Виталий Аронзон: «Через годы, через расстояния…» К 75-летию Леонида Аронзона

Loading

Во время разговора выяснилось, что Карина готова переслать Виталию сохранённые копии рукописей со стихами Леонида Аронзона и не будет возражать, если они будут опубликованы. Таким образом, часть ранних стихов Леонида Аронзона, позднее в большинстве своем уничтоженных автором, оказались жива. 

«Через годы, через расстояния…»*

К 75-летию Леонида Аронзона

Виталий Аронзон

После завтрака я, как обычно, с удовольствием, удобно устроиваюсь во вращающемся кресле перед компьютером, стоящим на письменном столе, и смотрю электронную почту. Переписку веду обширную, ежедневно получаю десятки писем, поэтому просмотр и ответы на послания занимают два-три часа. В первую очередь удаляю письма от неизвестных корреспондентов, опасаясь заражения компьютера вирусом, потом приступаю к чтению личных писем и только напоследок смотрю информационные сообщения, которые присылают друзья и знакомые о происшествиях, событиях в разных уголках мира и т.п.

Однако нет правил без исключения. Взгляд задержался на письме, которое начиналось со слов «Талику» (моё детское семейное имя). Возникла пауза: «Открыть?»

В моей эпистолярной переписке был случай, когда я открыл письмо незнакомого посланца и не пожалел потом об этом. «Возможно, и теперь ждёт удача», — и сделал click на линк отправителя.

Интуиция не подвела. Отправительница e-мейла писала:

«Талик, если ты помнишь о лете 1954 года в Усть-Нарве, то откликнись на моё письмо. Карина».

* * *

Мои родители сняли на лето дачу в Усть-Нарве, небольшом эстонском курортном городке на берегу Финского залива в трёх часах езды от Ленинграда. Поэтому предстояло там провести каникулярное время: мне — после первого курса института, а брату Лёне — после перехода в в 9-ый класс. Разница у нас в возрасте была всего три года, и формула «старший-младший» не применялась. Дружили и общались на равных.

Оба не хотели ехать в Усть-Нарву. Лето в городе привлекало больше, но сверстники и сверстницы разъехались по своим дачам, что не оставляло иного варианта, как подчиниться родительской воле и отправиться с бабушкой и домработницей в Эстонию.

Леонид Аронзон и Карина Варман. Усть-Нарва 1954 год

Нам Усть-Нарва понравилась: море с чудесным песчаным пляжем, широкая река, сосновый лес, а вечером танцы на площадке рядом с местным Домом культуры, который по старинке продолжали именовать «курзалом».

Вход на танцевальную площадку стоил какие-то деньги, которых у нас не было, да мы ещё и стеснялись. В основном танцевали местные взрослые девицы и парни. Дачники стояли за пределами площадки и «глазели». Других развлечений, кроме кино, не было.

Однажды около площадки появились три девочки: старшая — с большим родимым пятном на лбу, которое её сразу выделяло из толпы, средняя — стройная, миловидная, наверное, школьница и младшая — тоненькая, высокая, длинноногая, лет четырнадцати. Не было сомнения, что они дачницы.

Девочки и мы заметили друг друга. Набрались смелости и подошли к девочкам поближе. Без всякой паузы я спросил старшую девочку, не из Ленинграда ли они. Разговорились. Узнали, как зовут друг друга, и пошли прогуляться к морю, а потом проводили девочек, которые оказались кузинами, домой.

* * *

Некоторое время, прочитав е-мейл, я глядел на белую стену над письменным столом, на которой, как в кино или на телеэкране как будто высвечивались первые картины знакомства с Кариной и её сёстрами.

Карина была средней из сестёр, окончила 10-й класс. Галя, старшая из них, училась в педагогическом институте на дефектологическом факультете, перешла на третий курс, а младшая, Ира, была школьницей, ученицей 6-го класса. Позже Ира получила прозвище «хвостик», так как везде следовала за сёстрами.

Мы оба влюбились в старших сестёр сразу. Я — в Галю, Лёня — в Карину. Обстановка курорта — купание в море, пляж, катание на лодке по реке, разговоры о прочитанных книгах, исполнение Галей русских романсов, вечерние проводы девочек домой и долгое расставание в темноте — предсказуемо воплотилась в первую любовь мальчишек. Затем последовали первые поцелуи, объятия.

* * *

Мои воспоминания прервали телефонные звонки, а потом навалились бытовые заботы. Когда я вернулся к компьютеру, то не сразу приступил к обдумыванию ответа на неожиданный вопрос в неожиданном письме. Конечно, ответить надо, что помню Карину. Любопытно узнать, как сложилась её жизнь, где она сейчас, с кем.

