Во! Кто виноват! Главное знать, кто виноват. Когда знаешь, кто виноват, уже не обязательно что-то делать.

Овал

Наум Брод

Продолжение. Начало здесь

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

3. СУББОТА.

Та же территория.

Дело к вечеру, но еще светло.

Муж стоит посредине территории. Вид озабоченный.

МУЖ. Вода есть?

ЖЕНА. (выглянув из дома, дометает мусор) Есть.

МУЖ. Вино.

ЖЕНА. Еще и вино?

МУЖ. Есть?

ЖЕНА. Есть, есть.

МУЖ. Что-нибудь перекусить, на всякий случай.

ЖЕНА. Какой случай? Что там обсуждать такого, что их еще и кормить надо?

МУЖ. Хлеб есть?

ЖЕНА, Есть, есть. Не напасешься на них. Почему именно у нас должны собираться? Потому что мой Ваня никому не может отказать. Как будто мы самые богатые или у нас самая большая территория. А потом за вами убирай полдня. Пополнять запасы еды сам будешь.

МУЖ. Рыбки хочется. Сделаешь?

ЖЕНА. Обойдутся. Рыбка к празднику. (Заходит в дом)

МУЖ (вслед). Вчера у нас было очень интересно. мы начали разучивать новый строевой шаг. Как установили наши ученые, и я с ними согласен целиком и полностью, у каждого зверя — свой шаг, в зависимости от среды обитания и потребляемой пищи. Так и у человека должен быть шаг, в зависимости от цели: строевой шаг «на врага», «на встречу правителя», «на праздник», по нужде одним шагом, в карауле — другой. При подходе к той же еде.

Появляется жена с большой посудиной, что-то выполескивает за угол дома.

— Причем, все па придумал сам правитель, пусть он правит еще столько же, сколько уже правил. Смотри! (Трижды подпрыгивает, на месте, и дальше пошел нарезать круги, подпрыгивая при каждом ударном шаге) А? (Вдруг начинает пританцовывать на месте) Ой! Ой-ёй-ёй! (Хватает копье, меч, щит и при полной амуниции убегает).

Блеет коза.

Жена с порога смотрит, кто пришел.

Появляется Священник.

СВЯЩЕННИК. Со свиданием тебя, обожаемая Маруся. Я присяду?(Садится, вытирает пот — жарко, осматривается; пытается с места заглянуть во все укромные места территории)

ЖЕНА. И тебя со свиданием, святой отец.

СВЯЩЕННИК. Отлично выглядишь. Прямо расцвела, спасибо Всенизшему.

ЖЕНА. Ну конечно, кого ж еще благодарить?

СВЯЩЕННИК. Как ваш постоялец?

ЖЕНА. Живет в своих мыслях, ночами не спит. Пошел на озеро, ополоснуться.

СВЯЩЕННИК. А влияла ли ты на него, как я тебе советовал?

ЖЕНА. Да, святой отец, два раза только сегодня. Хотела больше, но он уснул.

СВЯЩЕННИК. А вот наш обожаемый Ваня.

Появляется Муж, на ходу избавляется от амуниции: копье и меч приставляет к ограде.

МУЖ. Со свиданием, святой отец (щит ставит у подножья дома)

СВЯЩЕННИК. И тебя, и тебя. Я смотрю, никого еще нет.

МУЖ. Сейчас придут. Водички?

СВЯЩЕННИК. Не откажусь.

МУЖ. С вином…

СВАЯЩЕННИК. Спасибо.

МУЖ. Маруся!

ЖЕНА (из дома) Уже слышала, слышала.

СВЯЩЕННИК. Не знаешь, по какому поводу нас собирают?

МУЖ. У Абика какое-то важное сообщение. Думаю, связанное с предстоящим пуском канализации. Подробности не знаю.

СВЯЩЕННИК. Вот так, вот так… Ну ладно, ну ладно.

Жена выносит кружку с водой и вином.

— Спасибо.

Блеет коза.

ЖЕНА. Еще кто-то идет. (Уходит в дом)

Появляются Крестьянин, Чеканщик, Купец.

Вдоль ограды мелькает голова Дурачка, который ступить на территорию не решается, но любопытствует.

ЧЕКАНЩИК. Аве, святой отец!

СВЯЩЕННИК. Аве, аве!

КРЕСТЬЯНИН. Аве, святой отец! Как тебе мой мед последнего сбора?

