Элла Грайфер: Заметки недоевропейца

Loading

Ищешь в Европе по старой памяти свободомыслия, а натыкаешься на мертвящую политкорректность, место уважения к чужому мнению заняла неспособностью его воспринимать. Красивые, гладкие фразы ткутся как бы сами по себе, вне всякой связи с реальностью, с причинами и следствиями, с принятием решений и совершением действий.

Заметки недоевропейца

Элла Грайфер

А в трактирах и барах роскошного, беспутного Лиссабона прощались с этой старой «мадам», с этой продажной девкой, с этой девчонкой, которая всегда умела снова и снова очаровывать. А как она умела любить! Как умела наряжаться! А пить! А целовать! Они сидели под утро в накуренной полутьме, опустив голову на стол, и шептали, как несчастные любовники: «Ее звали Европа…»
А. Гофмейстер

Насчет перспективы европейского бойкота мистер Керри, безусловно, прав. Бойкот уже начался и имеет все шансы успешно расширяться и углубляться. Лукавит достопочтенный госсекретарь только заверяя, что неприятности этой можно избежать, чего-то там кому-то уступив или согласившись добровольно повеситься. Не помогут тут никакие израильские действия, бездействия и т.п., ибо за европейским бойкотом Израиля стоит:

  1. Страх перед арабским террором. Защищаться по великой миролюбивости своей общество это не способно, старается, значит, угодить.
  2. Экономическая зависимость от арабских толстосумов — не только от поставок топлива, но и от денежных вкладов в банки государств, все глубже проваливающихся в долговую яму.
  3. Борьба за арабомусульманского избирателя в собственных странах.
  4. Традиционная антисемитская реакция на экономические проблемы.

Понятно, что мы, при всем желании, не в силах устранить ни одну из этих причин, так что заведомая бесполезность любых уступок ясна уже, кажется, всем кроме заслуженного электората безразмерно-прогрессивной партии МЕРЕЦ. Зато достаточно широко распространена другая иллюзия: примирение с Европой — вопрос времени.

Экономический кризис пройдет, техническое превосходство террор одолеет, к власти придут националисты типа Марины Ле Пен и все наладится-образуется. Ведь отношения наши с европейскими народами, если приглядеться, всегда по синусоиде шли, бывало всякое — от чумных погромов до Холокоста — но потом, вроде, ничего, выправлялось помаленьку, ну так и в этот раз…

Нет, друзья мои, в этот раз — не выправится. Колебательное движение в истории наблюдалось всегда, но поступательного никогда не заменяло, ни один новый виток спирали предыдущий не повторял. Экономический кризис до недавнего времени был кризисом реструктурализации: слабых выметал с рынка, помогал утвердиться прогрессивным технологиям, и потому со временем проходил. Нынешний же финансовый кризис вызван тенденцией государства жить не по средствам, перераспределять доходы работающих в пользу бездельников. И тенденция эта никуда не делась, она растет и крепнет, методы «выхода из кризиса» — латание тришкиного кафтана. Значит, антисемитизм может только усиливаться.

На технику в борьбе с террором надежда слабая. Несомненные израильские успехи в этом деле Европа повторить не может, ибо у Израиля кроме техники, которая не хуже, и разведки, которая лучше западной, есть еще и нахальство брать подозрительных за жабры, не слушая воплей о «нарушении прав» и не пожимая плечами: «Ну, вот убьют — тогда и приходите». Но главное — эффективность террора не количеством трупов измеряется, а степенью запуганности граждан, их готовности спасовать перед разрекламированной угрозой. Никакая техника не защитит общество, которое скулит голосом крысы Чучундры из мультика «Рикки-Тикки-Тави: «Не надо, не зли кобру, Рикки, а то вдруг она подумает, что я — это ты!!!»

