Александр Левинтов: Массандра, которую мы потеряли. Окончание

Loading

Коктейль времени не распадается, пьется сладко, тягуче, с подступающим просветлением и яростной мыслью: мы не умрем, нам незачем и неохота умирать, мир так тепел и прекрасен.

Массандра, которую мы потеряли

Александр Левинтов

Окончание. Начало здесь

Князь Лев Сергеевич Голицын (1845—1915)

Голицын и Егоров

История «Массандры» и её человеческий «ореол» — это прежде всего история личности. Невозможно понять, что такое Массандра без таких деятелей как Лев Сергеевич Голицын и Александр Александрович Егоров.

Его сиятельство князь Лев Сергеевич имел случай родиться в Польше 3 сентября 1845 года. Окончил Сорбонну и Московский Университет. В своём имении «Новый Свет» занялся увлекательной проблемой создания отечественных игристых вин по типу и уровню качества близких к шампанским, что ему удалось в полной и блестящей мере — на Всемирной выставке в Париже в 1900 году игристое «Новый Свет» тиража 1899 года впервые завоевывает Гран При, а его сиятельство приобретает среди коллег и профессионалов неофициальные и тем более почетные для него титулы «князя экспертов» и «короля тостов». Новосветское игристое оказалось не хуже таких французских фирменных вин как Моэт, Поммери и другие.

Разумеется, все это возникло не на пустом месте: первые «пенистые» вина в России возникли в имении академика Палласа в 1799 году в Судаке (сама идея шампанских вин принадлежит монаху-бенедиктинцу Пьеру Периньону; стоит заметить, что братья-бенедиктинцы вообще оказались большими мастерами и в изготовлении и в употреблении напитков, что еще раз свидетельствует о богоугодности виноделия и винопития). В 1822-28 гг. судакское училище виноделия давало 105 дкл. вина «на манер шампанского». В 1846 г-н Крич получил в Симферополе серебряную медаль за «пенистые вина» Судакской долины. В это же время приобрело известность «шампанское Ай-Даниль» графа Воронцова и шампанская фирма Петриченко в Алуште.

В 1892 году сорокасемилетний князь Голицын приглашается на должность управляющим Удельного виноделия.

Если в 1889 г. в Массандре было всего 29 десятин виноградников, давших 4046 дкл вина (139 дкл с десятины), то через четыре года деятельности Голицына — уже 52.5 десятин, давших 8560 дкл (166 дкл с десятины).

В 1894 году начинается строительство главного Массандровского подвала (Головного завода) на 1 млн. бутылок и 400 дкл. Вина (проект инж. Дитриха), в 1897 году строительство заканчивает инженер Чагин (7 туннелей по 150 м от общей галереи с глубиной туннелей до 53 м от дневной поверхности).

В 1904 году удельное ведомство хлопотами Голицына покупает у принца Мюрата Кучук-Ламбат (нынешний совхоз Таврида), площадь виноградников достигает 267 десятин, строятся подвалы в Ай-Даниле, Ливадии, Ореанде, в том же году Голицын продает Уделам свой Новый Свет. В Москве, в Плотниковом переулке создаются огромные подвалы Уделов для массандровских вин.

Из-за малой емкости рынка наиболее элитные — десертные вина составляют всего 30-40% производства удельного ведомства, однако усилия Голицына направлены на элитизацию продукции.

Им же осваивается Абрау-Дюрсо и Мысхако на Северном Кавказе (с 1867 г.) и Алабашлы в Азербайджане.

Умер Лев Сергеевич 26 декабря 1915 года в Феодосии, счастливо не дожив до разорения дела своей жизни. Семидесятилетний деятель, упрямый и непримиримый с властями, не умеющий интриговать и брезгливый к придворной чехарде и шелапутству, в общем-то забытый властями — типичная судьба русского человека, смогшего что-то сделать, в том числе — для своего отечества…

* * *

Александр Александрович Егоров

Александр Александрович Егоров родился 15 июля 1874 года и своей судьбой во многом повторял шаги и пути своего учителя, его сиятельства.

Окончив в 1897 году Московский университет, двадцатитрехлетний ботаник, увлеченный виноделием, устраивается простым рабочим в Абрау-Дюрсо, затем полтора года работает в Массандре, откуда направляется в Грузию, которой отдает 25 лет жизни (заводы N1 и N2). Здесь он создает такие шедевры как цинандали, напареули, мукузани, телави. Еще десять лет — в Азербайджане (Азербсовхозвинтрест): создание виноделия в Нагорном Карабахе — лишь один из следов деятельности.

В 1936 году шестидесятидвухлетний маститый мастер виноделия возвращается в возрождающуюся Массандру — еще 33 года трудов и творчества.

Егоров — автор Пино Гри Ай-Даниль и Муската белого Красного Камня, за что любители и знатоки ему благодарны навсегда. Ему же принадлежит научное обоснование некоторых магических процессов виноделия, строгая типологизация массандровских вин, определение винодельческой ассортиментной стратегии, технология и ритуал дегустаций. При нем довоенный ассортимент в 24 наименования расширился до 44.

Большой любитель мадеры серсиаль, Александр Александрович дожил до глубокой старости, умер в Ялте 1 мая 1969 года в возрасте 94 лет, в почете и уважении. Его именем названа улица, на которой находится головной завод…

Анастасий Петрович Сербуленко

Эти две фигуры — безусловно ключевые в историческом портрете Массандры, хотя, разумеется, были и другие выдающиеся деятели, как начальник Главного управления Уделов, князь Леонид Дмитриевич Вяземский и Анастасий Петрович Сербуленко, бывший с 1890 по 1897 годы главным виноделом Массандры, а до того — в течение 22 лет работавшим в Магараче, Ливадии и Гурзуфе…

Коктейль времени

Павильон «Механизация сельского хозяйства» — самый большой на Выставке. Кажется, он потом назывался «Машиностроение». Потом очень долго он был «Космосом», теперь это — торговый павильон. Торгуют всем подряд — площадей достаточно, хоть на тракторе катайся. Слева от «Космоса» начинаются мичуринские сады. В детстве они казались бесконечными, уходящими за горизонт. Теперь — совсем скромный сад и небольшой ягодник. Может, обрезали площади под иные, более коммерческие нужды? Посреди сада стоит Иван Мичурин в своей узнаваемой издалека широкополой шляпе, задумчивый и загоревший до бронзы. Чуть дальше за ним — недавно построенная часовня. Видеть и то и другое одновременно — все равно, что поймать в объектив самолет и динозавра. Душно и сладко пахнет распущенной липой и скошенным разнотравьем, детской раздольной московской деревней — тогда еще было в Москве множество деревень, колхозов-совхозов, полей и лесов, полных ягодами, грибами, орехами. Господи, неужели это и впрямь было в Москве?

