Александр Ногаллер: Воспоминания об учителях. Окончание

Loading

Хорошо, когда память об учителях остается в душе и сердце их учеников.

Воспоминания об учителях — профессорах московского медицинского университета (1-го московского медицинского института) им. Сеченова

Проф. А.М. Ногаллер (выпускник мед.института 1941 г.)

Окончание. Начало здесь

ЧАСТЬ 2. ПРОФЕССОРА, С КОТОРЫМИ МНЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ КОНТАКТИРОВАТЬ МОЛОДЫМ ВРАЧОМ

В послевоенные годы мне довелось нередко контактировать с известными терапевтами, профессорами Московского медицинского университета: Е.М. Тареевым (который был консультантом моей докторской диссертации), В.Н. Виноградовым, В.Х.Василенко, З.А. Бондарь, Н.М. Кончаловской, И.Е.Тареевой, но это могло бы быть темой отдельной статьи. Хорошо, когда память об учителях остается в душе и сердце их учеников.

ТАРЕЕВ ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ (1895-1986) заведовал кафедрой терапии и профессиональных заболеваний санитарно-гигиенического факультета мед.института. С проф. Тареевым меня познакомил в 1958 году профессор Василий Фёдорович Черваков, зав.кафедрой судебной медицины института, который у меня лечился вЕссентукской клинике, где я работал с 1951 по 1959 год. К тому времени я уже собрал материал для докторской диссертации о курортном лечении для больных хроническим бескаменным холециститом. Я просил, чтобы Евгений Михайлович был моим научным консультантом.Е.М. Тареев бегло просмотрел представленный мною первоначальный вариант диссертации и прикрепил меня к профессору кафедры Зинаиде Адамовне Бондарь. При этом он добавил, что может быть руководителем только уже полностью подготовленной диссертации. Кафедра Тареева размещалась тогда в Ново-Екатерининской больнице (больница номер 24), а впоследствии — в новом здании на улице Россолимо. Я часто навещал клинику Тареева, расположенную в центре города, на углу Страстного бульвара и улицы Петровка. Во время моих посещений клиники я познакомился и подружился со многими её сотрудниками, в особенности с Маргаритой Ефимовной Семендяевой и Зинаидой Георгиевной Апросиной, в будущем также ставшими профессорами. При содействии Евгения Михайловича Тареева я успешно защитил докторскую диссертацию на ученом совете 1-го Московского мед.института в 1960 году.

Тареев Евгений Михайлович

Е.М Тареев обладал энциклопедическими знаниями, владел многими иностранными языками, был знаком с новинками мировой литературы, впервые в стране ввёл представление о периодической и лекарственной болезнях. В то же время он скромно оценивал свою деятельность как лечащего врача. Так, при мне он как-то сказал: «хороший врач должен быть психологом, уметь вызвать доверие к его рекомендациям, быть красноречивым — всем этим я не обладаю». Я часто консультировался с Евгением Михайловичем при подготовке своих книг к изданию, общался с ним как в клинике, так и дома на Кутузовском проспекте. Вспоминается следующий эпизод. Как-то в разговоре с ним я привёл латинскую поговорку „Omne nimium nocet — всё излишнее вредит“. Тареев предложил мне написать эту поговорку по-латыни. Он тут же пошёл в другую комнату, достал из шкафов один из многочисленных справочников и проверил правильность написанного мною выражения. Из этого я заключил, насколько глубоко и вдумчиво он оценивает всю получаемую информацию. Я благодарен Евгению Михайловичу и за то, что он дал мне хорошую характеристику, когда я избирался по конкурсу на должность зав.кафедрой терапии Рязанского мед.института им. Павлова в 1967 году. До этого я работал с 1959 года зав.кафедрой терапии Астраханского мед.института.

Е.М.Тареев родился в 1895 году в городе Псков в семье известного философа-богослова, профессора Московской Духовной Академии. В 1917 году Евгений Михайлович окончил мед. факультет Московского университета, после чего работал участковым терапевтом. С апреля 1918 года он работал ординатором, затем ассистентом в госпитальной и факультетской терапевтических клиниках университета. В 1936-1950 гг. — заведующий кафедрой факультетской терапии 3-го Медицинского института Министерства здравоохранения РСФСР (впоследствии Рязанский медицинский институт) и одновременно (1945-1951) директор 1-й терапевтической клиники МОНИКИ. С 1950 года и до смерти в 1986 году — заведующий кафедрой терапии и профзаболеваний санитарно-гигиенического факультета 1-го Московского Медицинского института. На здании клиники была установлена мемориальная доска памяти Е.М. Тареева.

Научные исследования Е.М. Тареева и его сотрудников были черезвычайно разнообразны и касались всех разделов внутренней медицины. Особенно велик вклад Е.М.Тареева в изучение проблем нефрологии, паразитологии, гепатологии, ревматологии, патологии сердечно-сосудистой системы. Большой популярностью пользовался его учебник «Внутренние болезни». Многие его ученики стали впоследствии профессорами, руководителями кафедр и институтов. Он был консультантом Кремлевской больницы и других лечебных учереждений, был лично знаком со многими известными деятелями науки и искусства. Евгений Михайлович был создателем и многолетним председателем Всероссийского научного общества терапевтов, членом и почетным членом многих зарубежных медицинских обществ и академий. Заслуженный деятель науки РСФСР, академик АМН СССР проф. Е.М. Тареев был награжден 3 орденами Ленина, Ленинской, Сталинской и Государственной премиями, почетным званием Героя Социалистического Труда. Похорен Евгений Михайлович Тареев на Новодевичьем кладбище.

