Дмитрий Ларионов: «Пространство и запахи солнечных красок…»

Loading

Дмитрий Ларионов

«Пространство и запахи солнечных красок…» 

*  *  *

Я состоялся на земле.
Сюда – пришел в апреле,
когда дожди гостили: акварелью
плакала весна – весною – птицы повзрослели. 

Мне оставалось только уцелеть,
принять Христово таинство купели…
————————————————————————
Пока цветут пустобородые глаза
на золотом лице –
две ледяные карамели… 

Я продолжаю верить голосам,
я буду петь. Пройду тенистые аллеи –
и тело возвращу земле, а сам
сойду на плоскости – в миры и параллели 

и веслами расправлю паруса,
горстями ветер зачерпну, не выпитый доселе…
————————————————————————
И ныне – я – роса.
Я в голосах
людских. Я – облако, идущее на Север.

Октябрьские подсолнухи 

Был окрик или крик
снаружи. Не ослышался.

Отсутствие тебя; а именно
– стреножит что-то и колышется:
однолетняя моя жизнь – в твоем имени.
———————————————————
Мы будем далеки от дома,
и не заметим верный ход недели,
когда на этот мир огромный
глазами – нашими – посмотрят дети.

Всюду был туман. С деревьев крапали осадки
обложные, морось октября – зернистая неоднородность
на глазах. Вдыхал я возраст этот: на запах – сладкий,
со вкусом бересклета и бруслины. Область

моих чувств росла и прорастала вне структур,
событий и явлений. Стоял на этаже /курил, слегка сутул…/;
плеяды звездных кораблей видны – прополот
ими Млечный, а я счастливый – один и тот же город

нам с тобой – за окнами квартир. И прежним будет небо,
и прежним будет камень маргариновый под ним
светить невозмутимыми ночами. И будет пусть нелепой
и случайной радость –  когда мы станем не одни…

а изначально так случилось: с деревьев крапали осадки, всюду был туман;
зернистая неоднородность  на глазах – октябрьская морось.
Тем вечером – внушительный спектакль с актрисою Чулпан
Хаматовой. Но на спектакль не пошли. Не окрик был, но голос…

и были стены – белыми,
прозрачными почти;
и столько света – спелого,
подсолнухов и птиц… 

Друг

Устройство первой жизни – понятно
мне. С тобой здесь все – однажды.
Ты видишь, как проходит чья-то
осень в октябре. Не каждый

смертен в эту осень; после, после,
когда рулетки колесо крупье
запустит – рухнет оземь
яблоко, земля в белье

из свежих трав
и бытия –
уже – твоя.

А тело обуяв,
ты извлечешь и неба – вдосталь.

И выпьют чарку за тебя
и ангел, и апостол
в образах ребят,

мой ангел низкорослый. 

*  *  * 

Эй, друг! В конце строки – не ставь отточий,
не препинай слова. Слов решето
впускает речь без знаков, впрочем,
любая точка – лучше запятой.

Искать стихи /такое дело…/
больнее, зачастую, ночью.

Слова особого раздела
и порядка – позвоночны,
одиночны, непорочны;

Но и они потребуют пробела.
Не ставь в конце строки отточий,

ты –
герой своей черты.

Поэт предела
в Стране столь частых двоеточий.

Перспектива

Пролетая над каньоном
чайка – становится галочкой.
Даль ограничивается зеленым
лесом. В поднебесное, сине-алое
смотрит девочка. Распустила волосы.
Щурится. Солнце на медальоне.
Жизнь – цветоносные полосы
дней недели. В ее ладонях.

Пролетая над каньоном
ласточка – становится точкой.
Когда бы мог подобрать синоним
– сообщил б иначе, а вновь – отсрочка.
Расстояния не намажешь на хлеб,
о тебе лишь слова – упорядочил.
Наутро, в каждый пробел
ставил точки и галочки.

Птиц рисовать
не умею.

*  *  *

Мечтал научиться летать, чтобы
уже научившись, из сезона в сезон –
быть перелетным охрипшим скворцом;
отбиться от стаи, а дальше – особым

порывом от камня уйти,
на бессрочные пробы
тверди небесной.

