Валерий Хаит: Месть Бродского

Loading

И вправду, согласитесь, сегодня признаться в том, что ты не любишь стихи Иосифа Бродского — небезопасно. Это все равно, что согласиться, будто ты человек недалекий, отставший от жизни, даже в общем глуповатый.

Месть Бродского

Валерий Хаит

Было это несколько лет назад…

В Одессу в очередной раз приехал с концертом блестящий Михаил Козаков. Как всякий серьезный и ответственный актер, он приехал не в день концерта, а накануне.

Ближе к вечеру мне позвонили устроители гастролей и сказали, что артист выразил желание меня повидать. Мы с ним действительно были знакомы: как-то разок виделись в одном одесском интеллигентном доме, а еще через несколько лет мы с моим соавтором Гариком Голубенко даже рискнули показать Михаилу Михайловичу нашу очередную пьесу для музыкального театра, с чем и пришли к нему в гостиницу «Аркадия». Продолжения эта встреча не имела, но когда артист захотел в Одессе с кем-то встретиться и поговорить и ему назвали несколько фамилий, он почему-то выбрал меня.

Я пришел в летний ресторан, где была назначена встреча, заказал себе чаю и всем своим видом выразил искреннюю готовность разговаривать. Многоталантливый Козаков тут же поведал мне о какой-то своей новой режиссерской работе, о только что вышедшем очередном томе его актерских мемуаров, о программе своего предстоящего концерта, который, помнится, назывался «От Пушкина до Бродского». Я же, как провинциал и человек всю жизнь неравнодушный к поэзии, стал, естественно, спрашивать и о других его любимых поэтах, на что он односложно ответил: вот, мол, приходите на концерт и все услышите. И тут я почему-то решил прочесть ему запомнившееся мне мгновенно новое стихотворение живущего в Австралии поэта Юрия Михайлика. И, помню, только я начал его читать, как на лице артиста появилось отсутствующее и одновременно нетерпеливое выражение. Стихотворение Михайлика к счастью было коротким, что явно обрадовало пропустившего его мимо ушей Казакова. Который тут же, как только я закончил, сказал: «—Да бросьте, что это вы читаете, вот слушайте!..». И красивым поставленным голосом, точно так же как он это делает на сцене, стал читать мне Бродского — одно стихотворение за другим.

Остановить его, а тем более сказать, что Бродский не относится к числу моих любимых поэтов, я не решился. Согласитесь, это было бы, как минимум, негостеприимно. К счастью в какой-то момент артист о чем-то вспомнил, коротко взглянул на часы и, крепко пожав мне руку, стремительно удалился…

Это затянувшееся вступление объясняется, видимо, только одним: вот так с маху признаться в своем в общем-то равнодушии к стихам Бродского я просто не решился. А так вроде как соломку подстелил. Мол, обиделся на артиста не пожелавшего услышать замечательное, на мой взгляд, стихотворение нашего земляка…

И вправду, согласитесь, сегодня признаться в том, что ты не любишь стихи Иосифа Бродского — небезопасно. Это все равно, что согласиться, будто ты человек недалекий, отставший от жизни, даже в общем глуповатый. Даже если ты при этом продолжаешь искренне любить Пушкина и Лермонтова. И что самое удивительное — Пастернака и Мандельштама. Причем не менее искренно.

Хотя, честно говоря, и у Иосифа Бродского есть строки, которые мне не то чтобы близки, но все же как-то трогают. Это, как правило, стихи, над которыми стоит посвящение М. Б. А лучшими у Бродского, да простят мне его верные многолетние поклонники, я считаю четыре начальных строки стихотворения «Облака»…

«О, облака
Балтики летом!
Лучше вас в мире этом
Я не видел пока…»

Да еще всегда жжет меня космическим холодом одиночества его «Осенний крик ястреба».

Ценю я, безусловно, в некоторых стихах Бродского и виртуозный словесный юмор. Хотя и здесь (чур меня, чур!) не все меня устраивает. Вот, скажем, я совсем не принимаю столь знаменитую его поэму (?) «Представление». Она мне кажется излишне агрессивной что ли, да и если говорить о юморе, со вкусом там (на мой конечно, взгляд) не все благополучно.

Словом, не мой это поэт, не мой. Я читатель эмоциональный, любящий открытое поэтическое высказывание, а Бродский для интеллектуалов, для высоколобых, для отдающих предпочтение в поэзии игре ума, а не игре чувств.

