И как бы это ни было горько, нельзя не признать, что феминистское движение одержало полную победу. Американское общество безропотно приняло навязанные ему нормы и склонилось перед новыми хозяйками жизни.

За что боролись, на то и напоролись, или
Горькие плоды феминизма

Виктор Вольский

О пагубных последствиях феминизма писалось уже достаточно много. Будучи верным отрядом «прогрессивного» движения, без лести преданным его целям и задачам, феминизм предназначен подрывать устои традиционного общества с целью создания революционной ситуации, пользуясь которой социалисты рассчитывают прорваться к власти.

И как бы это ни было горько, нельзя не признать, что феминистское движение одержало полную победу. Американское общество безропотно приняло навязанные ему нормы и склонилось перед новыми хозяйками жизни. Подобно первобытному охотнику, издающему победный клич, поставив ногу на труп своей жертвы, торжествующая феминистка во все горло распевает песню Хелен Редди, фактически гимн феминистского движения: «I am woman, hear me roar!» («Я — женщина, слушай мой рык и трепещи!»).

На протяжении десятков лет с газетных страниц и университетских кафедр, с экранов телевизоров и с киноэкранов бурными потоками изливалась феминистская пропаганда: женщины ни в чем не уступают мужчинам, а наоборот — даже их превосходят, побеждают мужчин на их собственном поле, играя по их собственным правилам.

Нужны доказательства? Пожалуйста: кинофильмы «Бионическая женщина», «Чудо-женщина» и прочие феминистские боевики, героини которых, мускулистые амазонки, в совершенстве владеющие приемами восточных боевых искусств, играючи разбрасывают толпы злодеев мужского пола — тех, кого еще не сразила меткая пуля не знающих промаха снайперш.

Пора похоронить глупые стереотипы прошлых веков: дескать, мужчина — глава семьи, защитник, добытчик, кормилец, а женщина — всего лишь хранительница очага, мать и подруга, яросто вещают с прогрессивных амвонов проповедницы феминизма. Все это — пропагандистская агония мерзкого патриархата, из последних сил цепляющегося за свою власть.

Но ничего не выйдет: могучий напор движения за женское равноправие — а если честно, то не равноправие, а превосходство — неудержим, он сметает все на своем пути. Мужчины неизбежно будут оттеснены на вторые роли в обществе — и пусть скажут спасибо, если вообще им оставят право на жизнь.

Что ж, и добились своего. Так уж устроена жизнь: за все нужно платить. И к сладости победы примешивается горечь от вкуса ее плодов. За что боролись — на то и напоролись! Эта поговорка как нельзя лучше описывает итоги многолетней ультрафеминистской кампании, направленной на низложение мужчин как сильного пола — «патриархии» по феминисткой терминологии.

Так называемый настоящий мужчина в традиционном понимании стал отходить в общественном сознании на задний план, а к огням рампы все более решительно выдвигается «облако в штанах» — полумужчина новой формации под названием «метросексуал»: нежный, слезливый, чувствительный, больше всего на свете озабоченный модой, обожающий менять пеленки, возиться по хозяйству и мыть посуду, он готовит обед, накрывает на стол и с трепетом ожидает прихода с работы строгой и суровой добытчицы, которая содержит семью и его, ничтожного.

И что же, довольны женщины своим триумфом? Если судить по дружному плачу на реках вавилонских, не очень. Куда подевались настоящие мужчины? — рвут на себе волосы вчерашние неумолимые поборницы женской гегемонии. За кого выходить замуж? С кем заводить детей? Да на худой конец, хотя бы просто крутить романы? Мужчина — ау, отзовись! Увы, не дает ответа. И с каждым днем стенания по поводу того, куда подевались настоящие мужчины, становятся все более и более лихорадочными и паническими.

А тем временем колесница воинствующего феминистского движения неумолимо катится вперед, сметая все на своем пути. Под ее могучим напором одно за другим рушатся традиционные представления о разделении функций между полами, выработанные тысячелетним опытом и пониманием биологических различий между мужчиной и женщиной.

Если бы полвека назад кто-нибудь заикнулся о том, что пора привлечь женщин к службе в полиции и пожарной охране наравне с мужчинами, его бы подняли на смех. Кандидаты в полицейские и пожарные должны удовлетворять жестким требованиям по физической силе и ловкости, а женщины, несмотря на все успехи феминизма, никак не могут не то что сравняться в этом отношении с мужчинами, а даже хоть немного ликвидировать разрыв. Ничего не попишешь — биология!

