Я не могу принять любую концепцию, основанную на страхе жизни или страхе смерти или на слепой вере. Я не могу доказать тебе, что не существует личностного Бога, но если бы я стал говорить о нем, то был бы лжецом.

Наука и религия

Некоторые из опубликованных документов Эйнштейна о науке и религии

Альберт Эйнштейн
Перевод с английского Юрия Ноткина

Окончание. Начало здесь

5.ВЕРЫ

Мир Каким Я Его Вижу ([10])

Какой странный выпал нам, смертным, жребий! Каждый из нас тут краткий гость, с какой целью мы не знаем, хотя думаем иногда, что ощущаем ее. Но и без глубокого размышления мы знаем, что существуем для других людей, знаем это из повседневной жизни. Прежде всего для тех, от улыбки и благополучия которых зависит наше собственное счастье, а затем для многих, незнакомых нам, к судьбе которых мы привязаны узами общности. Ежедневно, сто раз в день, я напоминаю себе, что в основе моей внутренней и внешней жизни лежит труд многих людей, живых и мертвых, и что я должен отдать той же мерой, что я получил и продолжаю получать. Я строго привязан к простой жизни и, тем не менее, меня часто угнетает сознание того, что я потребляю чрезмерное количество труда других людей. Я считаю классовые различия несправедливыми и, во всяком случае, основанными на силе. Я также уверен в том, что простая и скромная жизнь хороша для каждого, работает он физически или умственно.

Исследования по поводу значения или цели чьего бы то ни было существования или такового для всех созданий всегда казалось мне абсурдом с объективной точки зрения. Тем не менее все имеют определенные идеи, которые определяют направление их суждений и стараний.В этом смысле я никогда не искал легкости или удачи, приводящих к решению задачи самой по себе. Такую этическую основу я называю идеалом свинства. Идеалы, которые освещали мой путь и время от времени придавали мне смелости бодро смотреть жизни в лицо, были Истина, Добро, и Красота. Без чувства родства с подобно мыслящими людьми, без общения с окружающим миром и вечных исканий и недостижимости на поле искусства и науки, жизнь казалась бы мне пустой. Банальные объекты человеческих усилий — собственность, внешний успех, роскошь — всегда казались мне презренными.

Мое страстное чувство социальной справедливости и социальной ответственности всегда странно контрастировало с провозглашаемой мной свободой от необходимости в прямых контактах с другими человеческими существами и общинами. Я шел своим путем и никогда не принадлежал всем сердцем своей стране, своему дому, своим друзьям и даже непосредственно своей семье; перед лицом всех этих уз я никогда не терял упорного чувства отстраненности, потребности в одиночестве — чувства растущего с годами. Человек остро сознает, однако без сожаления, ограниченность возможности взаимопонимания и общности со своими близкими. Нет сомнения, что мы при этом несколько теряем в общительности и веселости; с другой стороны мы становимся более независимыми от мнений, суждений и привычек наших ближних и избегаем искушения, строить наше внутреннее равновесие на таком ненадежном фундаменте.

Мой политический идеал — демократия. Пусть каждый человек будет уважаем как индивидуальность и никто пусть не будет превращаем в кумир. Ирония судьбы в том, что я сам оказался получателем чрезмерных выражений восхищения и почитания без всякой вины или соответствующих достоинств с моей стороны. Причина этого, возможно, присущее многим желание понять одну-другую идею, к которым я сам пришел своими слабыми силами путем бесконечных усилий.

Я совершенно уверен, что для достижения цели необходима организация во главе с лидером, мыслителем и руководителем, несущим ответственность. Но лидерство не должно быть принудительным. Люди должны иметь возможность избирать своего лидера.Автократическая система принуждения по моему мнению быстро деградирует. Сила всегда толкает людей к низкой нравственности. Я уверен в неизменном правиле, что на смену тиранам— гениям приходят негодяи. Поэтому я нахожусь в самой решительной оппозиции к таким режимам, как в Италии и в России сегодня.

События, которые привели к дискредитации демократических форм правления в сегодняшней Европе, вовсе не относятся к принципу демократии как таковому, но являются результатом отсутствия политической твердости глав государств и обезличенного характера электоральных систем. Я полагаю, что в этом отношении Соединенные Штаты Америки нашли правильный путь. Они имеют ответственного президента, который избран на достаточно долгий срок и обладает достаточной властью, чтобы действительно нести ответственность.

С другой стороны к достоинствам нашей политической системы (речь видимо о США — Ю.Н) я отношу более широкое обеспечение, которое она предоставляет индивидуумам на случай болезни или нужды. Реально самую ценную роль в спектакле человеческой жизни играет не Государство, а творческий, чувствующий индивидуум, личность; единственно, кто способен к созданию благородного и великого, в то время как толпа остается скудной в мышлении и скудной в чувстве.

