КТО виноват и ЧТО делать? Извечные вопросы русской жизни, сформулированные еще Герценом и Чернышевским. Чуть ли не у каждого из нас есть на них свои ответы. Но вот КАК это сделать? Тут даже при нашей массовой самонадеянности, особенно в перестроечные времена, возникала заминка.
Печальная диалектика бурных и прекрасных времен
Вышла в свет книга Евгения Савостьянова
«Демократ-контрразведчик. Вспоминательный роман», М., 2020
Сергей Баймухаметов
Эпоха перестройки и гласности выявила и выдвинула на общественную сцену ярчайших, талантливейших людей. Вся страна слушала их и гордилась ими. Их путь был головокружительным — под стать событиям тех лет. Хотя, конечно, когда бородатому научному сотруднику академического института (молодой ученый с бородой — типичный образ), критически настроенному к коммунистическому режиму, выпадает доля стать начальником Московского управления КГБ, заместителем председателя КГБ СССР — это, конечно, уникальный поворот судьбы, случившийся как раз с Савостьяновым. Он в те годы был не только публичным политиком, но и организатором демократического движения, генератором идей и практиком.
КТО виноват и ЧТО делать? Извечные вопросы русской жизни, сформулированные еще Герценом и Чернышевским. Чуть ли не у каждого из нас есть на них свои ответы. Но вот КАК это сделать? Тут даже при нашей массовой самонадеянности, особенно в перестроечные времена, возникала заминка.
Например, академик Андрей Дмитриевич Сахаров никак не мог бы стать в 1989 году народным депутатом — а значит, не было бы одного из самых значимых общественно-политических явлений эпохи перестройки и гласности. Да, к нему питал особое уважение Горбачев, он вернул Сахарова из ссылки. Но в депутаты выдвигали, по тогдашнему закону, общественные организации и трудовые коллективы, в данном случае Академия Наук. И даже всесильный Михаил Горбачев, Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР, не мог повлиять на решение руководства Академии. При любом намеке разразился бы громкий скандал — такая была атмосфера в годы перестройки и гласности. Никто и никого не боялся. Демократия!
И потому Президиум АН отважно и вполне демократически не допустил к выборам на общем собрания Академии кандидатуру Сахарова, выдвинутого 55 институтами.
Демократия — оружие обоюдоострое, она служит всем. И прогрессивному народу, и консервативной номенклатуре. Или — наоборот: прогрессивной номенклатуре и косному демосу.
Разумеется, общественность возмутилась, 120 академических институтов прислали письма протеста, 3 февраля 1989 года перед зданием Президиума прошел митинг, буквально потрясший привычно тихие коридоры академической власти. Через несколько дней возникла Инициативная координационная группа «За демократические выборы народных депутатов от АН СССР», впоследствии известная как КИАН — Клуб избирателей Академии Наук.
Страсти кипели на всех кухнях.. В один из таких горячих вечеров научный сотрудник академического Института комплексного освоения недр (ИПКОН) Евгений Савостьянов, только что прилетевший из Новокузнецка после долгой командировки «во глубину сибирских руд», заявил своему другу Игорю Галкину из Института физики Земли, что проведет Сахарова в депутаты.
Утром, конечно, за голову схватился. Но раз обещал и поспорил — надо делать.
В отличие от основной массы населения, инженеры и научные сотрудники в теории и на практике знают, что такое алгоритм. Проще говоря — «совокупность действий, правил для решения данной задачи». Еще проще — поэтапный путь к достижению цели.
Самым существенным было то, что Инициативная координационная группа добилась от Президиума АН СССР важной уступки: теперь в общем собрании Академии наук СССР по выборам на Съезд народных депутатов могли участвовать с правом решающего голоса не только академики, но и делегаты-выборщики — один-два от института в зависимости от его масштаба. На ИПКОН пришлось два выборщика. Это предопределило алгоритм дальнейших действий по выполнению нечаянного обещания.
Ближайшая задача состояла в том, чтобы получить один из двух мандатов. Действия любой администрации в таких случаях шаблонны — отобрать двух «проверенных товарищей», согласовать в райкоме и выдвинуть их кандидатуры на каком-нибудь собрании в конце его, в части «Разное». Вроде как скучная, никому не интересная формальность, пустяк. Так и случилось. Скороговоркой назвали фамилии, скороговоркой спросили: «Другие предложения имеются? Нет?» И в этот момент Савостьянов поднял руку, а из зала выкрикнули:
— У Савостьянова предложение!