СВЯЩЕННИК. Очень, очень! Мед — пища богов. Ты делаешь дело, угодное Всенизшему. Аз воздастся.

КРЕСТЬЯНИН. Ах, святой отец, не ради воздаяния стараюсь. Я патриот овала, все силы готов положить на его благосостояние.

СВЩЕННИК. Ну ладно, ну ладно.

ЧЕКАНЩИК. Что-то жажда замучила.

ЖЕНА (выходит) Уже несу (Ставит три кружки; уходит)

ДУРАЧОК (из-за ограды) А я давно предлагал: в наших краях нужно воду постоянно носить с собой. Особенно летом с полудня до первых сумерек.

ЧЕКАНЩИК. (Мужу) А он что, тоже член совета овала?

МУЖ (Дурачку) Петя, ты что здесь делаешь? Сейчас будет сверхсекретное заседание совета овала, посторонним нельзя присутствовать.

ДУРАЧОК. Нет-нет, не волнуйся, Ваня. И ты обожаемый Нах. Я — к нашему гостю. А так, я, как всем вам известно, человек свободный, не принадлежу ни каким сообществам. Это не просто, но очень, очень желанно каждому человеку. Не все в этом готовы признаться, но такими нас создала природа.

СВЯЩЕННИК. Не природа, а Всенизший, заблудшая твоя душа. Его деяния — во всем, даже в твоих заблуждениях. Он дает их тебе, чтобы ты мог понять их и избавиться от них.

ДУРАЧОК. Странная логика у Всенизшего. Но я тебе верю, святой отец.

Ржание лошади, почти одновременно блеет коза. Ржание лошади и опять блеяние козы — этакая перекличка животных.

— А вот и наш обожаемый Абик прибыл. Ухожу, ухожу.(Исчезает)

Уже знакомой нам поступью входит Офицер.

ОФИЦЕР. Обожаемые овальчане, я принес вам… (Осматривается, куда бы пристроиться; садится за стол, видит, что у кого-то в руках кружки с напитком, заглядывает в кружку соседа). Вино?

ЧЕКАНЩИК. Вино, разбавленное водой.

ОФИЦЕР (Жене) Обожаемая Маруся, можно и мне водички?

ЖЕНА (выглядывает) Водички или воды с вином?

ОФИЦЕР. С вином, конечно.

ЖЕНА (ворчит) Почему это «конечно»? (Уходит в дом)

ОФИЦЕР (вслед) И моему коню.

ЖЕНА (выглядывает) Тоже с вином?

ОФИЦЕР. Чистой воды.

ЖЕНА. Чистой воды… На такую ораву не напасешься ни вина, ни воды. (Уходит за угол дома).

ОФИЦЕР. Итак, обожаемые члены совета овала. Я принес вам… преприятнейшее известие. К нам едет…

КУПЕЦ. Ревизор!

ОФИЦЕР. Бери выше.

КРЕСТЬЯНИН. Правитель?

ОФИЦЕР. Н-нет.

ЧЕКАНЩИК. Жена правителя,

ОФИЦЕР. Какая? У него их столько, что… Ну?.

КУПЕЦ. Я почти знаю: младший сын правителя.

ОФИЦЕР. Тепло. Но не сам младший сын, а его младшая дочь, Курлы.

КУПЕЦ. Ей же лет шесть!

ОФИЦЕР. Почти семь. (Отбирает кружку у Чеканщика) Время летит. Она будет у нас на празднике, посмотрит торжественную часть, концерт, на казнь она не останется по педагогическим соображениям. Чтобы не травмировать психику ребенка.

Пауза.

— К этому выдающемуся событию — я имею в виду не только пуск канализации, но и присутствие такого высокого гостя, надо нам как следует подготовиться. Не жалеть, так сказать, ни сил, ни средств.

ЧЕКАНЩИК. (всем) Вот я верил, что рано или поздно у нас будет канализация.

КРЕСТЬЯНИН (кивает) Да.

ОФИЦЕР. Обязанности мы сейчас распределим. (Берет у соседа Чеканщика кружку, пьет). Хорошее вино. (В сторону дома) Обожаемая Маруся, отличное вино! Где взяла?

ЖЕНА (выглядывает) Где у нас можно достать хорошее вино? Только в лавке нашего Семы. (Исчезает)

ОФИЦЕР. Все собрались?

Нестройный хор присутствующих: «Все!»