Эта тема приводит меня к мысли, что наихудшим проявлением стадной жизни служит милитаристская система, к которой я питаю отвращение. Для меня достаточно одной способности человека получать удовольствие от маршировки в строю воинственной банды, чтобы презирать его. Головной мозг достался ему по недоразумению — спинной хребет-вот все, что ему требовалось. Это чумное пятно на человеческой цивилизации должно быть уничтожено со всей возможной скоростью.

Героизм по команде, бессмысленное насилие и весь отвратительный комплекс действий, которые творятся во имя патриотизма — как страстно я ненавижу все это! Каким презренным, подлым и гнусным делом видится мне война. Я скорее дал бы разрубить себя на куски, чем согласился участвовать в этом гнусном деле И все же, несмотря на все, мое мнение о человеческом роде настолько высоко, чтобы поверить, что этот мерзкий призрак давно бы исчез, если бы здравый смысл народов не разрушался бы постоянно школами и Прессой.

Прекраснейшее из того, что мы можем испытать, таинственно. Это фундаментальное чувство, которое стоит у колыбели подлинного искусства и подлинной науки.Тот кто не знает этого и не способен более поражаться, испытывать чувство изумления, подобен мертвому, погашенной свече.

Религию породило ощущение тайны, хотя и смешанное наполовину со страхом. Знание о существовании чего-то таинственного, во что мы не можем проникнуть, о проявлениях фундаментальнейшей причины и самой сверкающей красоты, которые доступны нашему рассудку только в самых элементарных формах — именно это знание и это переживание образуют поистинне религиозное ощущение; в этом смысле и только в нем одном я подлинно религиозный человек.

Я не могу представить себе Бога, который награждает и наказывает свои творения или имеет волю и желания, подобные тем, которые мы осознаем в себе. Индивидуум, который должен преодолеть свою физическую смерть также находится за гранью моего постижения и желаний ; такие понятия служат страхам и абсурдному эгоизму слабых душ. Для меня достаточно вечной Жизни и даже ограниченного представления о чудесном устройстве реальности вместе с целеустремленными попытками постижения части, пусть и сколь угодно малой, разума, который проявляет себя в природе.

Моё Кредо ([16], стр. 262)

Наша ситуация на этой земле выглядит странной. Каждый из нас появился здесь для краткого пребывания не в силу собственной воли и без приглашения, почему и для чего. В нашей повседневной жизни мы чувствуем только, что человек здесь для блага других, тех, кого мы любим и множества других существ, чья судьба связана с нашей собственной. Я часто ощущаю беспокойство при мысли о том, что моя жизнь основана в такой значительной мере на труде мне подобных существ и осознаю, что нахожусь перед ними в большом долгу.

Я не верю в свободу воли. Слова Шопенгауэра «Человек может все, что захочет, но не может захотеть по своей воле» сопровождали меня во все ситуациях в моей жизни и утешали меня при действиях других, даже тех, которые были для меня довольно болезненными. Эта уверенность в недостатке свободы воли предохраняет меня от того, чтобы воспринимать слишком серьезно себя и своих ближних, как действующих и решающих индивидуумов, и помогает не терять самообладания.

Моя страсть к социальной справедливости часто приводила меня к конфликтам с людьми, так же, как и моя антипатия к любым обязательствам и зависимости, которые я не рассматривал как абсолютно необходимые.Я всегда испытывал высокое уважение к индивидууму и неудалимое отвращение к насилию и компанейщине.

Все эти мотивы делают из меня страстного пацифиста и анти-милитариста. Я против всякого национализма, даже выступающего под маской простого патриотизма. Привиллегии основанные на положении и собственности всегда казались мне несправедливыми и пагубными, так же, как любой преувеличенный культ личности.

Я привержен идеалам демократии, хотя хорошо сознаю слабость демократических форм правления. Социальное равенство и экономическая защита индивидуума кажутся мне более важными, чем общественные цели государства.

Хотя я типичный одиночка в повседневной жизни, мое сознание принадлежности к невидимому сообществу тех, кто стремится к истине, красоте и справедливости предохраняет меня от чувства изолированности.

Наиболее глубокий и прекрасный опыт человек может получить от ощущения таинственного. Это основополагающий принцип религии так же как и всякого истинного стремления в искусстве и науке. Тот, кто никогда не испытал его кажется мне мертвым или по крайней мере слепым. Чувство, что за чем-либо, что нам дано испытать, скрывается нечто, чего не может охватить наш разум и чья красота и величие доступны нам лишь косвенно и как едва ощутимое отражение, это и есть религиоз ность.

В этом смысле я религиозен. Для меня достаточно интересоваться этими секретами и пытаться в меру своих весьма скромных возможностей охватить своим разумом просто отражение той величественной структуры всего того, что там существует.