Где бесполезны
и непригодны почти
деликатные лоно и чресла.

Исходные числа –
показатели роста и веса.

Пусть денно молчат москвичи,
элементы PR, провинциальная пресса;
угасает пространство дрожью свечи
стеариновой, а ты – не кричи.

Все, что случится – лишь доля прогресса.

В нашей котельной – тепло. Котлы – горячи.
Мы стоим в русле улицы /между домами/,
перелетные птицы исчезают над нами.

Счастлив, что я – на земле.

Городской мотылёк

Вычитать, выдышать счастье,
мелькать городским мотыльком
у окна твоего. Бликом случаться,

в зрачок проникая. Уметь – ни о ком,
про тебя. Вынести, выпустить песню.
Равнокрылую. Живую. Без слов.

Первый  танец /поля поднебесной…/.
а слова – озвончаются. Вновь
сезон отцветает. И вскоре, и вскоре

клумбы эти сойдут за стожки
сорняка и травы огуречной.  Оформит
хозяйка к зиме цветники.

Ты на картах гадала, а числа
– не в масть. И глаза рассекает лучом:
снова блик сквозь стекло преломился,
мотыльком попадая в зрачок.

Осознание

Дикая ягода горчит
на языке. Нет больше слов,
есть мысли. Молчи.
Над городом – светло.
Что привело
тебя?..

Скребя в кармане мелочью
/эквивалент как равноценность/,
под ругань пьяной сволочи,
постой один.

…а знаешь, Дим!
Её плевки на серость
асфальтовую, брусчатку и бетон
/пардон, у фонаря разлитая моча – не в счёт/ –
повадки дикарей; должно быть, чёрт
летящим мыслям шепчется вдогон…

Тебе – в другой вагон.

И не иначе – увидал, когда
среди полей ты вышел:
повилика одуванчик
задушила/обняла?

Одна пчела была
на них дана Всевышним.

Одна пчела.

*  *  *  

тебя проинформируют о происшествиях
выборах в ГД РФ ты столь тонок в момент излома
впрочем помни день в путешествиях
стоит и десяти лет проведенных тобою дома

будь недоступен для всех звонков
смс игнорируй забудь про фейсбук и твиттер
знаешь сам возвращаться всегда легко
если на ладони ты если втагода очевиден

иное слева чтобы к числу свобод
сложить судьбу скорее милый прими участие
впрочем помни не случилось чтоб
ничего ты на Родину  длинную возвращайся

*  *  *

Из-за гребня гор вырастало солнце.
Он тронул. Верхом на лошади – удить форель
в равнодушном ручье. Червонцем
терракотовым переливалась осень – сентябрь горел.

Глиняных дорог извилины сплетались,
отводились… и время его шло, и путь его хмелил.

Он наблюдал свои края в горизонтали,
а мысли были сохлы, словно бабочки в пыли.

Улов не обсуждал. Когда везло ему –
был тише трав соломенных, и ниже вод бескровных.

Ловил – кабы облом – то в подражание псалму
насвистывал частушку. Такие басни – инословны
многим, однако – сам мечтал о море. И только волны

были в юности – не рыболовной
– неспокойной потому.

*  *  *

Детство – пространство и запахи
солнечных красок, расщепление календаря
на гласные цифры; словесная масса
сказаний о важном. Толика пресного мифа

в том, что не ты, словно кто-то другой
бывал – лишь однажды /больше, увы, ни ногой
туда./… Потому что предел – давно нажит,
остальное, просто-напросто результат труда.

Детство – декорации многих событий
в твоей голове /не перед глазами/. Снизу видел
мирок, а сейчас – за границу кулис;

казалось: выдержав первый экзамен,
вновь выйдешь к публике. Но руки – немелы. Голос – осклиз.

Детство – подсолнухи и одуванчик
на грядке. Листья крапивы. Сарай. И молчишь обо
всем. И единственный свет этот – сладкий.

И даже в сомнениях – Бог.

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Дмитрий Ларионов: «Пространство и запахи солнечных красок…»

  1. Не знаю… не спец и разбор рифм — не моя хлеб… Мне нравится — есть в стихах какая-то изощренная музыка, которая затягивает.

Обсуждение закрыто.