Я иду к павильону № 22. Теперь он называется «Плодоовощеводство и картофелеводство». Построен на месте снесенного павильона «Виноградарство и виноделие» и унаследовал от него знаменитый дегустационный зал…

Идея дегустаций и дегустационных залов принадлежала не то Микояну, не то кому-то из его пишепромовского окружения. Она заключалась в том, чтобы научить великий советский народ пить грамотно, со вкусом и пониманием дела. В Москве, на улице Горького, напротив Центрального телеграфа, в 1947 году, к 50-летию головного завода Массандры, был открыт шикарный магазин «Крымские вина». Стены магазина были украшены дивными соцреалистическими фресками из жизни Массандры. Магазин размещался на первом этаже, а в подвале был дегустационный зал с такими же фресками. Здесь, однако, коммерческая нота была внятной: понравившееся вино можно было купить этажом выше, в магазине. Магазин, к сожалению, более не существует, а подвал с замечательными фресками просто пропал.

Надо заметить, что советская ценовая политика была более, чем пролетарской: шампанские стоили примерно как водка (от 2.97 сухое до 3.17 сладкое), трехзвездочный коньяк — 4.12, коллекционные вина, включая «Мускат белый Красного Камня» — 4 с полтиной, десятилетние и более старые коньяки — всего вдвое дороже трехлетних. Столь плоская линейка цен, по идее, делала доступными для народа самые изысканные вина, но народ упорно разделял все вина на «беленькую» (водку) и «красненькое» (вино), явно предпочитая первое, поэтому не народ, а наиболее зажиточный слой граждан, партхозактив (номенклатура) пожинала все бенефиты этой линейки.

Ул. Горького. Витрина магазина «Российские вина» (фото из журнала «Life»)

После того, как Н.С. Хрущев передал Крым из РСФСР в Украину, магазин «Крымские вина» переименовали в «Российские вина», дегустационный зал закрыли, но фрески оставили. В период коллапса СССР магазин стал называться «Марочные вина» — здесь стали явно преобладать импортные напитки. Сейчас здесь парфюмерный магазин Ив Роше…

Гораздо популярней оказался дегустационный зал павильона «Виноградарство и виноделие» на ВСХВ-ВДНХ-ВВЦ (павильон № 39). ВСХВ в привычном нам виде открылась в 1954 году. Павильон «Виноградарство и виноделие» располагался в укромном углу Мичуринского сада. Здесь дегустации проводились по сугубо национальному принципу: виноградарство и виноделие невзирая на Коран насильно внедрялось во все южные республики.

Тем не менее, чаще всего проводились дегустации массандровских вин. Практически это был единственный плацдарм винной грамотности в Москве и стране.

Это может показаться странным и невероятным, но дегустационный зал до сих пор жив. Он сочетает в себе просветительскую и коммерческую функции: сами дегустации бесплатны (по четвергам раз в месяц), но потом отпробованные вина выставляются на продажу по головокружительным ценам.

Как и 60 лет назад, основными посетителями этих дегустаций являются пожилые и сильно пожилые интеллигенты, которым есть, что вспомнить, и продемонстрировать отменные манеры винопития.

Юлий Григорьевич Липец (1930-2006)

Юлий Григорьевич Липец, доктор географических наук, Институт Географии РАН:

— Здесь с 1977 года устраивались замечательные тематические и региональные дегустации: проходили дни и недели союзных республик и виноградарско-винодельческих районов страны: краснодарские вина Геленджика, Абрау-Дюрсо, Темрюка и Тамани, уникальные ставропольские вина — прасковейские и цимлянские, крымская Массандра, дагестанские, грузинский Самтрест, молдавские вина, закарпатские, армянские, азербайджанские. Были и экзотические: только здесь мы могли познакомиться с винами среднеазиатских республик. Пионером среди географов и ярым энтузиастом этих дегустаций был Вячеслав Шупер, тончайший знаток и философ французских и отечественных вин. На дегустационных лекциях чего только мы ни узнавали по истории и географии вина, до каких технологических глубин ни доходили. Наc, между прочим, учили правильно пить вино, различать тончайшие вкусовые нюансы. Помню, однажды дегустация состояла из девяти сортов молдавского хереса, от сухого до десертного, нет, ты можешь себе представить? Девять сортов молдавского хересу! Ты когда-нибудь пил десертный херес?

Каждый посетитель получал деревянный подносик с десятью бокалами, в каждом — по 25 граммов вина. Все это тщательно обнюхивалось и вынюхивалось, крутилось и вращалось в бокале, просматривалось на просвет, смаковалось и растиралось по губам и по небу слоем не толще одного атома. Вода и сухое печенье ставились на столы бесплатно или за какую-то символическую плату — чтобы отделять вина одно от другого.

Он высыпает на стол из своего портфеля груду афишек, аннотаций вин, программок, буклетов и прайс-листов далеко ушедшей от нас советской эпохи: мы рассматриваем этикетки уже несуществующих для нас вин: грузинские Свири, Тибаани, Цоликаури, Чхавери, Твиши, Тетра, Лыхны, таджикские Ганчи, Ширини, Джаус, Исписор и Арал, закарпатские Променисте и Леанка, Троянда, Квиты Полонины. На многих — микроскопические записи Юлия Григорьевича — скороговорка конспекта прослушиваемой лекции. Неповторимый и витиеватый советский винный дизайн.

Липец: Входные билеты стоили совсем недорого, и народ просто ломился сюда. Дело в том, что после дегустации можно было купить не более, чем две бутылки понравившегося вина. С каждым сеансом ряды бутылок на продажу заметно редели и зазевавшимся почти ничего не доставалось. Мы уходили отсюда в три погибели, еле волоча свои драгоценные винные трофеи. У меня в доме всегда стояло 50-70 бутылок превосходного, а порой необычного вина. Я вел свою карточку винам, приглашал друзей — и мы наслаждались… Я ведь до сих пор так и не научился пить в одиночку. Мне нужна шумная компания, чтоб смех был, смакование.

Мы сидим в дегустационном зале, полупустом, да нет, почти совсем пустом — из дюжины столиков заняты еще только два. Музыкальный центр раскачивает нас забытыми, но незабвенными мелодиями: «Ямайка» Робертино Лоретти, «Бесаме мучо», Хулио Иглесиас, Дюк Эллингтон, Хампердинк, «Блюю канарис», «Женщина у моря», «Воляре», Челентано — эти мелодии впаяны в наши вина и нашу память.

Перед каждым из нас по семь бокалов с разными винами, одно лучше и прекрасней другого. Мы сидим уже третий час. Ах!, пшенично-соломенной спелости совиньон, верный друг любого разговора, ах!, жемчужное шабли, приятельски-предательский напиток интриг и ложных уверений, вино кокетства и коварства, ах!, холодно-серебристый сухой херес, вино увядшего дворянства и неувядающей поэзии, ах!, прекрасное и нежное каберне, греющее душу и мысли, ах!, тягучее снотворное — токай, сабли из ножен вон — и на врага, ах!, вкрадчивые шелка муската, шоколадные драпировки страстей и изнеможений, ах!, великое и непознанное таинство парчового бастардо, вино ревнивцев и мучителей, кинжальное вино угроз, расправ и измен…

Мы сидим уже третий час, лишь изредка возвращаясь к разговору и переживая драмы и комедии вин — каждый по-своему и про себя.

