Моше Черняев: Еврейское дело Холмса
Дверь открылась и в комнату вошла посетительница, шурша длинным платьем. Ее яркая и в то же время некричащая красота была столь неанглийской, скорее какой-то восточной, что Холмс, несмотря на показное равнодушие к женскому полу, встал, отставив свою чашку, а Ватсон, обжегшись, пролил чай на ковер.