Но феминистки не собирались ждать милости от природы и быстро нашли выход из положения: если требования, предъявляемые к полицейским и пожарным, носят дискриминационный характер, надо просто снизить эти требования — и вся недолга. Раньше в ходе теста пожарный должен был вскарабкаться по лестнице, влезть в окно, взвалить на плечо манекен весом 200 фунтов и проделать с ним обратный путь. Никто не станет отрицать, что за редчайшими исключениями женщине такое не осилить. И вот в угоду феминисткам нормативы были резко снижены.

Одна зрительница передач известного тележурналиста Джона Стоссела пожаловалась ему, что теперь, если спасать ее в случае пожара выпадет женщине, той разрешено тащить беспомощную жертву волоком по полу и вниз по лестнице, пересчитывая ступеньки ее затылком. Интервьюируя матриарха воинственного феминизма Глорию Стайнем, Стоссел рассказал ей об этой жалобе, на что феминистская дива запальчиво отпарировала: «Тащить волоком даже лучше — у пола дыма меньше». Так что даже заикнуться о том, как феминизация пожарной охраны пагубно скажется на эффективности ее работы, опасно: обвинят в «сексизме» (женоненавистничестве).

Издревле считалось, что война — сугубо мужское занятие. Но нет таких крепостей, которые не могли бы взять феминистки. Под их могучим напором испуганный Конгресс широко распахнул ворота вербовочных пунктов, и девушки хлынули на воинскую службу. В основном в поисках работы и, конечно, мужей, но некоторые — из идейных побуждений.

В принципе в современных вооруженных силах можно найти достаточно много воинских специальностей, где женщины могут с успехом нести службу. Но феминисткие вожди настаивали на совершенно абсурдном требовании — допустить представительниц прекрасного пола в боевые части, несмотря на ущерб для боеготовности, который неминуемо последует за их появлением в пехотных подразделениях и танковых экипажах.

Дались им эти боевые части! Что в них такого привлекательного? Блажь? Но нет, идеологи феминизма хорошо знают, что делают. Кратчайший путь к вершинам военной карьеры пролегает через службу на передовой, а феминистки горячечно мечтают о том дне, когда на американском Олимпе рядом с женщиной-президентом появится женщина-председатель Объединенного комитета начальников штабов.

Однако в боевых частях опять-таки действуют строгие требования по физической подготовке. И вновь в ход был пущен испытанный прием — предоставить женщинам поблажки, снизить для них нормативы. И вот в списках, скажем, кандидатов в морскую авиацию появились женские имена. Морские летчики — элита из элит, далеко не всякому дано во тьме ночи посадить реактивный самолет на палубу авианосца, да еще в условиях сильной качки.

В силу этого к курсантам предъявляются жесточайшие требования. Малейший промах означает автоматические отчисление. Но какой адмирал решится навлечь на себя гнев всемогущих феминисток в Конгрессе? И вот лейтенанту Каре Халтгрен была прощена одна оплошность, затем вторая, а третью прощать уже не понадобилось: она разбилась при посадке, угробила машину стоимостью 15 миллионов долларов и сама погибла. Что ж, «правое дело» требует жертв, и феминистские идеологессы охотно затыкают амбразуры телами своих последовательниц.

Пресса пестрит статьями и эссе о «закате мужского пола». Женщины массами вливаются в ряды студенчества, заполняют рабочие места, берут на себя функции главы семьи, а численность мужчин во всех этих категориях неуклонно убывает. Почему так произошло? Левые утверждают, что женщины просто лучше приспособились к переходу от индустриальной к сервисной экономике, в то время как мужчины этого сделать не смогли.

Со своей стороны, консерваторы считают, что феминизация общества явилась следствием в первую очередь пропаганды радикального феминизма и сексуальной революции, вызванной общим падением нравов и прогрессом противозачаточных технологий. Однако существует и куда более простое объяснение. Его предложила в своей книге «Men on Strike» («Мужчины бастуют») психолог Хелен Смит.

Согласно ее теории, мужчины, повинуясь голосу разума, просто-напросто покидают социальные институты, которые перестали служить их интересам. То есть, общество настолько прониклось враждебным отношением к представителям бывшего сильного пола как в культурном, так и в правовом плане, что мужчины «пошли по пятам Голта», пишет автор книги (Джон Голт — герой прославленной книги Айн Рэнд AtlasShrugged («Атлант расправил плечи»), который, убедившись в том, что обществу не нужен его труд, отказывается впредь горбить на него). То есть, мужчины бойкотируют общество, которое не только не желает их вознаграждать, но даже наказывает их просто за «не тот» хромосомный набор.