БОНДАРЬ ЗИНАИДА АДАМОВНА (1907-1980) была профессором на кафедрax Е.М. Тареева и В.Н. Виноградова, а затем заведующей кафедрой факультетской терапии первого ММИ им.Сеченова. Зинаида Адамовна была высокой, энергичной, очень деловой женщиной. Не обременная семьёй, она любила путешествовать, часто выезжала в командировки. Меня представил ей Е.М. Тареев в 1958 году. Она не только помогла мне в окончательном оформлении докторской диссертации, но и консультировала подготовленные к изданию монографии, „Заболевания желчного пузыря и желчных путей“ (1969) и „Диагностика и лечение хронических заболеваний органов пищеварения“ (1966).

Зинаида Адамовна приезжала и выступала с докладом на научных конференциях, которые я организовывал в Астрахани и Рязани. С ней у меня установились не только деловые, но и добрые, дружественные отношения. Вспоминается ее приезд вместе с профессором Георгием Павловичем Шульцевым в Рязань в начале 70-х годов. После ознакомления с достопримечательностями города и его окрестностями мы выехали на родину Сергея Есенина в село Константиново. Зинаида Адамовна по окончании мед.института по распределению работала там сельским врачем и ей хотелось посетить знакомые есенинские места, побывать в его музее. Она рассказывала, что часто встречалась с матерью Есенина, которая говорила ей, что, „Сергей был хорошим, добрым сыном, но непутевым“. В то время произведения Есенина были запрещены, существовал даже термин, „есенинщина“, под которым подразумевались депрессия, сомнения в построении социализма в стране, самоубийства.

Зинаида Адамовна Бондарь

Зинаида Адамовна Бондарь родилась 1 декабря 1907 года в городе Барановичи в рабочей семье. В 1930 году она закончила институт физической культуры в Москве, а затем и медицинский институт в 1938 году. Вся дальнейшая творческая деятельность З.A.Бондарь связана с 1-м ММИ им. Сеченова, где она прошла путь от аспиранта и ассистента до профессора, а затем зав.кафедрой факультетской терапии (с 1964 года). Во время Великой Отечественной Войны она была врачем, а затем начальником терапевтического отделения полевого передвижного госпиталя. Научные работы З.А. Бондарь были посвящены преимущественно вопросам гепатологии и гастроэнтерологии. Она была также активным общественным деятелем, некоторое время работала в отделе здравоохранения ЦК КПСС. Плодотворная деятельность З.А.Бондарь была отмечена орденами Отечественной войны 1 и 2 степени, двумя Оденами Трудового Красного знамени; ей было присвоено звание заслуженного деятеля науки, она была избрана членкором АМН СССР. Скончалась Зинаида Адамовна 21 января 1980 года. Глубокое уважение и благодарность к ней сохранились у меня на всю жизнь.

ВИНОГРАДОВ ВЛАДИМИР НИКИТИЧ (1882-1964) заведовал кафедрой факультетской терапии, был председателем Всесоюзного научного общества терапевтов. Когда я впервые подошел к кабинету В.Н.Виноградова, меня удивила надпись на двери „Директор клиники“, тогда как обычно писали „Заведующий кафедрой“. Действительно, в клинике В.Н.Виноградова существовали кроме больничных палат многочисленные лаборатории: электрофизиологическая, радиологическая, кабинет функциональной диагностики, эндоскопии и др. Эта клиника была ведущей терапевтической клиникой в стране.

Мне не довелось много общаться с Владимиром Никитичем, но с его сыном Владимиром (Волей, как его называли студенты и друзья) я часто встречался и дружил в студентческие и первые послевоенные годы. Владимир Владимирович Виноградов стал в дальнейшем крупным хирургом, работал в Институте гематологии, а затем заведовал кафедрой в Университете дружбы народов им.Лумумбы. К сожалению, он умер в относительно молодом возрасте — 66-ти лет.

