487 total views (from 2022/01/01),  4 views today

Как известно, иудаизм всегда негативно относился к прозелитизму, т.е. к усиленному привлечению в свою веру. В то же время в Ялкут Шимани — древнем сборнике комментариев к священным еврейским книгам — сказано: «… когда придет к вам человек, чтобы стать евреем исключительно из стремления к Небу, приблизьте его и не отталкивайте». Талмуд объясняет, что Всевышний отыскивает самых лучших людей, обладающих благороднейшими духовными устремлениями, и их добровольное обращение в еврейство является не только возможным, но и желательным. О двух из них этот небольшой рассказ-притча.

Выбирая судьбу…

Геннадий Глуховский

«Выбирая богов, мы выбираем свою судьбу»
(Вергилий)

Потоцкие — старинный (с начала XII века) шляхетский, а впоследствии графский польский род, обладавший на протяжении многих столетий безмерным богатством, могуществом и огромным влиянием не только в Польше, Литве и западной Украине, но и во всей Европе. Долгое время более трети польских земель были владениями Потоцких.

Представители этого рода занимали самые высокие административные посты как у себя на родине, так и в разных европейских странах, включая Россию. Многие из них становились духовными иерархами. Будучи горячими приверженцами средневековой римско-католической церкви, они враждебно относились к иноверцами, особенно, к людям иудейского вероисповедования, которых не только презирали, но и жестоко преследовали.

Но неисповедимы пути Твои…

Дошедшая до нас рукопись XVIII века рассказывает историю, до сих пор волнующую воображение своей необычностью и драматизмом.

Как было принято в богатых европейских семьях, один из графов Потоцких для «совершенства в науках» послал своего очень способного и необычайно любознательного сына Валентина учиться в Парижскую академию. Туда же и с той же целью польские меценаты отправили молодого человека Зарембу, происходящего из небогатого, но благородного шляхетского рода. Юноши подружились и много времени проводили вместе.

Однажды, гуляя по Парижу, они обратили внимание на старика, не обращавшего никакого внимания на происходящее вокруг, углубившегося в чтение какой-то объемистой книги на незнакомом языке. Они подошли ближе и, постояв

некоторое время рядом с ним, поняли, что это старый еврей погружен в чтение Талмуда.

То, с какой сосредоточенностью и даже отрешенностью старик занимался изучением текста, поразило молодых людей. Они спросили его что написано в этой книге. Еврей сказал, что «язык этот — язык еврейский, язык священный» и прочитал: «Не сотвори себе кумира, и каменного столба не поставь себе, и камня с фигурами не закладывай, чтобы поклоняться ему». Молодые люди сказали: «Научи нас еврейской мудрости, посвяти нас в принципы иудаизма. И если мы проникнемся его идеями, то подумаем … не принять ли иудейскую веру».

Два раза в неделю юноши брали у еврея уроки, беседовали с ним о вопросах веры. Они занимались очень прилежно и через полгода очень хорошо изучили текст Торы.

В католической Франции продолжала действовать инквизиция, с особой жестокостью карающая христиан, перешедших в еврейство. Поэтому о принятии юношами иудаизма во Франции не могло быть и речи.

Вскоре пути их разошлись.

Валентин Потоцкий решил окончательно проверить правильность своего решения перейти в иудейскую веру и для этого поступил в духовную академию в Риме, где благодаря своему усердию и прилежанию, пользовался особым расположением Папы Римского. Валентин разочаровался в истинности католического христианства и бежал из «Вечного города» в Амстердам — единственное в Европе место, где не наказывали смертью христиан, перешедших в другую веру. И польский граф Потоцкий стал рабби Авраамом бен Авраамом, т.е. Авраамом сыном праотца Авраама.

Ревностная вера и обширные знания Авраама стали широко известны в еврейском мире, где его стали называть просто Гер-Цедек — «Праведный обращенный». Гер-Цедек некоторое время жил в Германии, а затем тайно переехал в Вильно (нынешний Вильнюс), тогдашнюю столицу еврейской мысли — город, который в те времена называли Литовским Иерусалимом. Благодаря своей колоссальной начитанности и готовности помочь простым людям, он очень быстро стал пользоваться большим уважением иудейских общин.