Сомневаюсь ли я в искренности тех, кто обожает, учит наизусть стихи этого поэта? Ни в коей мере! Просто они другие люди. Хотя мотив моды и боязни некоторых от нее отстать, а значит, не вписаться в некую престижную группу, уверен, в этом деле тоже присутствует.

А теперь о мести Бродского, точнее о том, что я имею под этим в виду.

Размышляя как-то на тему, насколько естественна для поэтической традиции России поэзия Бродского, я подумал, что, во-первых, не очень естественна, а во-вторых, что это нисколько не умаляет ее достоинств для тех, кому он, безусловно близок. Следующей моей мыслью было то, что сама судьба поэта, его изгойство в родной стране, суд над ним, заключение, а затем вынужденная эмиграция создали среди тогда еще любящей поэзию (особенно поэзию новаторскую, смелую) российской интеллигенции определенный культ поэта. Нобелевская премия лишь усилила и укрепила его. В связи с чем, у него, именно как у поэта, появилось множество последователей, а еще больше эпигонов. Сегодня мы с этим сталкиваемся на каждом шагу. Мы — я имею в виду тех оставшихся на постсоветском пространстве читателей, кто, несмотря ни на что, продолжает, интересоваться стихами. Многие известные сегодня поэты, чьи имена уже прочно вошли в поэтический обиход, пишут в стиле Бродского, «под Бродского». Есть, конечно и другие, но погоду в поэзии, согласитесь, делают сегодня не они.

И еще одно наблюдение, правда, тут уже не мое, а принадлежащее замечательному поэту Давиду Самойлову.

Когда-то, много лет назад я прочитал его блестящую и поучительную «Книгу о русской рифме» (Через много лет вышло другое ее издание, переработанное). Говоря о том, что после Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Фета российская поэзия, по его мнению повернула куда-то не туда, Самойлов тогда завершил свою книгу так (цитирую по памяти):

«Поэты послепушкинской эпохи, а особенно второй половины 19 века завели русскую поэзию в область унылых дактилей и худосочних рифм».

Что-то подобное, как мне кажется, происходит в русской поэзии и сегодня. И большую роль в этом, на мой взгляд, сыграл как раз Иосиф Бродский. Вольно или невольно, но он все же увел живую и полнокровную русскую поэзию ХХ века в интеллектуальный холод западного поэтического опыта, где она за редчайшими исключениями сейчас благополучно и пребывает. Уменьшая и без того малое (тут уже причины другие и гораздо более существенные) число ее любителей и поклонников.

Вот и пришла мне в голову мысль о такой своеобразной мести Бродского, выгнавшей его России…

P. S.

У читателя может возникнуть вопрос, какие именно стихи, живущего ныне в Австралии поэта Юрия Михайлика я рискнул прочесть Михаилу Козакову. Вот эти горькие и прекрасные строки…

* * *

Когда б ты мог родиться заново
на сколько там осталось дней…
И море пред тобой — Тасманово,
и город за спиной — Сидней.
И неба дымчатая патина
Случайная в твоей судьбе,
И нет земли доброжелательней
И снисходительней к тебе.
Когда б ты мог в иной гармонии,
в ином краю, в чужом раю,
коротким поводком иронии
удерживая жизнь свою,
весенним утром — здешней осенью —
завидя парус за окном,
не приставать к нему с расспросами —
что кинул он в краю родном.

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Валерий Хаит: Месть Бродского

  1. Мой школьный учитель истории и литературы, знаток и любитель поэзии Анатолий Якобсон когда -то высказался о Бродском остро-критически. Об этом литературном суждении Якобсона сейчас предпочитают не вспоминать)

    1. В каком году вы заканчивали 2-ю школу? Я Якобсона не застал (он ушел из школы весной 1968 г. — перед моим поступлением в 8-й класс, но наша преп. по литературе просто легенды о нем рассказывала…

        1. Да, она. После развала школы она работала в 57-й — недалеко от Пушкинского музея. Я ее встретил совергенно случайно примерно за два месяца до отъезда. Ее, к сожалению, уже нет…

  2. Цитата: « – «Здравствуйте. Я из Сухуми, учусь в Ленинграде. Меня зовут Дали Цаáва, я хочу показать вам стихи»…
    Ей нравился Окуджава, она знала наизусть все его песни, он был любимым ее поэтом – после Бродского, конечно. В Бродского она была влюблена не на шутку, даже думала о самоубийстве из-за его холодности. Когда он начинал читать, постепенно повышая голос, закрывая глаза, чуть раскачиваясь, она сжимала виски руками и шептала подруге: «Я сейчас умру»..».

