Элла Грайфер

Глядя с Востока

56. Ложь в три слоя

Открытое письмо Дмитрию Сергеевичу Хмельницкому

Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, давненько мы с Вами не виделись! Как дела? Как здоровье?..

В первых же строках сего письма спешу сообщить Вам, что горячо одобряю и поддерживаю Вашу благородную цель: довести до сведения широкой общественности близкое родство гитлеровского и сталинского режимов, только вот не уверена я, что даже такая цель оправдывает ТАКИЕ средства… в особенности, если к ее достижению они не ведут. …А впрочем – по порядку!

Остановите на улице первого встречного немца и спросите, почему он не одобряет Гитлера. Он дисциплинированно отрапортует, что нехорошо убивать ни в чем неповинных евреев на основании дурацкой теории про высшие и низшие расы. Его, немца, с детского сада и до государственного телевидения, всю жизнь поучают, что страшней расизма зверя нет. Даже очередной еврейский погром готовить разрешается только под «антисионистским» соусом и никак иначе. Про «расу» и думать не моги!

Сталин же, как всякому известно, расистом не был, т. е. личные чувства его исследовать мы не будем, но в политике он расизм как инструмент не использовал никогда. Даже когда отбор жертв для очередной кампании явно по национальному признаку шел, как, например, финны в начале, а поляки в конце тридцатых, народы аннексированных территорий в начале и евреи в конце сороковых, даже когда после войны был дан официальный старт русскому национальному шовинизму… Никакой расистской подоплеки, никаких даже намеков на врожденную и неустранимую неполно- или, наоборот тому, сверхценность в кампаниях этих не было. Упор всегда делался на сознательный выбор несознательных индивидов или групп, что встали на сторону мировой буржуазии и стоят на пути полного счастья прогрессивного человечества.

Разумеется, «выбор» этот из того же самого пальца высосан, что и бредни про «расу», но это еще не причина «разновидностью расизма» его объявлять, как, например, куриный бульон с клецками разновидностью рассольника назвать будет неправильно, а правильным будет только и единственно утверждение, что тот и другой – из породы супов.

Картина мира, лежащая в основе идеологии Сталина, Гитлера, Пол Пота и всех подобных, т. е. «тоталитаризма» в том смысле, в каком этот термин использовала Ханна Арендт, очень легко укладывается в следующую схему:

Мир устроен плохо (конкретные примеры), но нам известно, как его переделать, чтоб стало хорошо (перспектива земного рая).

Для этого надо только выкинуть из него лишние детали, т. е. некоторые категории населения, которые объективно, самим фактом своего существования препятствуют всеобщему блаженству (объяснение, какие категории и почему). Для этой роли не подходят реальные враги (какими были друг другу, несколько веков, например, французы и немцы) а, предпочтительно, те, кто себя не в силах защитить, так что расправа с ними практически безопасна.

Совершить это человечество сможет только под руководством «избранного народа», предназначенного к тому высшей силой (объяснение, какой именно силой и почему этот, а не другой), но поскольку в миссию свою этот «народ» с ходу не врубается, ему объяснит «партия», а ей, в свою очередь, фюрер (гений всех времен и народов), который всегда «знает, как надо».

Что идет основным текстом – инвариантно для всех рассматриваемых разновидностей, а что в скобках и курсивом – варьируется: Как будет выглядеть земной рай, какие именно категории населения подлежат ликвидации, какие, наоборот, являются коллективным мессией и по какому принципу производится отбор тех и других, как звать очередного спасителя человечества. Стоит обратить внимание и на правильную дозировку правды и лжи.

То, что мир устроен плохо… ну, в кризисные моменты к такому выводу прийти нетрудно на основе самых, что ни на есть, объективных наблюдений. А вот утверждение великого вождя, что он «знает, как надо» – определенно вранье, даже если сам он совершенно искренне в это верит.