Липец: Ты, верно, помнишь кой-кого из нашей компании. Кто-то уже умер, кто-то уехал, кто-то все еще кувыркается здесь. Помнишь Пиви, Пивоварова?

— «За такие деньги я даже на диване лежать не буду!»

— «от социализма лекарств нет!» или жене: «Юля, помой посуду — это тебя освежит», или после захода сюда и очередной закупки вин: «Мало взял!» или такое: «Для современной молодежи тюрьмы надо строить на вырост». У него полно таких афоризмов. Теперь он в Германии, на заслуженной пенсии. Я был недавно у него в Берлине. Вспоминали и это заведение. Я уж думал — это никогда не повторится.

Мы вспоминаем других героев давнишних интеллигентских и почти благородных пьянок и выпивок, этих душевных праздников и отдушин в серятине дней развитого и всемирно-исторического.

Липец: Вино надо пить только в подвалах, вроде этого, подальше от глаз Божиих и в местах, наиболее приближенных к местам винорождения, поближе к бочкам. Ведь это все-таки грех, тяжкий грех, смертный грех — так любить вино.

— да Иисус, если верить Евангелиям, довольно часто прикладывался и других поил, воду в вино претворял.

— это все символика. А пить — грех!

Его явно повело с магарачского хереса, предназначенного исключительно для разжигания творческого костра в душе:

Я бы предложил шумную рекламную кампанию с играми типа «Угадай мелодию», но про вина, или игры на рейтинг вин, ритуальные праздники Бахуса и Дионисия, — (я вспомнил, что в Древней Греции ритуальное винопитие до богоуподобления в храме Дионисия называлось энтузиазмом), — чтобы на входе ломились очереди, а здесь, как и тогда, было шумно, весело и просторно. И чтоб мы успели попробовать хорошие испанские вина, итальянские, французские, токайские, греческие — жизнь так коротка, а хочется продегустировать ее всю и в ней все. Я много бывал в Европе и Америке, ты знаешь. Ничего подобного этому там нет! Там каждый винодел дает дегустировать только вина своего производства. А вот, чтобы так — вина разных стран, районов и заводов в одном месте — такого нигде нет. Мы — самая богатая страна в мире…

Пить вино надо по Хайяму, — Липец на правах старшего брата начинает меня учить жить и пить. Он это вдохновенно делает уже около сорока лет, — надо знать, когда, где, с кем, и сколько пить. И всегда двигаться по шкале градусов, сахара и цвета строго вверх. Мы еще со времен варягов привыкли к холодным закускам — и тем отличаемся от средиземноморских европейцев. Нам есть, что завещать нашим внукам в национальной культуре винопития!

Я вновь стал часто бывать здесь, один и с друзьями — мне мое винное воспитание позволяет пить по-любому: и в горько-сладостном одиночестве, и в бесшабашном шумном гульбарии, и проникновенной парой… — только не строем. Не люблю пить в строю — социалистическом ли, армейском, идейном. В любом строю, где все как один и портянками попахивает. Не люблю…

Вот в зал зашли двое рабочих. Заказали по 50 г «Карелии», дорогущей — дрянь они, аристократы, пить разучились и теперь неспешно лечатся целебной водкой.

А эта солидная пара — очевидные завсегдатаи. Они чопорно и церемонно раскланиваются перед стойкой, старые знакомые, долго, со смаком, выбирают, чем бы побаловать себя сегодня, а потом с еще большим смаком распивают по бокалу прекрасного муската Мысхако.

А вот эта стайка — не просто завсегдатаи, а личные друзья. Они ничего не выбирают и не заказывают — им приносят то, что они пьют всегда и неизменно. Сын одной из дам получает стакан самого натурального — натуральней не бывает — брусничного сока, приготовленного томскими таежными чародеями. Тут детям есть, что выпить такого, чего нет нигде в Москве…

Я вновь один… наедине с бокалом. В зале пусто — и только тени сталинских времен витают по подвалу. Показуха достижений народного и сельского хозяйства прошла и рассеялась. Остался дух комфорта и широты жизни, остались идущие еще оттуда убеждения: жизнь дается один раз и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за невыпитое, непрочувствованное, недолюбленное, непережитое и непродуманное, что не позволял себе кутить и шутить, буянить и безумствовать, страдать и наслаждаться, что не сидел вот так, над бокалом вина в поисках истины и смысла жизни….

Коктейль времени не распадается, пьется сладко, тягуче, с подступающим просветлением и яростной мыслью: мы не умрем, нам незачем и неохота умирать, мир так тепел и прекрасен.

На пропитанную корочку хлеба
упали капли золотого меда:
мускат «Жемчужина России» —
искусный яд ушедших виноделов —
Шесть лет как джин провел
В глубокой бочке.
Теперь он служит мне
И исполняет все мои желанья.

Коллекция крымских вин

Будучи патриотом массандровских вин, действительно выдающихся в мировой практике, назову самые знаменитые вина этой коллекции.

Мускат белый Красного камня был изобретен Александром Александровичем Егоровым (учеником кн. Голицына) и является самым знаменитым в мире вином — оно награждено не только с семнадцатью международными медалями, но и имеет два золотых ромба (лучшее вино года в мире, всего таких ромбов было выдано сорок). Это вино даже нюхать залпом нельзя — только кусочками. Свое пятидесятилетие я отмечал этим вином (урожай 1956 года, ровесник жены) в семейном кругу в далекой владимирской деревушке. Когда открыли бутылку, по вечернему сосновому лесу поплыл сладкий дурман, затихли собаки и грибы почтительно сняли шляпки.

Изысканны крымские Мускатели, особенно черный, обладающий бархатным тембром крымской звездной ночи, где возвышенный звездопад дарит надежды даже в самой безутешной и безответной любви.

Егорову же принадлежит Пино Гри Ай-Даниль — десертное вино, близкое к ликерному, обладающее высшей изысканностью вкуса и самым очаровательным букетом. Несмотря на 23%-ное содержание сахара, оно не то, что неприторно — сахар в вине незаметен. Если вы зачерствели и огрубели — выпейте немного Пино Гри Ай-Даниль — и вы влюбитесь даже в девушку с веслом!

Прекрасно крымское «Бастардо» — дважды незаконнорожденное вино. Увы, на меня оно действует, как романы Достоевского — я заболеваю от него, схожу с ума, начинаю жить жизнью героев великого писателя.

«Черный доктор» («Кара Яким») — самое мусульманское изо всех крымских вин. Производится в Солнечной Долине, между Судаком и Коктебелем. В нем дышит знойным покоем ночной Крым. У этого вина походка пятнадцатилетней девочки-газели, с темными влажными глазами и шелком длинных волос. Для крымских татар багровый букет «Черного доктора» застит глаза слезой воспоминаний о дивном минарете Гурзуфской мечети, построенной на священной скале, где в античной древности Ифигения чуть не принесла в жертву жестокой Деве Артемиде своего брата Ореста. Злая кровь Атридов, сквозь тысячелетия, проступает в тусклом и густом вине, сладчайшей из отрав.