Хелен Смит, специализирующаяся на мужских проблемах, анализирует вопрос брака, и более широко — взаимоотношений полов. На основании своих исследований она утверждает, что в последние несколько десятилетий количество стимулов, побуждавших мужчин вступать в брак, резко пошло на убыль, и теперь женитьба сопряжена для мужчин с немалым риском.

Если брак распадается, суд, как правило, становится на сторону жены, невзирая на то, что ситуация в корне изменилась и ныне большинство разводов инициируется женщинами. Над системой правосудия довлеют понятия давно минувших дней, когда жена, как правило, сидела дома, занимаясь воспитанием детей и ведением хозяйства, и в случае, если муж, единственный добытчик, уходил из семьи, брошенная жена оставалась без средств к существованию.

Ситуация изменилась, но законы не поспевают за социальными переменами. В некоторых штатах суды в случае развода приговаривают мужчину к пожизненной каторге алиментов даже в том случае, если брак носил мимолетный характер, у разводящихся супругов нет детей и жена вполне в состоянии себя обеспечить.

Мужчинам приходится еще солонее, если есть дети. Тут уж муж вообще лишен всяких прав. За редчайшими исключениями суды неизменно присуждают матери опеку над детьми и алименты от отца на их содержание. При этом, пишет Хелен Смит, судьи, как правило, не обращают внимания на то, что многие жены, желая завести ребенка или еще крепче привязать к себе мужа, сплошь и рядом обманывают его, успокаивая, что можно не опасаться беременности.

Хуже того, нередки случаи, когда подавшая на развод жена требует, чтобы опостылевший муж содержал ее ребенка, зачатого ею от другого. Тысячи мужчин вынуждены платить за содержание детей, к которым они не имеют никакого отношения, пишет Хелен Смит, квалифицирующая такое положение как «фактически рабство».

Коль скоро среди мужчин растет настороженное отношение к браку, естественно, что они все меньше и меньше думают о том, чтобы повысить свои шансы в глазах потенциальных подруг жизни. В частности, растущее число мужчин проявляет нежелание получать высшее образование. В ближайшие годы пропорция женщин среди студенчества достигнет шестидесяти процентов. И связано это в первую очередь с тем, что образование теряет свою привлекательность для мужчин.

Особенно выражен это разрыв в негритянской среде. Образовался целый класс молодых женщин с высшим образованием, у которых нет никакой надежды выйти замуж в своем социальном кругу. Они бы и рады выйти замуж за кого угодно, но мужчины, стоящие на более низкой ступеньке социально-материальной иерархии, что-то не рвутся надеть на себя узду Гименения, ибо над неграми в гораздо более сильной степени, чем над белым обществом, довлеет традиционное представление о браке, согласно которому мужчина должен быть главой семьи и кормильцем.

Хелен Смит отмечает, что представители сильного и прекрасного полов в силу самой своей природы познают мир по-разному: мальчики активны и склонны к соперничеству, девочки предпочитают мирное обсуждение и кооперацию. Мальчики играют в войну, девочки — в дочки-матери. Старая соревновательная модель обучения, импонирующая мужскому полу, вытесняется в пользу методики, в которой акцент делается не на конкуренцию между учащимися, а на методику, более соответствующую наклонностям девочек — обсуждение и сотрудничество. Стоит ли удивляться тому, что подростки мужского пола проявляет растущее равнодушие к учебе?

Еще один удар по «патриархальным» традициям нанес Раздел IX Поправки об образовании от 1972 года (к Закону о гражданских правах от 1964 года), в котором вузам предписывалось проследить за равноправным распределением ассигнований на мужские и женские спортивные программы. Эта мера повела к еще более резкому падению популярности высшего образования среди мужчин. Поборники Раздела IX не учли (или не захотели учитывать), что юноши тяготеют к спорту в гораздо более сильной степени, чем девушки.

