Элла Грайфер

Глядя с Востока

71. Еще раз о любви к ближнему

Подайте, касатики,

Сестрички и братики,

Папаши и мамаши,

Благодетели наши.

Обратите внимание

На мои страдания,

Подайте подаяние

На пропитание

Сиротинке безродному,

Голодному и холодному,

Сущему неимущему,

Слепому, хромому

И глухонемому…

«Морозко»

Все, сколько ни было их и ни есть, сообщества людские от века стремились украшать себя добродетелями. Не всякий, правда, решался во всеуслышание заявить, что он всех сильнее, ибо такое утверждение проверить не очень сложно, зато уж претензий на звание самого умного, самого благочестивого, самого душевного всегда было – пруд пруди (евреи – те и вовсе уверяют, что имеется у них по лишней душе на каждую душу населения). Но хит сезона в западном мире нынче – венец самого гуманного общества всех времен и народов.

Самая популярная мантра: «Вот если бы все деньги, которые тратятся на вооружения (находятся в руках обожравшегося «Севера») отнять и поделить, то бедный «Юг» враз от пуза наелся бы и все недуги бы свои излечил. Вопрос, откуда взять еду, когда этот самый Юг уже снова успеет проголодаться, естественно, не ставится. Видимо, по мнению выдающихся наших экономистов, обязаны деньги (а пуще того, всякие материальные блага!) сами собой размножаться прямым делением.

С тем, кто слезы не проливает над горькой долей «маленького человека», не стремится денно и нощно накормить и обогреть сирого и убогого, в приличном обществе и разговаривать не станет никто. А потому очень важно, чтоб в сирых и убогих не случилось ненароком нехватки.

Мне вот недавно католичка одна знакомая так и выложила: «Да, ничем бедные не лучше богатых. Просто Бог их любит больше!». Хоть и сказал однажды Иисус: «Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете.» (Мк.12,7), в том, т.е., смысле, что не все же вам нищих-то ублажать, и на другого кого-то иногда стоит обратить внимание, но данная категория его последователей это явственно понимает так, что нищих надо всегда с собою иметь, никоим образом не допуская их исчезновения. Действительно, если Бог их больше любит, то возможное отсутствие своих любимцев, не дай Бог, за обиду сочтет… В общем, тут надо ухо держать востро!

Самый примитивный прием – дозировка благодеяний в пропорции «жив будешь, но любить не захочешь», это, однако, в основном, уже пройденный этап. Нынче людей в роли подопечных удерживать принято не числом, а умением. Существует несколько общеупотребительных методик.

1). Мана небесная

Можно, например, осчастливить население какой-нибудь недопотребляющей губернии. Только, упаси Боже, не по случаю войны или стихийного бедствия, а то отсталые аборигены могут понять неправильно и как только положение нормализуется снова за работу приняться. Для надлежащего же эффекта совершать сие деяние надобно без всякой видимой причины, в силу одной только безграничной щедрости бескорыстных благодетелей. Взять да и организовать бесплатную раздачу завалявшихся на складах продуктов. Ничего, что срок годности истек, на халяву и уксус сладкий. Одним ударом и крестьян, и торговцев всех разорим (кто же это еду покупать станет, если даром дают?), чем надолго обеспечим себя несчастненькими, что совсем пропадут без нашей помощи. Надолго, но… не обязательно навсегда, ибо вредная привычка, есть хлеб свой в поте лица своего, может еще свести на нет все наши усилия.

Полную гарантию успеха дает только воспитание с младых ногтей, а посему пособие по безработице давать надо годов с шестнадцати – и до шестидесяти, чтоб плавно переходило в пенсию (да пенсия-то чтоб не меньше, чем у работяг, иначе дискриминация выходит!). Этот метод еще и тем хорош, что дуреющему от безделья шестнадцатилетнему  оболтусу, у которого силушка по жилушкам бежит – девать некуда, прямой путь – на нары. После чего открываются возможности для «социальной реабилитации» методом «Лешенька, Лешенька, сделай одолжение». Молодость – время перспективное, но воистину неисчерпаемым потенциалом жалостности обладает все-таки детство.

2). Мадонна с младенцем

Инстинктивное стремление защитить и приласкать детеныша унаследовано человеком от животных предков, так что призыв помочь бедным малюткам во многих сердцах отклик найдет, но помогать-то надо умеючи. Ежели, скажем, сиротку пригреть или там на детдом скинуться, на детскую деревню – оно, конечно, неплохо. Но детки – они ж вырастать тенденцию имеют, становиться нормальными людьми, не сирыми, не убогими… вот этого допустить нельзя.