И не рассказывайте мне про «молчаливое большинство», что на выборы не ходит, а тридцать лет и три года как Илья Муромец на печи сиднем сидит. Вот ужо слезет оно с печи да подымет меч-кладенец… Не подымет, хотя бы по той простой причине, что средний возраст его за 33 перевалил уже давно. Мало того, что коренные европейцы детей рожать бросили, они стремительно теряют и традицию свою, и культуру. Молодежь нуждается в смысле жизни, в правилах игры, в маркерах свой/чужой — и оттого самые что ни на есть чистокровные французы и немцы все чаще обращаются в ислам, предлагающий пусть экзотическую, но работающую иерархию ценностей, сообщество и цель. Приход к власти мадам Ле Пен со товарищи может, в лучшем случае, замедлить процесс исламизации, остановить его уже невозможно.

В каких формах он будет происходить, сколько времени займет, насколько значительны будут различия между странами и народами — судить, разумеется, еще рано, но понятно, что антисемитизм в этом процессе может оказаться подспорьем очень ценным. Переход на положение «дхимми» будет для аборигенов менее болезненным, если найдется, против кого дружить с новыми хозяевами жизни. Так что в ближайшие триста лет искать нам на этом континенте, похоже, нечего, и слава Богу, что бойкот нарастает постепенно, давая возможность с минимальными потерями переориентировать свои связи. Экономические проблемы, конечно, возникнут, но — решаемые. Гораздо хуже проблемы психологические.

* * *

Пустите Дуньку в Европу!
К. Тренев

«Мы с вами одной крови!», — твердила европейцам прогрессивная еврейская верхушка с конца 19 века. «Мы — такие же немцы, только «моисеева закона», мы — равноправные граждане французской республики, мы — верноподданные империи Российской…». Ну, конечно, лучше Мандельштама не скажешь:

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда.
Так вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда.

И за это, отец мой, мой друг и помощник мой грубый,
Я — непризнанный брат, отщепенец в народной семье,—
Обещаю построить такие дремучие срубы,
Чтобы в них татарва опускала князей на бадье.

Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи —
Как нацелясь на смерть городки зашибают в саду,—
Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахе
И для казни петровской в лесу топорище найду.

Этот, увы, более чем распространенный феномен объяснить нетрудно. Распад общины открывал еврею невиданные прежде карьерные перспективы в «почвенном» обществе, но он же оставлял его одиноким, «голым среди волков», побуждая всеми силами форсировать свою ассимиляцию, поспешно отбрасывая традиционную культуру и старательно принимая желаемое за действительное.

По свидетельству Ханны Арендт просвещенные, ассимилированные евреи склонны были даже преувеличивать темноту и отсталость традиционалистов, дабы выставить себя на их фоне более «социально близкими» европейским народам. Народы это, правда, воспринимали без особого восторга, но жестковыйных евреев их реакция не останавливала, они искренне надеялись, что «временные трудности» не сегодня — завтра будут преодолены, так что, по свидетельству той же Арендт, Холокост был полнейшей неожиданностью для них (и только для них!).

Очень характерна реакция еврея Франкфуртера на рассказ поляка Карского о геноциде: «…Я не сказал этому молодому человеку, что он лжет. Я сказал, что не могу поверить рассказанному им. Есть разница«. Действительно есть. Речь идет не о недоверии к конкретному человеку, но об информации, грозящей опрокинуть мировоззрение слушателя: «Если Бога нет — какой же я штабс-капитан?».

Эта реакция до сих пор преобладает в среде пишущих про Холокост, все равно, фундаментальные ли исследования или талантливые романы. Если уже никак не получается не поверить, то, как минимум, художественно отразить или научно постулировать НЕПОСТИЖИМОСТЬ происшедшего, его недоступность восприятию человеческому. Ликвидировать эту непостижимость можно только признав, что ОНИ — это они, а МЫ — это мы. Отношения могут быть когда плохими, а когда и хорошими, но «одной крови» не были и не будем мы никогда.

