Юрий Бужор: Отрицание Холокоста: есть ли вред?

Loading

Я не верю в коллективную вину. Много раз писал об этом. Только индивидуальная вменяемость. Ни один немец сегодня не виноват в том, что творили нацисты и их первые ученики на оккупированных территориях, и каяться ему не за что. Но память и ответственность народа никто не отменял.

Отрицание Холокоста: есть ли вред?

Юрий Бужор

В Германии проживает некая старушка. Ей за 90. Она постоянно подвергается уголовному преследованию за то, что отрицает Холокост, а это в Германии наказуемо вот именно в уголовном порядке.

Лично я против того, чтобы сажали в тюрьму старушек, которым за 90. Можно принудить к проживанию в специальном учреждении для людей такого возраста; условия содержания там вполне приличные. Или ограничиться домашним арестом.

Но дискуссия разгорелась не по этому поводу.

Главный камень преткновения — можно ли преследовать по суду за инакомыслие.

Среди тех, кто говорит, что отрицание Холокоста — частный случай инакомыслия и наказывать за это нельзя:

a) антисемиты;

б) евреи, которые полагают, что если они выступят против этого немецкого закона, их все-таки немножко полюбят;

в) принципиальные последователи Вольтера с его знаменитым:

«Я не согласен с вами, но готов отдать жизнь за ваше право высказывать ваши мысли вслух»[1].

Возможны градации и гибридные случаи. Лет уже 15, как я всерьёз погрузился в тему, задумав что-то вроде большого еврейского путешествия по Европе. Вышло кое-что по Италии, по остальным странам — в лучшем случае точечные публикации, увы. Но — немного в курсе.

Дневники Анны Франк — подделка, потому что написаны шариковой ручкой. Пришлось заняться историей шариковой ручки. Они появились в годы Второй мировой войны.

Люди умирали в лагерях от старости и болезней, и физически невозможно сжечь 6 млн трупов. На оккупированной территории СССР обходились без лагерей и без специально построенных крематориев. Были душегубки, но в основном просто расстреливали везде и всех поголовно.

Ну, и так далее. Это я к тому, что пункт а) и парадоксально (но только на первый взгляд) тяготеющий к нему пункт б) я, как мне кажется, читаю отчетливо.

Полемизировать считаю в этом случае делом бессмысленным, хотя грешным делом в полемику когда-то вступал. Интересуют честные адепты Вольтера.

Процитировавшего эту максиму я спросил:

— А если кто-то будет говорить, что педофилия — это хорошо и правильно, вон и фараоны на своих внучках женились? Даже не призывать к педофилии, а только говорить это — вы тоже пойдете помирать за его право излагать это публично?

До сих пор жду ответа.

Допустим, вы хотите организовать митинг протеста. Вроде бы с властями согласовано. Приходите в назначенное место и назначенное время, а там везде в толпе какие-то провластные субъекты и их чуть ли не больше, чем людей, близких вам по мировоззрению. Эти субъекты выкрикивают враждебные лозунги и фактически срывают вам митинг. Вы возмущаетесь. Вас отсылают к Вольтеру.

Ваша свобода собраний нарушена. Субъекты могли собраться в другом месте. Но и ваша свобода слова нарушена.

Или, допустим, те же энциклопедисты. Они имеют обыкновение приглашать кого-то. По недоразумению приглашен посол одной восточной деспотии, и вот он в своем выступлении начинает расписывать прелести кнута и прочую скрепность. «Кто позвал сюда этого мудака?» — спрашивает Вольтер у Дидро. Добро бы что-то новое говорил. Слушаем набрыдший панегирик тирании, когда нам еще столько всего обсудить надо. Мы вон до сих пор дальше буквы F не продвинулись.

Подходит Руссо, он помощнее, кладет оратору руку на плечо и прерывает его словопоток, глазами указывая на дверь. Если что, дюжий лакей подсобит. И никто не вскакивает отдавать жизнь.