МУЖ. Нет пекаря, Тамтутия.

КРЕСТЬЯНИН. У пекаря, обожаемые коллеги, квасится тесто, непрерывное производство, отходить нельзя. Останемся без хлеба.

ОФИЦЕР. Без хлеба — не страшно; страшно не исполнить важное политическое мероприятия. Но я считаю заседание штаба по проведению предстоящего праздника можно открывать. Кто «за», прошу три раза кивнуть.

Все кивают.

— Нам, как активу нашего овала надо распределить обязанности в соответствии с вашими возможностями. И для того, чтобы мы встретили нашего дорогого гостя достойно, со всем нашим гостеприимством, известным всему доброжелательному к нам миру, надо распределить, кто какую внесет лепту в наш общий праздник. А где наш обожаемый Нёма? У меня ему тоже будет поручение.

ЖЕНА.(с порога) Пошел гулять вокруг озера. Говорит, там ему хорошо думается,

ОФИЦЕР. Хорошо думается? А о чем, не сказал?

ЖЕНА. О разном. (Исчезает в доме)

ОФИЦЕР. (Купцу) Начнем с тебя.

КУПЕЦ. Почему именно с меня? Как что-то кому-то дать, так «Сема дай». А как где-то что-то прорвалось, так виноват Сема.

ОФИЦЕР. (Купцу) С тебя — бочка вина.

КУПЕЦ. Не понял: ты сказал — бочка?

ОФИЦЕР. Можешь больше? Давай две. Пусть в соседних овалах обзавидуются нашей щедрости. Они ведь тоже придут.

КУПЕЦ. Нет, минуточку, ты так быстро считаешь… Даже я так не умею. (Призывает всех в свидетели творящейся несправедливости). У меня есть две бочки, у меня даже больше, чем две бочки. В отличие от обожаемого Хе, я торговать своим товаром умею. Но кто мне за них заплатит за две бочки вина?!

ОФИЦЕР.(строго) Сема!

пауза.

— Ты меня понял?

КУПЕЦ. Ну если вопрос стоит так… Я же не сказал, что я против. Я только уточнил, кто будет платить.

ОФИЦЕР.(Крестьянину) Ты! С тебя бутыль меда.

КРЕСТЬЯЬНИН. Бутыль?! Обожаемый Абик, у меня всего-то осталось…да, две бутыли, и это до следующего сбора. А их еще нужно продать, чтобы на вырученные деньги подремонтировать улей, отдать долги, налоги… А ты знаешь, как тяжело нынче в нашем овале с торговлей вообще. Вот обожаемый Сема подтвердит.

КУПЕЦ. Это, прости обожаемый Сю, у кого как. Ты меня с собой не ровняй. Хочешь, чтобы у тебя хорошо пошел мед, я тебе предлагал: продай мне оптом и все у тебя будет: и деньги на развитие, и на ремонт и … Но ты же умный, ты все хочешь сам. Пожалуйста, я разве против?

ОФИЦЕР.(Возвращает Чеканщику пустую кружку) Теперь ты. Чтобы такое для тебя придумать? (Думает) Ну думай, думай!

Неожиданно Муж срывается с места, хватает копье, меч и собрался было куда-то убежать.

ЖЕНА (появляется в дверях дома со щитом в руке) Щит!

Муж хватает щит и уносится вон.

ОФИЦЕР. Я осуществляю общее руководство и соблюдение всех мер предосторожности и безопасности. За народные песни и танцы отвечает, моя жена. Она же споет и станцует. (Чеканщику) Придумал?

ЧЕКАНЩИК. Надо что-нибудь отчеканить!

ОФИЦЕР. Но что, что?

ЧЕКАНЩИК. Так, фас, профиль — было, затылок — было. В полный рост было… При полном параде и орденах — было. В кругу было, в овале, квадрате, ромбе, прямоугольнике — было. Голый торс — было. О, вот чего не было!

ОФИЦЕР. Ты сейчас договоришься.

ЧЕКАНЩИК. А что, женской половине понравится. Какой-то части мужской — тоже. Это же все его — избиратели, надо и о них уже думать.

ОФИЦЕР. Хорошо, думай. (Священнику) Ну ты, святой отец, свои обязанности знаешь.

СВЯЩЕННИК. Ладно, ладно. Конечно.

ОФИЦЕР.. Осталась у нас… казнь. Кто у нас отвечает за казнь?

КРЕСТЬЯНИН. Ваня.