    Я старый человек, более того – устаревший, и переучиваться мне поздно. В склеротических мозгах всплывают лишь строчки давних кумиров: «Девичий стан, шелками схваченный… По рыбам, по звездам. проносит шаланду… Что ж, камин затоплю, буду пить… Я трогал листы эвкалипта и твёрдые перья агавы… И сыплю им в шампанское цветы… На эти следы, как на пламя огарка, ворчали овчарки «… И Кирсанов, Тувим, Луговской, Галич, Окуджава…
    А вот до Бродского я наверно не дорос. Или помешало его читать и вникать инстинктивное предубеждение к питерскому снобизму «ахматовских мальчиков»? Не знаю. Но тем не менее верю в искренность и чистоту юной грузинской поэтессы, о которой Булат Шалвович в 1967 году писал в одной из лучших своих песен:

    В темно-красном своем будет петь для меня моя Дали,
    В черно-белом своем преклоню перед нею главу,
    И заслушаюсь я, и умру от любви и печали,
    А иначе зачем на земле этой вечной живу?..

    И потому я верю, что Иосиф Бродский действительно великий поэт.

  3. Мне то же самое нравится и то же самое не нравится у Неприкасаемой Святыни. Хвалю автора за прямоту и смелость!

  4. В копилку отличных стихов Ю. Михайлика могу добавить:
    Ещё кричат ночные поезда, Ещё зовут иные города.
    Беда не в том, что молодость уходит, А в том, что не уходит — вот беда.
    ……
    Ночной вокзал, мальчишеская дрожь, Ещё весь мир неведомо хорош.
    Уже пора готовиться к ответам. А ты ещё вопросы задаёшь.

    Или: На ледяных палубах, падающих из-под ног,
    Прижимающий губы к дудочке уже не так одинок …

    Или: Ах, как сладко выбирать — Где придётся умирать.
    То ли там, от ностальгии, Задыхаясь и дрожа,
    То ль от здешней хирургии — От кастета и ножа.
    На излёте глупой жизни Этот выбор всё трудней.
    Там — от нежности к отчизне, Здесь — от ненависти к ней.

    А Бродский уже оценён по достоинству — Нобелевский лауреат. Просто сердце каждого читателя имеет полное право на выбор.

  5. Автору , В. Хаиту
    Стихи Вашего земляка , ныне австралийца Ю.М. , понравились
    из «Новой Юности» (2013) —
    » Длинный осенний прилив.
    Волна перехлестывает волнолом,
    Белой пенной чертой отделив
    тех, кто в море, от тех, кому поделом.
    В желтый песчаник – камень, когда-то бывший песком, –
    только что бывший волной бьет приливный накат,
    что еще нужно знать о любви, если он каждым броском
    отзывает песок назад.
    Чайки как брызги вспыхивают в дымчатой мгле,
    над литоралью сгорая в йодистом воздухе – там, вдали…
    Что ж еще нужно знать о любви? И я был уже всем на этой земле,
    кроме самой земли…»
    Однако , вот что любопытно : поздние (сравнительно) стихи Юрия М. напомнили ( Вы уж извините ) — кого бы Вы думали ? Вам , бывш. КВН-щику , угадать будет не трудно.
    Этот комент — без всяких-разных претензий; понимаю , что Вам и в самом деле стихи Ю.М. ближе стихов ( и прозы) И.Б. Только вот «Облака» — странноваты , — IMHO

  6. >»«О, облака
    Балтики летом!
    Лучше вас в мире этом
    Я не видел пока…»»

    Вообще-то два «О» подряд в стихе не очень.

  7. Всё, что автор сказал, смешно. Он видать и старался, чтоб так вышло. Умеют же люди писать смешно.
    Но я не воспринял его текст всурьёз. Видать автор говорит одно, а разумеет иное. Он наверное в подтексте продвигает мысль, что поэзия это вид остроумия(симпатичная какая мыслишка!). И потому ему показалось, что Бродский бывает остроумен. Автор по-видимому местами всё-таки понимает, что собственно Бродский в стихах имеет в виду. И там, где автор догнал — ему ндравится. А там, где не поспел, так он вжэ не знает, что думать. Не врубается в юмор изложения. Ибо для истинного врубления надоть народиться в Одессе. Желательно поблизости от Малаарнаутской. Угол Пребраженской. И ходить много лет в 118 школу. А ежели ходить не в эту школу, то гумор в человека случается ущербный. Ибо токмо в 118 шуле навчали за спрятанный смысл. Т.е. вчили взаправдашнему юмору. Юмор жэ это вам не стихи рифмовать. Юмор жэ это вам стихи понимать. Намёк, то-есть, тонкого автора на толстые обстоятельства. Инакше сказать, смеяться(критиковать то-есть) надоть токмо тоды, коли ты хучь что-то понял. Из аллюзий образного, звукового и ритмического ряда.
    С Кoзаковым тоже у автора выскочило щектно. Разве это сурьёзно — автор и Кoзаков? Прям — два яловых сапога — пара. И онучами оне вышли в масть и в нюх. Друг портянка — Кoзаков.