Долго не верил в Холокост и Йешув — будущий Израиль. Ведь политический сионизм начинался отчасти с обиды на Европу, что, невзирая на все наши ассимиляционные усилия, не согласна считать нас за своих, отчасти — с мечты, что теперь-то, когда у нас есть своя территория, в конце концов, таки согласится, отчасти — с непрестанных попыток «нормализации», т.е. подгонки под европейские стандарты. Возможно, кстати, это было одной из причин плохого приема «восточной» алии, что никаким боком в те стандарты не лезла. Так или иначе, вне «духовной Европы» не мыслили они будущего, и даже Америка временами представлялась читателям «Гаарец» (определяющей себя как «газета для думающих людей») недостаточно возвышенной и утонченной.

Израильская элита на Европу привыкла смотреть снизу вверх — как ученик на учителя или дитятко на папашу, с поправкой на то, что ребенок со временем подрастает, а наши «думающие» на всю жизнь остаются несовершеннолетними. С молоком матери впитали они мировоззрение провинциала, восторженно взирающего на столичную моду и бездумно ее копирующего. Очень многие «правозащитники», живущие на европейские гранты, перед арабами расстилаются не корысти ради, а токмо волею одолевшего их комплекса неполноценности — чтобы, значит, у нас все как в Париже. Отними у них этот идеал — им и вправду жить не захочется.

Но это случай уже клинический. А как с нормальными людьми?

* * *

Десятки различных примет
Приносят тревожные вести:
Дворцы и каналы на месте,
А прежнего города нет.
А. Городницкий

А нормальные люди с детства читали переводы европейских классиков, восхищались в Эрмитаже европейской живописью, учили в школе, что самые прогрессивные методы, самые правильные идеи, самый гуманный образ жизни приходили всегда из Европы. Даже если не ждали от нее помощи, утешал уже сам факт ее существования: они смогли — значит, и мы сумеем. При всех «процентных нормах» — не из европейских ли университетов есть пошли все те научно-технические достижения, которыми по праву гордится наш народ (а по нынешним временам и государство Израиль)? Не на европейских ли языках писали Фейхтвангер и Гейне, Пастернак и Мандельштам, не на европейских ли сценах звучала музыка Мендельсона и Гершвина? Не в европейских ли армиях выходили в генералы наши солдаты?

Не случайно время от времени вспыхивают споры, допустимо ли все эти достижения объединять под именем еврейской культуры, или все-таки относить их по ведомству соответствующих «почвенных наций» — это ведь не просто совмещение, но редкостный сплав, который невозможно разложить на составные части. Не позабудем, что именно этому сплаву не в последнюю очередь обязаны мы возможностью возвращения в Землю Израиля, способностью защитить и отстоять ее, но даже если бы и не было так — все равно нам от него никуда не деться, ибо он — часть нашего «я», и нет у нас другого. Даже если я сейчас хлопну дверью и из Европы уйду, она-то, Европа, из меня никуда не денется, но…

А почему, собственно, только Европа?

В ТАНАХе ищут и находят следы взаимодействия с египетской и вавилонской, эллинистической и римской культурой, которых давным-давно и след простыл, а мы все помним, все развиваем и дальше передаем то ценное, то важное и нужное, чему научились у них когда-то. Даст Бог, и созданное великой культурой христианской Европы сохраним, потому что на наших глазах идет она Атлантидой ко дну, оставаясь только в воспоминаниях, моих или твоих, или наших сверстников-европейцев, де факто ее уже больше нет.

Тот Париж, который мешал нам жить в тайге — не вместил бы дамочек в парандже, давно уже в туристский аттракцион превратилась английская деревня Сент-Мери-Мид, а достопочтенные немецкие университеты полны полуграмотных гуманитариев и борцов против атомных электростанций. Говорят, что ностальгия — это тоска по месту. Неправда, ностальгия — это тоска по времени и по людям, которые наполняли его.