Краткие Замечания о Вере Эйнштейна ([4], стр. 145-161)

Религиозное Чувство Эйнштейна

Мое чувство религиозно постольку, поскольку я пропитан мозаичным сознанием недостаточности человеческого разума для понимания более глубоко гармонии Вселенной, гармонии, которую мы пытаемся сформулировать как «законы природы».

Агностицизм

Моя позиция, касающаяся Бога, это позиция агностика. Я убежден, что четкое осознание фундаментальной важности моральных принципов для улучшения и облагораживания жизни не нуждается в идее законодателя, в особенности законодателя, который работат на основе поощрения и наказания.

Религиозный Неверующий

Я глубоко религиозный неверующий… Это некий новый вид религии.

Религия Эйнштейна

Моя религия состоит в смиренном восхищении безгранично превосходящим разумом, который проявляет себя в мелких деталях, кои мы способны воспринять нашими хрупкими и слабыми умами. Глубоко эмоциональное убеждение присутствия превосходящей разумной силы, которая проявляет себя в непостижимой Вселенной, формирует мою идею Бога.

СПИНОЗА И ЭЙНШТЕЙН

Стихотворение Эйнштейна о Спинозе ([13], стр 43)

Как сильно я люблю этого благородного человека,
Больше, чем я могу сказать об этом словами.
Хотя я боюсь, что он останеся одиноким
В сиянии своего священного ореола праведника
(перевод Ю.Н.)

Почему Эйнштейн Восхищается Спинозой ([13], стр 44-45)

Когда его попросили написать короткое эссе «Об этическом значении философии Спинозы», Эйнштейн ответил:

Я не обладаю профессиональными знаниями, чтобы написать научную статью о Спинозе. Но то, что я думаю об этом человеке,можно выразить в нескольких словах. Спиноза был первым, кто применил в строгой последовательности идею всепроникающего детерминизма к человеческому мышлению,чувствованию и действию.По моему мнению его точка зрения не получила заслуженного признания всех тех жаждущих ясности и логической строгости, поскольку она требует не только логического мышления, но также довольно редких честности, великодушия и скромности.

Бог Эйнштейна и Спинозы ([13], стр 51)

Когда автор книги Бога не существует послал ее Эйнштейну, тот ответил, что книга выражает мнение не о Боге вообще, а лишь о личностном Боге . Он предложил, чтобы она была названа Не существует личностного Бога. Он добавил далее:

«Мы последователи Спинозы видим Бога в изумительном порядке и законности всего сущего,а его дух в том виде, в котором он проявляет себя в человеке и в животном. Другой вопрос, подлежит ли оспариванию вера в личностного Бога. Фрейд в своей последней публикации поддержал этот взгляд. Я со своей стороны никогда не стал бы вовлекаться в такой спор. Так как подобная вера кажется мне более предпочтительной, чем отсутствие каких бы то ни было трансцендентных представлений в жизни, и я был бы удивлен, если бы кому-то удалось бы успешно компенсировать для большинства человечества его метафизические потребности какими— то другими существенными средствами.»

Образ бога у Эйнштейна и у Спинозы ([13], стр 138-139)

На вопрос одного пожилого знатока Талмуда о Боге и религии Эйнштейн ответил:

Мне кажется, что идея личностного Бога представляет антропоморфическую концепцию, которую я не могу принять всерьез. Я не могу также представить себе какие-либо желание или цель вне человеческой сферы. Мои взгляды близки к взглядам Спинозы : восхищение красотой и вера в логическую простоту порядка и гармонии, которые мы можем охватить только в меру своих возможностей и только несовершенно. Я полагаю,что мы дожны смириться с несовершенностью нашего знания и понимания и относиться к к моральным ценностям и обязанностям как к чисто человеческой проблеме — самой важной из всех человеческих проблем.

О Любви к Врагам Нашим ([13], стр 87)

Одному другу хвалившему Христианскую максиму « Возлюби врага своего», Эйнштейн ответил:

« Я согласен с твоим замечанием по поводу любви к врагу своему в той мере, в какой это касается действий. Но познавательную основу этого я нахожу в уверенности в принципе неограниченной причинности: «Я не могу его ненавидеть, поскольку он должен делать то, что делает». Это означает для меня скорее Спинозу, нежели пророков.»

Последние мысли Эйнштейна ([3], стр 622)

Если бы я не был Евреем, я был бы Квакером.

Я не могу принять любую концепцию, основанную на страхе жизни или страхе смерти или на слепой вере. Я не могу доказать тебе, что не существует личностного Бога, но если бы я стал говорить о нем, то был бы лжецом.