«Лишние детали» – внимание, тонкость! – должны обязательно реально существовать и без труда обнаруживаться. Ложью является только утверждение, что устранение их все проблемы решит. В нашем любимом «научном коммунизме» лишними были, помнится, всякого рода «эксплуататоры», обладатели проклятой частной собственности. Из-за них трудящиеся массы погрязли в нищете, из-за них возникали войны, конфликты, бесправие, и вообще из-за их тлетворного влияния всяк не возлюбил до сих пор ближнего более самого себя… Результаты коллективизации курей и национализации машинок «Зингер» – общеизвестны, но подчеркнем еще раз: покуда их не уничтожили, собственники существовали реально.

В Кампучии в роли «мальчиков для битья» использовались горожане, особенно которые образованные. Счастливее кампучийцы без них не стали, но вряд ли в связи с этим стоит предположить, что никогда в этой стране ничего не бывало, кроме неграмотной деревни.

Ну, а в Германии, соответственно – евреи. Тоже группа в достаточной степени узнаваемая, и даже расовые отличия от народов Европы – не совсем выдумка. Не обязательно у всех и каждого, но статистически – проследить можно. Не надо только констатацию расовых различий с расизмом путать, также как констатацию существования собственников, классов и даже классовой борьбы с марксизмом путать не надо. Из того, что функции рабочего и капиталиста в экономике различны, еще не следует, что одна из них полезна, а другая вредна. Вот также из того, что у немца и еврея череп различной формы, никак еще не следует, что один лучше думает, а другой хуже.

А с «коллективным мессией» выходит еще интереснее. Ханна Арендт в «Истоках тоталитаризма» подробно объясняет, что нацизм немецкому национализму (даже самому, что ни на есть, шовинистическому) не родственник и даже не однофамилец. Националисты своему народу хорошей жизни желают (иной раз за счет народов других), а нацисты пожертвовать им готовы ради мирового господства идеологической схемы, неосуществимой утопии. По теории-то по расовой красиво эдак выходит: стройная иерархическая пирамида народов, немцы – на самом верхнем этаже. Они-то, конечно, губы раскатали, размечтались о поместьях на Украине да о виллах на Лазурном Берегу… Вот и в России работяги тоже, помнится, поначалу думали, что как они есть гегемоны, так щас каждому по квартире с ванной дадут (помните, у Маяковского). Дали им… срок за опоздание на работу.

Теперь вспомним еще раз о претензиях, что современный среднестатистический немец Гитлеру с ходу предъявит, и… убедимся, что он, как то ни прискорбно, не совсем прав. Нехорошо, конечно, убивать невинных людей миллионами, но причиной такого безобразия вряд ли стоит считать расизм. В других тоталитарных образованиях ту же роль с успехом играли столь же фантастические построения на другой основе (напр. классовой борьбы). С другой стороны, известны разновидности расизма, что хоть и культивировали неравенство, к массовому убийству отнюдь не приводили.

Не в расизме, при всей его неаппетитности, корень зла, а в представлении о каких-то категориях людей как о «лишних деталях» мироздания, без которых незамедлительно на земле наступит рай. «Обосновывать» их можно расовой, можно классовой борьбой, можно противопоставлением города и деревни, нынче, того гляди, и экологию приплетут… не важно. Все эти «объяснения» равно псевдонаучны и легко заменяемы, сами же Вы справедливо отмечаете, что Сталин менял идеи как перчатки.

Но кто же и почему нашего «немца с улицы» так старательно вводит в заблуждение, маскируя истинные мотивы преступления? Ваши предположения (неправильные учебники истории, опасение оскорбить ветеранов и т. п.) годились бы для уроженцев России, но российские «снобы», как известно, школьным учебникам давно не верят, и если даже уважают ветеранов, то уж никоим образом не разделяют господствующее среди этих последних мировоззрение постсоветского общества, которое представляет собой сегодня малосъедобную смесь из обрывков нормальных цивилизованных демократических установок и советских (сталинистских, в первую очередь) предрассудков. Что же до мировоззрения «немца с улицы» – оно-то как раз определяется «снобами» западными, которые свободный доступ к информации имели всегда, в советскую школу не ходили и советскими ветеранами отнюдь не озабочены.