Врачебная тайна. Тайна следствия. Государственная тайна. Высказывание имеет признаки расовой или этнической вражды. Или вот: не абстрактного индивида, а ревнителя свобод собственной персоной оклеветали, и это наносит ему и его близким прямой ущерб. Он порывается жизнь за клеветника отдать или обращается куда надо, где ему помогут, и примерно накажут клеветника по закону? Примеров без счёта.

Так что отставить мантры, мол, это дичь — преследовать за мнение. Зависит от того, наносится обществу или конкретным людям ущерб, когда это мнение высказывается, или нет, размер этого ущерба. Бывает вранье безобидное. Не нужно приводить в качестве довода каких-то фриков, которые считают, что земля плоская. Бывает и совсем не безобидное.

Такова реальность, уважаемые вольтерьянцы-либертарианцы. Свобода говорить, что придет в голову, не абсолютна. Надо вникать.

Что мы и попробуем сделать.

* * *

Мы существенно продвинулись, признав, что свобода слова не абсолютна. Какие-то ограничения давно привычны и представляются оправданными. Запрет же на публично распространяемое отрицание Холокоста с чьей-то точки зрения — юридическое излишество.

Первая часть, приведенная выше, оживленно обсуждалась.

Наметились две линии контраргументации. Первая — нельзя наказывать за высказанное мнение. Вторая — никакого вреда от отрицания Холокоста нет, в отличие, скажем, от одобрения.

Обе линии часто переплетаются, и это затрудняет поиск истины. У нас они больше переплетаться не будут.

Здесь требуется пояснение.

Предусмотрено уголовное наказание за призывы к убийству и свержение существующего строя, клевету, разжигание, то есть за некие высказывания. Изъятие из этого ряда отрицания Холокоста со ссылкой на свободу слова заводит в элементарный логический тупик. Выйти из этого тупика, что-то из этого ряда выборочно декриминализируя, а что-то нет, невозможно.

Происходит примерно такой диалог:

— Наказывать за отрицание Холокоста нельзя. Недопустимо наказывать за высказывание.

— А как же клевета, расизм, призывы к убийству или свержению существующего строя насильственным путём?

— Это потому что от них явный вред обществу. От отрицания Холокоста вреда нет.

Таким образом, довод по поводу ненаказуемости за высказывание редуцируется. Остаётся вред, и надо разбираться — реальный он или мнимый.

Что же до того, что запрет на тот или иной контент публичного высказывания чреват дальнейшими поползновениями на свободу слова, готов согласиться. Чреват. Но и отсутствие запрета может оказаться чем-то чревато, иначе бы не было соответствующих статей УК. Все опять-таки упирается в оценку обществом реального вреда того, что запрещается.

Вот этим и займемся. Есть вред или нет.

Отрицание Холокоста — это по существу альтернативная история Германии. В этой другой Германии не было айнзацкоманд и совещания в Ванзее. Плакатик «Евреи наше несчастье», вывешенный накануне выборов в Рейхстаг, может, и отражал чьи-то предрассудки, но мало ли. Прямой связи этого плакатика с так называемым Холокостом нет. Гитлер оказался в силу таких-то и таких-то причин незадачливым политиком и полководцем, только и всего. Почему в таком случае мы должны подвергать его посмертной стигматизации?

Кажется, понятно. Отрицание геноцида евреев и цыган оборачивается реабилитацией гитлеризма. Добро бы оно только копошилось в чьей-то неразумной голове. Но попытка реабилитации может вывалиться вовне, и тогда это совсем другое дело. На то и закон — чтобы не вываливалась.

Я не верю в коллективную вину. Много раз писал об этом. Только индивидуальная вменяемость. Ни один немец сегодня не виноват в том, что творили нацисты и их первые ученики на оккупированных территориях, и каяться ему не за что. Но память и ответственность народа никто не отменял. Выражаются они сегодня очень ёмко в двух словах: «Больше никогда». А чего именно — больше никогда? Искусственно удаляя из исторического контекста такую отвратительную примету гитлеризма, как Холокост, мы выхолащиваем этот императив. Ну, была однопартийная диктатура, как при Салазаре в Португалии, подумаешь. Может, это и не так плохо было, зря вот только на Польшу напали.