Виноградов Владимир Никитич

Мне не довелось слушать лекции проф. В.Н.Виноградова, но я часто слушал его доклады и выступления на заседании московского общества терапевтов. Владимир Никитич Виноградов не обладал красноречием, часто употреблял слова-паразиты, «куце», так что недоброжелатели называли его за глаза «Куций». Однако лекции его были очень содержательны, всегда сопровождались демонстрацией больных. Eго авторитет как лечащего врача был очень высок. При осмотре больных, особенно на частном приёме, он был очень внимателен и деловит. Невольно вспоминаются слова А.П. Чехова, обращенные к его издателю: „Когда будете в Москве, обратитесь к профессору Г.А.Захарьину. Он возьмёт с Вас 100 рублей, но даст советов минимум на 1000“. Вероятно, В.Н.Виноградов следовал давней традиции знаменитых московских врачей. Проф.В.Н. Виноградов приглашался в качестве консультанта во многие лечебные учереждения Москвы, был главным терапевтом Кремлёвской больницы и личным врачём И.В.Сталина. В ноябре 1952 года он был арестован и обвинён во вредительстве, шпионаже, убийстве видных деятелей страны. После смерти Сталина, в апреле 1953 года он был полностью реабилитирован и тут же вернулся на работу в факультетскую терапевтическую клинику, которой он заведовал с 1943 года. В.Н. Виноградов, как и бывший начальник 4 ГЛАВУПРа МЗ — Кремлёвской больницы Пётр Иванович Егоров (во время войны главный терапевт Западного фронта, которого я видел на конференции врачей) был одним из немногих русских профессоров, арестованных во время антисемитской послевоенной кампании „врачей-убийц“.

Мне рассказывала впоследствии моя тётя, Евгения Наумовна Лившиц, которая была врачем-педиатором Кремлёвской больницы, лечила детей многих видных деятелей страны и была арестована в 1951 году, что заключенным были известны слова В.Н. Виноградова, когда его пытали в тюрьме и добивались признания вины. Он якобы говорил: „Я готов подписаться, что я являюсь американским, английским или каким угодно шпионом, только не бейте меня. Я старый человек, лучше убейте сразу“.

Научно-педагогическая деятельность В.Н.Виноградова, как до, так и после ареста, была весьма многогранной. Он был терапевтом широкого профиля. Основные его работы были посвящены ранней диагностике рака, туберкулёзу лёгких и почек, проблеме сепсиса в клинике внутренних болезней, сердечно-сосудистым заболеваниям, болезням органов пищеварения, раневой инфекции. Ещё во время русско-японской войны, в которой он принимал участие в качестве фельдшера, В.Н. Виноградов был награжден Георгиевским крестом 4-ой степени. Дальнейшая творческая деятельность В.Н.Виноградова была отмечена присвоением званий Заслуженного деятеля науки, академика АМН СССР, Героя Социалистического Труда (1957), Государственной премией СССР (1969 посмертно), пятью Орденами Ленина, Орденом Трудового красного Знамени, медалями. Скончался Владимир Никитич Виноградов 29 июля 1964 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Вовси Мирон Семёнович

ВОВСИ МИРОН СЕМЁНОВИЧ (1897-1960) заведовал кафедрой терапии Центрального института усовершенствования врачей (ЦИУ). На этой кафедре обучались и повышали свою квалификацию врачи-терапевты со всей страны. Во время Отечественной войны М.С. Вовси был Главным терапевтом Красной Армии. Я нередко слушал доклады и выступления М.С.Вовси на заседаниях московского терапевтического общества, которые проходили в анатомической аудитории первого МОЛМИ на Моховой улице. Вначале обращало на себя внимание своеобразный акцент оратора, но затем это забывалось и слушателей увлекало интересное, глубокое содержание, суть выступлeния. Когда впервые, в 1953 году, Мирон Семёнович Вовси после освобождения из тюремного заключения появился в президиуме заседания терапевтического общества, все присутствующие стоя приветствовали его аплодисментами.

Родился Мирон Семёнович 12 мая 1897 года в местечке Креславль Витебской губернии. Его двоюродным братом был народный артист СССР, режиссёр Московского еврейского театра С.М. Михоэлс. С 1903 по 1913 год он учился в Рижском реальном училище. В 1914 году М.С.Вовси поступил на медицинский факультет Mосковского университета. В 1919 году Мирон Семёнович добровольцем вступил в Красную Армию, где служил врачем знаменитой Петроградской Пролетарской дивизии. С 1922 года он занимал должность ординатора, затем ассистента факультетской терапевтической клиники Московского университета. В 1928-1931 годах М.С. Вовси проходил стажировку в немецких клиниках, а по возвращении в Москву работал заведующим терапевтическим отделением Бассманной, затем Боткинской больниц. В 1935 году на базе больницы им.С.П.Боткина была организована кафедра усовершенствования врачей-терапевтов ЦИУ, которую возглавил М.С. Вовси. С этой кафедрой была связана вся его научно-педагогическая и лечебная деятельность.

В августе 1941 года он был назначен главным терапевтом военно-санитарного управления РККА. В должности главного терапевта всей Красной Армии в годы войны проф. Вовси проделал большую работу по организации лечебной помощи больным и раненым, по проведению фронтовых научных конференций, по разработке общих принципов военно-полевой терапии и изучению особенностей внутренних заболеваний у раненых. Он был одним из редакторов многотомного руководства „Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.“ Ему было присвоено звание генерал-майор медицинской службы, заслуженный деятель науки РСФСР, он был избран академиком АМН СССР, награждён многими орденами и медалями; он был главным редактором журнала „Клиническая медицина“ и др. М.С. Вовси был знаком или даже являлся лечащим врачем многих видных деятелей страны. Несмотря на все свои заслуги, Мирон Семёнович Вовси был арестован и даже обьявлен, главарём банды врачей-убийц, как об этом писали в то время советские газеты. В апреле 1953 года он был полностью реабилитирован, освобождён из заключения и тут же вернулся на работу в клинику.

