На мой взгляд, простейшее и наиболее справедливое решение проблемы — перестать притворяться и полностью упразднить фактически профессиональный студенческий спорт…

Современные эфебы, или
Студенческий спорт в Америке

Виктор Вольский

В октябре прошлого года университетская общественность Соединенных Штатов была огорошена докладом комиссии, которая по заказу Университета Северной Каролины (UNC) провела расследование академического статуса студентов, получавших спортивные стипендии. Изучив данные за 18 лет (1993—2011 гг.), комиссия во главе с видным вашингтонским адвокатом, бывшим федеральным прокурором и сотрудником ФБР Кеннетом Уэйнстином заключила, что в UNC понятие студента-спортсмена, который совмещает учебу с занятиями спортом, фактически имеет очень мало общего с действительностью.

В докладе говорится, что академические советники, прикрепленные к спортивному департаменту университета, в сговоре с Факультетом африканских и афроамериканских исследований фальсифицировали данные об успеваемости своих подопечных, чтобы они имели формальное право заниматься спортом и защищать цвета университета, особенно знаменитого успехами своей мужской баскетбольной команды.

Спортивная стипендия дает возможность поступить в университет ребятам, не удовлетворяющим академическим требованиям, но зато одаренным в спортивном отношении. Она покрывает все расходы на обучение, а за это стипендиаты должны выступать за университет. Но для того, чтобы иметь право получать спортивную стипендию и числиться студентом, спортсмен должен поддерживать свою успеваемость на уровне минимальных требований (средний балл — 2.0). В UNC о благополучии стипендиатов в течение отчетного периода пеклась Дебби Краудер — менеджер на Факультете африканских и афроамериканских исследований.

Сотрудники университетской программы академической поддержки студентов-спортсменов оповещали Дебби Краудер о том, какие отметки должны были получать их подопечные, чтобы выполнить норматив по успеваемости и продолжать получать спортивные стипендии. И уже она решала, как помочь — например, разрешить тому или иному спортсмену представить курсовую на 10 страницах вместо того, чтобы посещать лекции или семинары, записаться на тот или иной предмет по истечении регистрационного периода и т.п. Это — для отчетности, а на самом деле «добрая фея» видела свою задачу в том, чтобы вообще избавить спортсменов от докучливых академических требований, благо большинству из них выполнять их в любом случае было не под силу. И все учебные нагрузки, которые она придумывала для спортсменов, на деле были чистой липой.

А иногда маски вообще сбрасывались. Так, в 2009 году на совещании академических советников с руководством университетской футбольной команды было прямо сказано, что посещение занятий для футболистов необязательно — это «подход прошлого», а в настоящем студентам не нужно ходить на занятия, вести конспекты, посещать семинары и вообще открывать учебники. Им достаточно играть в футбол и не стоит утруждать себя академическими докуками. Старший тренер команды на собеседовании с членами комиссии Уэйнстина неумело изобразил изумление: подумать только, он понятия не имел, что его подопечным у него под самым носом делались такие поблажки!

Баскетболист Рашад Маккэнц в интервью на телевизионном спортивном канале ESPN рассказал, что во время сезона 2004-2005 гг. он не выполнил норматива по успеваемости и, не будь академических советников (они же tutors — «репетиторы»), он бы не имел права играть за университет. Но репетиторы спасли положение, написав за него требуемую работу. А равно и за других членов команды UNC, которая, кстати сказать, в том сезоне завоевала звание чемпиона страны.

В докладе комиссии приводится еще много других подробностей, но, думается, и приведенных примеров достаточно, чтобы дать представление об истинном положении в области студенческого спорта в Америке. Ибо Университет Северной Каролины в этом отношении ничем не отличается от всех остальных высших учебных заведений страны, где серьезно относятся к спорту. А замешательство академической общественности по поводу публикации доклада комиссии Уэйнстина вызвано лишь тем, что истина пролилась наружу — реальное положение дел всем посвященным прекрасно известно.