Меня упрекнули давеча, что я нагнетаю. В смысле включаю эмоциональный фактор. Гибель миллионов ни в чем не повинных людей — невыразимая трагедия. Надо быть полным этическим инвалидом, чтобы она не потрясала. Не зря американцы и англичане возили немцев в лагеря смерти и тыкали их носом в горы трупов.

Не я нагнетаю, трупы вопиют. Немецкий обыватель тогда в 45-ом ужаснулся. Но и от сегодняшних немецких реалий эти эмоции неотделимы. Объявив содеянное фикцией, а ужас надуманным, отрицатель оправляет в корзину этот, если хотите, основополагающий ужас.

Вы не видите в этом общественной опасности? Дело ваше. Немцы ее видят. Все? В том-то и дело, что не все до одного. Стоит только дать слабину, как из щелей полезет образ великого государственника, который, несмотря на отдельные ошибки и перегибы, избавил народ от версальского синдрома, объединил, укрепил и так далее.

К счастью, огромное большинство в Германии всё-таки знает цену всей этой великодержавной дребедени и понимает, как она опасна.

Представьте, что на вас напали и ограбили (не дай бог, конечно). А в полиции вам говорят: «Да вы это выдумали. Никто вас не грабил. И вообще, забирайте ваше заявление и давайте отсюда, не мешайте за порядком следить».

Это даже не аналогия. Робкий призыв к эмпатии.

Коллективный еврей, претерпевший гонения, ограбление и физическое истребление, будучи в стране, где это изначально затевалось, сидит перед телевизором. Переключая каналы, он, допустим, набредает на некоего деятеля, который рассказывает, что никакого Холокоста не было.

Немедленно выстраивается следующая картина.

Евреев прижали, что правда то правда. Да ведь и наверняка было за что. В лагерях кто-то и помирал: от старости, от болезней. А они потом выдумали, что их там умерщвляли в газовых камерах. И прочую чушь сочинили: какого-то доктора Менгеле, Бабий Яр и так далее. Им это нужно было, чтобы вселить в немцев чувство вины и скачивать с них деньги.

Что-то не так я отобразил?

Обидно, это ладно. Оскорбление памяти умерших — тоже есть статья, между прочим. Но прежде всего это общественно опасный антисемитский дискурс. Если он выводится в публичное информационное пространство, в очень многих головах поселяется мысль, что их правительство состоит из доверчивых дурачков или продалось на корню, а хитрые евреи вытаскивают из кармана немецкого налогоплательщика его кровные. Еще и получая социальный пакет — опять же за счет коренного населения.

Какой-нибудь бритоголовый, конечно же, не замечает, как лживое умопостроение дозревает в его правильном черепе и принимается кусать себя за собственный хвост: «Гитлер был прав». Отрицание мутирует. Оно превращается в одобрение.

Кто-то возразит: ну, искренне заблуждается оратор. И он же не призывает к погромам.

Это уже будет компетенцией суда. Клевету надо доказать, само собой. В любом случае не мог не понимать, что провоцирует ненависть. Самое настоящее разжигание. Общественную пользу статей за клевету и разжигание вы же признаете? Ну вот. А для удобства правоприменения и ради точности квалификации — статья за отрицание.

Прямой вопрос — страшная сила. Был повод лишний раз убедиться в этом. Дискутировал всё на эту же тему с одним поборником свобод. И тут сомнение закралось. Я его возьми да и спроси: «Простите, а вы сами-то как считаете? Был Холокост или нет?»

Ух, как он взвился! Я и такой, я и сякой. Подменяю предмет. Перехожу на личности. Занимаюсь демагогией. Длиннющий ответный коммент накатал.

А на прямой вопрос как ответил?

А никак.

Уклонился.