ОФИЦЕР(оглядывается вокруг себя, как будто только что обнаружил. что Мужа нет). А где Ваня? Ваня, ты где?

ГОЛОС МУЖА: Тут я, тут.

КУПЕЦ. Может, обойдемся без казни?

ОФИЦЕР. Ты хочешь, чтобы мы нарушили закон? В законе четко написано: празднование без казни карается казнью. Есть, кого казнить?

Все думают.

— Некого казнить?! Быть такого не может. Думайте, думайте! Ваня!

ГОЛОС МУЖА: Уже, уже! Иду, иду!

Появляется Муж с копьем и щитом подмышками, копье прижато подбородком к груди, поскольку руки заняты: поправляет на ходу амуницию.

— Ваня, что у нас с казнью?

МУЖ. А что, казнь? Казнь, как казнь — все, как обычно: суд, приговор, обрыв. Арестованный арестован, закован и терпеливо ждет.

ОФИЦЕР. Кто арестован?

МУЖ. Павел, наш стихоплет. Что-то такое накрапал крамольное.

ОФИЦЕР Что-то серьезное?

МУЖ. (Через ограду) Петя! Петя, иди сюда!

На территорию ступает ДУРАЧОК.

— Ты помнишь, за какие стихи арестовали Павла.

ДУРАЧОК. Ерунда, в сущности. Ничего там такого нет. было бы из-за чего арестовывать.

МУЖ. Ты читай, люди просят.

ДУРАЧОК (Офицеру) Читать? А то я прочитаю, тем более, вслух, при народе, а потом…

ОФИЦЕР. Суд должен быть объективным и полным. Давай!

ДУРАЧОК.(скороговоркой) Ну, «я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал». Ну, там еще было, но арестовали за эти строчки.

ОФИЦЕР. Что-о? Он с детства не любил овал?! И это ты называешь ерундой?! (Купцу) Ты видишь, кого ты покрываешь? Я давно говорил: по нему обрыв плачет. Пишет, непонятно, что. Вот наш Петя — это я понимаю: оды посвящает правителю, пусть он правит столько же, сколько уже правил. Хорошо, вроде повестка исчерпана, надо подрепетировать нашу оптимистическую песню. Мне доложили, что овальчане уже поют, но некоторые фальшивят.

С озера возвращается Гость.

— А вот и наш обожаемый Нёма! Очень кстати, я что-то ни разу не слышал, чтобы ты подпевал нам. Вливайся в общий хор. А в воскресенье ты проведешь небольшую политинформацию перед нашими овальчанами. Расскажешь им, как вам плохо живётся в Побережье и как тебе понравилось у нас в овале.

ГОСТЬ. Да, у вас мне понравилось. Но мы в своем Побережье не так уж плохо живем.

ОФИЦЕР. А ты расскажешь как тебе там плохо. Ты меня понял?

ГОСТЬ. Обожаемый Абик, как же я расскажу, что мне там плохо, если там мне неплохо?

ОФИЦЕР. Ты писатель? Историк? Вот и придумай историю, как тебе плохо… Все-таки несмотря не отдельные недостатки, жизнь в нашем овале — это.. это… даже не подберу таких слов, чтобы выразить… Подбирать слова — это не мое. Это — вон, Петя у нас мастер на слова. Эх, Петя! (Сжимает его в объятиях) Люблю я тебя, хотя не понимаю, за что. (Остальным) Мы же с ним вместе росли, ели одну кашу на двоих, потому что не было. А ведь не жаловались. Счастливое время! (Элегически) Куда все это уходит? И во что нас всех превращает жизнь? И-эх!

ДУРАЧОК (выскальзывает из объятий) Обожаемые овальчане! Извините. Извините еще раз,.. ещё много раз извините. Я тут стал невольным… (лезет в свой мешок)… невольно услышал, что вы готовитесь к нашему празднику… выдающемуся достижению современной науки и техники… и тоже решил внести свою скромную лепту… лепту, да. Лепта — латинское слово, я в курсе, что латынь у нас запрещена, но в данном контексте… Извините. И я решил всем вам подарить… это же как раз к случаю!… свои вентусы. Вентусы, так сказать, которые более, чем сгодятся в ваших… этих самых… когда в каждом доме будут канализация, водопровод, и страшно даже подумать… в смысле, не страшно, а радостно, хотел я сказать… радостно даже подумать, будет свой собственный туалет, а не выгребная яма. Вот. Берите! Все, все берите, не пожалеете. Надо уметь заглядывать в будущее, а будущее — за вентусами.