Научные труды М.С. Вовси были посвящены преимущественно вопросам физиологии и патологии почек, лёгких, сердечно-сосудистой системы, вопросам военно-полевой терапии. Привожу выписку из письма бывшего начальника Генерального штаба советской армии, маршала Советского Союза А.М.Василевского к дочери Вовси:

„Мирон Семенович был и остается одним из самых дорогих для меня и всей нашей семьи человеком, которому мы были и остаемся сердечно привязаны, а также глубоко благодарны за его незабываемое внимание к нам, за ту огромную помощь, которую он своими познаниями и практическим опытом оказал мне в моей ответственной работе, за ту неоценимую помощь, которую он оказывал на протяжении всей войны нашим Вооруженным Силам. Я счастлив тем, что моя судьба так близко свела меня с таким замечательным, незабываемым человеком. Разве мы можем забыть хотя бы такие минуты, когда он за несколько недель до своей смерти нашел силы и возможность с забинтованной ногой принимать участие в консультации, когда я был тяжело болен, но, оказывается, не так тяжело, как был болен он“.

У Вовси была диагностирована саркома бедра. В какой степени эта злокачественная опухоль связана или не связана с перенесёнными в тюрьме побоями, сказать трудно. Скончался Мирон Семёнович Вовси 5 июня 1960 года. Похоронен на Новом Донском кладбище Москвы.

Василенко В. Х.

ВАСИЛЕНКО ВЛАДИМИР ХАРИТОНОВИЧ (1897-1987) заведовал в годы моего с ним знакомства кафедрой пропедевтики внутренних болезней 1 МОЛМИ. Он был председателем Всесоюзного научного общества гастроэнтерологов. Поскольку я заведовал такой же кафедрой в Рязанском мед.институте и занимался гастроэнтерологией, я довольно часто посещал клинику В.Х. Василенко, имел возможность с ним беседовать. Вспоминается такой эпизод. В 1980 году в журнале «Клиническая медицина», главным редактором которого был проф. Василенко, я зашел в кабинет Владимира Харитоновича и поблагодарил его за публикацию статьи в связи с моим 60-летием. Владимир Харитонович при этом заметил: „60 лет — что за возраст! Вот если бы было вам 160 лет, это было бы достойной датой“.

Академик АМН СССР проф. Василенко был приветлив и дружелюбен, прост и доступен в общении. Вообще нередко наблюдается закономерность, когда высококультурные люди, несмотря на занимаемую высокую должность и почётное звание, сохраняют простоту в общении с коллегами и подчиненными. И наоборот, некоторые люди становятся высокомерными при получении даже относительно небольшой власти и должности. О подобных людях еще А.С.Пушкин писал: „Других считаем мы нулями, а единицею себя“.

Вспоминается заседание московского научного общества терапевтов в мае или июне 1987 года, на котором поздравляли В.Х.Василенко с его 90-летием. В ответном выступлении Владимир Харитонович сказал следующее: „Я не виноват, что дожил до 90 лет. Я всю жизнь много трудился. Как все люди, я имел немало забот и огорчений, был на фронте“. К большому сожалению, уже в декабре того же года В.Х. Василенко скончался.

Владимир Харитонович Василенко родился 25 мая (по старому стилю) 1897 года в Киеве. Там же окончил в 1917 году гимназию, а в 1922 году — мед. факультет университета. В течении 12-ти лет он прошел путь от ординатора до профессора кафедры факультетской терапии. В 1935 году Василенко был избран заведующим кафедрой терапии Киевского института усовершенствования врачей. С 1943 года находился в действующей армии на фронтах в качестве главного терапевта Северо-Кавказского, а затем 1-го Украинского фронтов. В 1948 году по конкурсу его избрали заведующим кафедрой пропедевтики внутренних болезней 1-го Московского медицинского института имени И.М.Сеченова, где он работал до самой смерти. Он был консультантом в Кремлёвской больнице и был арестован в период, „Дела врачей“.

Научные труды В.Х.Василенко были посвящены преимщественно заболеваниям органов кровообращения и пищеварения. Учебник «Пропедевтика внутренних болезней» под редакцией В.Х. Василенко был удостоен Государственной премии СССР в 1979 году. Заслуженный деятель науки, Герой Социалистического Труда, генерал -майор медицинской службы В.Х.Василенко был награждён тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й и 2-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, медалями. Как уже отмечалось выше, Владимир Харитонович скончался в декабре 1987 года. Он был похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