* * *

Расстались мы с сёстрами почти полвека тому назад. Я перестал встречаться с Галей после мучительного для обоих разрыва. Галя настаивала на немедленном браке. Она видела в браке возможность вырваться из-под опеки родителей. Её не смущало, что придётся полагаться на родительскую помощь, а не на студенческую стипендию. С этим я не мог согласиться и наивно утверждал, что сначала надо закончить учёбу и самим начать зарабатывать на жизнь, видимся каждый день и вполне можем переждать три года до окончания институтов. В разнице взглядов сказывалось разница в воспитании. Мои родители принадлежали к технической интеллигенции, их друзьями были врачи, инженеры, учёные, музыканты, художники, а родители Гали принадлежали к среде «цеховиков» и занимались незаконным по советским меркам подпольным бизнесом. В их доме деньги были, но открыто пользоваться ими не могли, поэтому вся семья из пяти человек ютилась в одной комнате коммунальной квартиры.

На одной из институтских вечеринок Галя познакомилась с аспирантом медицинского института и решила выйти за него замуж. Слёз было много, наше расставание было тяжёлым, но замужество состоялось.

* * *

Похожая история произошла и у Карины с Лёней. Когда Карина поступила в институт, за ней стал ухаживать её преподаватель. Он был намного старше Карины. Девушка увлеклась им, вышла замуж и переехала в Москву. Окружение Карины в родительской семье было таким же как у Гали, и, вероятно, также сыграло похожую роль.

Лёня глубоко переживал разрыв. Но школа, поступление в институт, друзья — всё вместе не позволяло расслабляться, и рана постепенно зажила. Было много лёниных стихов, посвящённых Карине, но большинство их Лёня затем уничтожил.

* * *

Через несколько лет мы оба женились, и история любви к сёстрам постепенно отошла к прошлому.

Лёня стал известным поэтом, писателем, но произведения его не печатались, распространялись в самиздате. В писательской среде его талант признавали, и авторитет его был высок. Вот только власти чинили препятствия. Он не писал политических стихов и никогда не прославлял в своих произведениях советский режим. Учительствовал. Молодым, тридцатилетним, Лёня погиб в горах под Ташкентом.

Моя семья эмигрировала в Америку во время третьей эмигрантской волны. Работал, по возрасту вышел на пенсию и вплотную занялся архивом своего брата. Написал несколько статей о брате, принимал участие в издании его произведений, написал воспоминания.

Печатая ответ Карине, никак не ожидал, что будет какое-либо серьёзное продолжение переписки: в двух-трёх письмах вспомим молодость, схематично узнаем о настоящем и всё.

Ответ пришёл незамедлительно в виде звонка по телефону. Карина рассказала, что несколько лет назад эмигрировала в Америку, живёт в Пало-Алто в Калифорнии, одна, муж давно умер, у неё взрослый сын, который недавно также эмигрировал, учится, и они живут вместе. По приезде в Америку через пару лет вслед за мамой сын заметил на книжной полке в маминой комнате фотографию, на которой была сфотографирована девочка с мальчиком. В девочке сын узнал маму, а с кем сфотографирована мама, не знал. Удивился, что ранее в Москве не видел этой фотографии и не понимал, почему мама её поставила на полку. Обычно так делают, если дорожат памятью о ком-то или о каком-то событии.

Сын, естественно, спросил маму о фотографии, и она рассказала ему о своём девичьем увлечении мальчиком, который писал стихи. Среди дорогих для неё бумаг, которые Карина привезла с собой в эмиграцию, были стихи Лёни Аронзона и эта фотография, сделанная в Усть-Нарве Виталием, братом Лёни.

Сын Карины, как оказалось, был знаком с поэзией Леонида Аронзона и предположил, что известный поэт и мамин возлюбленный в юношеские годы один и тот же человек. Сын с мамой сели к компьютеру, нашли статьи, посвящённые Леониду Аронзону, его стихи, узнали о том, что он погиб. Карина, переехав в Москву, ничего не знала о Лёне и его судьбе.

Какие удивительные силы подтолкнули Карину привезти в эмиграцию стихи и фотографию Лёни?

Карине захотелось подробнее узнать о Лёне и его творчестве. Начитавшись замечательных стихов Леонида Аронзона, узнав из статей о поэте, что брат его жив, живёт в Америке и активно занимается архивом Леонида и публикацией его произведений, Карина решила меня разыскать.

Такова история прозвучавшего звонка.

Во время разговора выяснилось, что Карина готова переслать мне сохранённые копии рукописей со стихами Леонида Аронзона и не будет возражать, если они будут опубликованы. Таким образом, часть ранних стихов Леонида Аронзона, позднее в большинстве своем уничтоженных автором, оказались жива.

По материалам этой находки Ассоциация «Русский институт в Париже» («Библиограф», №31, 2005, 32 с.) опубликовала брошюру «Фантазия на тему тоски» доктора филологии Ильи Кукуя о раннем творчестве Леонида Аронзона. В брошюре помещена рукописная книга поэта с тем же названием.

Любопытный факт: Леонид Аронзон указал на титуле свой рукописной книги название издательства — «Самиздат, 1956 год». Такое название способа распространения рукописных текстов в то время широко не применялось.

