Генрих Иоффе: Новая нормальность

Миша заболел как-то внезапно, вдруг. Нежданно, негаданно. Заболел тяжело и для себя и, и, как оказалось, для того, кто находился рядом с ним, т.е. для Татьяны. Неделю Миша сидел дома, на улицу не выходил. Думали отлежится, пройдет. Но нет, становилось хуже. А потом Миша слег…

Генрих Иоффе: Новая нормальность Читайте далее

Татьяна Хохрина: По справедливости

Лазагь с Фигочкой своей на конгресс в Голландию намылились. Как устроились-то! И квартира и дача, и Крым и волга, и институт и конгресс… Прямо как не люди, всё им на подносе! Она вздохнула, вытерла тряпочкой стол после чая, взяла лист бумаги и написала в правом верхнем углу: «Начальнику Первого отдела…»

Татьяна Хохрина: По справедливости Читайте далее

Александр Яблонский: Лист в России

Вера Тиманова скончалась в Ленинграде, в блокадном Ленинграде — в 1942 году в доме на улице Некрасова, угол Маяковского. В этой, видимо, безразмерной коммуналке (трущоба на улице Некрасова — это тебе не замок Иттер близ Мюнхена), закончила свою жизнь блистательная пианистка ХIХ века.

Александр Яблонский: Лист в России Читайте далее