Сухие крымские исключительно поэтичны. Как-то с замечательным крымским астрономом Владимирским мы сидели у него в квартире, потягивали то соломенный «Совиньон», то с хвойной зеленцой «пино», смотрели коллекцию его картин, читали стихи. Я, по обыкновению, декламировал Бродского:

«Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке — Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса».

Мы одновременно глянули в балконное окно. На далеком яростно синем горизонте какой-то парус с борением входил в Севастопольскую бухту, в курчавом кипарисе лениво шебуршала пернатая тварь, небо разомлело от третьего стакана, а вечно пьяный горный ветерок звал в никуда, в просторы, выси и невесомости. Все было, как при Плинии Старшем, как при Бродском…

Красный Портвейн «Ливадия» — пока самое дорогое из наших вин. На аукционе “Сотбис” в 1990 году две бутылки этого вина урожая 1891 года (дегустационная оценка 10 баллов! Выше только это же вино урожая 1892 года +10 баллов) были проданы по 5200 фунтов стерлингов каждая. Вечернее вино, даже ночное. Впрочем, все крымские десертные и крепленые вина предназначены для любви и ночного сокровенного свидания. Это вино идет исключительно на десерт и закусывать его можно только медленным танцем и щебетом признаний.

Мускатное шампанское, хоть и не массандровское (его делают на Инкерманском заводе под Севастополем), но без него Южный Крым — южный крым. Как-то я работал в Симферополе, а на заработанные деньги снял жене номер в Гурзуфе, в санатории Пушкина. На уикэнд я приехал к ней. Мы устлали постель свежими лепестками роз, пили мускатное шампанское, заедали огромными маслинами и тяжелым виноградом, а перед нами стоял мираж гурзуфского пейзажа и звучал концерт для звезд с луною. И тихо шипело мускатным прибоем море.

Мускатное шампанское даже новых русских хищниц делает ласковыми и ручными.

Крымское белое «Верхний Мартьян» урожаев 1944 и 1945 годов получило высшую оценку для молодых сухих вин — 8 баллов, этот рекорд не побит до сих пор.

Мадера 1903 года получила в свое время оценку 9.3 балла и это — также рекорд для мадеры, «женского коньяка», который все-таки предпочитают пить мужчины.

Шампанские Нового Света — достижение другого выдающегося отечественного винодела — князя Льва Сергеевича Голицына. Игристое «Новый Свет» тиража 1899 года завоевало Гран При на Всемирной выставке в Париже.

Крымские Токаи, по признанию венгров, не хуже токайских Токаев, но так далеко ушли от них, что неузнаваемы. Вообще Крым при интродукции европейской лозы так сильно изменяет изначальные особенности вин, что узнать их — задача сложная. Это касается и Кагоров и Алеатико и многих других вин, прописавшихся на клочковатых виноградниках Крыма.

Надо заметить, что качество крымского вина легко читается в его названии: чем точнее название, тем лучше вино. Вот тот же Красный Портвейн совхоза «Ливадия»: в удачные годы он называется «Ливадия», в средние по урожаю и качеству — Южнобережный, а в редкие неудачные годы — просто Крымский (в катастрофически неудачные годы его, вероятно, должны были назвать Советским Красным Портвейном).

В двадцатые годы однажды и совершенно случайно одно из крымских вин приобрело аромат полевой ромашки — этот уникальный случай больше не повторился.

Бархатисты (чуть не на ощупь и зримо) черный и розовый мускатель.

Красным сухим вином «Алушта» можно лечить чуть не половину таблицы Менделеева болезней, но прежде всего — желудочные заболевания, анемию и белокровие.

Коньяк Ай-Петри — выдающееся наследие графа Воронцова, делавшего знаменитую старку из винных спиртов. Коньяк этот выдает себя с головой не только на вкус, но и ароматом, вобрав в себя лучшие букетные свойства крымских вин

Все массандровские вина родовым образом объединены общим букетом, настоянном на любви и романтике, на солнцепеке и белостенных горах, в них хранится гений этого драгоценного места и, кажется, утопи меня в марракотовой бездне, дай вволю напиться морской соленой воды, продержи там пару сотен лет, а потом дай глоток крымского десертного вина — и я его ни с чем его не спутаю и вновь оживу.

Типы дегустаций

Христос в разных местах Евангелия потребляет вино или превращает воду в вино, прощаясь же с учениками на Тайной Вечере, Он говорит о вине:

«Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в царстве Отца Моего» (Мтф.5.28-29).

Тайная Вечеря — один из самых сакральных типов дегустации.

У нас, в клубе московских географов и философов-любителей массандровских вин сложились свои представления о том, какими должны быть винные дегустации: поэтические, музыкальные, живописные, или — кагоры разных мест производства, или — «Кокур Сурож» разных урожаев…

В русском клубе Монтерейского института иностранных исследований собралось человек тридцать, при свечах и паре ящиков вин. Называлось это «Славянские вина и русские стихи», хотя вина были не только славянские, например, греческие и румынские, а сами стихи перемежались дегустационными лекционными предварениями и песнями — Высоцкого, Гребенщикова, «Колибри». Бывало выпьем по крохотулечке вина, потом стихи, потом — в диссонанс или в продолжение — песня, а пока разливают по следующей — рассказ о предстоящем глотке вина. Апофеозом вечера были массандровские коллекционные вина двадцати-тридцатилетних возрастов…

Разумеется, все возможные и существующие типы дегустаций описать просто невозможно. Предложу Вам лишь несколько наиболее значимых (не для профессионалов, а для нас, любителей) технологий:

— гурманская дегустация одного типа вина (шампанских, мадер, портвейнов, коньяков), чтобы понять географию этого вина, совершить кругосветное путешествие с помощью кагоров, хересов, романей или токайских…

— гурманская же дегустация одного и того же вина разных лет (хронологическая, но с проставлением своих оценок, с тем, чтобы потом сравнить свой, индивидуальный вкус с профессиональным) — этот вид дегустации позволяет нам утончать собственное восприятие вина и прожить историю этого, конкретного вина…

— гастрономическая дегустация — перепробывание одного вина с разными закусками или одной закуски с разными винами — так мы сможем понять и принять для себя и своего вкуса гастрономическую стратегию винопития

— художественная дегустация — живописная, поэтическая, драматическая, киношная, музыкальная — восхитительное погружение в мир непознанного и восторги открываемого мира. Да, мир может открываться нам взрывом шампанского или сладостным тягучим током крепле­ного вина. Для меня живопись и стихи Макса Волошина, особенно его охристо-коричневые крымские акварели неотделимы от Кокура Сурож, биттлы — от джина с тоником, «Караван» Дюка Эллингтона — от виски «Белая лошадь», вторая соль-минорная соната Шопена от мозельского, «Болеро» Равеля и «темный» Гойя — от хереса (о, сколько химерического отчаянья в настоящем хересе и в «Асмодеях»!), «Письма к римскому другу» Иосифа Бродского от красного сухого «Алушта» и сухой мадеры…

— дегустация-ностальгия, дегустация-воспоминание, прошибающая нас слезой и возвышенными вздохами о непоправимом и неслучившемся…

— закупочная дегустация, заканчивающаяся заказом партии вина или вин…

— дегустация-подарок, дегустация-свидание, дегустация-праздник — ведь дарим же мы любимым букеты цветов, почему же нельзя подарить букет прекрасных и пышных вин?..

