732 total views (from 2022/01/01),  1 views today

Анатолий Зелигер

Шут гороховый

 

                                                             1

 

В зале темно. Звучит «Болеро» Равеля. Через некоторое вре­мя музыка прекращается. Зажигается свет. Поднимается за­навес.

Широкая кровать. Из-под толстого коричневого одеяла вид­на голова только что проснувшегося Гитлера. Он поморгал глазами, повернул голову направо, налево, выпростал руку, поискал кого-то рядом с собой, убедился, что там никого нет. Откидывает одеяло, кряхтя, спускает с кровати одну ногу, приподнимается, спускает вторую, садится. Ша­рит ногами, ища шлепанцы. Не находит.

 

Гитлер (громко, капризно). Ева! Куда ты пропала?

Голос Евы. Ади! Я принимаю душ.

Гитлер (язвительно). Она принимает душ. (Раздраженно болтает ногами). Из-за этого я должен ставить ноги на голый пол. (Обиженно). Как будто она не знает, что я этого не люблю. (Плаксиво). Она теряет уважение ко мне. (Вдруг грозно, сжав кулак). Ни один немец до последнего моего вздоха не потеря­ет уважения ко мне. (Предельно громко). Ева! Где мои шлепан­цы?

 

Появляется Ева в халате, вытирая полотенцем волосы на голове.

 

Ева (плачущим голосом). Ади, успокойся. Где им быть, как не под тумбочкой. (Нагибается, достает шлепанцы). У тебя есть привычка отбрасывать шлепанцы, когда ты взбираешься на кровать. Я уже не раз доставала их из-под тумбочки.

 

Гитлер встает. Он в широкой ночной рубашке. Его ноги ху­дые, кривые, волосатые.

 

Гитлер (торжественно, взволнованно). Ева, ты мой верный друг?

Ева (страдальческим голосом). Ади, ты спрашиваешь?

 

Она падает на колени и обнимает его ноги. Рыдает.

 

Ева. Я с тобой, я с тобой до последнего мгновения, великий фюрер!

 

Гитлер становится на табуретку. Ева садится на пятки, запрокинув голову. Она вся внимание, ловит каждое его слово.

 

Гитлер. Настают последние минуты борьбы. Немецкий на­род летит в бездну. На долгие годы ждет его участь раба.

Ева. Почему? Почему так случилось?

Гитлер. Ты думаешь, меня победили Сталин, Рузвельт, Чер­чилль? Не в них дело.

 

Теперь он яростно жестикулирует, как бы выступая перед многолюдной толпой.

 

Меня победили евреи. Это они, евреи натравили на меня Англию и Соединенные Штаты. (Он кричит, почти визжит). Подлые евреи, вы в Берлине! Но вам не получить меня! Кучка пепла — вот ваша добыча! (Ева берет его за руку и помогает ему сойти со стула). Ты, конечно, думаешь, как и другие наивные люди, что Сталин — грузин. Как бы не так. Он — еврей и только еврей. Я приказал провести расследование. Было установлено, что в минуту откровенности он назвал свою мать старой про­ституткой. От кого же, выражаясь его словами, эта блядь роди­ла Джугашвили? Отвечаю. От еврея! Поэтому она и назвала сво­его ублюдка еврейским именем Иосиф.

 

Ева (пораженная). Какая подлость! Пробраться в постель развратной старухи. Теперь мне все понятно.

 

Гитлер (вдохновленный ее изумлением). Ты думаешь, Жуков русский? Как бы не так! Нет, нет и нет! Его настоящий отец ев­рей. Они — куклы на сцене театра. А кто кукловод? Кукловод — наглый еврей Илья Эренбург. Жаль, что я не сумел повесить его на Красной площади Москвы.

Ева. Ади! Мы не отдадим себя в руки евреев!

Гитлер. Конечно, не отдадим! Иди ко мне.

 

Они обнимаются. Гитлер поворачивается спиной к зри­тельному залу и, отбрасывая назад шлепанцы, ставит пооче­редно колени на край кровати, затем падает на бок. Ева взби­рается на кровать и падает на Гитлера. Задергивается полог кровати. Звучит гимн нацистской Германии.

 

 2

 

Небольшой зал с несколькими дверьми. Гитлер на подиуме в военной форме. Ева сидит на стуле в углу. Восемь — десять офи­церов стоят по стойке «смирно». Слышен грохот артиллерий­ских орудий.

 

Гитлер (исступленно, как на большом митинге). Немецкий народ, я обращаюсь к тебе. Мы, люди высшей расы, побеждены рабами, которыми верховодят евреи. Тьма победила свет, но победила не навсегда. Не падайте духом! Не век рабам лико­вать! Не век извиваться от радости гнусным евреям и ублюд­кам. Выше голову, арийцы! Нацизм не убить! Фюрер жил, фю­рер будет жить! Пройдут года, и снова солнце нацизма засияет над Германией, и новый фюрер поведет немецкий народ в бой против наших врагов. А теперь последний парад.

 

Офицеры выстраиваются. Звучит нацистский марш. Офи­церы маршируют перед Гитлером. Он приветствует их подня­тием руки. Слышен грохот близко разорвавшегося снаряда.

 

Крики. Хайль Гитлер! Да здравствует великая Германия! Хайль! Хайль! Хайль!

Гитлер. Арийцы! Немецкий народ не хочет, чтобы евреи по­садили меня в клетку и возили по миру на потеху зевакам. Я должен уйти. Уйти совсем. Прощайте.

Кто-то всхлипывает. Кто-то закрыл лицо руками.

 

Крики. Прощай, фюрер! Мы никогда не забудем тебя!

 

Звучит песня: «Ах, мой милый Августин». Ева подходит к Гитлеру. Они уходят со сцены, впереди Гитлер, за ним Ева. Че­рез некоторое время один из офицеров просовывает голову в дверь, за которой скрылись Гитлер и Ева и затем исчезает за ней. Дверь полуоткрыта. Взоры всех присутствующих устрем­лены на нее. Через эту дверь на сцену валит черный дым. Пес­ня прекращает звучать. Совсем рядом стрекочет пулемет. Слышны разрывы ручных гранат.

 

Дикий крик. Спасайся, кто может!

 

Танцевальная сцена. В быстром темпе звучит песня «Ах мой милый Августин». Офицеры с бешеной скоростью срывают с се­бя военную форму. Они носятся по сцене, убегают, возвращают­ся, сталкиваются, отталкивают друг друга, натягивают на се­бя нелепую гражданскую одежду. Треск разламываемых дверей.

 

Вопль ужаса. Русские здесь!

 

Гремит песня «Идет война народная, священная война». Офицеры, как крысы, бегут со сцены в разные стороны, кто ку­да. Выбегают через двери, выпрыгивают в окна. Вот сцена уже пуста. С грохотом распахивается одна из дверей. Стреко­чет автомат. На сцену вбегают один за другим два солдата.

 

Первый солдат {разочарованно). Ваня, не успели! Драпанул Гитлер проклятый.

Второй солдат {уверенно). Некуда ему драпать. Сдох он гадюка, наверняка сдох, Исаак.

Они подходят к краю сцены.

 

Иван и Исаак (радостно, во всю глотку). Ура! Гитлер капут!

 

Занавес опускается. Гаснет свет. Звучит «Болеро» Равеля. Проходит две, три минуты. Музыка прекращается.