Иосиф Рабинович: Ещё не вечер

Loading

Ещё не вечер

Стихи

Иосиф Рабинович

СИГАРЕТА НА БАЛКОНЕ

Не пишется, не можется, не хочется
Тянуть стиха затейливую нить.
Темно, хоть глаз коли, такою ночью
Одно из двух: любить или убить.
Любовь к утру растает смогом рыжим,
Сменившись кучей всяческих проблем.
А убивать? Нет, смысла в том не вижу:
Гад — под прикрытьем, а других — зачем?
Стоять, курить в кромешном смрадном мраке,
Зловещей тишью полон мир Земли,
И даже все дворовые собаки
Иль вымерли, или в себя ушли.
Наступит день, и не дождёшься встречи.
Кончай курить, свой миокард губя,
И радуйся — пока ещё не вечер,
А значит, будет утро у тебя!

ВКУСНО И МНОГО

На 60-летие приятель принёс мне в лес здоровенный арбуз с надписью, вырезанной на корке: «Живи вкусно и много». Арбуз тогда же и съели, а надпись запомнилась.

Какими, друже, стали мы матёрыми,
Как скрылась юность в голубой дали…
Мы смотрим фильм с покойными актёрами
И фото тех, что навсегда ушли.

Мы знали их, со многими пивали,
Нам помнится веселье и гульба.
Замену им достойную едва ли
Преподнесёт нам глупая судьба!

Но, останавливая взгляд на лицах,
За край земли ушедших голубой,
Я всякий раз не устаю дивиться
Тому, что нам даровано с тобой,

Тому, что мы, ушедших многих хуже,
Окружены друзьями и детьми,
Что мы сумели устоять и сдюжить,
Что топчем эту землю, чёрт возьми!

Я, думаю, гневить не стоит Бога:
То, что мы есть, и так большой успех,
Давай же, друже, вкусно жить и много —
Не только за себя, но и за тех…

БЛУДНАЯ ДУША

Кто верит в душ переселенье,
Поймёт, наверно, этот стих.
Мне было чудное виденье
Из прежних сущностей моих.
О, боже, кем я только не был,
Какие ни видал края,
Как тыщи лет под этим небом
Душа таскалася моя.
В каменоломне в Карфагене
Я —раб, отнюдь не Ганнибал —
Для циклопических строений
Прекрасный мрамор добывал…
Кривою саблей янычара
Сплеча я наносил удар,
Когда врубался в схватку яро
И всё кричал: «Аллах акбар!»…
Судьбы наматывая нитку,
Боюсь, и, может быть, не зря:
А вдруг душа свои пожитки
Уже сложила втихаря
И хочет, стервь, уйти без звука,
Предав меня во время сна,
Она ж такая потаскуха,
Ну, впрямь неверная жена!
Возможно, что я ей наскучил —
Не помнит радостных минут,
И всё надеется получше,
Другой найти себе приют…
Ну что ж, смирюсь — ведь те, кто ране
Владели блудною душой,
Один убит на поле брани,
Другой раздавлен был плитой,
А остальные слились в ленту,
Наверно, ночь была мала:
Раввины и приват-доценты,
С кем моя душенька жила.
И кто я есть, какая цаца,
Чтобы удерживать её?
Пора в дорогу собираться,
А ей — на новое жильё!
Но, правда, есть один вопросик —
На это мне не наплевать:
А вдруг там где-то чрево носит
Иного фюрера опять?
И я прошу: душа-подруга,
Вселись, пусть это будет псарь,
Развратник, наркоман, ворюга,
Но только бы не в эту тварь!

***
В горле — ком,
В сердце — кол,
В голове — бардак.
Дело в чём?
Конец пришёл?
Не пойму никак.

И дышу не ртом —
Отчего же ком?
Принял валидол —
Отчего же кол?

Видно, ты, браток,
Поглупел чуток,
Видно головой
Сильно изнемог…

Эка благодать,
Что ни дать ни взять,
Может, поумнеть,
В бога твою мать?

ПОЛДЮЖИНЫ ДЮЖИН

Вот полдюжины дюжин я прожил,
Не боюсь оглянуться назад,
И сижу, улыбаясь, итожу,
Чем я был в этой жизни богат.

Я любил, да и сам был любимым,
Били в морду, и я бил в ответ.
Ничего не прошло меня мимо,
За прошедшее множество лет!

А друзья, те, что рядом со мною,
Коротали нелёгкие дни.
Поклонюсь им седой головою —
Кем бы был я, когда б не они!