ЧАСТЬ 3. ПРОФЕССОРА С КОТОРЫМИ РАБОТАЛ В КЛИНИКЕ

Певзнер, Мануил Исаакович

ПЕВЗНЕР МАНУИЛ ИСААКОВИЧ (1872-1952) заведывал клиникой лечебного питания Института питания АМН СССР и одновременно кафедрой гастроэнтерологии и диетотерапии ЦИУ (Центральный институт усовершеннствования врачей). Я был принят в клинику на должность младшего научного сотрудника осенью 1946 г. вскоре после демобилизации из армии. Несмотря на то, что я окончил с отличием 1-й Московский мед. институт, был одним из первых Сталинских стипендиатов, прошел всю войну от Москвы до Берлина, награжден двумя боевыми орденами (Отечественной войны 2 — ой степени и Красной Зврзды), меня не приняли ни в клиническую ординатуру, ни в аспирантуру Института терапии АММ СССР, ибо отдел кадров Академии забраковал мою кандидатуру. Уже тогда чувствовалась тенденция к волне антисeмитизма в стране. Когда наш сосед Л.Ф. Линчер рекомендовал меня проф. М.И. Певзнеру, которому я показал черновик моей будушей кандидатской диссертации о ранениях грудной клетки, Мануил Исаакович направил меня к директору Института питания академику С.Е. Северину. Крупный ученый, известный биохимик Сергей Евгеньевич Северин принял меня весьма доброжелательно и тут же подписал приказ о приеме меня в штат клиники на должность младшего научного сотрудника. В то время директор института имел право сам решать вопрос о приеме научных сотрудников, тогда как прием в аспирантуру и ординатуру решался только Управлением кадров Академии.

Мануил Исаакович был небольшого роста, худощав, говорил тихим, ровным голосом. Руководимая им клиника находилась в малопригодном для больницы 3-х этажном старинном здании в Большом Николоворобьинском переулке, в центре города. В палатах лежало по шесть-двенадцaть больных, но в полуподвальном помещении располaгалась физиологическая лаборатория, где проводились исследования на кроликах о влиянии различных пищевых диет. Аудиторией служила большая комната, в которой собирались врачи клиники и курсанты кафедры ЦИУ. Несмотря на плохие бытовые условия, авторитет клиники и самого проф. Певзнера как специалиста, был очень высок. В ней лечились многие деятели науки и искусства. Так, среди моих пациентов вспоминаются художник Николай Соколов (художники-карикатуристы КУКРЫНКСЫ — Куприянов, Крылов, Ник.Соколов — часто публиковались в газетах) и народный артист, один из ведущих актеров МХАТа, Марк Прудкин. Наряду с консультацией тяжелых больных в палатах, М.И. Певзнер часто практиковал „обход сидя“. Все врачи сидели на стульях в аудутории. За столом сидел проф.Певзнер, рядом стоял стул для больного, которого приводил и докладывал лечащий врач. Затем профессор подробно излагал особенности болезни у пациента и рекомендуемую диетотерапию. В клинике не назначались, как правилo, медикаменты, чтобы изучать лечебное влияние различных диет „в чистом виде“.

М.И. Певзнер ко мне относился очень хорошо и даже поручил мне составить и уточнить библиографический указатель к его книге „Основы лечебного питания“ (1948 г.) За проделанный труд он меня щедро вознаградил. Когда из Минздрава пришло распоряжение направить врача на борьбу с эпидемией малярии в Молдавии, многие молодые сотрудники находили причину отказа выехать, но я безприкословно выполнил просьбу Мануила Исааковича, хотя у меня уже были в то время жена и трехлетняя дочь.

В начале 1951 года меня пригласили в Минестерство Здравоохранения и предложили переехать из Москвы в Пятигорский бальнеологический институт в качестве старшего научного сотрудника-диетолога . Я решил посоветoваться с проф. Певзнером. Он рекомендовал поехать, учитывая сложившуюся обстановку. В скором времени всех врачей-евреев клиники лишили работы, арестовали или отправили на пенсию, а в газетах объявили о „деле врачей — убийц“.

Проф. Певзнер (в центре, пятый слева) с сотрудниками и курсантами ЦИУ. Крайний справа – А.М.Ногаллер. Москва, 1950

Мануил Исаакович родился 4 августа 1872 года. Окончив в 1900 г. медицинский факультет Московского университета, М.И. Певзнер работал в факультетской, а затем в госпитальной терапертической клинике университета. Под руководством профессора В. Д. Шервинского он защитил докторскую диссертацию по проблеме септического эндокардита.

Еще в 20-х годах Певзнером были разработаны основные лечебные диеты, с успехом применяемые и в настоящее время.

М.И. Перзнер, заслуженный деятель науки РСФСР, проводил большую общественную и организационную работу по внедрению лечебного питания в практику здравоохранения. По его инициативе в нашей стране впервые в мире была создана широкая сеть диетических столовых в городах и на промышленных предприятиях, в санаториях и на курортах.

Умер Маниул Исаакович летом 1952 г. внезапно, от повторного инфаркта миокарда. После вечерней прогулки вблизи своего дома на улице Н.Н. Бурденко, жившего в том же доме профессоров-медиков, Мануил Исаакович почувствовал себя плохо и, поднявшись к себе, скоропостижно скончался. Несомненно, спровоцировало развитие инфаркта известие о закрытии кафедры гастроэнтерологии и диетотерапии ЦИУ, а также вся обстановка в связи с так называемым „делом врачей“. Уже посмертно он был причислен к категории „врачей-убийц“.

