Марк Фукс: ФЭД, или Как я стал фотографировать, и что из этого вышло

Loading

Конечно, цифровой аппарат прощает многие ошибки и способен новичка сделать «мастером», а простейшая программа по обработке и редактированию снимков — вознести его на высоту. Но оказалось, что и прошлый опыт идет в зачет. И прикрытый левый глаз, и твердая рука, привыкшая сжимать корпус ФЭДа, и затаенное дыхание на рефлекторном уровне — все учитывается и дает результат.

ФЭД, или
Как я стал фотографировать, и что из этого вышло

Марк Фукс

Где и когда я подцепил этот вирус, определяется совершенно точно. И место, и время.

Мне было девять. Евпатория. Курзал.

Фланирующие по его аллеям увешены кожаными футлярами с фотоаппаратами в них. Мы, мальчишки, носимся по парку и пляжам и пытаемся сходу угадать, какое чудо техники скрывается за рыжей благородной кожей, какая именно марка фотоаппарата утопает в бордовой замше внутри кофра. Большей частью нам это удается — ведь набор ограничен, но отнюдь не скуден. Работяги ФЭДы и «Зоркие», наивные «Смены» и «Любители», аристократы «Киевы», загадочные «Зениты», респектабельная «Москва» и элегантная «Искра».

В мой лексикон входят новые, загадочные понятия и слова: «видоискатель», «дальномер», «диафрагма», «синхроконтакт». Чего стоит только выражение «обратная перемотка пленки»! И это в пятьдесят шестом!

Как можно было не «заболеть» этим?!

Я и заболел. Серьезно, надолго и безнадежно.

Год ушел на то, чтобы уговорить родителей и на обещания, что фотография не отразится на учебе в школе. В мае пятьдесят седьмого, в десять лет, ко дню своего рождения я получил вожделенный подарок. Папа, да будет благословенна память о нем, не стал размениваться на что-нибудь дешевое и приобрел для меня ФЭД–2.

Фотоаппарат ФЭД — 2

Это была крепко сработанная, надежная камера на основе знаменитой «Лейки». Металлический обрезиненный корпус, вполне сносный объектив «Индустар» в жесткой оправе — все это делало фотоаппарат достаточно привлекательным. Правда, и цена была достаточно высокой по тем временам: 725 рублей. Больше половины зарплаты.

Я понятия не имел о том, что и как делать с этой замечательной игрушкой, и около полугода потратил на обнюхивание кожаного футляра, привыкание к холодку металла и блеску оптики. Ближе к зиме папа повел меня в фотостудию на Станцию юных техников при Черновицком Доме пионеров.

Черновицкий Дом пионеров (здание с балконами)

Половину примыкавшего к дому двора в то время занимал огромный планер — подарок пионерам от десантного полка, расквартированного в Черновцах. Возле планера крутились не только ребята из авиамодельного кружка, а и вся остальная детвора.

Черновицкий Дом пионеров вел серьезную работу с детьми, и многие из нас получили первые практические навыки и путевку в жизнь в его стенах. Популярностью у детей пользовались авиамодельный, автомобильный, радиотехнический кружки, студия рисования, драматический кружок.

Мы, фотографы, были как будто в стороне, да и наша фотостудия и лаборатория располагалась не в главном здании, а во флигеле, во дворе. Мы были самой незаметной и неназойливой частью тамошней детворы. Едва собравшись, мы тотчас запирались в темноте: печатать.

Все объяснялось просто: если на фотоаппарат еще можно было уломать родителей и наскрести деньги, то покупку увеличителя родители считали излишней роскошью. В темной комнате кружка были установлены три фотоувеличителя, и мы по очереди пользовались ими.

Изредка мы выходили на организованную съемку, на натуру: совершали круг по театральной площади, переходили на площадь у ратуши, иногда спускались в район еврейского гетто. Помню, руководитель даже устраивал разбор и обсуждение отснятого.