По времени Толкиена, который из последних сил уверял себя и других, что после упадка вновь наступит расцвет, король вернется, и социалистические эксперименты в старом добром Шире рассеются как дым.

По времени Брехта, который судорожно пытался нащупать хоть что-то прочное, какую-то модель отношений между людьми, а оно все под руками расползалось, как полусгнивший носок, который поздно штопать, и оставался только все тот же бодрящийся усталый цинизм.

По времени Сент-Экзюпери, про которого не зря ходили слухи, что смерть его не гибель в бою, а самоубийство. Даже если слухи были ложные — нетрудно в них поверить, прочитав полную отчаяния «Цитадель» и «Маленького принца» — самое прекрасное и поэтичное описание смерти, какое я видела в своей жизни.

Время людей, которые видели опасность, пытались предотвратить ее, но не смогли…

Конечно, изменилось не все, о нет, очень многое осталось, особенно — внешнее. Улицы и здания, манеры и привычки. Форма на месте, ушло только содержание. Помните, во второй половине 19 века в большой моде были страшные рассказы про оживших мертвецов — то, что теперь называют зомби. Тут вам и немецкие баллады про свидание с мертвым женихом, и новеллы А.К.Толстого про вурдалаков, и «Тени забытых предков» Коцюбинского. И самое страшное в них — герой видит своего прежнего родственника, друга, любимого, доверчиво идет ему навстречу, а он-то, оказывается, уже не он, а труп, чудовище и источник погибели.

Ищешь в Европе по старой памяти свободомыслия, а натыкаешься на мертвящую политкорректность, место уважения к чужому мнению заняла неспособностью его воспринимать. Красивые, гладкие фразы ткутся как бы сами по себе, вне всякой связи с реальностью, с причинами и следствиями, с принятием решений и совершением действий. Не то чтобы в Европе совсем не было у нас друзей, есть и были, даже во времена Холокоста, но предотвратить его, при всей своей самоотверженности и героизме, увы, не смогли, так что на это и сейчас особо рассчитывать не приходится.

И велико ли диво, что без зазрения совести выдавали нас на убой, если до того уже, ничтоже сумняшеся, выдали они чехов Гитлеру, а вскорости после — и всю Восточную Европу Сталину подарили? И можно ли ожидать от них другого, если теперь, на наших глазах хладнокровно предают южноафриканских буров, косовских сербов, ближневосточных христиан? Если с начала 60-х сами себя предавали массовыми демонстрациями «борцов за мир», требуя убрать американские ракеты, оставив их под прицелом ракет советских? Или вы ссылками на нашу безопасность пронять их думаете, когда плевать им и на свою?

И тем не менее… тем не менее, не так уж мало нынче в Израиле последователей вышеупомянутой Дуньки. В последнее десятилетие любимым видом спорта стало восстановление польского, румынского, чешского, немецкого, французского (теперь еще и испанского) гражданства, отнятого у недорезанных дедов и отцов. Тут, конечно, надо еще сделать поправку на желающих не в Европу переезжать, а всего лишь с неизраильским паспортом по миру поездить, и на тех, кто в нашей маленькой стране не всегда сможет найти работу по специальности, но главное все-таки другое.

* * *

Но тут случилось то, что и должно было случиться.
Д. Родари

Изо всех сил стараются израильские как бы европейцы симулировать «нормализацию»: и нелегальных иммигрантов из Африки завозят, и «парады гордости» запускают в Иерусалим, и в северном Тель-Авиве кафе открыли с обслугой из совершенно голых мужиков (не знаю, долго ли оно продержалось), и бесплатную юридическую поддержку армейским дезертирам обеспечили, и больше месяца своей «оккупайкой» бульвар Ротшильда загаживали… а все — никак. Не получается создать в Израиле тот самый климат беззаботности (точнее, безответственности), в какой столь решительно погрузился милый их сердцу континент.