КУПЕЦ. Почем отдаешь?

ДУРАЧОК. Ни почем, бесплатно.

КУПЕЦ (недоверчиво) Бесплатно?

ДУРАЧОК. Дарю.

КУПЕЦ. Ну-ка… (пытается заглянуть мешок) Сколько у тебя там осталось?

ДУРАЧОК. Как раз на всех по одному осталось.

КУПЕЦ. И все?

ДУРАЧОК. Нужно еще?

КУПЕЦ. Если бесплатно? Чем больше, тем лучше.

ОФИЦЕР. А теперь репетируем песню! Запе-е-вай! Три-четыре… И! Три-четыре! И-и!

Все поют: «Бэнки-бэнки…..»

ГОСТЬ (перекрикивая, Дурачку) Слушай, мне так нравится все это.

ДУРАЧОК. Что именно?

ГОСТЬ. Все! Ваш коллективизм, оптимизм, энтузиазм. Я, наверно, неисправимый романтик. Я только еще не улавливаю, о чем эта песня?

ДУРАЧОК. Ни о чем! Пой!

ГОСТЬ (Дурачку) Появились кое-какие мысли пойду запишу, пока не забыл (Уходит, напевая «Бэнки бэнки…»)

Все поют.

Настойчивое блеяние козы прерывает пение.

ОФИЦЕР (жестом руки призывает всех замолчать) Да что же это такое? Это уже настоящая диверсия. (Мужу) Ты не можешь ее заткнуть? Или твоей козой займется ведомство безопасности.

МУЖ. (Идет к ограде; выглядывает) О, Тамтутий бежит! Что-то у него вид… такой. Не случилось ли чего.

Все разворачиваются в сторону ворот.

Вбегает (трусцой) маленький, с двумя седыми пучками волос по бокам лысины, круглый — в общем, довольно забавный тип (в дальнейшем ПЕКАРЬ). Поверх обычного одеяния огромный фартук, в муке. В вытянутой вперед руке – какой-то сосуд.

ПЕКАРЬ. (тяжел дышит, но руку не опускает) Фу! Ох… я… Обождите… Сейчас сердце выскочит… Ну это… Там… я… Ой, мне плохо! (Присаживается на пенек, но руку по-прежнему держит на расстоянии)

КРЕСТЬЯНИН. Воды! Воды ему!

ЖЕНА (ворчит) Опять воды… (Уходит в дом за водой)

ОФИЦЕР. Что случилось?

ПЕКАРЬ. (постепенно дыхание выравнивается) Да, да… Сейчас. В моем возрасте уже не следует проявлять такую ретивость ни в чем. Но когда этого требуют нужды родины. (Хватается за сердце) Ох! Кажется, мне…

ОФИЦЕР. Тамтутий, обожди умирать. В чем дело?

ЧЕКАНЩИК. Может, его в эскулапию отвести? Пожилой человек, мало ли…

МУЖ. Какая эскулапия? Там уже давно нет ни одного эскулапа, остался один сторож.

ЧЕКАНЩИК. Хотя бы сторожу показать.

Жена выносит кружку.

ПЕКАРЬ. (с подозрением заглядывает в нее) Нормальная?

ЖЕНА. С чего она должна быть ненормальной? Все пили.

ПЕКАРЬ. (пьет, но со своим сосудом не расстается) Да? Ну, тогда…(делает глоток) А теперь… вот… (глоток) утром… (глоток) я решил замесить теста…(глоток) на праздник…(Офицеру) Я ведь помню… понимаю важность события… У меня… (глоток, отставляет кружку, Жене) Кажется, полегчало. Спасибо… У меня кончилась вода. Иду к колодцу. Набираю полную гидрию воды в колодце, и сразу почувствовал: какой-то запах. Заглянул внутрь — вроде, какого-то она цвета… н-н-нехорошего. Вода же должна быть прозрачна. Я выливаю обратно в колодец, зачерпнул…

ОФИЦЕР. Короче можешь?

ПЕКАРЬ. Короче… Переливаю в чашу… пробовать, я всегда воду пробую, прежде, чем месить тесто. Поэтому у меня и хлеб самый… Ну, вы знаете… Но тут, слава Всенизшему, не стал. Но понюхал. (Офицеру) Понюхай!

