Метка: Михаил Ривкин

5782 — год Шмиты Михаил Ривкин Мы уже не раз касались в наших заметках законов Шмиты. Поскольку наступающий 5782 год — год Шмиты, попробуем ещё раз резюмировать самое главное.

Для автора было важно, с одной стороны, убедительно объяснить в чём смысл, в чём первопричина всех тех несчастий, которые обрушились на Израиль, но при этом не переусердствовать и закончить свою проповедь на оптимистической ноте предвестием избавления.

В перечне проклятий автор, как правило, отталкивался от той реальности, которую он видел вокруг себя. Он описывал известные ему факты, но, при этом, давал полную волю своему художественному воображению, преувеличивая, усиливая, доводя до последнего предела все беды и несчастья, о которых был наслышан.

Издревле существовал обычай «восстанавливать имя» того, кто умер и не оставил наследника, и чьё родовое имя могло быть безвозвратно забыто в Израиле. Только с учётом такого обычая мы можем правильно понять историю Йеуды и Тамар. Этот же обычай является одним из ключевых моментов в истории Боаза и Рут.

Самый известный из законов войны — это закон о «дереве, от которого ты ешь». На войне — как на войне… Нравственные стандарты Элиши, одного из Ранних пророков, отражали реальности своего времени, он, как и все Ранние Пророки, был, в этом плане, скорее верным свидетелем современности, нежели провозвестником нового.

Истинная причина чудесных побед Израиля над врагами состоит в порочности и греховности этих самых врагов, однако сыграл свою важную роль и вечный Завет с Патриархами. По буквальному смыслу этих слов трудно понять, является ли каждое из этих двух условий само по себе необходимым и достаточным.

Девтерономист был не только великим историком, но и хорошим психологом. Он был прекрасно знаком и со сложной реальностью своего времени, и с психологическими особенностями своей аудитории, и потому отлично понимал, что одного «пряника» мало для того, чтобы все запреты неукоснительно соблюдались. Нужен ещё и «кнут».

На сей раз мы отступим от привычного формата наших заметок, и предложим вниманию наших читателей пространное интервью Арнона Сегаля с Иданоном Дершовичем, опубликованное в газете Макор Ришон 2.04.2021. В связи с большим объёмом текста, первая часть дана в изложении.

Многие из песнопений звучали для израильтянина IX в. до н.э. как для нас звучат Кантемир и Ломоносов. В это время бытовали десятки местных диалектов разговорного иврита, существенно друг от друга отличавшихся… Результатом стал качественно новый языковый стандарт, быстро завоевавший незыблемый авторитет.

Моше привёл народ к горе Синай и он же предстательствовал при даровании Торы. Йеошуа был его служителем. Моше завоевал только Заиорданье, он разгромил двух эморейских царей, а Йеошуа перешёл через Иордан и завоевал Кнаан. Таким образом каждый из двух героев занял своё достойное место в исторической памяти народа.

Образ танахического Билама удерживает все главные черты «Билама из Дер Алы» — умение пропеть «к случаю» величественный гимн. Но, при этом, это образ сложный, противоречивый, далеко не однозначный. Суровая тень служения чужим богам омрачает и затмевает несомненные достоинства.

… и твоё имя (Иерусалим) обжигает мне губы, как поцелуй Сарафа. Поэтесса не только не боится приближаться к Сарафу, она жаждет его поцеловать! Перед нами нечто сверхчеловеческое, неземное, мистическое, но уже не грозное и устрашающее, а манящее и влекущее.

Мы начинаем теперь точнее понимать, чего же именно бунтовщики хотят от Моше: они требуют замены абсолютной власти пророка некими обычными, понятными и простыми институтами власти, возможно — властью старейшин. И это, пусть не явно проговоренное, требование, составляет истинную суть конфликта.

Йеошуа пользовался почётом и славой не только среди северных, но и среди южных колен. Он стал идеалом и воплощением мудрого и хитроумного завоевателя земли Кнаан, который умел и любил использовать разные военные хитрости.

Какова же, с учётом сказанного, возможная историческая первооснова рассказа о рождении Моше? Предлагаем вашему вниманию смелую гипотезу, заранее предупредив читателей, что это — не строгий анализ текста, а дерзкий авторский изыск, который ожидает своих суровых критиков.

Двенадцать раз автор Р повторяет, почти дословно, одно и тоже описание обряда и перечисление даров, меняя только имена «начальников» колен. Такое пространное описание — верный признак позднейшего происхождения текста.

Это была сравнительно многочисленная группа людей, отличительным признаком которых было отсутствие родовых земельных наделов. Такой, экономически нестабильный, и не очень-то почтенный в те времена статус властно потребовал от левитов найти некую социальную нишу, которая гарантировала бы экономическую стабильность.

Самое древнее описание ужасов, постигших народ Израиля, не хочет отступить в далёкое прошлое, ограничить себя определённым местом и временем. Да, эти слова записаны после разрушения Первого Храма. Но в них звучит и вечная тема трагичности, хрупкости, уязвимости еврейского существования… Звучит и поныне…

Для пророков времён Первого Храма жертвенное служение, как таковое, представляло собой непозволительную материализацию, профанацию и упрощение возвышенных отношений между человеком и Творцом. Главный пафос их направлен на отмену жертвенного служения, на переход от служения у жертвенника к служению в сердце.