Да, я прожил не лучше, не хуже,
И у Бога прошу вновь и вновь:
Мне хотя б ещё дюжинку сдюжить,
Пока дружба жива и любовь!

ВЧЕРА
Вечереет, вечереет,
День уходит во вчера…
С. Матвеенко

День утопал во вчера —
Тучи, нету месяца.
Что в такие вечера?
Выпить иль повеситься?

Припев:
Эх, раз, ещё раз,
Кабы, кабы ещё раз!
Эх, раз, ещё раз,
Кабы, кабы ещё раз!

Был удачлив я и смел,
А из седла всё ж вышибли.
Всё хотел и всё умел,
Да в тираж повышел, блин!

И не постучишь в окно
К даме с серенадою:
Есть сомнение одно —
А оно ей надо ли?

Всё осталось во вчера,
Месяц сгнил за тучею.
Вот сижу я, как дурак,
И бумагу мучаю…

ДОН-КИХОТ

Всё целят в спину — ну конечно, подло,
Ударят сзади, и сыграешь в ящик.
Но Росинант уже стоит осёдлан,
И шлем Момбрина выправил жестянщик.

Итак, в седло, скачи вперёд, не горбясь,
Пускай вослед глумиться вороньё,
Что не нужны ни доброта, ни гордость,
Что ни к чему достоинство твоё.

Твоё копьё — для подлецов расплата,
Но никогда не забывай о том,
Что от плевков не заслоняют латы
И душу не дано прикрыть щитом.

Все супротив, и вот беда какая:
Сама любовный жар твой распаля,
Тебя же Дульцинея дорогая
На молодого сменит кобеля.

Твой путь не будет лаврами увенчан,
Тому найдётся тысяча причин.
Ты не осилишь клан продажных женщин
И мужества утративших мужчин.

Но если вдруг по улицам пустынным
Ударят шаг карательные роты,
То, на глаза надвинув шлем Момбрина,
Седлают Росинантов Дон-Кихоты!

С ДОСТОИНСТВОМ

Ещё один ушёл — на тризне, за столом,
Волнуюсь, как бы не споткнуться сердцу.
Мы все там будем, все, и дело в том,
Что никуда от этого не деться.
А может, легче покидать наш свет
С достоинством, без паники и муки,
Когда и якорей по жизни — нет,
Когда ничьи тебя не держат руки.
Тогда без боли оборвётся нить,
А посему тебе запомнить нужно:
Когда ты нужен — трудно уходить,
Когда забыт — легко и ненапружно.

КОГДА УХОДИТ ДРУГ

Когда уходит друг,
Мы наш смыкаем круг,
И с каждым годом
Он становится теснее,
И вот уже гляжу —
Я сам себя держу
И сам себя взбодряю
Как умею!
В руке моя рука,
Пока ещё крепка,
Пока ещё надёжное пожатье,
Но сколько мне дано —
Ответить мудрено,
Скорей немного.
Что могу сказать я…

ЛАТИМЕРИЯ

Маше Панфиловой — автору книжки «Кистепёрая рыба любовь»

Удивляюсь и глазам не верю я.
Шанс такой из тысячи один:
Предо мною рыба латимерия,
Жительница сказочных глубин!

Выловлена где-то под Анголою,
В голубых тропических морях.
Повезло, что рыбаки весёлые
Углядели чудище в сетях.

Этот день запомнился отлично мне.
Молод и нахален был вполне,
И биологиня симпатичная
Чудо рыбку показала мне…

С той поры готов прошло немерено,
За плечами словно бурелом.
Снова повстречался с латимерией
В важном институте за стеклом.

Да, судьба людей не мёдом пичкает,
Но никак поверить не могу,
Что биологиня симпатичная —
Бабушка, профессор МГУ!

Мы живём и миримся с потерями,
Так уж повелось между людьми.
Вечность — это только латимерия,
Ну а мы стареем, чёрт возьми.

МЕЧТА

Саше Олейникову

Друг мой по литературной части
О мечте поведал самой-самой:
Если умереть, то в одночасье
Да под мухой и в постели с дамой!

Я подумал: это очень мудро,
Под хмельком, веселие какое,
И в объятьях феи златокудрой
Повстречать ту девушку с косою…

Но свербит сомнение упрямо,
Что не всё продумал ты по жизни:
В кайф тебе, не спорю, ну а дама?
Ей и срам, и стресс, зачем, скажи мне?