В президиуме собрания замешательство, обмен взглядами, но делать нечего… пришлось давать слово. Савостьянов вышел и объявил:
— Выбор делегатов от нашего института — вопрос вторичный. Они должны представить нашу с вами точку зрения, какую позицию должны занимать депутаты от Академии наук на Съезде народных депутатов СССР по основным вопросам внешней и внутренней политики. Поэтому я предлагаю обсудить нечто вроде программы или Наказа нашим делегатам — нашу точку зрения, которую они должны озвучить и отстаивать на Общем собрании АН СССР.
И зачитал заранее подготовленный текст Наказа.
Разумеется, взбудораженный народ тотчас выдвинул его. Став делегатом-выборщиком, начал обзванивать знакомых из других институтов, предлагая тот же алгоритм. Вскоре выяснилось, что он действует параллельно с четко организованной Инициативной координационной группой — «За демократические выборы в АН СССР». Впоследствии все они объединились в КИАН — Клуб избирателей Академии Наук. Имена его активистов в те годы были известны, не забыты и ныне — Александр Собянин, Людмила Вахнина, Анатолий Шабад, Давид Бериташвили, Леонид Гордон, Андрей Пионтковский, Алексей Захаров, Константин Куранов, Михаил Мазо, Валерий Нишанов, Марина Салье, Леонид Баткин, Николай Санько, Борис Волков, Аркадий Мурашов, Алексей Головков, Виктор Шейнис…
Ведь Академия Наук, если иметь в виду РСФСР — это далеко и не только Москва. Это отделения и филиалы в Ленинграде, на Урале, в Сибири, Приморье. Вскоре активисты движения за демократические выборы в Академии Наук и смежных с ней организациях собрались в Москве и выработали общую программу действий.
Дальнейшее известно. Все 12 кандидатов от демократического блока ученых стали народными депутатами — Андрей Сахаров, Виталий Гинзбург, Роальд Сагдеев, Павел Бунич, Геннадий Лисичкин, Николай Петраков, Николай Шмелев, Сергей Аверинцев, Вячеслав Иванов, Юрий Карякин, Александр Максимович Яковлев, Георгий Арбатов.
Затем, на конференции Межрегиональной ассоциации демократических организаций, Савостьянов предложил организовать уже всесоюзную акцию за отмену 6-й статьи Конституции СССР: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза». И сам же нарисовал знаменитый плакат — перечеркнутую цифру «6». Его несли на московских демонстрациях, собиравших сотни тысяч участников. Дебаты о 6-й статье бушевали на двух съездах народных депутатов СССР. Ее отменили в марте 1990 года. Как пишет Википедия: «Позже отмену 6-й статьи стали называть «поправкой депутата Сахарова».
Если уж зашла речь о компартии, то к месту будет упомянуть: немногие знают, кто закрыл ЦК КПСС. Это — с согласия президента СССР Михаила Горбачева — сделал Евгений Савостьянов, генеральный директор департамента мэра Москвы.
Связана была его деятельность и с событиями в Чечне — в ранге куратора Управления по борьбе с терроризмом в Федеральной службе контрразведки (бывшее КГБ, ныне ФСБ). Немногим известно, что власть Джохара Дудаева в первой половине 90-х вовсе не считалась безусловной: против него выступала многочисленная чеченская оппозиция, включая священнослужителей, обвинявших Дудаева в нарушении законов шариата и адата. Обширные районы Чечни контролировались оппозиционными силами. На этом и строилась тактика Савостьянова. Главное — никакого прямого вмешательства Москвы, федерального центра, ни одного российского военного. Но, когда все было готово, Савостьянова отстранили — возглавили операцию чиновники из совсем другого ведомства. Действовали по своему известному принципу: «А чё тут сложного, чё тут думать?!». Отправили туда наших танкистов, а после поражения, разоблачения и громкого позора уже открыто ввели войска.
Общественность и свободная тогда пресса резко выступили против. Депутат и журналист Юрий Черниченко заявил: если в Чечне не война, а «борьба с организованной преступностью, то давайте бомбить город Долгопрудный, где я живу — там налицо организованная преступность, все ее знают». Генерал Александр Лебедь в эфире государственной (!) телерадиокомпания сказал, что знает, как одним полком за месяц «закончить военную кампанию в Чечне… Полк надо сформировать из детей народных депутатов, из детей членов правительства, из детей всех тех политиков, которые говорят сейчас о необходимости войны в Чечне».
Самое главное — в ситуации внутри Чечни, которую ельцинские чинуши не понимали. Да, была оппозиция, борьба, даже вражда, но — внутри. А как только вошли федеральные войска, все кланы, тейпы, весь народ объединился в борьбе против федеральной власти, она стала для всех явным врагом.