Офицер наклоняется и тут же отпрянул.

ОФИЦЕР. Это что такое?

ПЕКАРЬ. Вот и я о том. (Крестьянину) Понюхай!

Крестьянин нюхает — такая же реакция.

Пекарь переводит к Чеканщику.

ЧЕКАНЩИК. Не, мне не надо. Мои заказчики привыкли, что от меня всегда хорошо пахнет. Я на это трачу немалые средства.

Все невольно отступают от Пекаря.

ОФИЦЕР. Это вода из твоего колодца?

ПЕКАРЬ. Я дал отстояться, чтобы понять, что в ней. Мало ли… Никаких сомнений!

ОФИЦЕР (заглядывает в чашу). Фу! Оно же не тонет!

ПЕКАРЬ. Вот именно.

ОФИЦЕР. Но как, как это могло случиться?

ДУРАЧОК. Позволь, обожаемый Абик, я выскажу предположение. (Входит в круг обступивших Пекаря). Но это только мое предположение. Хотя… Что-то подобное я ожидал. Когда всем нам давали ознакомиться с проектом канализации, и всем он нравился, я был единственный, кто сказал: «Это не очень хороший проект. Канализацию может прорвать. Вот тут, тут и тут» Тогда кто-то сказал: «Да что мы слушаем этого дурачка? Отличный проект». И стали строить. Я даже посылал в бюро изобретений и умных мыслей. Но у нас же… вы знаете, как у нас относятся к новым идеям.

ОФИЦЕР. В моем присутствии прошу не сомневаться в наших достижениях!

ДУРАЧОК. Обожаемый Абик, кто бы сомневался! А канализацию все-таки прорвало!

Пауза.

ПЕКАРЬ. Да. Петя прав.

ОФИЦЕР. Это катастрофа.

ПЕКАРЬ. Ладно, пошло бы только в мой колодец. Так ведь и все озеро… в этом…

ГОСТЬ. Теперь понятно, что меня смутило, и я не стал окунаться. (Нюхает свое одеяние) Но все равно надо переодеться (Уходит к себе в хлев).

МУЖ. Может, это у одного Тамтутия прорвало?

ОФИЦЕР. Да. А, может, ты нам вообще подсовываешь нюхать… свое?

ПЕКАРЬ. Побойся всенизшего, Абик! Как тебе такое могло прийти в голову? В овале все давно знают, что я пеку такой хлеб, что запах сохраняется и после того, как его… съешь. (Приходит в себя) Кажется, на сей раз пронесло (Встает) Отпустило. Мне же нельзя бегать, у меня врожденный порок сердца. Но я же понимаю… такое ответственное мероприятие и вдруг я пеку хлеб… из теста, замешанного на этом… на такой воде. Что это будет? А еще если правителя угостили бы.

ОФИЦЕР. О, Всенизший! И в канун такого события нам грозит массовое поражение вонью.

ДУРАЧОК. Вот так всегда: пока не прорвёт… пока всех не затопит вот… этим… (Тяжкий вздох)

ОФИЦЕР. Что делать? Что делать?! Надо срочно придумать, что делать (Дурачку) Ну, изобретатель! Подсказывай.

ДУРАЧОК. Исправить можно. но когда? У же не успеем.

ОФИЦЕР. Не успеем! Думаем! Думаем! Это диверсия! Это! самая! настоящая! диверсия! У меня на этот счет нет никакого сомнения.

МУЖ. Обожаемый Абик, если так и так не успеем что-либо сделать, то надо найти, кто виноват!

ОФИЦЕР. Во! Кто виноват! Главное знать, кто виноват. Когда знаешь, кто виноват, уже не обязательно что-то делать. (Смотрит на Купца)

КУПЕЦ. А что ты на меня уставился? Я ее не строил, только деньги давал. Причем не хотел. Но попробовал бы не дать. Так что здесь моей вины…

ОФИЦЕР. Ты о чем? Нет, я просто задумался.

КУПЕЦ. (остальным) Он просто задумался… А со мной чуть не случился сердечный приступ.

МУЖ. А я уже речь и написал под внучку правителя. (Достает из-под своих доспехов черепок) «Обожаемая Брунгильда-Сара-Виолетта-Татьяна-Хена-Гульчатай-Курлы..» (к слушателям) Это ее полное имя, так принято к ней обращаться после шести лет.

ОФИЦЕР. Потом, потом!