Необоленский корнет

Конечно, отечественного производителя надо поддерживать. Но — честно. Потому что, если врать про него, то ни тебе, ни производителю веры не будет.

«Корнет», «Надежда» — эти шампанские уже давно мелькают на наших прилавках. Кто-то их покупает, раз мелькают. Я — никогда. Знаем мы эти шампанские. Нет уж, лучше переплатить, но пить импортное, из Судака или севастопольской Золотой Балки, на худой конец, Артемовское. Конечно, есть отечественное Абрау-Дюрсо, все того же неистового князя Льва Голицына (он, хоть и русский, а для нас, за дальностью эпох — дальше иностранца и вполне в одном ряду с Пьером Периньоном и вдовой Клико.

А тут мне привезли в презент этого самого «Корнета». Деваться некуда — пришлось выпить. Конечно, это не «Три пиявки» Очаковского винкомбината — там чисто дрожжевой напиток, хорош только для выведения угрей в раннем возрасте. То есть, пить «Корнет» вполне можно: только придирчивый и капризный хлебатель шампанского улавливает: что-то здесь не так, не то, какая-то технологическая неувязка, неточность, как запятая перед «как» — то ставить, то не ставить, сомнение берет всякий раз.

Я повертел бутылку: даты урожая нет, на контр-этикетке всякая мура написана, вэбсайт дан, глянул и туда: убого, как «Храните деньги в сберегательной кассе», полно ошибок и рассчитано только на хмурых оптовиков, ничего для нас, развеселой и разбитной розничной братии. А оптовик, он ведь, может, и не пьет шампанское, он, может, привык, как и все оптовики, «абсолют» жрать безразмерно.

И только после долгих исканий и ползаний по этикетке и веб-сайту я обнаружил, что завод был открыт в Москве на базе имевшихся винно-водочных мощностей в 1942 году.

Что такое 1942-ой год? К концу года, после массированнного наступления, немцы достигли Нижней Волги в районе Сталинграда. Исход войны был совершенно непредсказуем. В этой ситуации кажется невероятным и необъяснимым как, зачем и почему в Москве, откуда эвакуировалась не только почти вся промышленность, но также ВУЗы, наука, искусства, бюрократия, правительство и население, вдруг понадобился завод шампанских вин.

Все мои запросы — по телефону и электронной почтой — заводом были оставлены втуне. Поэтому дальнейшие рассуждения — всего лишь гипотеза, не более того.

Гипотеза №1

На Арбате, в Плотниковом переулке, в здании, которое теперь занимает госкомитет по региональным проблемам и этническим зачисткам, в огромных подвалах хранилась коллекция массандровских вин, прежде всего шампанских, принадлежавшая министерству Уделов Его императорского Величества (ныне это ведомство называется не то Администрацией президента, не то Управделами его же. По панической дурости эту коллекцию могли использовать в производственных целях.

Гипотеза №2

Осенью 1941 года немцы подошли к Севастополю и на самом высоком кремлевском верху было решено ничего фашистским гадам за это не давать и не оставлять, особенно выпивку. Эта совершенно скифская манера ведения войны не раз выручала Россию. Не столько неприятель разрушал страну, сколько мы сами, что не могло не устрашать противника и поневоле приводило его к размышлению, а с нормальными ли он имеет дело, и эта неуверенность не прибавляла отваги и решимости — кто знает, чего тут можно еще ждать.

Из Москвы в тихую Ялту пришел секретный приказ — что нужно, эвакуировать, что можно — спрятать, остальное — вылить и уничтожить.

Массандре к тому времени было всего пять лет, предприятие молодое, новых людей — больше половины. Политическая и военная обстановка — сложные, враги народа еще не все обнаружены, но уже поднимают свои змеиные головы, ну, и так далее, все, что положено говорить перед выполнением ответственного задания сверху. Ведь обидно, в самом деле: экспроприировали частные коллекции вин мы, хранили в Массандровских подвалах мы, а пить будут — они.

Был тут у Центра еще и небольшой страх, ну, не то, чтобы страх, а неудобно могло получиться, хоть и плевать на буржуйские мнения, а все-таки и среди них есть наши союзники, и, вообще, давать лишний повод покричать газетам о варварстве большевиков — зачем?

Вот досталось бы немцам национальное достояние советского народа, крымская коллекция, а они, с присущей им педантичностью и наглостью, стали бы ее разбирать, да выяснять, у кого, что и сколько было в 1921 году изъято, конфисковано и национализировано. И пошли бы вопросы: а где, к примеру, «Седьмое небо» князя Голицына? Где — его же знаменитые алтайские меды? Где старки и коньяки блистательного графа Воронцова? Ну, и так далее. И не объяснишь же проклятым оккупантам и газетчикам из союзных стран, что раз народное достояние, то лучшие сыны и вожди народа им и попользовались маленько.

Что смогли — замуровали в недалеких подвалах других винзаводов, что надо — тщательно упаковали, отсортировали и приготовили к эвакуации, остальное… Воду из всех брандсбойтов и калибров пустили, семнадцатитонные бочки пооткрывали, а бутылированное просто разбивали ящиками и ящечными штабелями. Старые бондари и виноделы навзрыд, а вслух — не моги, еще не все пособники и наймиты фашизма и оголтелые шпионские диверсанты выявлены и ликвидированы, а дело военное и исполнение незамедлительное. Один, однако, трубку сунул в винный ручей, что стал вытекать из подвала — девять градусов крепости ручей. Сахаристость, жалко, не смерил.

Дело темное, но то замурованное немцы таки вылакали: то ли сами пронюхали, где оно спрятано (что немудрено — советскую кладку, да еще наспех сделанную, от дореволюционной в любой темноте различишь), то ли кто из наших стуканул, родину и самое святое в ней предал, а может, это вообще была партизанская хитринка — упоить врага насмерть.

То, что надо, пятьдесят тысяч бутылок (теперешняя цена каждой такой бутылки — по 8-10 тысяч долларов) погрузили на пароходик «Массандра» вместе с двумя сопровождающими, старыми виноделами и проверенными товарищами и отправили, сказав всем для бдительности, что идут в Туапсе, а на самом деле пошли в Новороссийск, куда тт. Микояном и Зотовым (тогдашним наркомом Пищепрома) уже было дано распоряжение, подписанное тов. Кагановичем, о выделении двух вагонов для отправки особо ценного груза в Куйбышев в сопровождении.

Уже за Тихорецкой сопровождающие почувствовали неладное — вагоны их расцепили и один загнали в тупичок: война войной, а пить всем хочется. Бдительные виноделы, грозя бумагой, воссоединили свои вагоны в одном эшелоне, хотя пары ящиков и не досчитались. Шустрые ребята в НКПС никогда не переводились.

Этот маневр с разъединением железнодорожники предпринимали несколько раз, однако все атаки были отбиты и — в сравнении с общим объемом, почти без потерь.