Так почему же они не понимают простых вещей? Тому есть, как минимум, две серьезные причины:

Во-первых: Постмодернистское отрицание неприятной максимы: Истина – конкретна. Если Вы последнее время наведывались в нашу Гостевую, могли заметить, что один уважаемый коллега постоянно мне возражает: «Вы соглашаетесь со словами господина А, между тем как те же самые слова говорил в свое время господин В, всем известный как лгун и негодяй!». – И мой ответ: «В действительно лгун и негодяй, его утверждения совершенно не соответствовали действительности, которую он, якобы, описывал. Но А описывает реальность другую, в применении к которой те же слова уже не ложь».

В своих научных работах выдающийся лингвист Ноэм Хомский придерживается железно правила, которое начисто забывает, выходя в политику: ни один текст не понятен вне своего контекста. Это тем более актуально в отношении тоталитарного «новояза», всегда нуждающегося в адекватном переводе на человеческий язык. Та же Ханна Арендт, помнится, объясняла, что по-тоталитарному фраза: «Миссис Смит скончалась», – значит не более и не менее как: «Ну, я пошел убивать миссис Смит».

Ничего этого Ваша «снобистская» компания не знает и знать не желает. Те же самые слова должны всегда вызывать ту же самую реакцию, как слюноотделение у Павловской собачки. Если эти слова сказал где-то кто-то нехороший, они становятся маркером его нехорошести и намертво прилипают ко всякому, кто имел несчастье нечто похожее изречь – с ним в приличном обществе и разговаривать уже не станут. И наоборот: пусть А делает то же самое, что и В, но если он при этом другие слова говорит, значит, он – нечто радикально другое. Не логика решений важна, не реальные действия, и уж подавно – не результаты. Горы трупов – не суть, нам важно сотрясение воздуха.

Если Гитлер, возводя Освенцим, какие-то там слова про «расу» произнес, отныне, всяк, кто это слово в рот возьмет, пособник Гитлера, людоед и массовый убийца. А коль скоро Сталин ни разу ничего такого не вымолвил, значит, весь ГУЛАГ уже и не в счет. И не пытайтесь нам тут рассказывать, что Сталин при этом думал или не думал, делал или не делал, и бесполезны будут все Ваши попытки красивый термин «расизм» раздувать, как пионер презерватив – не говорил, значит – все! Не с ГУЛАГОМ Холокост по правилам «снобов» сравнивать надлежит, а с палестинской «Накбой». Не важно, что в результате этого ужасного геноцида у палестинцев наблюдается демографический взрыв, а важно, что они точь-в-точь те же слова употребляют, что евреи в рассказах о Холокосте. Слова важнее действительности.

Во-вторых: Двадцатый век на геноциды был щедр. Были среди них реальные драки за «место под солнцем» – армяне в Турции, немцы в Судетах…, но были и «тоталитарные», идейный смысл которых мы разобрали выше. Так вот, эти последние все без исключения происходили под бурные и продолжительные аплодисменты «снобов», их организаторы и вдохновители были любимцами образованной публики. Дифирамбы Сталину пел не только Максим Горький, но и Лион Фейхтвангер, Луи Арагон, Бертольт Брехт… Жан-Поль Сартр прямо-таки без ума был от председателя Мао.

Легко проследить, что интенсивность их любви – прямо пропорциональна количеству трупов на единицу времени. Россия сталинская была светочем свободы и отечеством всех трудящихся, а Россия брежневская, где преследовали только тех, кто был вправду против и не стеснялся открыто об этом заявлять, да и тех сажали, а не расстреливали, сразу стала нехорошей, авторитарной и неправовой. Китайская «культурная революция» с резней, погромами и самосудами энтузиазм вызывала в Европе, но стоило только Мао со сцены сойти, как стрельба по горстке бунтующих студентов в Пекине вызвала дружное: «Ай-ай-ай!». Арафата задрипанного, что и холокоста-то путевого, по независящим, сотворить не сумел, и того стремительно разлюбили, стоило ему только сделать вид, будто на замирение согласен. Пришлось бедняге срочно интифаду Эль-Акса сварганить, иначе – никак.