Поскольку Леонид Аронзон уничтожил свои ранние стихи, автор заметки не счёл возможным опубликовать стихи, сохранившиеся у Карины, а переадресовывает заинтересованного читателя к брошюре доктора Кукуя, в которой эти стихи оубликованы. В качестве компенсации за такое решение ниже помещены несколько избранных ранних произведений Леонида Аронзона, которые не часто публикуются в подборках и антологиях, но отдельные места которых часто цитируются и которые, можно предположить, навеяны воспоминаниями о юности и первой любви поэта.

Обложка рукописной книги «Фантазия на тему тоски»

***

По взморью Рижскому, по отмелям
ступал по топкому песку,
у берегов качался с лодками,
пустыми лодками искусств.

А после шел, сандали прыгали,
на пояс вдетые цепочкой,
когда мы встретились под Ригою,
как будто бы на ставке очной,

без объяснения любовников,
оцепенения при встрече.
Сарая ветошная кровля
дождем играла: чет и нечет.

И мы слонялись по сараю,
Гадая, знаешь или нет,
и наша жизнь уже вторая
казалась лишнею вдвойне.

А море волны не докатывало,
и был фонарь похож на куст,
и наша жизнь была лишь платою
за эту комнату искусств.

***

Лесничество барских прудов

Две девочки школы Тургенева,
то с книгой, то просто под деревом
лежат без особых удобств,
то, бросив меня среди августа,
бегут, окликают, то просят
от Вертера всё пересказывать,
то в рощу врываются — осень!
смятенье, рябина, боярышник,
потемки елового леса!
а я — репетитор при барышнях,
бегу, кувыркаюсь; им лестно
общенье на «ты», обезличивать
неравенство нашего возраста.
Рой бабочек в зеркале воздуха!
Пруды, духота, о лесничество!

***

Каким теперь порадуешь парадом,
в какую даль потянется стопа,
проговорись, какой еще утратой
ошеломишь, веселая судьба?

Скажи, каким расподобленьем истин
заполнится мой промысел ночной,
когда уже стоят у букинистов
мои слова, не сказанные мной?

Гони меня, свидетеля разлада
реальности и вымыслов легенд,
покорного служителя распада,
на мужество и ясный сантимент,

и надели сомнением пророчеств,
гони за славой, отданной другим,
сведи меня с толпою одиночеств
и поделись пророчеством моим.

***

По городу пойду веселым гидом
и одарю цыганку за цветок,
последний снег, капелями изрытый,
уже не снег, а завтрашний поток.

Развесь, весна, над улицами ливни,
где тихая шевелится река,
где, отражаясь в сломанные льдины,
под облаками мчатся облака.

Лепи, весна, душа моя, планеты,
пока сады твои еще мертвы,
гони меня, как прожитые беды,
по желтому асфальту мостовых.

Храни мои нелепые потери
и, когда мысль последняя умрет,
остановись, душа, роняя перья,
но вдруг опомнись и начни полет.

Войди в других, под ребра, как под своды,
и кто-то, проходя по мостовым,
вдруг осенясь весеннею погодой,
чуть слышно вскрикнет голосом моим.

______________
*) См. также: журнал «7 искусств», № 12(37) — декабрь 2012. «42 года без Леонида Аронзона». Краткий обзор событий и публикаций.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Виталий Аронзон: «Через годы, через расстояния…» К 75-летию Леонида Аронзона

  1. ПАМЯТИ ЛЕОНИДА АРОНЗОНА

    О вера — марево!
    а что там за молитвой
    не угадаешь ни теперь,
    ни впредь…
    мне на полянке,
    золотом облитой,
    так хорошо,
    что впору умереть.

    09.08.13

    1. И ещё ваше: «Свободная воля – иллюзия, дым, человек изначально надут: из этой жизни не выйти живым, а в той – умереть не дадут». Спасибо.

  2. Невозможно остаться равнодушным к истории разных судеб из рассказов и воспоминаний Виталия Аронзона. Спасибо за этуневыдуманную историю любви.Написано лаконично-бережно и с точной передачей и мысли и чувства. Спасибо за стихи
    Леонида Аронзона. «Среди них прекрасных много!» Как жаль, что гениальные поэты так рано уходят из жизни.

    1. Мне дорого, что есть читатели, которые знакомы с творчеством Леонида Аронзона и высоко ценят написанное им. Спасибо, Лариса.

  3. Спасибо, Виталий, за стихи, за память и за саму историю. Когда человек талантлив, он успевает много — и любовь, и стихи, и остаться в чьей-то памяти навечно. Наверное, это и есть внутренняя красота человека.

    1. Хочу подарить ваc, Ася, за тёплые слова. Посмотрите и послушайте проникновенное чтение нескольких стихов ЛА https://www.facebook.com/vladimir.earl
      Найдите видео внизу страницы линка за 24 марта.
      Линк откроется, если у вас есть в facebook account

Обсуждение закрыто.