Главным принципом участия в работе кружка было «не мешать» учителю, занятому своими делами. Справедливости ради следует отметить, что наш инструктор научил нас основам лабораторной работы, технике зарядки пленки в кассеты и проявочный бачок. Метод одновременной проявки двух пленок в одном бачке, освоенный тогда, впоследствии очень пригодился мне при освоении лабораторных процессов цветной фотографии. Все остальное мы постигали сами, опираясь главным образом на метод проб и ошибок.

Первый экзамен на право называться фотолюбителями мы с моим кузеном сдавали в шестом классе. В конце учебного года весь наш класс под руководством физрука и классного руководителя отправился на прогулку или, как мы это называли, в поход за город, на гору Цецино на развалины старой крепости. Нам было поручено сделать фоторепортаж об этом.

Черновцы. На горизонте гора Цецино

Путь в это сказочно красивое место проходил через западный пригород Черновцов, Стынка Роша, район, застроенный коттеджами и виллами, места, где до войны жили в основном немцы-мастеровые. За Рошей дорога, петляя, уходила в гору и через час- полтора приводила на вершину горы к руинам старой молдавской крепости. На вершине мы разбили двухместную палатку и всем классом попытались разместиться в ней.

В то время как все дурачились и наслаждались природой, мы с кузеном, понимая, какая ответственность лежит на нас, изводили своими фотоаппаратами пленку.

Спустя неделю мы и еще несколько девочек-отличниц с хорошим почерком собрались в доме нашего классного руководителя Самуила Марковича. Нам предстояло оформить красочный фотоальбом, снабдив его текстом.

Главное, что поразило нас, это то, что гроза учеников, господин Неприступность и Строгость, Самуил Маркович, дома оказался милейшим человеком. Он шутил, комментируя наши фото, самым милым образом обращался к жене-филологу за консультацией, ворошил волосы на моей голове и не требовал наших дневников.

Мы провели у него почти весь день и при его участии и под его руководством выпустили действительно хороший альбом.

Правда, несмотря на гору отпечатанных нами фотографий, снимков не хватало. Самуил Маркович жестко отсек все неудачное и предложил компенсировать недостаток фото рисунками. Мы, отталкиваясь от тем забракованных снимков, нарисовали лес, палатку, убегающую вниз тропу, костер.

Пожалуй, это был наш первый урок и опыт подобного рода.

В дальнейшем я неоднократно убеждался в огромной заслуге и пользе ножниц и мусорной корзины в фотографическом деле…

ФЭД, весом в три четверти килограмма, прочно устроился на моем детском плече и оставался на нем, с небольшими перерывами, вплоть до начала восьмидесятых годов.

Мне приходилось снимать и другими камерами. В армии я работал «Ленинградом» и «Зенитом». Я даже ухитрился приобрести себе широкопленочную «Москву 4», но это так, для отдохновения души.

Фотоаппарат Москва-4

Я перечитал и изучил много литературы по фотографии, выписывал «Советское фото», покупал чешские или польские фоторевю, правда, главным образом из-за имевшихся там снимков обнаженной натуры. Все это не могло не отразиться на общем уровне знаний в данной области.

Главными моими учителями стали Д.З.Бунимович, Е.А.Иофис, В.П.Микулин, вернее, их книги и справочники.

Одна из сопровождавших меня книг по фотографии

Позднее, уже в армейский период, мы с друзьями попытались снимать эротику и даже пригласили покладистых натурщиц, но ничего путного из этого не вышло. То ли эмоции подвели, то ли свет был поставлен неверно.

Я никогда не пытался заработать на фотографии. Правда, был один случай, когда  тогдашний товарищ вовлек меня в одно авантюрное мероприятие. Сегодня я бы назвал этот неудачный опыт попыткой стать папарацци.

Мероприятие это окончилось полуплачевно/полукомично, хотя техническая часть была выполнена нами удовлетворительно. И, слава Всевышнему, — продолжения не последовало.

К относительно зрелым годам я уже вполне прилично снимал, строил кадр, начинал догадываться, что такое перспектива и свет, составлял растворы проявителей. В моем доме давно уже поселились фотоувеличитель, софиты, вспышки, штативы. Я часто терроризировал семью, перекрывая доступ в ванную.

