Виктор Гуревич

Люди, проекты, заводы — обратный отсчет

На излете хрущевской оттепели, в 1964 году, после окончания средней школы ко мне обратилась за советом племянница: кем быть, куда идти учиться. Ответ мой был однозначен: поступай на исторический факультет! Буду счастлив, писал я ей, если через пять или десять лет ты займешься историей Челябинского тракторного завода (ЧТЗ), одним из создателей которого был твой дедушка. Слишком много темных пятен было тогда в истории создания и становления завода, и до сих пор в ней остается немало неясных страниц.

На исторический факультет ни в МГУ, ни в Педагогический институт (МГПИ) Леночку, конечно, не приняли, пришлось ей пойти по стопам своей бабушки и взять курс на библиотечное дело. Но туман вокруг «строек сталинских пятилеток» со временем начал постепенно рассеиваться «сам собой», без ее помощи. В июне 1969 моя добрая приятельница Зина (теперь она, конечно, Зелда) Соскинд прислала мне пачку вырезок из газеты «Вечерний Челябинск» с отрывками из работы Леонида Комарова и Ефима Ховива «Рождение тракторного». А в 1972 они оба, с участием Н. Заржевского, на основе этой работы выпустили первый том монументального труда «Летопись Челябинского тракторного (1929-1945 гг.)». Через 10 лет вышел и второй том, посвященный послевоенной заводской истории.

Только из этой книги мы узнали то, что отрывочно и вполýха слышали раньше от людей старшего поколения: о том, как на болоте, в 7-8 км от центра бывшего уездного (районного) уральского города, строился гигантский завод, больший, чем два других — Сталинградский и Харьковский, вместе взятые; о том, как в Детройте, в содружестве со знаменитой архитектурно-строительной фирмой «Альберт Кан», в 1930 было открыто проектное бюро «Cheliabinsk Tractor Plant»; о том, как заводские инженеры объездили всю Европу и США в поисках нужного станочного оборудования; наконец, о том, как в мае 1937 завод получил Гран-при на Парижской всемирной выставке за представленные там образцы серийно выпускаемых лигроинового и дизельного тракторов…

Об одном только не было тогда сказано в этой книге (ведь оттепель уже благополучно закончилась!) — о том, что в 1937-38 гг. с завода «взяли» (как тогда говорили) не менее 300 (по оценкам современника — от 500 до 600) человек — от рабочих, мастеров и руководителей ведущих цехов до директора завода и секретаря парткома. Многие из них были расстреляны, другие отправлены на многие годы в сибирские лагеря или, в виде исключения, попали в «шарашки»; уцелели единицы.

Но история строительства, становления и развития ЧТЗ — только часть той широкой панорамы, которая раскрывается в статье Сони Мельниковой-Рэйч «Советская проблема с двумя “неизвестными”, или Как американский архитектор и советский коммерсант дали старт индустриализации России. Часть I: Альберт Кан» (Sonia Melnikova-Raich. The Soviet Problem with Two “Unknowns”: How an American Architect and a Soviet Negotiator Jump-Started the Industrialization of Russia. Part I: Albert Kahn), опубликованной в апреле этого года в американском «Журнале общества индустриальной археологии» (IA, The Journal of the Society for Industrial Archeology, vol. 36, no. 2 (2010), pp. 57-80).

Индустриальная археология — какое выразительное название! Мы часто не отдаем себе отчета в том, как на наших глазах погружаются в культурный слой и уже утонули в нем деревянные аэропланы, бензиновые тракторы и танки, ламповые радиоприемники и телевизоры, винтовки-«трехлинейки» и маузеры, паровозы и пароходы, «полуторки» и «эмки»…. К сожалению, с течением времени мы иногда теряем представление не только об этих, чудодейственных для своего времени, предметах материальной культуры, но и о заводах, их производивших, и, как это ни печально, даже о людях, создававших эти заводы… Поэтому ретроспективные исследования, подобные статье Сони Мельниковой-Рэйч (в прошлом — московского архитектора), следует всячески приветствовать.

В статье не просто внимательно, но скрупулезно прослеживается история создания промышленных гигантов в Советском Союзе, в которой выдающуюся, и даже ведущую, роль сыграли два человека: талантливый американский архитектор и промышленный стратег, сын немецкого раввина Альберт Кан и советский коммерсант, доктор экономики Саул Брон — одессит, пришедший в ВКП (б) из Еврейской социалистической партии Украины. Фигура Кана встает в первой части работы С. Мельниковой-Рэйч, как говорится, во весь рост. Брону автор посвятила вторую часть статьи, которая должна выйти в конце этого года.[1]

