно, потому что в сизом ягеле прятались ветви и стволы давно упавших деревьев, а кое-где почти к поверхности поднимались обломки дикого камня. Я со вздохом стащил с себя мешок и, кряхтя, выбрался назад, на узкую звериную тропу.

Не стоило и пытаться срезать петлю. Но пока не попробуешь, ни за что не догадаешься.

За плоскогорьем, далеко позади, облака подсвечивало снизу неяркое отраженное сияние Байкала. Тихо шелестела вокруг мошка, иногда в слепой жажде крови ничтожные тельца бились о надетый на голову полиэтиленовый мешок, как будто начинал моросить дождь. Подпухшими губами прямо через густой самодельный накомарник я сжимал окурок и время от времени заново прикуривал тухнущую сигарету.

Кислорода не хватало даже костру.

Полосатый бурундучок неторопливо и бесстрашно проследовал мимо меня по своим делам.

Я перевернулся на спину, снял маску и трубку, прикрыл глаза от слепящего египетского солнца и с наслаждением вдыхал чуть солоноватый, но узнаваемый аромат пенки клубничного варенья. Жена на лежаке под тростниковым зонтом помахала мне рукой.

Мне жаль было маму, которая никогда не увидела этого солнца в иссиня-фиолетовой вышине… склонившись над плитой, она там, в вечном далеко помешивала густую массу и заботилась о нас, беспокоилась о предстоящей долгой зиме.

Слеза старческой сентиментальной жалости смешалась с густосоленой водой Красного моря.

Как летать

В принципе этому совсем не нужно учиться.

Каждый это умеет, только не все об этом догадываются.

А может быть и все, но некоторые слишком поздно, чтобы успеть этим попользоваться.

Делается это очень просто.

Во-первых, должно ярко светить солнце и все должно быть очень хорошо. Я первый раз полетел, когда попил родниковой воды из маленького озерца под холмом, на котором стояли одинаковые желтые домики поселка, который все называли «трудовые резервы». Потому что за домиками был стадион «трудовые резервы», на котором здорово было ть на велосипеде по овальной, посыпанной печной золой черной дорожке. Вокруг дорожки росли толстые с морщинистой корой деревья, а в расщелинах коры ползали перламутровые жуки — красные и зеленые, которых я долго не мог найти в тяжеленной немецкой книге — энциклопедии насекомых. Потому что я искал в разделе жуков Европы. А потом они неожиданно нашлись в африканском разделе.

Я пил сладкую воду, глядя на вулканчики-фонтанчики серого песка на дне озерца, и на дно падала тень моей встрепанной головы, а вокруг тени изгибались солнечные жгутики и радужные кольца. А рядом со мной пила воду юркая зеленая ящерка.

А потом я пошел домой, спускаясь по пологой тропе, по которой зимой весело было кататься на санках; сначала побежал вприпрыжку — вот так: два толчка одной ногой, два другой, и все быстрее, и ноги мои совсем оторвались от земли, и я полетел низко над тропой, слегка наклонясь вперед, а руки просто висели по обе стороны.

Я летал чаще всего во сне, лет до пятидесяти… потом такой груз стал давить на мои плечи, что невозможно было оторваться от земли. И вприпрыжку я уже перестал бегать к шестидесяти… так что повода полетать просто не предоставлялось.

Последний раз я летал в Карпатах, когда бежал в скользкой обуви по лесистому склону с замшелыми камнями, а под ногами влажно чавкала вода в зарослях папоротника; и я взмыл, как перегруженный бомбардировщик, по пологой кривой, касаясь ногами верхушек лиственниц в сверкающих дождевых каплях, а их мелкие радуги слепили глаза, а глаза в ответ слезились.

Потом, много позже я понял, что мне обязательно придется еще взлететь.

Хотя бы однажды.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Олег Кац: Внутренние приключения

  1. Действительно замечательно. Ведь главное — резонанс, собственные образы, что возникают в душе. Узнаваемые вещи — пенка, наполненный солнцем воздух у моря. И стоящие рядом события разных десятилетий, подтверждающие философскую мысль о том, что времени не существует, это просто физики придумали для своих потреб.

  2. Олег Кац:«Последний раз я летал в Карпатах, когда бежал в скользкой обуви по лесистому склону с замшелыми камнями, а под ногами влажно чавкала вода в зарослях папоротника; и я взмыл, как перегруженный бомбардировщик, по пологой кривой, касаясь ногами верхушек лиственниц в сверкающих дождевых каплях, а их мелкие радуги слепили глаза, а глаза в ответ слезились.
    Потом, много позже я понял, что мне обязательно придется еще взлететь.
    Хотя бы однажды…«
    ::::::::::::::::::::
    …когда бомбардировщик перегружен до предела, он взлетает в последний раз — по пологой кривой, касаясь колёсами верхушек деревьев.
    Благополучных и безопасных Вам полётов, О.К.

  3. Стиль, переходы — минималистски, но индивидуально, концентрирует внимание на том, что автор хочет сделать выпуклым, расцвечивая простые истины. Ящерица, кораллы, бурундук — ничего случайного.

    1. Спасибо, Минималистски — это Вы точно определили, такова задача. Современному читателю некогда следовать за Прустом ))) (хотя и не пытаюсь с ним равняться)))

  4. Запах варенья
    ___________________
    Замечательно написано. Это как стихотворение в прозе

Добавить комментарий для Олег Кац Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.