Неплохую методу разработали, к примеру, в Бразилии. Устроили в трущобных районах систему поддержки новорожденных. Не знаю точно, то ли деньгами, то ли натурой, то ли только младенца подкармливали, то ли и мамаше перепадало, но, в общем-целом, рожать трущобные дамы могли без опасения, о прокорме голова у них не болела. Ну, то есть, не болела, покуда дите совсем малое было. А как подрастет да снимется автоматически с казенного довольствия, так сразу выясняется, что каждый день ему кушать хочется, а булки на елках, даже в Бразилии, увы, не растут. Так родители из положения выходили просто: вышвыривали вздорожавшее чадо из дому на все четыре стороны и новое себе заводили.  А маленькие «лишние люди» как умели учились выживать, сбивались в банды, терроризировали окрестности… помните фильм «Генералы песчаных  карьеров» с трогательной мелодией «Зачем Герасим утопил Муму»?.. Ну вот, а потом их полиция отстреливать начала, потому как никому уже вовсе проходу не давали и девать их решительно было некуда.

Такая вот нестыковочка получилась, оттого что хорошую идею до конца не продумали и последовательно не провели. Уж ежели кого с колыбели записывать в опекаемые – так уже до могилы! Да эх… чего там мелочиться! Даешь несчастненьких личных и потомственных, объект угождения по праву рождения, ныне и присно и во веки веков – аминь!

3) Дал себе труд родиться

Во время оно бесстыдник-Фигаро имел нахальство прямо со сцены заявлять, что не считает себя обязанным Альмавиве Сюзанну уступать, из-за того только, что тот дал себе труд родиться графом. И зал на такое безобразие отвечал еще аплодисментами. А представьте-ка себе в наше время какого-нибудь Фиму, заявляющего со сцены, что не желает свои кровные уступать кому-то другому только потому, что этот другой дал себе труд родиться в семье бездельников. Не то что освистают – в клочки разорвут и без сахара скушают! Притом, что речь идет не о спасении того, другого, от голода (голод в современном обществе давно уже никому не грозит) и даже не об оплате образования тому, кому дал Бог хорошую голову, а денег не дал. Тем более, не о каких-нибудь семьях,  что честно работают, но зарабатывают мало.

Совсем наоборот – непременное условие помощи, пожертвований и всяких льгот — вот именно от работы отлынивать и увиливать всеми возможными и невозможными средствами. Самая первая народная мудрость, услышанная мною по приезде в Израиль: на работу устраиваться не спеши. Тому, кто ни разу не работал, пособий платят больше. Во Франкфурте на Майне семья учителя трехкомнатную квартиру позволить себе могла с трудом, зато алкашам-бездельникам магистрат жилье обеспечивал за свой счет. В Линце поведал мне пролетарий от станка, что работать стало нынче невыгодно.

Принадлежность к классу бездельников автоматически дает право на пожизненную ренту, но… Удивительно все же неблагодарное существо человек. Пока окончательно не сопьется или за решетку не угодит, так все и норовит подработать еще «по черному», не платя налогов, а вот это уже против правил игры. Ибо всякий трудящийся обречен быть объектом эксплуатации, право на дармовое прожитие имеет только бездельник. Не знаю, может, сейчас что-нибудь изменилось, но лет десять назад в Израиле получатель пособия автоматически терял его, будучи уличен в попытке приобретения дополнительной профессии, дабы в дальнейшем кормиться трудами рук своих… Короче говоря, социальная принадлежность, даже в нескольких поколениях, еще, увы, не гарантия. Куда более надежный маркер обеспечивает принадлежность расовая

4) Борьба с расизмом

Не путать с борьбой ПРОТИВ расизма. Противники расизма считают, что шансы, льготы и доходы человека от его расовой принадлежности зависеть не должны, а наши гуманисты, наоборот, считают, что от нее-то вот именно и должны они зависеть в первую очередь. Родился черным – получай пенсию! Отдельные нетипичные товарищи из тех же черных, правда, тоже могут на эти деньги профессии выучиться или бизнес какой открыть, но пока они в своей общине процент небольшой, еще ничего, терпимо.