Не был исключением, разумеется, и нацизм. После сорок пятого немецкие интеллектуалы изо всех сил доказывали граду и миру, что были жертвами гитлеровских репрессий (что, отчасти, правда) и вообще с этой бандой ничего общего не имели (что, по свидетельству той же Ханы Арендт, уже полная ложь). Да, были среди интеллектуалов противники нацизма: евреи (в сторонники-то все равно не берут!), убежденные коммунисты или коммунизму сочувствующие, но в основном, прекрасная маркиза…

Вы не подумайте только, что после сорок пятого их проклятия нацизму были лицемерием, только чтоб себя выгородить да шкуру спасти. Ничего подобного! Они действительно возмущены были Гитлером до глубины души: новое небо и новую землю обещал, добрые люди обновления человечества от него ждали, а он… чижика съел! Тем более важно было непрестанно убеждать себя и других, что на самом-то деле вожделенный рай земной вполне возможен, он уже на подходе. Просто глупый Гитлер не там его искал, не те категории населения объявил «лишними деталями», не по тому принципу определял «коллективного мессию»…

И потому вполне естественно было «корнем зла» объявить не то, что было у нацизма ОБЩИМ с прочими тоталитарными идеологиями и режимами, а вот именно то, чем он ОТЛИЧАЛСЯ от них. А отличалась его идеология от прочих подобных, действительно, главным образом РАСИЗМОМ. За главное выдано было второстепенное. Сей гениальный ход позволил от оскандалившегося нацизма отмежеваться, не отказываясь в то же время от тоталитарного мировоззрения и поддержки всяческих тоталитаризмов, сколько их ни есть на земле.

Если признают они хоть на минуточку в нацизме не необъяснимое «нашествие марсиан», а просто, пусть даже и «первый среди равных», геноцид ХХ века, чем им тогда оправдывать свою собственную позицию? Чем поддержать легенду об извечном противостоянии: «Тиран ненавидит поэта. Поэт ненавидит тирана» (Э. Межелайтис)? Ведь на самом-то деле поэт тирана любит – и как еще любит (хотя, зачастую, действительно без взаимности).

Сталина (или Мао, или Пол Пота) любят не вопреки, а благодаря тому, что роднит их с Гитлером: утопически-апокалипсическим видениям «нового неба и новой земли», оправдывающим любые холокосты и гекатомбы. Именно потому они всеми силами отрицают это родство. На том стоял и стоять будет «антифашизм» левого мейнстрима. Но и это еще не все.

О Гитлере можно с полным правом сказать очень много нехорошего, но расизм его был неподдельным расизмом, т. е. верой в биологически обусловленную неравноценность человеческих рас. А ныне… не могу не согласиться с Вашим утверждением: То, что расизм – это очень плохо, знают все. Что это такое, не знает практически никто. <…> Иногда, (но очень часто) слово «расизм» воспринимается как абстрактное ругательство, не имеющее собственного смысла.

Да взять хоть Ваши собственные писания… что только не объявляете Вы «расизмом» – от репрессий за «социальное происхождение» до «пятой графы» в советском паспорте… Но все эти «открытия» обсуждать сейчас мы не будем, отметим только, что Вы, увы, не одиноки. В Германии этим нехорошим словом обзывают отрицательное отношение к мусульманам, в Америке – нежелание давать «правильной» расе привилегии, в Голландии – неприятие гомосексуализма… Но при всем разбросе удается все-таки уловить некое общее направление: «расизмом» оказывается все, что так или иначе, теоретически или практически противостоит полной уравниловке, стрижке всех под одну гребенку. Ярлык «расиста» навешивают на всякого, кто отказывается равноценность путать с одинаковостью, кто нормой считает привязанность к своей родине, своему народу, своей традиции и социальной группе внутри общества.