Прибыла коллекция, наконец, в эвакостолицу СССР, город Куйбышев, бывшую и будущую Самару. Тут в дело сразу вступили чекисты: груз конфисковали, сопровождающих задержали, допросили, взяли подписку о неразглашении и отпустили по миру.

Вышли те на свет божий — а куда деваться? Ни, тебе, документа о конфискации, ни накладной, даже подписка о неразглашении — и та в органах. Пропили, скажет начальство, народное достояние, или того хуже — народное добро проспекулировали, не уберегли. И сообразили те сопровождающие позвонить тов. Микояну и тов. Зотову. Кто-то из этих двоих трубку взял.

Чекистов тех, конечно, не обезвредили, но перевели из Самары в порт Ванино обеспечивать транспорты со спецгрузом из врагов народа, хотя органы и успели немного распорядиться новосветскими шампанскими конца прошлого века, за которые его сиятельство кн. Лев Сергеевич Голицын получил Гран При и золотую медаль на всемирной выставке в Париже в 1900 году.

Эта коллекция, сама ли по себе, либо вкупе с московской, и стала экспериментальным материалом для освоения шампанских технологий в грозных условиях войны.

В Москву правительство возвращалось, уже не расставаясь с коллекцией. Тов. Микоян и тов. Зотов лично обеспечивали сохранность народного достояния и зорко следили за правильностью его распределения между членами правительства и руководителями страны, фронта и тыла. Коллекция же была столь велика, что даже кое-что осталось и торжественно вернулось вновь в Крым. В родные массандровские подвалы.

А двух виноделов представили к правительственной награде и вручили каждому по ордену «за героическое спасение особо ценного народного достояния от немецко-фашистких оккупантов», как было записано в наградном приказе, а не от органов и НКПС, как оно было на самом деле.

Далее эта история имеет уже детективно-мифологический характер.

Умельцами наша страна всегда славилась, особенно, если в затылок дышит взведенный курок.

Иллюстрация из «Книги о вкусной и здоровой пище» 1952 г.

Не про вино, но про тогдашние советские технологии существует такая байка.

На одном очень оборонном заводе должны были варить броню для нового танка. Бились-бились, а процесс в гальванике не идет. Осталась последняя ночь — утром либо броня либо расстрел. Отчаявшийся главный инженер в сердцах плюнул в гальваническую ванну — и процесс пошел! Сколько потом ни пытались синтезировать чудо-слюну — ничего не получалась. Уж и война прошла и еще два десятка лет, а инженер всё плевал в гальванику, пока не помер. Но — времена изменились и научились делать другую броню, из других подручных.

Так и с винами.

Скорей всего, приказали умельцам раскрыть секрет шампанских и наладить производство в сжатые до боли сроки. Патронов и бутылок, как всегда, не жалеть.

И не пожалели. И сделали. И получилось очень похоже.

Прошло уже семь десятков лет, а мы всё пьем это шампанское, такое похожее на настоящее. И только самые придирчивые и капризные недоверчиво и дотошно крутят бокалы и бутылки. А чего их вертеть, если налито?..

Массандра — новые времена

В “рынок” Массандра входила разоренной и никак не подготовленной, в полной дезориентации и с потерей всех налаженных связей — всесоюзная и СЭВовская ориентация с исчезновением и того и другого сыграли дурную шутку — нищая Украина никак не могла поглотить даже резко сократившийся объем производимых вин.

К тому же в объединении собрались прекрасные дегустаторы, виноделы, биохимики, но — ни одного специалиста по маркетингу, рекламе, современному менеджменту. Пошли чудовищные, с точки зрения нормального продвижения товара на рынок, ошибки.

Надо заметить, что первое (и единственное), что было понято большинством в “рыночной” экономике, — это вседозволенность и полное отсутствие совести. Тяжело в этом признаваться, но “рынок” был воспринят именно так. Именно как распускание вожжей.

Попыталась Массандра закупать винные бутылки из Молдавии — а оттуда пошел брак вперемешку с нестандартом. Попытались отправить партию шампанского в Ригу — на четырех таможнях (одна украинская, две российских и одна латвийская) вино было просто разграблено алчной сворой таможенников и пограничников.

Неудачной оказалась и попытка выйти на мировой рынок через “Сотбис”. Раритеты, конечно, были проданы, но ведь это единичные экземпляры бутылок. Тратить же на рекламу — не из чего. Стали продавать партии старинных вин, оправдывая пополнением новыми поступлениями. Но ведь это всё равно, что менять генералов на рядовых — современные вина будут стоить столько, сколько сейчас старые, но не сегодня, а спустя столько лет, сколько этим старым винам сейчас.

Между прочим, венгерская Токайская долина, представленная на рынке “Токайским торговым домом” в схожей ситуации поступила иначе, умней и дальновидней — венгры стали скупать по всему миру собственные вина, чтобы иметь монопольно полную коллекцию токайских. За экспортом же раритетов (к ним относится, например, “Эссенция”) следит государство, установившее жесткую квоту в триста бутылочек “Эссенции” в год.

К тому же, неискушенные в public relations руководители объединения «Массандра» обрушили на себя гнев местных жителей и политиканов из украинских националистов, которые завопили о распродаже украинских культурных ценностей. При всём уважении к И.С. Мазепе и С.А. Бандере, мне трудно представить себе династию Романовых, князя Л.С. Голицына, графа М.С. Воронцова — украинцами, а Крым и Массандру — вне русской культуры и истории. Вместе с тем, значительные (около 10 тысяч бутылок) поставки вина на аукцион действительно вызывали опасения и подозрения в разбазаривании национального достояния (непонятно только какого — украинского, российского, советского?)…

Трагичной оказалась и всеукраинская практика оплаты труда натурой — производимой продукцией. Работники «Массандры» вынуждены были выйти на улицы и площади Ялты и торговать дорогими марочными и коллекционными винами на панели, в одном ряду с редиской, сигаретами, семечками и спичками. Так были потеряны контроль за розничными ценами и ореол торжественной праздничности массандровских вин. И повсюду — в Крыму, Киеве, Москве и Заполярье — можно было найти ларёк, в котором стоит (!) коллекционное массандровское вино (оно должно хранится бережно и горизонтально, чтобы не обсыхала пробка), может быть даже и неподдельное, по какой-нибудь несуразно-высокой или несуразно-низкой цене, а на вопрос о том, откуда эта бутылка и эта цена, бойкая бабёшка, запивая кока-колой мальберину, беспечно ответит: “Не мой товар. Мое дело — продать”.

Воровство в «рыночных условиях» стало куда изощренней: воруют не вино, этикетки (десять этикеток — доллар). Наклеивают этикетку на любую бурду и втюхивают приезжему шахтеру, очумевшему от стачек, или зачумленному в своей палатке «новому русскому». А современных средств защиты у «Массандры» никаких — ни фирменных бутылок, ни фирменных пробок, ни фирменной тары и упаковки.

