Это была любовь с первого взгляда. Мне нравилось в Тамаре все: ее вибрирующий голос, ее стать, ее артистичность, музыкальность, умение держаться на сцене. Ее красота.

Тамара Гвердцители в Карнеги Холле

Не рецензия

Белла Езерская

Как я ждала этого концерта! С 1995 года, когда никому не известная молодая певица с труднопроизносимым именем появилась на 15-м Брайтоне, в столовой для пенсионеров. Ее первый русский продюсер[1] был человеком неопытным: он поставил цену за билет 20 долларов. Теперь билет на Тамару Гвердцители стоит 140.

«Институт продюсерства в России только зарождается» — сказала тогда Тамара. По этому поводу могу заметить, что 20 лет спустя он, похоже, находится в таком же состоянии.

Аудитория Стерна в Карнеги Холле 14 июня была заполнена от партера до потолка. Я купила билет за 100 долларов в третьем ряду второго яруса, и смотрела на сцену в просвет между головами сидящих пред мной дам с пышными прическами.

… Это была любовь с первого взгляда. Мне нравилось в Тамаре все: ее вибрирующий голос, ее стать, ее артистичность, музыкальность, умение держаться на сцене. Ее красота. Она окончила Грузинскую государственную консерваторию по классу фортепьяно и композиции, и в десять лет уже была звездой детского хора Мзиури. Ее всесоюзная слава началась с Голубого огонька, а европейскую принес ей легендарный Мишель Легран на сцене парижского театра Олимпия. Он посвятил ей две песни и объявил: «Запомните это имя— Тамара». Он же устроил ей незабываемый дебют в Карнеги Холле. Те, которым выпала удача быть на этом концерте, помнят его до сих пор. Ее называли русско-грузинской Эдит Пиаф. Но мы тут узнали об этом много позже.

Между нами установились теплые дружеские отношения. На первое интервью она пришла с мамой — милой, маленькой, уютной еврейской мамой, на которую абсолютно не была похожа. Это было в 1997 году. Потом Тамара пригласила меня к себе домой в Бенсонхерст. Пока она делала в парикмахерской прическу — предполагалась фото-сессия — мы беседовали с Инной Владимировной о жизни. О том, каково растить двоих детей — одной.

Спрашивается, зачем нужно было покупать билет? Почему нельзя было получить его, как обычно, в пресс-офисе? Я, попыталась. Но там мне объяснили, что мистер Леон Трахтенберг — outsider, т.е лицо не имеющее лицензии Карнеги Холла и права на билеты для прессы. И предложили связаться непосредственно с ним. Я мало что поняла в этом объяснении, но в течении нескольких дней честно попыталась дозвониться до мистера Трахтенберга. Безуспешно. Он не снимал трубку и не отвечал на сообщения. Это было странно: мы были знакомы, он дал мне два билета на Погудина, которого мне очень хотелось послушать, за что я ему благодарна. Но Погудин выступал не в Карнеги Холле, а в Милениуме, где отношения с прессой строятся несколько иначе и зависят от личных отношений. Тогда я и закинула удочку насчет Тамары, концерт которой должен был состояться в июне в Карнеги. Мистер Трахтенберг ответил что «никаких проблем». Остальное известно.

Концерт начался в 7 часов — на час раньше обычного — и шел два часа без перерыва. Антракта не было. Не было возможности встать, размять затекшие конечности, погулять по фойе. сходить в буфет, в туалет. После концерта очередь в это учреждение спустилась по лестнице до первого яруса. А ведь как минимум половину аудитории составляли пожилые люди!

Концерт назывался «Летняя рапсодия». Тамара выступала в сопровождении своего джаз-банда в составе пяти отличных музыкантов: Паата Андриадзе — фортепьяно, Давид Джапаридзе — ударные, Нодар Эквтимишвили — бас-гитара, Георгий Салагишвили — барабаны, Ираклий Ментелашвили — киборд. Программа была составлена из новых песен, но услышать что-нибудь было трудно: джаз-банд заглушал голос певицы даже на верхних нотах. Идеальная акустика знаменитого зала только усиливала грохот барабанов и тарелок. У меня разболелась голова. Я с грустью вспоминала времена, когда концерты Тамары Гвердцители проходили под аккомпанемент одного лишь фортепьяно, и это было прекрасно, особенно, когда она сама садилась за рояль.

Только во второй половине концерта звукооператорам удалось установить относительный баланс между голосом певицы и аккомпанементом. Пошли знакомые и любимые песни из еврейского и грузинского репертуара, песни Леграна и Эдит Пиаф. Публика встречала их аплодисментами. Тамара сменила туалет и была очень хороша в красном платье. Публика завалила ее цветами. Она горой лежали на рояле, ими был покрыт пол. Наверное, сцена Карнеги со дня открытия никогда не видела такого количества прекрасных цветов. Закончила Тамара традиционно — шлягером «Виват король». Зал грохотал и не отпускал ее. Она спела еще одну песню на бис. Все-таки она вышла победительницей из этого поединка!

В сабвее я открыла открыла Плейбил — театральную программу — дабы посмотреть, что же такое пела Тамара в первом отделении. И замерла в изумлении: ничего этого там не было! Ни названия песен, ни композиторов. ни авторов текстов — ничего, кроме биографии певицы с приложением ее фотографии, фамилий музыкантов и краткой информации о продюсере. Была еще реклама организации Russian-American Consulting Corporation и благодарность спонсорам.

В этот вечер я не пошла за кулисы, как обычно, — поздравить Тамару.