ГОРДОН ОСИП ЛЬВОВИЧ (1898-1958) заведовал в клинике гастроэнтерологическим отделением. Он был прекрасным клиницистом и очень остроумным человеком. В 1922 году он окончил мед. факультет Московского университета. С 1931 года работал в клинике Института питания в Москве. Его книги о язвенной болезни, гастритам, болезням оперированного желудка пользовались большой популярностью. От проф. О.Л. Гордона я научился детальной методике обследования живота, в особенности глубокой пальпации и выявлению зон кожной гиперестезии Захарьина-Геда. Я довольно часто общался с ним, как в клинике так и дома, где он жил вблизи Тверской улицы. Позднее мы часто встречались на курортах Кавказских минеральных вод.

На профессорские обходы О.Л. Гордона приходили не только врачи его отделения, но и многие врачи других отделений клиники. Осип Львович детально обосновывал диагноз больного, объяснял механизм развития симптомов, патофизиологию компенсаторных регуляторных реакций организма. Его рассказ часто сопровождался шутками, остротами, глубокими и остроумными замечаниями, а иногда уместными к данному случаю анекдотами. Одна из клинических ординаторов специально носила с собой тетрадку, в которую записывала высказывания Осипа Львовича. Моя память за прошедшие шестьдесят с лишним лет немного сохранила из его шуток, но один из его любимых анекдотов хотелось привести:

„На золотой свадьбe мужа спросили, как им удалось столько лет прожить в мире и согласии. Муж ответил: мы с самого начала договорились, что все принципиальные вопросы решаю я, а вопросы повседневной, бытовой жизни решает она. Мужа спросили, какие принципиальные вопросы пришлось решать ему самому. Муж долго думал, а потом сказал: что-то не припомню“.

Осип Львович сам нащупал у себя в животе опухоль. При обследовании обнаружили ангиому брюшной полости, которую подтвердили на операции и частично удалили. Когда он вернулся на работу в клинику, одна из врачей спросила его: „Осип Львович, Вы не боялись, что умрете на операции?“. На этот вопрос О.Л. Гордон ответил со свойственным ему юмором: „Я знал, что не умру — Тамара (вторая его жена) еще не закончилa моего воспитания“.

Вспоминается 60-летие со дня рождения Осипа Львовича. Он находился на лечении и отдыхе в санатории в Железноводске. Главврач от имени коллектива поздравил юбиляра и пожелал, как это принято, доброго здоровья и многих лет жизни. На это пожелание Осип Львович ответил: „Спасибо. Я уже прожил много лет, мне бы еще немного прожить“. К сожалению, уже через несколько месяцев, в том же 1958 году, Осип Львович скоропостижно скончался у себя дома.

БЕРЛИН ЛЕВ БОРИСОВИЧ (1896-1955) заведывал отделением патологии толстой кишки. Однако фактически в отделении лежали больные с гипертонической болезнью, которых в послевоенное время было очень много. Я работал в этом отделении восемь лет под руководством проф. Л.Б. Берлина. Лев Борисович почти ежедневно делал обходы в палатах. Меня как лечащего врача он иногда похваливал, иногда поругивал, но беззлобно. Проф. Берлин был автором книги о хронических колитах — этой паталогией терапевты тогда мало интересовались. От проф. Берлина я научился дифференцировать хронический кoлит от дискинезии кишечника (сейчас популярен термин „синдром раздраженной толстой кишки“), от энтерита, тифлита, хронического аппендицита, мезаденита (мезентериальногo аденита) солярита и других близких заболеваний. При лечении гипертонической волезни использовались различные диеты — разгрузочные, яблочные и молочные дни, диета Харт-Сильвера, калиевая, магниевая и др. В разработке „магниевой“ диеты я принимал активное участие . Эта моя работа была в дальнейшем опубликована в журнале „Вопросы питания“ . Я проработал с проф. Берлиным шесть лет, изучал также воздействие разных диет в эксперементе на кроликах под руководством проф.С.М. Лейтеса. У Льва Борисовича я научился правильному оформлению научных статей к печати. Л.Б.Берлин был награжден орденами Отечественной войны 1 степени и Красной Звезды, не состоял в КПСС.

Лев Борисович был человеком откровенным, незлопамятным, как говорится „что на уме, то и на языке“. Возможно это было одной из причин его ареста 27 января 1952 года. Ему приписали пресловутый параграф 58 — шпионаж, вредительство, антисоветские высказывания. Под влиянием пыток, истязаний, лишения ночного сна и т.п. он был вынужден подписать „признание своей вины“ . В Интернете я нашел Протоколы следственной комиссии МВД, где приводится текст заключенного Л.Б.Берлина.

„Я признаю себя виновным в том, что работая с 1930 года и до дня ареста зав.отделением клиники лечебного питания Института питания АМН СССР, применял при лечении больных колитом, гепатитом и гипертонической болезнью порочную методику, заключавшуюся в изолированном назначении этой категории больных только лечебного питания без сочетания его с рядом других весьма важных лечебных средств как лекарственных, так и физиотерпертических“.