Слишком явственно маячит тут угроза уничтожения, чтобы вяло отмахиваться: «После нас — хоть потоп», потому что потоп-то может обрушиться не «после», а вот прям-щас. В Европе об этом очень легко забыть. Забыть, что такие милые, вежливые, предупредительные аборигены не так давно нас уже продали ни за грош, да, в конце концов, и не обязаны они вечно и бесконечно вокруг каждой синагоги берлинскую стену возводить и гарнизон держать для охраны. Забыть, что и самим европейцам, их культуре, благосостоянию, а завтра — и самой жизни угрожает реальная опасность, которую они не замечают в упор.

Потому что заметить — значит, реагировать, а реагировать — значит действовать, а действие — это усилие, а без усилий — легче жить. Спокойнее и ненапряженнее. Помните, у Новеллы Матвеевой:

Сорваться — эффектнее, чем устоять,
Разбить — романтичнее, чем уберечь.
Отречься — приятнее, чем настоять,
И самая легкая вещь — умереть.

Вот так, постепенно происходит отбор: те, кто выбирает смерть, перемещаются потихоньку в Европу, а те, кто все-таки хочет жить… ну, не то чтобы из нее бегут или немедленно разрывают экономические отношения. Почему же не заработать, пока возможность есть, важно только не заблуждаться насчет долговечности и прочности этой возможности. Например, многие из «французов» давно уже устраивают в Израиле запасной аэродром (это они, вредители, цены на квартиры загнали в заоблачную высь!) и обороноспособностью нашей мини-державы озабочены куда больше, чем ее репутацией в политкорректных салонах Берлина и Парижа. Гешефты делать можно и с бандершей, но что категорически не рекомендуется, так это в нее влюбляться.

Добавление

Вот тут случайно обнаруженная хорошая иллюстрация к тексту:

Print Friendly, PDF & Email

9 комментариев для “Элла Грайфер: Заметки недоевропейца

  1. Несмотря на уважение к Элле и несмотря на моё правило держать при себе мнение о статьях, с которыми я не согласен или которые мне не нравятся, на этот раз не удержусь и не присоединюсь к аплодисментам почти всех предыдущих комментаторов. На мой взгляд, Элла уже не в первой статье пытается демонизировать Европу и в красивой упаковке преподносит фальшивую концепцию. Да, конечно, Европа, зачастую, по экономическим и по лживо-гуманитарным причинам поддерживает «бедных» палестинцев, бойкотирует некоторые израильские товары и университеты, но не нужно делать из неё ( именно в этом тенденция статей Эллы о Европе) монстра. По большому счёту, европейское отношение к Израилю мало чем отличается от американского и она, в противостоянии с арабами, безусловно, на стороне еврейского государства. Вспомним хотя бы визит несколько лет назад Мерекль с восемью министрами в Израиль, продажа подводных лодок, многое другое. Общая тенденция европейско-израильских отношений положительная и мне кажется ошибочными всевозможные страшилки в этом направлении. Постоянно читаю «Шпигель», основной политический журнал Германии. Все или почти все статьи о земле Обетованной выдежржаны в духе дружественном Израилю. Именно так думают многие немцы, с которыми я общаюсь.

    1. Лев Мадорский
      — Thu, 20 Feb 2014 20:30:18(CET)

      Постоянно читаю «Шпигель», основной политический журнал Германии. Все или почти все статьи о земле Обетованной выдежржаны в духе дружественном Израилю.

      Лев, Вы меня поражаете. Где Вы заметили дружественность «Шпигеля» к Израилю? Наоборот, его клинит от ненависти. Хотя прямого вранья почти нет, но есть крайне тенденциозное изложение фактов.

      Никакого бойкота Израиля в Европе нет и не будет, за исключением несколько весьма отдельных случаев. В остальном Элла в основном права, хотя и сгущает краски. Есть у нас и произраильские и антимусульманские тенденции, и они будут, я надеюсь, нарастать. Хотя на открытое сопротивление нынешние европейцы ментально уже не способны — пассионарности не хватает (кончилась у французов после Первой, у немцев — после Второй мировой). Но то же отсутствие пассионарности удерживает их и от антисемитских погромов.