Ну, и, конечно, сыграла свою роль активная интервенция на просторах рухнувшей империи иностранных товаров — от приличных до откровенной дряни. В этом потоке «Массандра» совсем затерялась, а попытки модернизировать дизайн этикеток привели к потере доверия у последних могикан-любителей массандровских вин. К тому же, эти могикане — на грани обнищания и выживания. Не до дорогих вин.

И пока жизнь теплится на грани разума и безумия, ни о каком нормальном массовом винопитии, тем более изысканных массандровских вин, речь идти не может. Пиво, водка, суррогаты — вот, что доминирует на рынке — и будет доминировать, пока чекисты с человеческим лицом и другие человекообразные находятся у власти…

* * *

Однажды (это было в 93-м) с двумя молодыми философами я отправился в Алупкинский дегустационный зал, вооруженный запиской генерального директора «Массандры». Нам открыли законсервированный зал. Красивая и совершенно пустоголовая девушка начала было заученным голосом читать молитвы крымским винам, выставленным нам в изящных бокалах на деревянных подносах. Мы остановили её, попросили открыть дверь на огромный, залитый солнцем балкон и удалиться как можно дальше от нас.

Завод «Массандра». Дегустационный зал

Наша дегустация (10 вин по 25 граммов каждого) растянулась на четыре часа. В каком-то трансе после каждого вина я впадал в импровизацию и, назвав вино (это-то я знал досконально), рассказывал фантастические и романтические истории, связанные с этим вином или его происхождением.

Мы вышли из дегустационного зала совершенно ошалевшие, невменяемые, внеземные, прихватив по нескольку бутылок элитных вин по необыкновенно высоким, но все-таки смешным ценам. Я, к примеру, увез с собой «Мускат белый Красного Камня» урожая 1956 года, года рождения моей жены, и уж совсем уникальный «Портвейн красный Ливадия» урожая 1945 года. Я думал подарить эту бутылку вице-президенту России, но он оказался на праздники в Лефортовской тюрьме, а президент, по своему мужланству, в таких винах не разбирался.

Несколько дней я провел на территории головного завода объединения «Массандра», пытаясь помочь: изучал технологию, статистику, научно-производственные материалы. Руководство — мастера-виноделы мирового класса — ничего не понимали в маркетинге и по наивности совершали ошибку за ошибкой, одна другой губительней и страшней…

На заводской территории была маленькая гостиничка, в которой, кроме меня, никого не было. Я уставил весь свой громадный номер бутылками самых редкостных и сладостных вин, подо мной, в туннелях таились несметные винные богатства, из окна были видны площадки с вызревающими на солнце мадерами и хересами — и этот особый мир вина, особая винная атмосфера проникали в меня и я начал пить любимые вина как читать любимых писателей — взахлеб, повторяясь и находя все новые смыслы, мысли и оттенки. И «Бастардо» мне стал напоминать романы Достоевского, «Пино Гри Ай-Даниль» — замысловатую поэзию Гете, сухое «Алушта» — Гельдерлина, пасхальное и кагор — «Отца Сергия» Л. Толстого, «Черный доктор» — романы Булгакова…

Энотека Массандры, самое старое вино — Jerez de la Frontera урожая 1775 года

* * *

… И снова Массандра, через 14 лет.

Идет ночной дождь, обильный и теплый, в разрывах всклокоченных туч мнятся причудливые звери, бездны, грозные предостережения. Я сижу на балконе и пью холодное сухое Côtes de Saint Daniel. При всей своей ординарности, оно сохранило яркую соломенность знаменитого «Пино гри Ай-Даниль», его изумительную, как вязь крымско-татарского письма, витиеватость, изящную тонкость и аромат, прелестный аромат кожи девочки-девушки: что-то от персика, что-то от айвы, что-то от заката, что-то от золотистой грозди винограда. На окраине Гурзуфа, в сторону Никиты — крошечный крутосклонный виноградник Ай-Даниль. Удивительным образом весь произрастающий здесь виноград преломляется в волшебные, чарующие вина.

«Массандра», пережив тяжелейшие годы лихого постсоветского разбоя, выстояла и теперь, сохраняя свою неповторимость, приближается к стандартам европейского виноделия.

Когда-то, на переходе от девятнадцатого к двадцатому веку, Массандра, царский виноградарско-винодельческий бизнес, выполняла оригинальную региональную миссию: предприятие скупало у местного населения технический виноград, расплачиваясь своими превосходными винами: производители винограда и приобщались к тонким технологиям промышленного виноделия и воспитывались как потребители высококлассных вин. Делать и потреблять дрянь в Крыму было невыгодно и нелепо.

Когда в конце 30-х усилиями Микояна была вновь воссоздана «Массандра», то на неё легла новая региональная миссия: объединение стало включать в себя не только виноградники, винзаводы и винные подвалы, но и сады: персиковые, сливовые, алычовые, яблочные, грушевые, абрикосовые, черешневые, ореховые. «Массандра» удовлетворяла и внутренний спрос в плодах и отправляла за пределы Крыма свою сладостную продукцию. Старики помнят, что новогодние елки их детства непременно украшались полупрозрачными, бледно-розовыми яблоками кандиль-синап, и что больному ребенку обязательно, в качестве лекарства и утешения, покупалась плоская трехсотграммовая баночка компота из желтой крымской черешни. Удивительным образом черешневый компот капитально излечивал ото всех болезней, а многие малыши втайне мечтали опять о какой-нибудь простуде, ангине и прочей заразе ради этого компота.

«Массандре» принадлежали и табачные плантации Крыма. Турецкий табак «Дюбек» шел на элитную трубочную нарезку и на папиросы «Герцеговина Флор»: тов. Сталин (не к ночи будь помянут) набивал свою знаменитую трубку табаком папирос «Герцеговина Флор», в клубах которого любил думать о своих грандиозных людоедских планах. К сожалению, позднее табачные плантации не только извели, но и строжайше запрещали местному населению выращивать свой дивный табак, Дюбек и Американ. Боюсь, культура табака в Крыму уже не восстановима, а ведь это была наша маленькая Джорджия.

Нынешний этап истории «Массандры» связан с новой миссией этого объединения.

Теперь (писалось в 2007 г. — ред.), под культурной сенью «Массандры», но не под её административным или коммерческим влиянием, в Крыму возникает и формируется множество винодельческих предприятий и заводов. Одни из них — надолго, другие — эфемерны, одни пытаются формировать новые бренды и сделать свой вклад в крымское виноделие, другие наивно гонят вино из порошков. Но всем им, хотят они или не хотят этого, приходится ориентироваться на массандровские вина. Сама «Массандра» бурно развивается: появляются новые сорта вин, совершенствуется технология, европеизируются стандарты, появляется то, что ранее было недоступно и недостижимо.

Новое направление развития «Массандры» — сухие вина: ординарные и марочные. Среди последних — «Мерло», «Саперави», «Алиготе», «Алустон». Все эти названия — не новые. Красное «Алушта» («Алустон») было известно ещё до революции: им пользовали анемичных девиц, малокровных детей, купцов, страдавших булемией и ожирением. Эти вина соответствуют мировым стандартам. Преодолена важнейшая и давняя хроническая болезнь и отсталость «Массандры» — неумение выдерживать узкий диапазон крепости сухих вин.