И мы до сих пор (25 лет уже!) пожинаем горькие плоды того скудоумия.
Конечно, в недавно вышедшей книге Евгения Савостьянова «Демократ-контрразведчик» есть и «тайны мадридского двора», и прочие «тайны» тех времен. Учитывая, что он работал в должности начальника Московского управления КГБ, заместителя председателя КГБ СССР, впоследствии — Федеральная служба контрразведки. А затем — заместителем главы Администрации президента, куратором силовых структур.
Но главное — рассказ о начале, становлении и закате демократического движения в России.
Тот, кто в сознательном возрасте жил в советские времена, а затем в эпоху перестройки и гласности, вспоминает их как самый яркий период нашей общей судьбы. Какие прекрасные были времена, какие надежды!
И чем все закончилось?
Тем, что «демократия» стала ругательным словом в народе.
Как получилось, что такие умные, знающие люди завершили свой общий путь полным и постыдно унылым поражением? Может, причина в том, что они не были публичными политиками — они были практиками: видя проблему, определяли путь ее решения. И потому их использовали для дела. Например, Евгения Савостьянова «бросили» на Управление КГБ, а Аркадия Мурашова — на Управление внутренних дел. Силовые структуры столицы надо было прежде всего держать под контролем демократических комиссаров. Использовали, а затем отстранили.
Печальная диалектика: пробужденные реформами Горбачева, наши демократы горячо включились в перестройку ВМЕСТЕ с Горбачевым, боролись против системы ЗА Горбачева, а потом боролись уже ПРОТИВ Горбачева — за решительные, радикальные реформы, взяв в союзники Ельцина. В общем и в целом, демократическая Россия вообще и «Демократическая Россия» как организация в частности, сделав ставку на Ельцина в борьбе против коммунистического режима, попали в зависимость от Ельцина. А ему, прожженному обкомовско-цековскому номенклатурщику, не нужны были независимые от него люди и структуры. Началось вытеснение демократических лидеров из власти и замена их послушным чиновничеством. Параллельно проводились приватизация и залоговые аукционы, в результате которых государственные предприятия, сырьевые богатства страны достались узкому кругу лиц, аффилированных с бюрократией. В 1992 году за чертой бедности находились 49,3 миллиона граждан — 33,5% населения. В 2000 году — 42,3 миллиона или 29% населения.
И все это народ раз и навсегда связал с демократами и демократией, опорочив эти слова на долгие годы вперед.
Читая книгу Савостьянова, думаешь: печальная диалектика, может быть, и в том, что, наверно, невозможно было одним порывом, как бы он ни был прекрасен, прорваться в светлое демократическое будущее. Суть не только в неизбежных ошибках, промахах — они тактические. Суть в том, что стратегически велик и тяжек груз прошлого, вековая российская и семидесятилетняя советская инерция образа жизни, мышления, несвободы, привычек и предрассудков, сформированных системой государственного и только государственного всевластия.
Я не раз писал, имея в виду этапы нашей истории: «Что бы ни происходило в России, в итоге всегда побеждала бюрократия».
Сказалась и разрозненность самих демократов, амбиции и просто глупость. Чем еще можно объяснить их конкуренцию во время выборов? Хотя и были попытки объединения. Например, в 1999 году, став кандидатом в президенты РФ, Евгений Савостьянов устроил теледебаты в прямом эфире, организовал праймериз, чтобы претенденты от демократического блока затем сняли свои кандидатуры в пользу победителя, призвали своих избирателей голосовать за него. Победил Григорий Явлинский. Но Савостьянов оказался единственным, кто снял свою кандидатуру в пользу Явлинского. Остальные продолжили борьбу, которая закономерно завершилась пшиком.
Точно так же не увенчались успехом усилия по объединению демократических фракций на парламентских выборах. Все соглашались, а потом поступали по-своему, никто не желал хотя бы на время выборов поступиться лидерством в своей партии.
И что в итоге и до сих пор?
То, о чем говорил Савостьянов еще в 1999 году — в выступлениях по телевидению в рамках избирательной кампании:
«Проблема в тотальном бюрократическом реванше. Некоторое ослабление власти госаппарата над обществом и людьми, которого мы добились 8-10 лет назад, сменяется наступлением чиновника на гражданские свободы по всему фронту… Уже и Государственная дума сформирована под диктовку госаппарата… Стремление чиновной вертикали — выстроить всю страну по образу хорошо управляемого лагеря, единодушного, послушного и бесперспективного».
Повторю: демократия — оружие обоюдоострое, она служит всем. И прогрессивному демосу, и консервативной номенклатуре. Или — наоборот: и прогрессивной номенклатуре, и косному демосу.