В середине семидесятых я стал медленно переходить на цветное фото. Сначала, года три, снимал цветные диапозитивы на обращаемой пленке.

Еще та история. Друзья отсылали свои пленки для проявки в Москву. Я же обзавелся наборами химикатов для обработки обратимых пленок и все делал сам. Труднее всего было стабилизировать температуру растворов, но природа была на моей стороне: оказалось, что в разгаре лета температура водопроводной воды в моем районе Ташкента не превышает 16-17 градусов, что дало мне возможность без особых забот устроить охлаждающие теплообменники.

Еще сложнее оказался для любителей негативный лабораторный процесс. Появление в Ташкенте в середине восьмидесятых экспресс-лабораторий «АГФА» положило конец моим лабораторным изысканиям.

В начале восьмидесятых снимать стареньким ФЭДом стало уж совсем неприлично, и я стал присматриваться к «Зенитам».

В то время развитие «Зенитов» дошло до пика своего совершенства, и я уже было приценился к самой современной модели, но в мою жизнь вошла «Практика». Конечно, к тому времени я уже понимал, что кроме советской техники существует и зарубежная, но считал, что для моих скромных нужд сойдет и современный «Зенит».

Увлечение фотографией косвенно повлияло на то, что в середине восьмидесятых я сменил профиль специальности и занялся копировально-множительной техникой. Переход к новой специальности оказался органичным и логически выстроенным. Я относительно легко освоил теорию электрофотографии, микрофильмирование и все прочее, что было связано с обработкой документов.

Отдел, в котором мне предстояло работать ведущим инженером, помимо «Ксероксов», «Пентакты» и прочей техники располагал хорошо оснащенной фотолабораторией. Я получил доступ в нее.

Заведующий лабораторией, несмотря на находившийся в его распоряжении парк советских аппаратов, снимать предпочитал собственной «Практикой» и гонялся в то время за «Минольтой» или «Яшикой».

Однажды ему позвонили из комиссионки на Алайском рынке и сообщили, что кое-что для него есть. Через четверть часа мы были уже там. В витрине красовался «Хассельблат» с полной палитрой объективов и элегантный «Никомат».

Повертели в руках «Никомат», однако брать не стали: я проявил интерес, но японская игрушка оказалась мне не по карману. Мы уже собрались уходить, когда заметили, что продавец, глядя на нас, вытаскивает из сейфа что-то ещё… Так в мои руки попала моя первая «Практика LLC».

Камера оказалась почти новой, однако с несколькими изъянами: не работал счетчик кадров, не хватало крышки объектива, система TTL вызывала вопросы, отсутствовала инструкция и паспорт. Приценились. Цена в двести пятьдесят рублей против 270 за «Зенит» показалась нам удовлетворительной. Решающим было то, что, по словам Юры, в Москве в пентаконовской мастерской камеру приведут в порядок без особых проблем.

Так эта прекрасная машина попала ко мне. При первой же возможности, будучи в командировке в Москве, я направился в фирменную мастерскую, адрес которой помню до сих пор: улица Космонавтов, 8, рядом с гостиницей «Космос».

Механик вышел ко мне в вестибюль. Мы сумели понять друг друга, ремонт камеры был произведен вне очереди, и я получил ее через пару дней. Возвращая мне камеру, мастер поинтересовался источником моего приобретения.

— Купил в комиссионке.
— Берегите квитанцию, камера, по все видимости, ворованная, редкая и малочисленная серия, в Союзе не продавалась.

Стало понятным, почему не хватало аксессуаров и паспорта с инструкцией.

— Стоило покупать? — поинтересовался я.

Мастер взял в руки камеру, взвел затвор, приложил к уху и нажал на спуск. Удовлетворенно кивнул.

— Стоило. Берегите квитанции!

Уже дома, в Ташкенте, я, подобно московскому механику, протестировал камеру, затем взял для сравнения в руки «Зенит», прослушал его работу.