Еще одно важное направление развития — новые формы торговли и новые рынки. «Массандра» готовится к десанту в Англию и страны Балтии, регионы традиционно тяготеющие к десертным и крепленым винам. Идет подготовка к клубной торговле массандровскими винами, а это с неизбежностью связано с появлением рейтинга вин, оценками перспективных цен и формированием коммуникационного пространства вокруг и по поводу клубных коллекций, запасов и предпочтений…

* * *

… Дождь будет идти, судя по всему, до утра. У меня хороший запас массандровских вин и бумаги. Я сижу, сочиняя стихи и этот очерк о любимой Массандре.

Красное вино

— красный ангел, красный ангел,
что печален ты сегодня?
— дождь, докучный греховодник,
за порог зовет и манит.
— красный ангел, вот бокалы:
терпкой грусти и печали,
нас совсем немного надо
сквозь пронзительные дали.
красный ангел, милый ангел,
так легки твои мгновенья
и прозрачны одеянья
и возвышенны надежды.
отпусти мне, красный ангел,
все грехи мои хмельные,
подари мне эти строки,
утоли моя печали

Белое вино

— белый ангел, белый ангел,
пей прозрачное вино,
на рассвете шепчет ясень:
что дано, кому дано
белый, чистый и холодный
свет галактики иной,
ангел белый — луч пролетный
рифмы ясной и простой
и спадут с меня туманы,
просветлеет солнца блик,
поплывет седым дурманом
длинный, дивный, долгий миг

Ласпи

застывший воздух тих,
упруго море дышит,
скала рождает стих,
которого неслышно

шуршат строфой листы
под сиплых чаек стон,
и аромат мечты
очерчивает склон

и чьи-то голоса —
скорее, ниоткуда,
бытовки полоса
смывает вонь с посуды

мне слышится романс,
наверно, довоенный,
и я впадаю в транс,
воспоминаньем пленный

и тихо над сосной
сияет мысль беспечно,
сквозь старый недострой
мне проступает вечность

Массандра, мелкий задумчивый теплый дождь, будто слёзы любимой. Духовой оркестр играет романтические мелодии 60-х. Густое и сладкое вино пьется с особой грустью и печалью — как знать, не последний ли раз мы здесь, на улице винодела Егорова? Кто знает, с кем и когда еще придется отведать из массандровских подвалов, и какие мелодии нам уготовит наша судьба?..

Постскриптум

Сегодняшняя ситуация такая же неустойчивая и непонятная, как и во всем другом: в образовании, науке, культуре, экономике, времени: долгое время водка была самым неинфлирующим товаром — теперь цены на нее галопируют не хуже ЖКХ, на импортные вина (а своих-то почти нет) установлены неимоверные акцизы, гораздо выше, чем на импортные автомобили, запреты на грузинские и молдавские вина имеют откровенно политический характер, опять ограничивают часы продажи алкоголя, в уличной продаже исчезли все алкогольные напитки, кроме пива и сомнительных баночных коктейлей; то водочной рекламой перегружены все каналы ТВ, то эту рекламу вовсе запрещают.

Уже можно не беспокоиться о величине акцизов на вина — Россия отказалась от их импорта вовсе. А с Массандрой после «крымнаша» дела совсем плохи: она приписывается к администрации президента и, следовательно, уходит с европейского рынка, куда прорывалась более 20 лет (и почти было прорвалась).

Массандра, которую мы потеряли.

Странная вещь — история. Можно принимать какие угодно и сколько угодно всемирно-исторических решений, можно натворить сколько угодно бед и дел, а она сама отбирает, оставляет и сохраняет только то, что попадает в культуру. И все то, что кажется нам серьезным и значимым сегодня, оказывается напрочь забытым завтра либо вспоминаемым, как пустяшный вздор.

И еще одна странная черта истории — чем больше и лучше мы знаем прошлое, тем менее значимо для нас и недоступней будущее. Это, кстати, хорошо понимали большевики, уничтожавшие прошлое, чтобы можно было работать с будущим почти на инженерном уровне.

Я боюсь думать о будущем моей любимой Массандры (моего Крыма), только надеюсь, что она — олицетворение крымского виноделия, будет спасена Божьим промыслом, природой, высоким профессионализмом, преданностью и любовью служащих ей людей.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Александр Левинтов: Массандра, которую мы потеряли. Окончание

  1. Очень хорошо написано. Спасибо.
    Откуда то из студенческих времён всплыло это слово «Кокур». Не знаю как сегодня, но тогда очень нравилось. А сегодня мы почти на 100% перешли на сухое красное. Есть очень неплохие израильские, но по сравнению с европейскими – дороговато. Почти – сказывается последствия ознакомления с португальским Порто.
    Несколько лет назад магазины оказались завалены грузинской Хванчкарой. Именно грузинской, не абхазской. Увидел в 1-ый раз, обрадовался – повезло! А потом – буквально на каждом шагу. До сих пор не знаю, где клеили наклейки, скорее всего в Болгарии.

  2. Я не удивлюсь если окажется, что Александр Левинтов рисует, пилотирует самолет или готовит плов и делает это на высоком профессиональном уровне. Если Всевышний уж дает кому-либо талант, то во всем и без ограничений.
    Я не могу прийти к окончательному заключению чего больше в этой песне о Массандре: поэзии или профессионального подхода дегустатора. И все это в сочетании с историческими экскурсами и лирическими отступлениями.
    Спасибо.
    М.Ф.

    1. вождение самолетов, комбайнов и прочей техники двойного назначения, полёты на дельтапланах, добывание амфор с морского дна — это всё поручено ВВП

      1. В силу того, что приготовление и поедание плова в этот список поручений не включено, вопрос о включени ВВП в число авторов будет рассматриваться по специальному протоколу.
        М.Ф.

  3. Интересно перекликаются публикации на нашем портале. Про героя этого очерка Александра Левинтова я писал в статье «Физики и время», когда рассказывал о браке Макса Борна и Хедвиг Эренберг, дочки лейпцигского профессора права Виктора Эренберга и его жены Хелены, урожденной фон Иеринг. Хелена, в свою очередь, была дочкой знаменитого профессора-юриста Рудольфа фон Иеринга, профессора Гёттингенского университета, основателя теории страхового права. Одним из студентов этого профессора, ставшим впоследствии его другом, и был Лев Сергеевич Голицын ‑ основоположник русского виноделия в Крыму, о котором пишет Левинтов. Голицын изучал право в Гёттингенском университете (а не только в Сорбонне, как сказано в этой статье). Голицын сделал Хедвиг поистине царский свадебный подарок: Он прислал уникальный крест, с шестнадцатого века хранившийся в его семье. По мнению Голицына, именно такую вещь должна носить внучка фон Иеринга: золотой крест был украшен бриллиантами и висел на цепочке, состоящей из двадцати двух золотых пластинок с полудрагоценными камнями. Подробнее можно почитать здесь: http://7iskusstv.com/2014/Nomer1/Berkovich1.php.

Добавить комментарий для Марк Фукс Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.