За эту „прeступную деятельность“ Л.Б. Берлин, как и ряд сотрудников клиники, был осужден на 25 лет. К счастью, после смерти Сталина, следственная комиссия МГБ от 4 февраля 1954 года вынесла полностью оправдательный приговор, не найдя состава преступления. Лев Боpисович вернулся на работу в клинику, но уже вскоре скончался (как и многие бывшие заключенные) в 1955 году, в возрасте 59 лет.

ЛИМЧЕР ЛЕОНИД ФЕДОРОВИЧ (1888-1952) pуководил в клинике кардиологическим отделением. Высокий, голубоглазый, блондин Леонид Федорович происходил из российских немцев. Он был прекрасный врач. Pуководитель клиники лечебного питания М.И. Певзнер именно с ним консультировался по поводу своего здоровья. Л.Ф. Лимчер был участником многих полярных экспедиций тридцатых годов — на ледоколе „Георгий Седов“ и др. С Леонидoм Федоpовичeм, его женой Ксенией Федоровной, детьми Андреем и Ольгой я был знаком с раннего детства, так как они тоже, как и наша семья, жили в Страстном монастыре, на Тверской улице в Москве. Женский Страстной монастырь был закрыт в 1920 году. Большинство монахинь уехали или были высланы из монастыря. Кельи и жилые здания были превращены в квартиры для советских служащих. Служба в церкви продолжалась ещё много лет и я хорошо помню хранящиеся под стеклом мощи святых, висящую скульптуру Христа, ноги которого целовали молящиеся. Мне запомнились Крёстный ход, Рождественская ёлка, нищие и калеки, просящие милостыню у входа в церковь. В конце тридцатых годов церковь была закрыта и превращена в антирелигиозный музей. В трапезной монастыря разместилась столовая студентов КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока), учебные помещения которого находились поблизости на Страстной площади. В обширных дворах монастыря дети зимой катались на санках, а летом играли в прятки, лапту, волейбол. Мальчишки лазали на крыши домов, на колокольню и толстые стены, отгораживающие монастырь от улиц города. Многие из этих друзей-мальчишек погибли во время войны. В 1937 году монастырь был полностью снесён при реконструкции столицы, на его месте построили кинотеатр «Россия» и создали площадь Пушкина, куда перенесли памятник поэта. До этого времени памятник Пушкину находился на бульваре, на противоположной стороне Тверской улицы. Андрей Лимчер был моим сверстником и однокурсником в мед. институте, я дружил с ним до последних дней его жизни.

Я изредка сопровождал Леонидa Федоровича во время его консультативных приемов в поликлиниках Москвы. От него я научился правильно оценивать тоны и шумы сердца, дифференцировать различные формы пороков сердца и стенокардии. Мне посчастливилось, что молодые годы довелось работать с таким опытным врачем, каким был Леонид Федорович Лимчер.

ВИШНЕВСКИЙ АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ (1886-1984) был известным курортологом, научным руководителем-профессором Ессентукской клиники Бальнеологического института на Кавминводах. С ним я познакомился тогда, когда был переведен из Москвы в эту клинику в 1951 году. Условия в клинике были очень скромными, ибо она работала на базе обычного санатория. Позднее для клиники было выделено самостоятельное помещение. Помню, как радовался Александр Степанович, когда ему вместе со мной выделили отдельную комнату. До того у нас — работников клиники не было вообще никаких кабинетов. Проф. А.С. Вишневский консультировал больных в клинике и одновременно был профессором кафедры терапии и курортологии ЦИУ врачей, распологавшейся в Кисловодске. Александр Степанович читал лекции курсантам по гастроэнтерологии и бальнеологии. От него я узнал об основах курортологии, о минеральных водах — их внутреннeм и наружном применении, о грязелечении и климатотерапии. Проф. Вишневский был скромным, но обшительным человеком, живо интересовался художественной литературой и кинофильмами.

А.С. Вишневский окончил мед. факультет Томского университета. Затем он работал врачем-ординатором, а в 1937 году защитил диссертацию и через год ему было присвоено звание профессора. Он работал на кафедре Томского университета. С 1938 года он до самой смерти работал в Пятигорском бальнеологическом институте. А.С.Вишневский был одним нз основателей советской курортологии. Его научные работы были посвящены язвенной болезни, лечению огнестрельных ранений в годы войны, разработке методических основ курортного лечения заболеваний пищеварительного тракта.

Скончался А.С.Вишневский в Ессентуках, не дожив двух лет до своего столетия.

НЕЗЛИН ВЕНИАМИН ЕФИМОВИЧ (1894-1975) зaведывал в годы моего пребывания на Кавминводах кафедрой терапии и курортологии ЦИУ врачей в Кисловодске. Кафедра располaгалась на базе курортной больницы города. Проф. Незлина перевели туда из Москвы в 1951 году. Курсанты обучались в течении трех месяцев . В Кисловодске им преподaвали преимущественно сердечно — сосудистые заболевания, болезни легких, климатотерапию в соответствии с профилем курорта. В Ессентуках проф. А.С. Вишневский читал им лекции по общей бальнeотерапии, о механизмах действия и лечебном влиянии минеральных вод и грязевых процедур. Я же проводил с курсантами практические занятия, демонстрируя гастроэнтерологических больных, обучая правильной методикe их обследования, в том числе пульпации живота и печени. Кроме того, я знакомил курсантов со знаменитой ессентукской грязелечебницей, с питьвыми источниками 17, 4, 20, с Институтом механотерапии.