Я не ищу антисемитов под кроватью. Далеко не все, кто против статьи за отрицание, антисемиты. Но это удобный камуфляж для кого-то, можно гнуть свою линию по-тихому.

В отличие от собственно отрицателей — они все анти, все до одного.

Холокостом страдания человечества не исчерпываются. Резня армян. Голодомор. Сталинский террор. Истребление тутси. Красные кхмеры. Даже и знаменитая Первая поправка будет в тему. Вроде бы говори, что хочешь, но за неосторожное высказывание тебя превращают в социальный ноль.

Нельзя объять необъятное. И так длинно получилось. Если общественный вред от отрицания Холокоста в Германии как-то прояснился, автор справился с задачей. Если нет — ничего не попишешь.

___

[1] Мне указали на то, что Вольтер именно этих слов не говорил. Ему в уста вложила их автор беллетризованной биографии Вольтера писательница Эвелин Холл. Это парафраз других написанных им слов, но мысль, по большому счету, та же.

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Юрий Бужор: Отрицание Холокоста: есть ли вред?

  1. «Нельзя объять необъятное» — увы, банально, но верно. Рядовой обыватель не имеет надежного мнения, чтобы выбрать помидоры на рынке и не плеваться потом, а Вы хотите дать ему высказаться о Холокосте. И чем он за свое мнение ответит? А, если ответственности нет, то пусть их Вольтер и выслушивает. Большего наказания ему в Аду и не надо.
    Отрицание Х. — это casus belli. Даже если война не начинается каждый раз, утрачиваются возможности диалога, взаимно признаваемые аргументы. Да ведь и это происходит сплошь и рядом по тысяче причин.
    Холокост в целом включен в более широкий контекст, как дениализм (см. denialism). Сюда следует отнести и религии и даже отрицателей новых научных продвижений, коих хватает. Но ни в одном из этих случаев уголовного преследования нет. Более того, вера почему-то учитывается, как смягчающее обстоятельство.
    В Х. есть такой особенный технически нерегистрируемый фактор, как национальная память. Как включить ее в закон? Если опросить евреев, то куда острее отреагируют на отрицателей те, у кого прямые близкие родственники были уничтожены, чем те, кого Х. обошел. Даже в этой среде нет определенности.
    По-моему, пока отрицатели готовы отрицать все формы свидетельств и доказательств в свободном диалоге, — должен быть закон и уголовное преследование, чтобы внести толику ответственности за глумливые взгляды. Сегодня в диалоге достаточно напомнить, что данные о масштабах Х. (6 млн.) были собраны еще до Нюрнбергского процесса, «по горячим следам» в буквальном смысле. И эти числа современные историки увеличивают раза в полтора. Они начинают приближаться к числу погибших в войне немцев.
    Да, кстати, и старухи из Вашего рассказа это тоже касается, если она психически здорова. А за 90-летнее упорство ей таки положено втемяшить. Немцы ведь это умеют? Впрочем, есть мягкое решение: при каждом рецидиве помещать таких на месяц в комфортные одиночные камеры, по стенам которых непрерывно показывать слайд-фильмы с телами замученных в концлагерях и фотографии лагерной «обслуги», прокручивать хронологию уничтожения евреев в разных лагерях и фильмы о расположении лагерей, графиках доставки, и круглосуточно негромко перечислять имена уничтоженных евреев с краткой биографией каждого и акцентом на даты, совпадающие с ее гитлерюгендовским детством.
    Это мнение cадиста, каждый раз покупающего не очень хорошие помидоры.

    1. «… Отрицание Холокоста — это casus belli. Даже если война не начинается каждый раз, утрачиваются возможности диалога, взаимно признаваемые аргументы. …»
      =====
      В здоровом обществе небольшая словесная «война» с нео-нацистами это очень хорошо: это даёт наиболее эффективную прививку молодёжи против нацизма. Просто молодёжи на личном опыте становится понятно, насколько они опасны и какие они придурки.
      Но когда общество слабо а бюрократия слишком сильна, то приходится ограничиться гораздо более слабой прививкой против нацизма: через образование и через фильмы и книги.