Впечатление от «Зенита»: падающий, громыхающий лифт. На указательном пальце остался красноватый кружок — след от спуска.

Своей первой «Практикой», к своему полному удовольствию, я снимал много.

Я вообще люблю инструменты и точную механику. Отдохновение и успокоение души. Это в равной степени относилось ко многим игрушкам, попадавшим мне в руки: пишущей машинке «Эрика», набору английского инструмента в атташе-кейсе, видавшему виды «Нагану», довоенному ФЭДу ручной сборки. «Практика» пополнила этот список.

В конце восьмидесятых мне выпала редкая удача: командировка в тогдашнюю ГДР. Коллеги заранее составляли списки барахла, которое нужно было привезти оттуда. Мой список состоял из одного пункта: новая «Практика».

Прямо из Шенефельда коллеги увезли нас на юг, в Тюрингию.

Здесь, в маленьком городке в Тюрингском лесу, среди живописной природы предстояло провести почти две недели. При первой же возможности я посетил местный магазин, но оказалось, что таких дорогих фотоаппаратов там не держат. Мне предложили советский ЛОМО.

Мой немецкий коллега успокоил:

— В субботу поедем на экскурсию в оружейный музей, в Зуль, там в «Центруме» и купишь.

Зуль оказался аналогом русской Тулы. Оружейная столица Германии. К сожалению времени у меня было мало, я пробежал по залам музея, наскоро пообедал с товарищами в кафе и отправился в торговый комплекс.

На все про все у меня было не более получаса. Нам предстояло еще в этот день посетить столицу зимнего спорта Оберхоф. Я быстренько сориентировался в большом торговом центре и уже через несколько минут вертел в руках различные модели «Практик».

Все до мелочей было мне знакомо по литературе, оставалось только сделать окончательный выбор. Я остановился на одной из моделей, мне быстренько заполнили гарантийные документы, деньги ушли в кассу, и я стал обладателем вожделенной камеры.

Оставалось еще немного денег на мелкие подарки родным.

Только на следующий день, утром, в воскресенье, я зарядил аппарат и начал снимать. Отщелкав кадров десять, поставил аппарат на автоспуск, а сам устроился напротив, на балконе, на фоне реки и живописной горы, покрытой лесом.

К своему огорчению я обнаружил, что автоспуск не работает. Не то чтобы он мне очень нужен был, я этой игрушкой пользовался не более двадцати раз в жизни, но стало очень обидно. Отвалил кучу денег, купил новую вещь, и такой казус.

Понедельник и вторник были загружены у нас до отказа, в среду была намечена поездка на юг, в Лауша и Зоненберг, в четверг днем мы улетали в Ташкент.

Мой немецкий коллега, с удовольствием говоривший о работе и избегавший всяких разговоров о политике («Кайне политик, Марк!»), узнав, что я не собираюсь критиковать качество продукции социалистического предприятия «Пентакон», позвонил в Зуль и объяснился. Представитель «Центрума» был готов обменять камеру, а, узнав, что мы в Зуле больше не будем, был настолько любезен, что вышел на связь с Зоненбергом и договорился об обмене у них. К такому сервису после Советского Союза я был не готов и успокоился я только по прибытии в Ташкент.

В Зоненберге пришлось доплатить. Предложенная ими для замены модель была дороже. Я согласился и никогда об этом не пожалел.

Практика MTL 3

«Практикой», приобретенной в Германии, я снимал до самого последнего времени, в силу своего консерватизма и привычки не желая переходить на цифровики.

Лет пять-шесть тому назад моя «Практика» заболела. Сработалась муфта проскальзывания механизма перемотки пленки. Ремонт, к сожалению, оказался нецелесообразным.

Что делать?!

Надо было переходить на цифровик. Пришло время.

Я долго примерялся, советовался, интересовался и узнавал, рыскал по Интернету. И как результат всей этой суеты получил ко дню рождения подарок из Германии, от кузена.

И что бы вы думали? Правильно! «Практику».