Было время, когда понятие студента-спортсмена не вызывало иронической усмешки, а полностью соответствовало действительности. Спорт зародился в Англии как аристократическая забава в так называемых «публичных» школах (почему-то именно так именуются самые престижные частные учебные заведения) и в знаменитых университетах — Оксфорде и Кембридже. Занятия спортом в те годы, когда английская знать была помешана на античности, были призваны возродить древнегреческий идеал гармонично развитого юноши — эфеба с головой философа и телом атлета, и поначалу были уделом исключительно высших классов. В этом качестве спорт перекочевал через океан и был подхвачен элитарными американскими университетами. В те годы главными спортивными событиями года в Америке были состязания с участием подлинных любителей: регата, где соревновались гребцы Гарварда и Йеля, и матч по футболу между сборными сухопутных войск и военно-морского флота.

Но шло время, спорт постепенно утрачивал аристократическую эксклюзивность и овладевал умами широких масс. Значимость спорта в общественной сфере росла, он становился уважаемой и выгодной профессией. В соответствии с веяниями времени образ спортсмена-джентльмена, который орудовал веслом или выходил на ринг ради молодецкой потехи, ушел в прошлое. Его место занял профессиональный атлет — как правило, выходец из самых низов общества, для которого спорт был единственной дорогой к успеху.

Но старые идеалы оказались живучи, университеты по-прежнему провозглашали лозунги прежних времен. Однако как совместить высокопарную фразу с низменной реальностью? Проблема в том, что в самых популярных зрелищных видах спорта едва ли не полностью доминируют темные, малограмотные ребята из нищего негритянского гетто, у которых нет никаких шансов конкурировать по умственной части со своими сверстниками из благополучной белой среды. Желания учиться у них тоже нет.

Да и к чему им напрягать не привыкшие к нагрузкам мозги? Даже в том маловероятном случае, если футболист или баскетболист возьмет серьезные предметы (подавляющее большинство из них проходят по кафедре «афроамериканских исследований») и ему удастся с грехом пополам окончить университет и получить диплом, каковы его перспективы? В лучшем случае из него выйдет специалист средней руки, который сможет рассчитывать лишь на скромный заработок. В то время, как профессия спортсмена сулит ему громадные деньги и громкую славу (которая, в свою очередь, приносит миллионные заработки на рекламе), не говоря уже о возможности реализовать свой талант и испытать удовлетворение от сознания своей самодостаточности. Неудивительно, что одаренные в спортивном отношении негритянские ребята с самого начала держат курс на профессиональный спорт, в их глазах высшее учебное заведение — не более чем полустанок, кратковременная остановка на пути к заветной цели, нечто вроде длительных сборов перед началом спортивного сезона.

Университеты охотно мирятся с такой унизительной ролью, ибо, за редчайшими исключениями, спорт слишком важен для них, чтобы жертвовать им ради выполнения своей формальной академической миссии. Спортивные успехи прославляют имя университета, он становится магнитом для потенциальных студентов. Но дело не только в престиже, сопряженном с успехами университетских спортивных команд. Студенческий спорт стал большим бизнесом: выручка от продажи билетов на состязания и особенно отчисления за телевизионные трансляции матчей приносят университетам миллионные барыши. Кто добровольно откажется от таких денег?

Наконец, еще один важный фактор. Существенную часть финансовой базы любого университета составляют пожертвования его состоятельных выпускников, а те, как правило, абсолютно равнодушны к академическому статусу своей alma mater, их интересуют только успехи ее спортивных команд. Посылая пожертвования, они указывают, на что именно должны быть потрачены их деньги, — и почти во всех случаях это спорт.

В результате университетскому начальству приходится идти на сделку с совестью и ловчить. Создана сложная система маскировки, под прикрытием которой спортивные стипендиаты преспокойно занимаются своим прямым делом — бегают, прыгают, гоняют мяч, числясь полноправными студентами. При этом на особо талантливых спортсменов идет настоящая охота, они становятся объектами острой конкуренции. Заполучив такого баловня судьбы, нужно его всячески обхаживать, что он, упаси бог, не обиделся и не перевелся в другой университет.