МУЖ (возвращает черепок на место, ворчит) «Потом…» Потом сам будешь допытываться: почему заранее не ознакомил меня с текстом?»

ОФИЦЕР. Так, внимание! Вверенными мне полномочиями первым шагом приказываю сам себе: командование, расследование, суд, прокурорскую проверку и защиту обвиняемого я беру на себя! Кто «за», прошу три раза кивнуть.

Все кивают.

ЧЕКАНЩИК. Целиком и полностью принимаем, но, обожаемый Абик, можно мы пойдем? Здесь очень воняет.

КРЕСТЬЯНИН. Да, а у меня мои пчелы, к которым я шел, чтобы… Они же все разлетятся!

ОФИЦЕР. Нельзя. Вторым шагом, я объявляю каждого из присутствующих потенциальным подозреваемым, обвиняемым, свидетелем и понятым.

ПЕКАРЬ. Ты извини, обожаемый Абик, но я уже проявил инициативу и послал своего сына к жрецу. Надеюсь, ты не осудишь меня. Он все и всех насквозь видит. Мало ли… Вдруг увидит. кто виноват.

ОФИЦЕР. Одобряю.

СВЯЩЕННИК. В данном случае Всенизший поддержит нас.

Блеет коза.

МУЖ. Это еще кто? (Выглядывает через ограду, Пекарю) Твой сын.

Вбегает, почти падая молодой человек (в дальнейшем СЫН ПЕКАРЯ.) Почти падает на руки подхватившего его Крестьянина. Тот усаживает его на пенек)

СЫН ПЕКАРЯ (повторяет почти слово в слово отца) Фу! Ох… я… Обождите… Сейчас сердце выскочит… Ну это… Там… я… Ой, мне плохо!

ПЕКАРЬ (не без гордости) Весь в меня! У меня было подозрение, что жена понесла от заезжего погонщика мулов, он у нас два дня столовался, но когда узнал, что у сына тоже врожденный порок сердца, успокоился. Ну как ты, сынок?

КРЕСТЬЯНИН. Воды! Воды ему!

ЖЕНА. Этот уж точно обойдется (исчезает в доме)

СЫН ПЕКАРЯ. Сейчас, сейчас… В моем возрасте хочется ска…скакать, прыгать, бегать… Особенно… фу-у!… когда этого… требуют нужды родины… Кажется, отпустило…

ОФИЦЕР. Слушай ты, жертва патриотизма, что сказал жрец?

СЫН ПЕКАРЯ. Одно слово. Жрец сказал только одно слово и упал замертво.

ОФИЦЕР. Какое?

СЫН ПЕКАРЯ. Вначале он выпил какой-то жидкости, и быстро-быстро забормотал: «Голос сниже! Явись мне голос сниже!»

РОПОТ ОСТАЛЬНЫХ ПРИСУТСТВУЮЩИХ:

— Голос сниже! Ему послышался голос сниже!

ОФИЦЕР. Голос сниже? Святой отец!

СВЯЩЕННИК. Ну, голос сниже… Научно обосновано, это бывает.

СЫН ПЕКАРЯ. Потом, стоя на голове, он сказал только одно слово, но я не понял. (Почти хнычет) Ну я никогда не слышал такого, папа!

ТАМТУТИЙ. Соберись, сынок. Сейчас от тебя зависит судьба родины. Какое слово?

СЫН ПЕКАРЯ. Он сказал… Вспомнил: «Йожуч!»

ВСЕ (нестройный хор) Йожуч?!

СЫН ПЕКАРЯ. Йожуч. И рухнул замертво.

ОФИЦЕР. Йожуч? (Панорама по застывшим лицам присутствующих)

ЧЕКАНЩИК. Чистый Эврипид! Софокл!

КРЕСТЬЯНИН. Наверно, кому-то из нас надо тоже стать на голову.

КУПЕЦ. Это, пожалуйста. уже без меня, среди нас есть моложе и здоровее.

ДУРАЧОК. Я понял! (Радостно) Понял я! (Для большей убедительности на пару мгновений сам складывается пополам и уже снизу пытается что-то высмотреть наверху; оставаясь в таком положении) Спасибо нашему обожаемому Нёме, он научил меня мыслить логично. Ну, конечно, это — ЧУЖОЙ!

ЖЕНА. Умный, умный, а… (Стучит себя по лбу).

Все медленно разворачиваются в сторону хлева.

Окончание