Галина Феликсон

Стихи

Одиночество

Собака ушла из дома —
Такой нетипичный случай.
Меж запахов незнакомых
Терялся надежды лучик,
Что кто-то взгрустнёт немного,
В душе пробуждая жалость…
Одна по чужой дороге
Собака трусцой бежала.
И знала она, конечно,
Беглянку никто не ищет.
Хозяева бессердечны,
Не выйдут и не посвищут.
Они проходили рядом,
Не тронув рукою спину,
Без ласковых слов и взглядов
В молчанье спешили мимо.
Сильнее всего на свете
Собака любви хотела.
Ушла она в дождь и в ветер.
От голода зябло тело.
Неслышно ступали лапы
По комьям остывшей пыли.
Устало брела собака,
Которую не любили.
Прохожим в глаза глядела,
От горя чуть слышно плача.
Но людям какое дело
До жалкой судьбы собачьей?

Их много — зверей ненужных…

Спектакль

В космических чёрных глубинах
Безмолвье царит ледяное.
Лишь россыпи звёзд голубые
Плывут в безмятежном покое.

Светила, планеты, кометы,
Кружась, устремляются в Вечность,
Огнями бегущего света
На миг озарив бесконечность.

На самом краю Поднебесья
На шарике маленьком ярком
Жизнь пишет бессмертные пьесы,
Укрывшись под радужной аркой.

Из холода ночи морозной,
Из лёгкого танца снежинок,
Из золота россыпи звёздной
Фантазий плетёт паутину.

Из сереньких лужиц унылых,
Из осени слякоти ранней,
Из веток безлиственных стылых
Слагает она мелодраму.

И тут же, минуты не медля,
Напишет рукой торопливой
Бессмертные шутки комедий,
Трагедии пафос слезливый.

Закрутит событья умело
Под горны победного марша —
От нежности чистой и белой
До грубости пошлого фарса.

Под вопли, под хохот, под стрессы
Жизнь пишет, трудясь неустанно,
Свои бесконечные пьесы
Про страх, про любовь, про обманы.

Картина сменяет картину
В мелькании близей и далей.
Леса, города и пустыни
Плывут миражом по спирали.

Сливаются в строчки столетья
Под Жизни придирчивым взглядом.
Она сотворяет сюжеты
Не славы, а прихоти ради.

Сплетаются были и сказки,
Плач скрипки и визги металла.
Меняются куклы и маски,
Смешались концы и начала.

То смех, то печали надрывы.
Мелькают эпохи и страны…
Но вносит свои коррективы
Судьба — режиссёр постоянный.

Судьба суетливо и нервно
Несётся по жизненной сцене,
Последнего делает первым,
Меняет явленья, акценты.
Бандиты выходят в герои.
Акрополь снаряд разрушает.
Безумством развалена Троя
И грешницей стала святая.

Судьба, задыхаясь от спешки,
Комедию пишет из драмы.
И вот заурядная пешка
Престол попирает ногами.

Взирая с высот на сраженья,
Король пьёт вино на балконе.
Скользит по потоку забвенья
Угрюмая лодка Харона.

Дурак надевает корону.
Ворьё прорывается к власти.
Под аплодисменты и стоны
Судьба провоцирует страсти.

В тупом залихватском угаре
Отвалит и зрелищ и хлеба,
Любой изувечит сценарий
Безумной толпе на потребу.

Она — режиссёр прихотливый:
Увечья засыпала солью,
Чтоб плакал от горя счастливый,
Чтоб корчился сильный от боли.

Калечит, и валит, и рушит,
Вгрызаясь в события крысой.
Толпятся убитые души
В коротком проходе кулисы.
Ломаются, падая, тени.
Пылают и плавятся свечи.
Дрожит над истоптанной сценой
Горячий удушливый вечер.

Грохочут копыта и пушки.
Гремят колесницы и танки.
Звенят под стучащие кружки
Аккорды последнего танго.

И падает пепел на лица
Под шорох разрушенных зданий.
Судьба-режиссёр веселится,
Меняя Закон Мирозданья.

Под жёстким сияньем софитов
Расчерчено время на клетки.
И в каждой на тоненьких нитях
Качаются марионетки.

Велениям Рока покорны,
Смеются, танцуют и плачут,
Взлетают, как щепки на волнах,
В погоне за бликом удачи.

Стреляют, дерутся на шпагах
И машут в восторге руками.
И чудится им, бедолагам,
Что всё они делают сами:

Шагают по кромочке тонкой,
Вращаются в центре событий.
А Некто смеётся тихонько,
Старательно дёргая нити.
И куклы, полны героизма,
В лучах ослепляющих тонут.
Театр взрывается визгом
И хлопаньем потных ладоней.

А время разбилось на клетки.
Рука Кукловода устала.
Качаются марионетки
Под медные трубы финала…

* * *

Перевирая прописные истины,
Еврейский плотник шёл учить народ.
Он объяснял отчаянно и искренне,
Что доброта наш грешный свет спасёт.

От дома к дому проходил он медленно,
Неся любви слепое торжество.
Иные называли это бреднями,
Другие свято верили в него.

Когда он умирал, друзьями преданный,
Среди насмешек, пересудов, слёз,
Душа его смятенная не ведала,
Какой раскол он в жизнь людей принёс.

Распяли на кресте пророка нищего,
И, погружаясь разумом во тьму,
Толпа рабов признала в нём Всевышнего
И поклонилась — мёртвому — ему.

Из века в век в кровавом исступлении,
Добро и веру обратив во зло,
Мир молится еврею убиенному
И убивает именем его.

* * *

Зажги свечу. Подумай обо мне.
Моё дыханье отыщи в огне.
И, растворяясь во вчерашнем дне,
Услышь меня в прохладной тишине.

Найди мой образ в предрассветном сне,
В прозрачном блике света на стене.
Зажги свечу. Подумай обо мне.
Моё дыханье отыщи в огне.

Пусть я под равнодушною луной
Растаю робкой тенью на окне,
И, разогнав крылом полдневный зной,
Мелькну поющей птицей в вышине.
Зажги свечу. Подумай обо мне.

* * *

«Прощаться» и «прощать» — похожие слова.
Смешение корней, смещение понятий,
Смятение сердец, разомкнутость объятий.
К чему тепло и свет, когда душа мертва?

Пусть оборвётся связь, но память всё равно
В который раз зажжёт свечу воспоминаний.
Один короткий вздох на множество прощаний.
На множество обид прощение одно.

Под жёсткий стук колёс помчится время вспять.
Жизнь обернётся вдруг бессмысленной ошибкой.
Ненужная слеза. Последняя улыбка.
Несовместимость слов «прощаться» и «прощать».