Нередко вместо расы маркером выбирается нация, но тут опять же – не всякая годится. С евреями вот в Германии такой намедни вышел конфуз… Уж как их ни ласкали, как ни баловали, а они – нет чтобы денежки-то проесть по-хорошему и за новой порцией прискакать с пустыми руками – все их в дело какое-никакое запустить норовят. Полвека, считай, при полном социализме в своем Израиле прожили, а все окончательно не обленились. Ну, то есть, конечно, от халявы-то не откажутся, но вот… не создается у благодетелей впечатления, что все они без этой халявы в одночасье помрут…  И морального удовлетворения, стало быть, того нету.

Но найти оптимальный вариант помогли, представьте, вот именно евреи, а вернее – один эпизод из их истории:  понадобился как-то Богу народ для Своих каких-то планов, так Он его взял да сотворил заново, в соответствии с требованиями момента. Так вот, по образу и подобию мероприятия сего, и сотворил себе Запад народ, по всем параметрам подходящий: век жалей – не пережалеешь, сколько миллионов не выделяй – как в прорву ухает, и все голодный, все несчастный, все смотрит собачьими глазами и взывает к доброму сердцу своих благодетелей.

5) Если я тебя придумала – стань таким, как я хочу!

И было – в двадцатом веке по рождестве Христовом, по самой века серединочке, рекла международная прогрессивная общественность: «Да будет народ!» И стал народ. И благословила его ООН благословением великим, комитетом специальным, чтобы всякий день от утра и до вечера о всех его нуждах пекся бы неусыпно. И возведены были ему города, «лагерями беженцев» именуемые, и поселился он в домах, что не строил, только вот урожая с полей, что не сеял, собрать не смог, ибо не дали ему полей, дабы не впал в соблазн их  пахать. Заклятием страшным закляла его общественность отнюдь не трудиться, но жить яко птицы небесные.

Дозволялось только в свободное от безделья время поразвлечься слегка стрельбой, ибо коли-ежели обстреливаемые тоже в ответ стрелять начнут, так они же, ненароком, и попасть могут, ну тут, соответственно, убитые, раненые… будет, стало быть, кого пожалеть. Автомат – не соха, патронами не наешься, так что пусть себе поиграются.

И даны были народу тому университеты и школы, больницы и типографии, и прикомандированы были к нему журналистов полчища несметные, чтобы денно и нощно по всему миру в трубы трубить, какой народ этот бедный, несчастный, беззащитный, дабы не просыхала у благодетелей слеза умиления. И страдать бы тому народу от веку до веку невозбранно на радость добрым пожертвователям, да вдруг, откуда ни возьмись –  беда, под названием «Шестидневная война».

Не вдруг благодетели распознали опасность. Сперва даже наоборот, надеялись, что злобные оккупанты их подопечных расстреливать начнут пачками, подачки к ним не пропустят, либо повышвыривают из дармовых квартир – так бы оно даже гораздо трогательнее вышло, но коварный враг заместо того избранных прельстил дьявольским искушением: соблазнил их РАБОТОЙ. Хлеб-то насущный палестинцам на каждый день подавать благодетели, конечно, не забывали, но… слаб человек. Кому же не хочется на свой кусок хлеба еще и маслица кусок положить?.. Кто в Тель-Авиве дома строить стал, кто овощи садить на плантациях, а самые бессовестные даже фабрики стали открывать. Мало того, что продукцию сбывали в Израиле – еще и соседям работу давали. До того увлеклись, что и стрелять некоторым расхотелось, а иные – так приохотились к заработку, что и вовсе в дальние страны подались, где рабочие руки требуются и на ноги встать полегче.

Как увидели благодетели избранный свой народ выплясывающим вокруг златого тельца – лишились враз и сна, и аппетита. Последняя надежда – интифада – и та обманула. Начинание было, правда, многообещающее. Очень живописно смотрелись детишечки, особенно на фоне вспомнившихся разом повествований насчет рецептов приготовления пасхальной мацы… Как сейчас помню веселую картинку в телевизоре: юный герой красиво швыряет камень и тут же отважно прячется за машину с надписью «ООН»… Но молодежь – она ж глупая. Она ж, как в песне поется, все «за победу бороться» норовит. Не понимает, что на самом-то деле предназначение ее – красиво пострадать, чтоб смогли благодетели  оттянуться на собственном благородстве. И вроде бы, ничего не случилось, но как-то весь энтузиазм потихоньку сошел на нет.