Эта миниатюрная красавица с фантастическими, для своего класса, возможностями всегда со мной. При первой необходимости, а чаще и без нее, я достаю ее из наплечной сумки и снимаю в свое удовольствие.

Конечно, цифровой аппарат прощает многие ошибки и способен новичка сделать «мастером», а простейшая программа по обработке и редактированию снимков — вознести его на высоту. Но оказалось, что и прошлый опыт идет в зачет. И прикрытый левый глаз, и твердая рука, привыкшая сжимать корпус ФЭДа, и затаенное дыхание на рефлекторном уровне — все учитывается и дает результат.

Во всяком случае, так утверждают друзья.

Остается показать несколько своих работ.

11 комментариев для “Марк Фукс: ФЭД, или Как я стал фотографировать, и что из этого вышло

  1. Сердечное спасибо всем прочитавшим эти записки. Благодарность высказавшим свое мнение на страницах «Мастерской» и в личной переписке.
    На самом деле в бывшем СССР, откуда многие из нас родом, фотография была одним из немногих доступных и поощрявшихся властями хобби широких масс. Ею увлекались многие, от артиста-кукольника Сергея Образцова с его великолепными фоторепортажами и до фотолюбителя в глухой деревне, благо советская промышленность, скопировав и освоив производство в основном немецких моделей аппаратов предлагала в общем доступную и вполне сносную базу для этого.
    Я рад, что эти записку побудили многих вспомнить свои опыты в фотографии и события, связанные с этим.
    Дорогой Ю.Г!
    Ваши воспоминания о борьбе с фотоаппаратами заслуживают отдельного рассказа. И если Вы найдете возможным сделать это, то и это, уверен будет сделано так, что войдет в классику Портала и его окрестностей.
    Всем спасибо и с наступлением субботы!
    М.Ф.

  2. Для семейных нужд пришлось просматривать все альбомы. Так самыми дорогими, ценными показались мои любительские недоноски. Неверный кадр, лишь намёк на фокус, жёлтые потёки непромытого проявителя. А сколько всего вспоминается!

  3. Замечательно! И фотографии очень хорошие. Мой первый аппарат был «Любитель» (6х6 см), а последним, купленным уже в Израиле, японский (забыл название) со сменной оптикой. «Последним» — я имею ввиду высокого класса, потому что после перехода на видеокамеру как на основное средство фотозаписи, фотоаппараты стал покупаться примитивные, для snapshot. С ностальгией вспоминаю времена, когда сам составлял химикалии и печатал черно-белые фотографии с увеличителем. Многие сохранились. Спасибо.

  4. С удовольствием прочел. Я в фотографировании был не просто ничтожен, я был ничтожен талантливо. В возрасте 10 лет я получил в подарок от родного дядюшки «Смену». Первым делом я вытащил фотоаппарат из футляра. Вторым делом — уронил на цементный пол. Третьим делом — тупо рассматривал отколовшийся уголок в размышлении, приникнет ли свет в дырочку диаметром в полтора сантиметра. Оказалось — проникает. Так я сделал научное открытие и совершил фотографическое закрытие. Дядюшка не сдавался и на шестнадцатилетие подарил мне ФЭД-2 с выдвижным объективом, выдвигание и задвигание которого значительно улучшило гибкость пальцев, но никак не сказалось на качестве того, что у нормальных фотографов называется снимками. Я долго размышлял, нельзя ли этот набор темносерых пятен на светлосером фоне объявить новым течением в искусстве, но здравомыслие в объединении с ленью пересилили, и я пожертвовал этой идеей в пользу графомании. И только цифровые камеры, в особенности соединенные с телефоном, позволили мне запечатлевать образы, кое-как смахивающие на родных и близких и почти не сливающиеся с пейзажами. Завидую вам, Марк!