Уравнивание женского спорта в правах с мужским также заметно подорвало финансовую базу высших учебных заведений. Справедливо это или нет, но большинство выпускников университетов лелеют память о родном вузе в первую очередь с связи с успехами его спортивных команд (мужских, разумеется), и львиная доля пожертвований в пользу вузов со стороны их бывших студентов предназначается на спортивные цели. Соответственно, чем ниже спортивный реэйтинг университета, тем меньше интереса к своей alma mater испытывают его выпускники, и тем они менее щедры на пожертвования.

Но это не единственная и даже не главная причина падения популярности высшего образования среди мужчин. Вся атмосфера на кампусах быстро феминизируется, университет становится чуждой территорией для мужчин, где их все чаще третируют как прирожденных мерзавцев, чья порочная натура подталкивает их к агрессии и актам насилия. Университеты и колледжи, пишет Хелен Смит, «превратились в привилегированные институты благородных девиц». Однако вместо того, чтобы учить их изящным манерам, студенткам внушают, что мужчины — враги, и именно как с врагами с ними обращаются в пределах университетской территории.

В книге подробно описываются действующие на кампусах положения о сексуальных преследованиях и домогательствах, которые, как правило, ведут к ложным наветам и обвинительным вердиктам на показательных процессах, в которых, как в Зазеркалье, приговор предшествует судебному разбирательству и определяет его ход.

В таких процессах вопиющим образом попираются элементарные нормы демократии. Вместо презумпции невиновности, в рамках которой сомнение толкуется в пользу обвиняемого, в делах о сексуальных домогательствах в качестве критерия доказанности принимается всего лишь «перевес доказательств». Иными словами, чтобы вынести обвинительный вердикт, суду нужно лишь согласиться с тем, что обвиняемый «с большей вероятностью виновен, чем невиновен», т.е. виновен на 50,1%.

Все общепринятые нормы и процедуры сбора и представления доказательств игнорируются, любой самый нелепый слух принимается в качестве неопровержимого свидетельства виновности. Словом, крыленкам и вышинским нечему учить своих американских последовательниц в юбках. Следует добавить, что администрация Обамы и Управление защиты гражданских прав Министерства образования всячески поощряют эту практику феминистской инквизиции. Так стоит ли удивляться тому, что столь многие потенциальные студенты не видят смысла в высшем образовании (не говоря уже о его убогом качестве и об огромном финансовом бремени, сопряженном с его получением)?

Пожалуй, самое интригующее свидетельство падения общественного престижа мужчин, обнаруженное Хелен Смит, — это сужение «мужского пространства», как она это называет, имея в виду возможности для мужчин проводить время в мужской компании.

В былые времена практически повсеместно мужчины общались с женщинами фактически только в четырех стенах своего дома, да и то стремились по возможности ограничить это общение, предпочитая общество себе подобных. На работе мужчины имели дело только друг с другом; придя домой и наскоро проглотив обед, они в подавляющем большинстве разбредались по трактирам и другим питейным и игровым заведениям, а публика почище — по клубам.

Но ныне на работе мужчины, хотят они того или нет, вынуждены иметь дело с женщинами, а чисто мужские клубы были фактически поставлены вне закона решением Верховного суда США от 1987 года, уполномочившим власти штатов и городов запрещать дискриминацию по признаку пола со стороны частных клубов деловой направленности. Удивительное дело, но на чисто женские клубы это решение почему-то не распространялось — не то, чтобы мужчины так уж рвались в подобные заведения.

В результате закон и социальные нормы в определенных кругах препятствуют всем попыткам создать чисто мужские организации. Хелен Смит выносит беспощадный приговор такой практике, ведущей к растущей изоляции мужчин: «Когда муж изолирует жену от ее подруг и знакомых, когда ей запрещено посещать общественные заведения — это квалифицируется законом как насилие в семье. Но когда подобное отношение практикуется в отношении всего мужского пола, это называется феминизм».

Хелен Смит утверждает, что «Мужчины бастуют» — не академическая монография, а исследование, призванное побудить общество задуматься и попытаться исправить положение. Книга, написанная на основе сотен интервью и тысяч электронных писем и блогов, имела целью пощупать пульс мужской половины населения страны и внести вклад в зарождающееся «мужское движение».

Благодаря этому собранные ею данные можно считать достаточно точным отражением образа мыслей американских мужчин и достоверной картиной общественных, правовых и культурных препон, воздвигнутых феминистским движенем на пути некогда сильного пола, и жалкого положения дел, которое с каждым днем становится все очевиднее и очевиднее. И самое главное, ее книга четко и ясно объясняет, куда подевались «настоящие мужчины» и как это произошло.