    1. Берка
      — 2014-10-24 14:26:33(399)

      Всё, что автор сказал, смешно. Он видать и старался, чтоб так вышло. Умеют же люди писать смешно.
      Но я не воспринял его текст всурьёз. Видать автор говорит одно, а разумеет иное. Он наверное в подтексте продвигает мысль, что поэзия это вид остроумия(симпатичная какая мыслишка!).

      #################################################

      Совсем даже напротив. Там, где Бродский остроумен, он аффтару не нравится, а там, где банален, нравится. Но Вы это, кажется, тоже поняли.
      Хотя приведенное стихо Ю. Михайлика очень хорошее, спору нет.

  8. “ Словом , не мой это поэт, не мой.” – ну что ж , не Ваш и – слава Богу. И , вообче , каждому – по Поэту – даже в России не получится , несмотря на массовость и всеобщую грамотность , несмотря на то , что там всегда было ( и есть , и – думаю – всегда будет ) много прекрасных Поэтов. Но не в таком ЖЕ колиТчестве , да и угодить всем нельзя. И “Осенний крик ястреба” не всем нравится , верно ?
    — ” Я читатель эмоциональный , любящий открытое поэтическое высказывание , а Бродский для интеллектуалов , для высоколобых , для отдающих предпочтение в поэзии игре ума, а не игре чувств…” — – Позвольте привести Вам, г-н В. Хаит , несколько стихоТВОРЕНИЙ И.Б. , а уж насколько они высоколобые , пусть судит читатель . . .(см. в Блогах , если кому интересно )
    :::: ::::::: ::::::: :::::: :::::
    “Многие известные сегодня поэты, чьи имена уже прочно вошли в поэтический обиход , пишут в стиле Бродского, «под Бродского». Есть, конечно и другие, но погоду в поэзии, согласитесь, делают сегодня не они…”
    — – А – KTO ? Почему НЕ ОНИ делают погоду?
    Неужто в России ( так же как в США и Европе ) – “засилье шнобелеведов” ?
    Или И. А. Бродский оставил такой могучий след в русской литературе , что никакие памятники Церетели , никакие критики и апологеты , – никто ничего не сможет изменить и , как писал
    О. Э. Мандельштам (о себе) – Иосиф Бродский – тунеядец-изгнанник-Нобелевский лауреат будет ” вечно наплывать на Русскую поэзию.” Осмелюсь предположить – и на Русскую прозу.

  9. «О, облака
    Балтики летом!
    Лучше вас в мире этом
    Я не видел пока…»

    А по-моему, как раз в этих строчках нет ровным счетом ничего.

  10. Во-первых, отрадно сознавать, что «Осенний Крик Ястреба» уважаемому автору все-таки понравился.
    Во-вторых, тезис о мести посредством увода русской поэзии на Запад кажется мне спорным. Тяжело сманить целую культуру в сторону, в которую она идти не хочет.

    Я бы сказал, что И.Бродский — как во время оно А.Пушкин — произвел на своих современников (ну, и хронологически близких наследников) такое оглушительное впечатление, что подражание ему захватило очень многих. Ну, это же не навсегда — придет и отталкивание, и какой-нибудь новый «Маяковский» предложит сбросить Бродского с парохода современности — или не с «пародохода, а с того, на чем тогда будут плавать/летать … 🙂

  11. Не в обиду автору, Ю.Михайлику, Вольному городу Одессе, а также памяти М.Казакова, Д.Самойлова и И.Бродского, но содержание статьи поразительно напоминает:
    «Изрядно», говорит: «сказать неложно,
    Тебя без скуки слушать можно;
    А жаль, что незнаком
    Ты с нашим петухом:
    Еще б ты боле навострился,
    Когда бы у него немножко поучился».

Добавить комментарий для ALokshin Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.