  5. Нахлынули воспоминания. Моим первым фотоаппаратом был «Зоркий», подаренный на бармицву. Проявлял-печатал фотографии в ванной. Долго мечтал о зеркалке. По приезде в Израиль познакомился с цветной фотографией, которая в 70-х вошла в моду. Тогда появилась масса маленьких дешёвых фотоаппаратов с компонентами вспышки, которые надо было покупать особо. В Германии купил себе приличную зеркалку и долго снимал ею. Сегодня у меня дома лежат несколько фотоаппаратов, которые невозможно продать в антикварных магазинах. Там за гроши покупают редкую плёночную камеру-аналог, чтобы потом дорого продать энтузиасту или профи. Во всех этих магазинах лежат кучи старых фотоаппратов, которые для меня представляют собой довольно печальное зрелище. Ностальгия…
    А фотографии у Марка, с которыми мы уже познакомились ранее на Портали, очень хорошие.

  6. А я стал на 20 лет невыездным из-за фотоаппарата. Летом 1960-го ездил туристом в Румынию. Незадолго до поездки купил в \\\»Военторге\\\» недорогую миниатюрную новинку \\\»Киев-Вегу\\\» (точную копию Минолты 16) всего за 19 рублей. При переезде из Констанцы в Бухарест камера \\\»испарилась\\\». Доложил нашей руководительнице и уже наутро слышал, как она разъясняла всем \\\»да он же продал\\\», а затем потащила меня в посольство, где написал объяснение. Дальше-больше. В Москве, по её \\\»отчёту\\\», начались разбирательства на заводском, районном и даже городском уровне. Мои вопли о том, что это клевета вызывали только усмешку. Фамилию этой (…..) запомнил навсегда — Горчакова.

  7. Спасибо, Марк. Чудесный рассказ получился. Очевидно, многие прошли через подобные фото-этапы, поэтому рассказ еще и ностальгический. Я снимал отцовским Зорким-3С 1954 года производства, потом уже тесть подарил Зенит, который мне не сильно нравился. И конечно же были и заправка пленки в фотоаппарат, закутанной в куртку (в горах под ливнем), и проявление этой самой пленки в фотобачке, ее сушка на кухне на веревке с прищепкой, а потом самое сладостное — печатание фотографий в ванной. Все это успело забыться, но вот благодаря вашему яркому и красочному рассказу все живо всплыло в памяти. Спасибо.

  8. До чего смачно! Вспоминаются минуты с фотоаппаратом, а затем колдовства над пленкой и фотобумагой в темном туалете (а где еще?). Фотолюбителем (заслуживающим этот титула) я не стал, но вспомнил минуты своего неумелого творчества с удовольствием. Спасибо, Марк!

  9. Вот вам история человека во времени. Через фотоаппарат! Эволюция фотоаппарата от плёночного до цифрового и пр., описана с мельчайшими очень нужными подробностями. Она сделана Марком так, что просматривается эпоха: и труднодобываемость (дефицит!) предмета мечты, и сама по себе страстная мечта, и старые фотографии. Подумалось: стоит у меня в погребе печатная машинка. Бесполезная как будто бы. А она ведь музейная, выбрасывать её нельзя. А, кроме того, у меня ещё (под столом) стоит пузатый экран для компьютера образца 90-х… Выбросить? Или нет – лучше оставить.
    Марк, не пора ли Вам ещё раз просмотреть старые снимочки? Мало ли что Вы можете там обнаружить, и какая может выстроиться временная цепочка? Почему –то вспомнился фильм Антониони «Фотография», созданный по мотивам рассказа Кортасара.
    Спасибо!

  10. Володя!
    Сейчас я бы сосредоточился только на первом, а тогда по молодости совмещал. Глупый бил.
    М.Ф.

  11. Спасибо, Марк, очень интересно. Я «Практику» все пытался выменять у своего товарища в Питере, но так и не смог ее заполучить.
    Есть один вопрос по тексту:
    Ты пишешь: «Я перечитал и изучил много литературы по фотографии, выписывал «Советское фото», покупал чешские или польские фоторевю, правда, главным образом из-за имевшихся там снимков обнаженной натуры. Все это не могло не отразиться на общем уровне знаний в данной области».
    Осталось непонятным, в какой области знаний возрос уровень? В топологии обнаженной натуры или в фотоделе?

Обсуждение закрыто.