      1. Мадорский-Векслер
        «В остальном Элла в основном права, хотя и сгущает краски. Есть у нас и произраильские и антимусульманские тенденции, и они будут, я надеюсь, нарастать…»

        Вся суть, Олег, именно в сгущении красок, в искусственном накаливании страстей, в искажении тенденций. Почувствовав ветер, можно написать ураган и сразу меняется смысл. Если тебе крикнули вслед «жидовская морда», это ещё не говорит о росте антисемитизма. В этой подмене понятий я и вижу недостаток статьи Эллы.

  2. Не скажу о манере письма: написано грамотно. Но тема статьи избита.
    Пророчество о гибели Европы, расцвете и расширении Ислама.
    Неспособность, продажность Америки. Закат России. Экономическая мощь Китая и т.д. Думая, каждый мыслящий человек, видит, что происходит в мире, в котором он живёт.
    Безусловно, мы пишем об этом, потому что нас это волнует, беспокоит, пугает, но дальше этого нам на данном этапе никуда не продвинуться.
    Поэтому подобные статьи бесплодны, т. к. не могут что-либо изменить.
    Мы живём в эпоху перемен, и это факт.
    Мы способны наблюдать пертурбации в современном политическом и экономическом мире. Временами это похоже на цунами, извержение вулкана. Можем ли мы одолеть стихийные бедствия? Нет. Пока нет. Может, в будущем, когда мы будем на ином уровне знаний, нам удастся предотвращать природные бедствия.
    Что остаётся делать нам — современным? Никому ничего не навязываю. Каждый ищет, как может, оптимальную для себя Защиту.
    Думая так же, что страшно особенно тем, у кого секулярный настрой ума.
    Есть ещё и другой настрой ума: если что-то и происходит в этом мире, то это потому, что пришло для этого время.
    С изменениями в мире начинается новый виток в развитии и сознании человека.
    Мы не можем всё время стоять на месте. Застой не свойственен природе вещей.
    Человеческая натура, как часть природы, так же таит в себе природные изменения вроде извержения вулканов.
    Только будущего никто не отменял. И слава Тебе Господи! Этого факта, думаю, достаточно, чтобы не отчаиваться в настоящем.
    20.02.2014

  3. Эта прекрасная статья, в придачу ко всему прочему, не полемична, а вполне обьективно правдива. К глубокому моему сожалению …

    1. Уважаемый коллега Борис!
      Могу Вас успокоить — картина, нарисрванная не менее уважаемой Эллой и не правдива и не объективна. По крайней мере в том, что касается Израиля.
      Думаю. что тоже можно сказать и об остальном загнивающем Западе, в котором благоденствуют остальные наши коллеги, наслаждающиеся ароматом гниения.
      Так что улыбнитесь.
      Йее беседер.
      Будет хорошо.

  4. Потрясающая статья — нет слов. У меня всколыхнулось — а ведь в 88-м у каждой Римской синагоги по паре автоматчиков стояло. Интересно — теперь как? Караул устал.

    Спасибо Элла, черт знает какое по счету — спасибо!

  5. За Европу пусть скажут европейцы, в родной американщине народ (белый и не черный) как бы за Израиль пока. Университетские хьюманити департменты, само собой — против, но кто их у нас слушает. Слава Богу, здесь нет традиции преклонения и писания от восторга перед интеллектуалами, особенно — интеллектуалами-академиками. Их по большому счету держат за людей не самого первого сорта. Как то так сложилось со времен Революции. Очень это не по нутру европейцам, дикарями они своих бывших колонистов обзывают, но так уж повелось.
    Правда есть еще и политики и «национальные интересы». Тут посложнее и запутанее. Но сильно разгуляться «европейской традиции антисемитизма» пока не дают.

Обсуждение закрыто.