Для этого существует особый корпус «друзей университета» — так называемых «бустеров». Это, как правило, бизнесмены — патриоты местного университета, которые добровольно берутся ублажать звезд спорта, чтобы те были всем довольны и не помышляли об «измене». Скажем, автомобильный дилер каждый год снабжает грандов спорта новыми машинами — якобы «покататься». Владельцы магазинов одежды снабжают их («в долг, разумеется») самым модным «прикидом». Ювелиры «одалживают» непременный «блинг» — золотые цепи, бриллиантовые серьги и прочие ювелирные изделия, без которых ни один уважающий себя обитатель гетто не покажется на людях. Другие озабочены тем, чтобы спортсмен не скучал по родным. И вот на трибуне университетского стадиона где-нибудь в Калифорнии сидят и болеют за «звезду» каким-то таинственным образом прибывшие из родной Филадельфии — с другого конца страны — его мама, сестры и братья (о папе, естественно, речи быть не может, его нет в природе). Спрашивается, на какие шиши они приехали — неужто выкроили из своего пособия по бедности? И так далее в том же духе.

Но «чтобы делу дать законный вид и толк», необходимо имитировать веру в эту фикцию. Получается классический секрет полишинеля: все знают правду и делают при этом вид, что ничего не знают. У них есть оправдание в собственных глазах: на карту поставлена спортивная репутация родного университета! Тем более что надо спешить как можно скорее выжать максимум из спортивных дарований, потому что спортсмены, имеющие перспективы в большом спорте, стараются не задерживаться в увитых плющом стенах цитадели знаний: «проучился» год, от силы два — и бай-бай.

Разумеется, бывают и исключения, но выдающиеся спортсмены, которые всерьез учатся, изучают реальные предметы и получают заслуженный диплом, встречаются настолько редко, что только лишь еще контрастнее высвечивают истинную ситуацию. Да и когда атлетам учиться — даже в том гипотетическом случае, если такая охота, паче чаяния, у них возникнет? Спортивная жизнь настолько тяжела и сопряжена с такими нагрузками, требует такой самоотдачи (бесконечные тренировки, крайне напряженный календарь соревнований, постоянные разъезды), что при все желании на учебу сил и времени уже не остается.

Впрочем, не следует думать, что такие псевдостуденты — полные идиоты. Отнюдь нет, в массе своей это вполне толковая публика. Вглядитесь в лица профессиональных спортсменов, мелькающих на телевизионных экранах. Ручаюсь, что вы не увидите скотоподобных увальней с потухшим взором, весь вид которых свидетельствует о тупоумии и апатии. Наоборот, перед вами предстанут живые, динамичные парни, как правило, прекрасно владеющие словом, рассуждающие вполне логично, а порой и остроумно.

Да иначе и быть не может. Конкуренция в профессиональном спорте настолько жестока, что на одном таланте далеко не уедешь — нужно еще умение трудиться до седьмого пота, жертвовать сегодняшними удовольствиями ради завтрашнего дня, сдерживать свои аппетиты, держать себя в узде. При всей своей феноменальной одаренности Майкл Джордан (надеюсь, он не нуждается в представлении) не родился майклом джорданом, он им стал благодаря дьявольской работоспособности и фанатичному стремлению к самосовершенствованию. А это само по себе предполагает определенный уровень развития.

Уже одним этим они отличаются от рядовых сверстников. Но даже если у кого-нибудь из них в детстве и зарождается тяга к знаниям, среда ее глушит. Учиться — значить уподобиться «белым» (acting white) и, стало быть, совершить расовое предательство. Да и обстановка дома тоже не способствует учебе. Как только у паренька проявляется спортивный талант, его семья начинает ориентировать юное дарование на будущее в профессиональном спорте. Все надежды бесчисленных братьев и сестер, дядюшек и тетушек возлагаются на него, будущего кормильца: он вырастет, станет богат и знаменит, на него прольются миллионы, он купит всем родным по дому и по машине, и вся семья наконец-то заживет по-человечески.

Где уж тут учиться — нужно без конца тренироваться, оттачивая спортивное мастерство. А учебники… бог с ними, с учебниками, пусть евреи да китайцы учатся, они это любят. А то, что шансы на успех весьма призрачны (выбиваются в профессиональный спорт лишь 0,0001% спортсменов-любителей), никого не смущает — «наш» не такой, он особенный, он сдюжит… В конце концов, шансы выиграть в лотерею тоже ничтожны, но кто-то ведь выигрывает! Одним словом, культура гетто затягивает способных ребят в болото темноты и невежества, не дает им расти и поощряет их только к занятиям спортом.