И задумали тогда благодетели хитроумную спасательную операцию под названием «Палестинская Автономия или Соглашения Осло». А в начальники над странным этим образованием большого специалиста назначили. Сколько людей несчастными сделать умудрился, от супостатов вплоть до самых ближайших соратников, а уж просто под горячую руку подвернувшихся – вроде, там, пассажиров в угнанных самолетах – и вовсе считать не пересчитать. Понятно, что все это проделывал он не корысти ради, а токмо дабы обратил равнодушный мир, наконец, внимание на его страдания. Явился он яко видение небесное забывшему призвание свое народу – и сразу порядок навел.

Теперь-то уж не деньгу зашибать к соседям ездим – ездим взрывать автобусы, чтобы безысходностью своего страдания весь мир потрясти, да милостыньку из него вытрясти покруче, чем зарплата на стройке. До страждущих, правда, не все дойдет – надо же и журналистам за труды по максимально слезоточивому изображению ситуации, и дружинушке хороброй, что сроду тяжелей калашникова ничего в руках не держала, и самому вождю и учителю на швейцарский счет. Но так-то оно даже и лучше – неподдельней будут страдать. Тут, правда, некоторые несознательные из угла вякают, что не одни они, дескать, страдают. Ладно, о евреях не будем – скоты неблагодарные, въетнамские там или кампучийские беженцы тоже публика подозрительная на предмет сотрудничества с американским империализмом – сами, стало быть, виноваты. Но вот ежели Руанду, к примеру, взять!..

…Руанду… скажут тоже! Что с нее взять, с Руанды-то? Деревня! Только и знают, что друг друга мочить. И не подумают даже пригласить сперва оператора телевидения, точку ему подходящую обеспечить для съемок крупным планом – жертве несчастной прямо в разинутый рот, по наивысшему голливудскому стандарту. Благодетель-то балованный нынче пошел – просто так его не растрогаешь, слезу выжимать – вдохновение требуется. А какое, к черту, может быть вдохновение в каком-нибудь гипопотамьем углу, от которого хоть три года скачи – ни до какого порядочного отеля не доскачешь? То ли дело в наших палестинах: смотался быстренько к ближайшему блокпосту, заснял художественно всю длинную вереницу арабских машин, что в очереди на шмон на жаре страдает, всю технику, какой от бедности горькой они обзавелись (пешком страдать – дураков нету!), да и подался себе в Иерусалим в отель Кинг Дэвид, коктейлем вдохновляться, дабы пожалостней смонтировать кадр.

Или вот еще выдумали – Дарфур! Не только что вдохновиться нечем – еще и снимать не дают. Того гляди, сам ненароком пострадаешь, а такого не было уговору. Репортер-то ведь благодетелям чужое страдание поставлять подряжался, а не свое. И то сказать, без репортера кто поверит в страдание? Что ж с того, что, может, в Дарфуре за день тыщу людей угрохали? Что такое это самая тыща? Единичка с нулями! На нашем-то театре военных действий и десяти, может, не убьют, зато выразительность какая! По четыре дубля процесса ужасной погибели какого-нибудь невинного чада снимать иной раз приходится… А что поделаешь – искусство требует жертв. Здесь и только здесь единственные и неповторимые условия созданы – для жертв и для искусства. В Руанде-то может ведь и так оказаться, что, в конце концов, кто ни на есть победит, да другого и выгонит. Или же компромисс найдут, землю поделят и станут жить-поживать, каждый сам по себе. А нашим героям податься некуда.

Поделить землю? Да что в том толку-то? Плодились и размножались они иждивением благодетелей, не задаваясь вопросом, сможет ли прокормить их эта земля, особенно с учетом трех неработавших поколений… Победа им не светит, ибо даже если удастся евреев раздавить, арабские братья церемониться с ними не станут, и никакие благодетели от них, конечно, не защитят – себе дороже. Признать свое поражение и уйти? Но куда? Многие ли из тех, кто с таким энтузиазмом воспринимает их в виртуале, в реале согласятся на порог их пустить?

И потому могут благодетели спать спокойно: никуда от них избранный народ не денется, но будет вечно и бесконечно им в угоду детей в живые бомбы отдавать и петрушку строить перед телекамерами, обеспечивая им максимальный восторг и умиление по поводу собственной доброты.

2006