Геркулесов труд по созданию на пустырях и болотах нескольких сотен российских и украинских заводов был бы, конечно, немыслим без высочайших повелений главного «архитектора» социализма в СССР — Иосифа Сталина, выжавшего с хлебных полей Украины, Кубани и Поволжья, а также из музеев Москвы и Ленинграда, миллиарды долларов для уплаты за работу и оборудование фирмам А. Кана, Г. Форда, Катерпиллер, Остин и другим компаниям. Надо полагать, заметим, что эти миллиарды были отнюдь не лишними для «братского американского народа», ведь речь идет о временах Великой депрессии…

Того самого гениального зодчего, по мановению руки которого, на фоне неоспоримых промышленных достижений, ледового дрейфа папанинской четверки, перелетов В. Чкалова и М. Громова, под звуки скрипки И. Ойстраха, бравурных песен И. Дунаевского и джаза Л. Утесова, был разгромлен цвет советской технической интеллигенции, в том числе почти поголовно — руководство и инженерный состав Народного комиссариата тяжелой промышленности СССР. Достаточно сказать, что из 10 или 12 заместителей наркома Г.К. Орджоникидзе, покончившего с собой в феврале 1937, остался только один — Семен Захарович Гинзбург, один из будущих послевоенных министров.

Погиб на Лубянке и Саул Григорьевич Брон, работавший перед арестом заместителем заведующего Объединением государственных издательств (ОГИЗ) при Наркомпросе РСФСР. А «сигнализировал» товарищу Сталину «О положении в ОГИЗе, как отдел печати посылал туда врагов», в своей, именно так озаглавленной докладной записке, не кто иной, как печально известный Л.З. Мехлис. И вот рукописная резолюция Сталина на этой записке: «Тов. Ежову. Нужно переарестовать всю огизовскую мразь. И. Сталин»[2].

Более подробно об истории гибели и реабилитации Брона автор, наверное, расскажет во второй части статьи…

Индустриализация. Сейчас в России, и не только в России, идут громкие споры, ломаются остро заточенные бумажные и электронные копья вокруг оценки этой эпохи. С одной стороны, осуществить индустриализацию удалось только за счет беспощадной эксплуатации рабочих и обнищания крестьян, голода и ликвидации более или менее зажиточного деревенского контингента «как класса», под корень. С другой стороны, очень трудно, если вообще это возможно, представить, что произошло бы с Советским Союзом, не будь индустриализации, во время войны 1941-45 гг. Просто не хочется думать, что осталось бы в этом случае от Союза. Может быть, какой-нибудь регион за Уралом, с коллаборационистским режимом типа вишийского, под руководством доморощенного маршала типа Петэна (Henri Philippe Pétain) или генерала Власова? Прошу извинить за не принятый нынче в интеллигентных кругах моветон — сослагательное наклонение, без него в данном случае никак.

Большое достоинство статьи Сони Мельниковой-Рэйч — в том, что она убедительно и притом хладнокровно, как настоящий летописец, освещает обе стороны индустриализации — эпическую и трагическую, черную и белую. Нет, «белую» — не то слово, правильнее будет сказать, красную, и по цвету государственного флага, и по той крови, ценой которой были достигнуты поставленные цели…

Однако «хладнокровно» — вовсе не значит, что равнодушно. Читая статью, явственно представляешь себе все трудности времени, при этом автор обходится без стандартных проклятий и базарной критики в адрес власть предержащих. Что было, то было: и голод, и перманентные репрессии, и героический энтузиазм строителей, и эпидемия тифа на стройке Сталинградского завода, и ликование при выпуске первых тракторов, и — добавлю уже на основе собственного опыта — сохранившаяся на многие десятилетия теплота отношения оставшихся на воле бывших сослуживцев к семьям «врагов народа»…

Несколько выходя за рамки рецензируемой статьи, не могу не отметить: на строительстве ЧТЗ не использовался труд заключенных. Напротив, известны деревенские семьи, бежавшие от голода и раскулачивания в город, на «великую стройку». На границе старого Челябинска и родившегося в те годы его Тракторозаводского района даже вырос целый поселок из подслеповатых деревянных домиков и бараков, получивший в народе название Кирсарай.

Статья подробно документирована, каждая фраза подтверждена ссылками на американские и советские архивные источники, в том числе на журналы и газеты 30-х годов, указаны источники всех иллюстраций. Стоит отметить, что некоторые интересные фотографии предоставлены автору Музеем истории ЧТЗ.

Следует ожидать, что вторая часть работы будет не менее интересна, чем первая, и пожелать автору новых успехов, может быть, и издания труда отдельной книгой, в том числе на русском языке. Представленный материал того заслуживает. В русском издании неплохо бы представить и персональные портреты главных героев — Альберта Кана и Саула Брона.

Несомненно, работа Сони Мельниковой-Рэйч, казалось бы, чисто «археологическая», актуальна и полезна для продолжения и дальнейшего развития российско-американского сотрудничества в тех научных и технических областях, где будет полезен доставшийся нам от предков уникальный опыт международного общения, со всеми его трудностями, провалами и успехами.