      Такое общество может иметь большую проблему отличать жертв Холокоста от современных «беженцев» (хотя, по определению ООН они «экономические мигранты»): в обеих ситуациях есть трупы, сидящие за колючей проволокой люди и т.д.

      Не мне судить о проблемах немецкого общества, но всё-же эти проблемы больно ударяют по Израилю когда слишком многие немцы воспринимают выбравших путь войны палестинцев как жертв.

  2. Любопытная тема. Пока замечу, что за педофилией не надо ходить к фараонам — во всей Азии браки на маленьких девочках прямо сегодня разрешены законом, как и многоженство, в т.ч. допускается и у евреев-сефардов. (например, Ривка была обручена с Ицхаком в ее 3 года).

  3. Вред в отрицании Холокоста конечно есть, но есть вред и в криминализации отрицания Холокоста.
    И прежде чем рассуждать, какой вред больше — обязательно надо спросить «ДЛЯ КОГО больше?».

    Моё мнение: на данном этапе истории я считаю эту криминализацию внутренним делом Германии.

    Мне очень сильно мешает понимание Германией израильско-палестинского конфликта (злодеем может быть только тот, у кого есть государство) — но это другая проблема, слишком косвенно связанная с продолжением криминализации отрицания Холокоста.

  4. Маркс ТАРТАКОВСКИЙ - ув. Сергею Баймухаметову..:

    Уважаемая редакция, почему-то мои ответы идут под адресованием «Сергею Баймухаметову».
    Однажды я ему написал — но это было давно. Тартаковский.

    1. … почему-то мои ответы идут под адресованием «Сергею Баймухаметову». Однажды я ему написал…

      Программа-браузер на Вашем компьютере запоминает строки, вводимые в то или иное окошко ввода. При наборе всего нескольких символов она автоматически подставляет ранее запомненную строку, причём, из двух одинаково начинающихся выбирает более длинную. Эта функция (автоподстановка) очень удобна, но чревата неприятностью, когда вводишь в окошко не то, что требуется. Требовалось там Ваше имя-фамилия «Маркс Тартаковский» (заметьте, кстати, что никто кроме Вас не набирает всё свою фамилию прописными буквами, достаточно лишь первой буквы, это не аббревиатура)… Вы же вслед за своей фамилией дописали ещё и тире, «ув.» и имя-фамилию адресата одного конкретного сообщения. А программа запомнила этот текст как Ваше имя и теперь повторяет его. Что делать? Предлагаю попробовать ввести так: Маркс Тартаковский. Поскольку для программы это будет новая строка, отличающаяся регистром букв, она не должна добавлять ненужный хвост имени. Если всё же будет добавлять, то Вам придётся всякий раз убирать этот хвост нажатиями на кнопки удаления символа. Или — изменить написание Вашего имени, например на такое: Маркс С. Тартаковский. Или: М.С. Тартаковский. Или ещё как-то, чтобы было отличие от предыдущего написания.

  5. Маркс ТАРТАКОВСКИЙ - ув. Сергею Баймухаметову..:

    Но ведь само собой не только не наказуемо, но и не критикуемо — даже в нашей еврейской среде — утверждение, что-де Сов.Союз вместе с Германией напал на несчастную Польшу. что Гитлер был вынужден вторгнуться в Сов.Союз т.к. Сталин вот-вот готовился вторгнуться в Германию, что не было «странной войны», когда Польша, которой Англи и Франция гарантировали защиту, отчаянно сопротивлялась — тогда на Линии Мажино бомбардировали гитлеровцев благостными листовками, не выпустив не только ни одного снаряда, но даже единственной пули, и ставится даже под сомнение так ли уж победил Сов. Союз, «разделивший — КАК И ФРАНЦИЯ — победу с западными союзниками», хотя сам президент Рузвельт в своё время заявлял, что «русские перемалывают немцев больше, чем все вместе взятые союзники» — и т.п.
    «Чудны твои овцы, Небесный Пастырь!»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.