Как-то, разъезжая по окрестным местечкам, Гер-Цедек остановился на две недели в местечке Илия, где большую часть времени проводил в местной синагоге.

Оставим на некоторое время Гер-Цедека молящимся в синагоге и вернемся к его другу Зарембе, который приехал на родину в Польшу и женился на дочери пана Тышкевича — гетмана Великого княжества Литовского.

Внешне он казался вполне счастливым человеком, но он всё время терзался тем, что давняя мечта и клятва не были выполнены. И Заремба с семьей переезжает в Амстердам. Вскоре он с сыном приходит к раввину, и они принимают веру евреев.

Когда жена узнала об этом, она упала в обморок. Придя в себя, она хотела обнять любимого мужа, но он отстранил её, сказав: « я жид, человек низкий, а ты великая боярыня, дочь гетманская». Без колебаний, несмотря на предупреждения мужа о необходимости выполнения большого количества обрядов и заповедей и о трудностях обязательного изучения основ иудаизма, дочь гетмана прошла все испытания и приняла иудейскую веру.

Впоследствии они всей семьей уехали в Палестину.

А Гер-Цедек? Однажды, будучи в синагоге, он побранил мальчика, мешавшего молитве. Мальчик пожаловался отцу, а тот, невежественный портной, в отместку сообщил властям, что Гер-Цедек не кто иной, как тот самый граф Потоцкий, которого уже долгое время разыскивали его знатные родственники.

Праведника заковали в кандалы, привезли в Вильно и отдали под суд. Многочисленные родственники, местная аристократия, духовенство и даже судьи долго уговаривали его вернуться в лоно католической церкви. Но тщетно. Тогда по просьбе его семьи (!) инквизиторы стали подвергать Гер-Цадека страшным пыткам, надеясь, что под пытками он сломается и отречется от «религии еретиков». Он был непреклонен. Разъяренная шляхта мстила ему с той же страстью, с какой не так давно лебезила перед ним, наследником знатнейшего и богатейшего рода.

Больше года провел Авраам бен Авраам в ужасной темнице, подвергаясь непрекращающимся пыткам. Когда палачи мучили его, он громко и радостно превозносил Б-га. Когда они снова и снова требовали отречься, он только смеялся.

И тогда суд приговорил праведника к сожжению. Последний раз предложили ему вернуться в веру предков, за что обещали полное прощение, восстановление в правах и возвращение всех владений. В ответ он запел еврейскую мелодию на слова царя Давида: «Как хороша наша судьба и прекрасно наше наследие». Тогда палачу было приказано вырезать язык отступнику.

В 1749 году во второй день праздника Шавуот — праздника получения сынами Израиля Торы и Десяти заповедей — на центральной виленской площади был разожжен костер. Специально, чтобы продлить мучения Гер-Цедека, дрова были политы водой. Прочитав про себя молитву принимающего мученическую смерть, он взошел на костер. На лице его была улыбка.

А назавтра пришло письмо об отмене казни…

Один из местных евреев, переодевшись христианином, проник к месту казни и подобрал горсть пепла и уцелевший палец казненного. Эти останки похоронили на еврейском кладбище.

Сразу после казни произошли странные события. Женщина, которая смеялась, когда Гер-Цедеку вырезали язык, вдруг онемела. Дома людей, давших дрова для костра, на котором погиб праведник, в один день сгорели дотла. На могиле Гер-Цедека выросло удивительное дерево с сильно изогнутым стволом. Оно увядало, если евреям грозила беда. Перед Второй Мировой Войной дерево совсем засохло и было срублено.

Кладбище в 1930 году было закрыто, а в 50-х годах просто ликвидировано. Могила Гер-Цадека была разрушена фанатичными католиками. Его останки были перенесены на новое кладбище и помещены в склеп виленского гаона Элиягу бен Шломо. Сейчас на мраморных стенках этого склепа можно прочитать их имена на польском и еврейском языках.

В течение столетий в годовщину мученической гибели Гер-Цедека евреи Вильно посещали его могилу и читали кадиш.

Вот две судьбы, подтверждающие ту истину, что иудеями не только рождаются — иудеями ещё и становятся.

Многие историки считают, что всё это просто легенда, миф.

Вполне возможно.

Но, как известно, миф — есть одна из версий правды.