В результате имеем уже не простую, но заковыристую «трехслойную» ложь: неправдой является расизм как таковой (утверждение о неравноценности людей, принадлежащих к разным расам), неправдой является объявление расизма главной движущей силой нацизма и Холокоста, неправдой является обвинение в расизме людей, которые неравноценности не утверждают, а утверждают, например, что сами они евреи, а соседи, наоборот тому, – китайцы. Естественно, вывод, сделанный из всех этих трех премудростей вместе взятых, ничем, кроме как ложью в кубе, уже просто не может быть. Сейчас мы это теоретическое положение проверим на практике.

Если допустить, что этот, как бы, «расизм» – основа нацизма, и человек, не готовый поступиться своей социальной (не обязательно национальной, но и национальной в том числе) принадлежностью – расист, значит… Наилучшим средством предотвращения будущих холокостов является превращение общества из сложной системы, структурированной как горизонтально (нацменьшинства, субэтносы, землячества, профессии), так и вертикально (иерархия), в однородную массу, где все взаимозаменяемы, никто никому ничего не должен и ответственность брать на себя не хочет никто.

Так вот, в капитальном труде «Истоки тоталитаризма» Ханна Арендт демонстрирует и доказывает: предпосылкой популярности тоталитарных идеологий и установления тоталитарных порядков везде и всюду был вот именно такой распад структуры, «массификация» общества:

Главная черта человека массы – не жестокость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений (стр. 422).

Массы соединяет отнюдь не сознание общих интересов, и у них нет той отчетливой классовой структурированности, которая выражается в определенных, ограниченных и достижимых целях. Термин «массы» применим только там, где мы имеем дело с людьми, которых по причине либо их количества, либо равнодушия, либо сочетания обоих факторов нельзя объединить ни в какую организацию, основанную на общем интересе (стр. 414).

Тоталитарные движения нацелены на массы и преуспели в организации масс, а не классов, как старые партии, созданные по групповым интересам в континентальных национальных государствах; и не граждан, имеющих собственные мнения об управлении общественными делами и интересы в них, как партии в англо-саксонских странах (стр. 411.)

Восстание масс против «реализма», здравого смысла и всех «вероятностей мира» (Бёрк) было результатом их атомизации, потери ими социального статуса и всего арсенала коммуникативных связей, в структуре которых только и возможен здравый смысл. В их ситуации духовной и социальной неприкаянности здравое размышление над тем, что произвольно, а что планируемо, что случайно, а что необходимо, стало больше невозможно. Тоталитарная пропаганда может жестоко надругаться над здравым смыслом только там, где он потерял свою значимость (стр. 465).

Не патологическая личность Сталина или Гитлера тоталитаризм породила, а тоталитарное перерождение общества патологическую личность поставило во главе. Не абсурдные теории о «вине» буржуя или еврея натравили на них толпу, а толпа в поисках «козла отпущения» готова была подхватывать самые нелепые басни, хоть расового, хоть классового, хоть любого другого покроя.

Иными словами, борьба против всего того, что расплывчато именуется ныне «расизмом» – будущих холокостов не предотвращает, напротив – им-то она дорогу и мостит. Чем меньше в обществе социальных связей, группировок, осознания (и совместного отстаивания) общих интересов, тем более становится оно «массовым», а чем более оно «массовое», тем легче тоталитарному мышлению и движению овладеть им на всяком крутом повороте истории.

Понимаю, что и Вы, и единомышленники Ваши скорее по неведению согрешаете, но не забывайте: Бог долго ждет, да больно бьет!

До новых встреч, драгоценный Дмитрий Сергеевич.

Искренне Ваша

Элла Грайфер

2010