Кафедра терапии и балнеологии (преподаватели сидят впереди). В центре проф. В.Е.Незлин. Крайний справа — проф.А.С.Вишневский; слева — А.М.Ногаллер. Кисловодск, 1958

С Вениаминoм Ефимовичeм я часто общался, как в Кисловодске так и в Ессентуках на кафедральных совещаниях, иногда посещал его лекции. Вениамин Ефимович был известным кардиологом, автором книг об электрокардиографии, о коронаpной болезни и ревматических пороках сердца. Он был высокообразованным, уравновешенным человеком, приятным в общении, никогда не повышал голос.

В. Е. Незлин родился в селе Колышки, Витебской губерни в 1894 году. В 1919 году окончил мед. факультет Московского университета. В течении десяти лет служил врачом в Красной Армии. С 1930 года он работал ассистентом кафедры терапии во 2-ом Московском мед. институте. В 1939 году он защитил докторскую диссертацию. С начала Отечественной войны В.Е. Незлин был врачoм Действующей Армии, был главным терапевтом Воронежского военного округа. После демобилизации он работал доцентом, потом профессором кафедры терапии ЦИУ в Москве. Его привлекали в качестве консультанта кардиолога в Кремлевскую больницу. В 1951 году проф. Незлина перевели на должность зав. кафедры терапии и бальнеологии в Кисловодск.

Когда в Москве началось пресловутое „дело врачей“, был арестован и проф. В.Е.Незлин.

Как было принято в то время в учереждениях, в которых работали арестованные профессора, проходили собрания сотрудников, на которых одобряли, ,своевременное разоблачение подлых шпионов и убийц“ . На проходившем в курортной больнице Киловодска совместно с кафедрой общем собрании сотрудников, штатные ораторы выступили с гневным осуждением подлого врага, проникшего в наш коллектив. Большинство присутствующих предпочло помалкивать. Однако доцент кафедры Евгения Павловна Федорова сказала, примерно, следующее: „Здесь какая-то ошибка. Я знаю Венианима Ефимовича около 20 лет по совместной работе в Москве. Он мухи не обидит, не то чтобы участвовать в убийстве людей или шпионской деятельности. Его честность и порядочность всем известна“. В те времена подобное выступление было очень смелым шагом и могло повлечь за собой весьма печальные последствия. После реабилитации и освобождения Вениамин Ефимович работал на Кавминводах еще 7 лет. С 1960 по 1965 год проф. Незлин руководил терапертическим отделением Института сердечно-сосудистой хирургии АМН СССР в Москве.

Скончался Венианим Ефимович в 1975 году.

На этом я заканчиваю свои воспоминания об учителях-профессорах. Можно было бы рассказать и о учениках-профессорах, которых было немало за сорок пять лет педагогической деятельности (из них 37 профессорской), но это уже отдельная тема.

ЭПИЛОГ

Описанные выше воспоминания о моих учителях-профессорах ни в коей мере не претендуют на изложение биографии и деятельности приведенных выше ученых. Человеческая память сохраняет чаще отдельные эпизоды из прошедшей жизни. Мне вспоминается встреча, которая произошла в вестибюле Министерства Здравоохранения РСФСР, в Москве, в конце 80-х годoв, когда я около 30 лет проработал в качестве зав. терапевтической кафедрой мед. института. Ко мне обратился солидный, полный, седовласый мужчина, воскликнув: „Здравствуйте, Александр Михайлович. Вы меня не узнаете?“ Я признался, что не узнаю. Он сказал: „А я ваш бывший студент в Астраханском мед. институте“, и назвал свою фамилию. Затем он сообщил, что до сих пор помнит мои лекции. Я спросил, какие именно лекции он помнит. Про себя подумал, что скорее всего, это были лекции о болезни кишечника или печени, которые я читал с относительно большим вдохновением и более детально, чем излагают этот материал на других терапевтических кафедрах. Обычно я читал лекции ровным монотомным голосом, стараясь в максимальной степени изложить фактически материал, заботясь лишь о содержании, а не о форме. Позже мне студенты рассказывали, что подробно конспектировали весь излагаемый мною материал и это им очень помогало при подготовке к экзаменам. В тоже время у других профессоров, которые излагали более эмоционально, с прибаутками и отвлечениями от темы, записывать в конспекте было нечего. На мой вопрос собеседник, кстати уже доктор мед. наук, сказал: „Я помню, как Вы на лекции рассказывали о поездке в Индию и на остров Цейлон“. Усмехнувшись про себя, я подумал, что человеческая память сохраняет лишь фрагменты, несущественные детали, отдельные эпизоды, общее впечатление, а не обширный лекционный материал. Привожу этот эпизод как бы в оправдание своих отрывочных воспоминаний. Хорошо, когда у учеников сохраняется в памяти хоть какие-либо воспоминания о своих учителях.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.