Тем и отличаются от своих древнегреческих предтеч современные эфебы. С телом-то у них все в порядке, а вот насчет философии… как бы помягче выразиться… не совсем благополучно. Это еще один фактор, определяющий нынешнюю ситуацию. Но ей пора положить конец. Невозможно больше мириться с этим гигантским обманом, который учит лжи и лицемерию подрастающее поколение, внушая ему, что в мире не существует абсолютных ценностей и что мораль — это глупая преграда, существующая для того, чтобы ее обходить.

Многие полагают, что спортсменам нравится нынешняя система, дающая им такие льготы. Но это не так. Спортивных стипендиатов не могут не раздражать условности и сознание того, что они постоянно ходят по острию ножа. Стоит, например, какому-нибудь «бустеру» проштрафиться перед законом и чистосердечно рассказать на следствии, как он в нарушение правил совал «под столом» карманные деньги тому или иному спортсмену, как того хватают за шиворот. Все всплескивают руками и громко возмущаются: Боже мой, как ему не стыдно! Ах, какой пассаж, ну кто бы мог подумать! А это значит — прощай стипендия, прощай университет, а с ним, как правило, и шансы на карьеру в профессиональном спорте. Памятуя, что ложка дегтя портит бочку меда, профессиональные клубы, как прокаженных, избегают рекрутов с замаранной репутацией.

Но главное, эти «любители» прекрасно знают, что затраты на них — сущие гроши в сравнении с теми огромными деньгами, которые на них зарабатывают их благодетели. Поэтому спортивные стипендиаты ощущают себя фактически бесправными рабами. И они правы: эксплуатация труда подневольных тружеников с присвоением хозяевами львиной доли их заработков — что это, как не рабство? А то, что какую-то жалкую часть им возвращают в виде льгот (в основном тайных) и никому не нужной бумажки-диплома, только еще больше дразнит аппетит. Перед глазами университетских атлетов — немалый контингент спортсменов, которые пошли в профессионалы прямо со школьной скамьи, минуя стадию студенчества. И хотя далеко не всем это дано (такой путь открыт лишь для особо одаренных), привольная жизнь и исполинские заработки спортивных вундеркиндов колют глаза их сверстникам.

На мой взгляд, простейшее и наиболее справедливое решение проблемы — перестать притворяться и полностью упразднить фактически профессиональный студенческий спорт, оставив лишь его действительно любительскую составляющую, а спортивные стипендии перевести в общий стипендионный фонд. А куда деваться талантливым ребятам из низов, которые не мыслят себя вне спорта и имеют основания надеяться на успех на спортивном поприще? Для них нужно создать школы юниоров при профессиональных спортивных клубах. В этих школах юные таланты смогут совершенствоваться в спортивном мастерстве в счет будущих заработков, с возрастом, перейдя в дублеры, — участвовать в соревнованиях на низовом уровне, получая заработную плату, а клубы смогут таким образом гарантировать свое будущее. Именно подобные школы обеспечивают кадровые тылы таких прославленных европейских футбольных команд, как Barcelona или Manchester United, среди наиболее именитых игроков которых немало их собственных воспитанников.

Предложения такого рода неоднократно высказывались, но каждый раз отметались с порога университетами, которых приводит в ужас перспектива ломки сложившейся системы с утратой миллионных барышей, которые приносят им выступления их спортивных команд. Что ж, образование, подобно искусству, требует жертв. Университетам следовало бы вспомнить, для чего они существуют. Бьюсь об заклад, что ни у одного из высших учебных заведений в уставе нет упоминания о спорте: их миссия лежит совершенно в другой области. Словом, перефразируя известные слова баснописца, пора сапожнику вернуться к тачанию сапогов, а пирожнику — к выпеканию пирогов.

* * *

В 80-х годах прошлого века вашингтонский футбольный клуб Redskins («Краснокожие») был одним из сильнейших в стране. В числе его прославленных игроков особой популярностью среди болельщиков пользовался атакующий защитник Декстер Мэнли. Этот сложенный как Геркулес чернокожий красавец регулярно появлялся в телевизионных интервью, чаруя своих поклонников ослепительной улыбкой, прекрасной речью и живым чувством юмора. Но у него была одна тайна, которую он раскрыл лишь после того, как его футбольная карьера подошла к концу: оказалось, что он не умеет читать, хоть и прошел полный курс обучения в одном из самых престижных университетов Америки. Такова была цена диплому, о содержании которого его обладатель мог только догадываться.