Я верю в человеческое братство и уникальность индивидуума. Но, если ты попросишь меня доказать, то во что я верю, то я не смогу. Я знаю, что эти убеждения справедливы, но можно затратить всю свою жизнь и не суметь доказать их. Разум может продвинуться только до тех пор, пока он знает и может доказать. А там он достигает точки, где переходит в плоскость более высокую, чем знание. Все великие открытия включали подобный скачок.

5. РАЗНОЕ

Принять этих глупцов в клерикальном одеянии всерьёз, означает оказать им много чести. Эйнштейн (об одном случаем с рабби, который был исключен из Союза Ортодоксальных Раввинов, потому что не верил в личностного Бога ([11], стр 51)

Вера Порождает Нетерпимость ([11], стр 51)

Человек, убежденный в истинности своей религии в действительности всегда нетерпим, и он не в состоянии быть терпимым. В лучшем случае он испытает жалость к приверженцу другой религии, но как правило на этом он не остановится. Истинный адепт своей религии прежде всего попытается убедить тех, кто верны другой религии, и обычно, если не добьется успеха, перейдет от жалости к ненависти. Однако ненависть ведет к преследованию, когда за ней стоит мощь большинства.

В случае Христианского церковника траги-комизм заключается в следующем: Христианин требует любви от истинно верующего, даже любви от врага. Это требование, поскольку оно действительно сверхчеловеческое, сам он выполнить не в состоянии. Поэтому сквозь масляные слова звучат нетерпимость и ненависть. Любовь, которая со стороны Христиан выступает как основа примирения и попытки перевести на свою сторону Иудаизм –это то же самое, как любовь ребенка к пирожному. Это означает, что она содержит в себе надежду на то, что объект любви будет съеден…

(опускаю здесь ссылки в первоисточнике на списки преследований евреев от начала христианства до Холокоста, не принадлежащие Эйнштейну — Ю.Н)

Различные Замечания  ([4], стр. 145-161)

Философия и Разум

Я не думаю, что философия и разум сами по себе будут руководить человеком в обозримом будущем; однако они останутся самым прекрасным прибежищем, таким, каким они были всегда для немногих избранных.

Неверие как Философия

Просто неверие в личностного Бога не представляет никакой философии.

Общество Друзей

Я рассматриваю Общество Друзей как религиозное сообщество, которое имеет самые высокие моральные стандарты. Насколько мне известно, они никогда не допускали компромисов со злом и всегда руководствовались своей совестью.В международной жизни в особенности их влияние выглядит особенно плодотворным и эффективным.

Цена Морали

Цена морали человека измеряется не его религиозными верованиями, а скорее тем, какие моральные импульсы он получил от Природы за время своей жизни.

Библиография

1. Brian, Denis, Einstein — A Life (John Wiley & Sons, Inc., New York, 1996)
2. Bucky, Peter A. with Allen G. Weakland, The Private Albert Einstein (Andrews and McMeel, Kansas City, 1992)
3. Clark, Ronald W., Einstein: The Life and Times (World Pub. Co. , New York, 1971)
4. Calaprice, Alice, The Quotable Einstein (Princeton University Press, Princeton, New Jersey, 1996). There is a new edition of this book available under the title The New Quotable Einstein.
5. de Broglie, Louis; Louis Armand; and Pierre-Henri Simon, et al., Einstein (Peebles Press, New York 1979)
6. Dukas, Helen and Banesh Hoffman (Editors), Albert Einstein — The Human Side (Princeton University Press, 1979)
7. Einstein, Albert, Autobiographical Notes (Open Court Publishing Company, LaSalle and Chicago, Illinois, 1979)
8. Einstein, Albert, Ideas and Opinions, (Crown Publishers, Inc., New York 1954). A 1995 edition is available.
9. Einstein, Albert, Out of My Later Years (Philosophical Library, New York, 1950). A 2005 edition is available as Albert Einstein: Out of My Later Years Through His Own Words
10. Einstein, Albert, The World As I See It, (Philosophical Library, New York, 1949)
11. Goldman, Robert N., Einstein’s God—Albert Einstein’s Quest as a Scientist and as a Jew to Replace a Forsaken God (Joyce Aronson Inc.; Northvale, New Jersy; 1997). There are many quotations from Einstein in this work. Unfortunately Goldman almost never gives a reference for Einstein’s words.
12. Hofmann, Banesh with Helen Dukas, Albert Einstein Creator and Rebel (The Viking Press, New York, 1972)
13. Jammer, Max, Einstein and Religion (Princeton University Press, 1999)
14. Lewis, Albert C., Albert Einstein, 1879-1955 (The Humanities Research Center, The University of Texas at Austin, 1979)
15. Pais, Abraham, Subtle is the Lord — The Science and the Life of Albert Einstein (Clarendon Press, Oxford, and Oxford University Press, New York, 1982)
16. White, Michael and John Gribbin, Einstein: A Life in Science (Dutton, Penguin Books USA Inc., New York, 1994)