Как пенсионер пенсионеру —
Пожалей ты женщину, приятель,
Долюби своё и выпей в меру,
А потом — ну, как решит Создатель…

ПОВЕЗЛО

Мне повезло — живу восьмой десяток,
Гляжу на мир, как будто молодой,
А вот друзья — отличные ребята,
Ушли, как говорится, в мир иной,

Да, мне без них порой бывает худо,
Без их сердец, без их надёжных плеч,
Но я — живой, и, жив ещё покуда,
Всё, что имею, надобно беречь.

Ведь в час, когда тебе кондуктор свыше
Последний даст решительный звонок,
Что вспомнишь ты, прощальный звон услышав?
Всё то, чем дорожил и что берёг:

Не ордена за службу, за науку
И не богатство, если вдруг нажил,
А верную в несчастьях друга руку
И губы той, что нежил и любил.

ЖИВОЙ

Алику Малахову

Мой друг, что на столе был резан, и шесть раз,
Причём по канцеру разок — судьба такая,
Инфаркт в походе с девой получил, и вот сейчас
С клюкой по жизни бодро ковыляет!
А на вопрос, как жизнь, даёт ответ простой:
«Ну, что тебе сказать — живой!»
А после добавляет матом:
«И не хрена смеяться над высоким результатом!»

НЕ НАДО, РЕБЯТА

Снова дата, все мне соболезнуют,
Называя это поздравлением,
Что-нибудь советуют полезное,
На предмет куренья и давления.

«Всё ты, старый, держишь пальцы веером,
Ты ж давно и по уши больной,
И пора бы кончить бредить севером,
Чукчами и Новою Землёй!

Пишешь дамам мадригалы томные,
Так пиши, но больше чтоб ни-ни!
Страсти, ночи, до утра бессонные, —
Для тебя губительны они!

Ешь что ни попало, брюхо балуешь,
Да ещё дымишь, как паровоз, —
Сократился бы на долю малую,
А не то загнёшься, не вопрос!»

Что сказать вам други мои милые?
Зря ведёте о диетах речь.
Жив ещё покуда, и в могилу я
Не спешу, вас уверяю, лечь.

Я пишу, люблю, хожу, где вздумаю,
Коль по гороскопу — чёрный кот,
А помру, так пусть под семиструнную
Кто-то хулиганское споёт!

ДРУЗЬЯМ

Певцов и артистов хоронят всегда под хлопки,
Такая традиция, это от века ведётся,
Но коль выносить вам придётся меня, мужики,
Не надо оваций, они не к лицу стихотворцу.

И вы, кто любили меня и кого я любил,
Мужчины и женщины — все, кто мне был как родня,
Не тратьте напрасно на речи хвалебные сил,
Пусть каждый как хочет, чем сможет помянет меня.

Кто пел мои песни, пусть их и на тризне споёт,
А если кого-то мой стих до слезы прошибал,
Пускай и поплачет, а кто над стихом хохотал,
Пусть тот и смеётся и слёзы пустые не льёт!

Пусть будет всё так, без напрасных и слёз, и соплей.
Пускай, распрощавшись с ненужным ей телом, душа
Поймёт, что и жизнь-то была у меня хороша,
Что пел я не зря и хороших я нажил друзей…

Вот так, дорогие, но я никуда не спешу
И жизни мотаю уже ослабевшую нить —
Взахлёб, напрягаясь, дышу, и пишу, и пишу,
Чтоб было о чём вам, как время придёт, говорить!

РАДУГА

Из физики известно, что. смешав все цвета спектра (радуги), мы получим белый цвет.

Живописуя биографию свою,
Я на палитре смешиваю краски.
Рисую всё и правды не таю:
Вот пурпур — крови цвет и жаркой страсти,
Вот жёлтый стронций — подлость и измена,
Они имеют место непременно,
И зелень ядовитая тоски,
Которая, как ржа, снедает душу.
И красками я правды не нарушил:
Вот серость, что ложится на виски,
Вот фиолетовое равнодушье.
Здесь всё как в жизни, без лапши на уши.
И ярко-изумрудная трава,
И сказочная моря синева —
Хватало в биографии моей,
Лесных полян и северных морей!
Так, в разноцветье, жизнь моя и шла,
Когда ж смешал все краски, все цвета,
Картина стала, словно снег, бела —
Стою, не понимаю ни черта
И поначалу даже обалдел —
Ведь я не ангел, крыльев вроде нет!
Неужто я плохих не делал дел?
Тогда откуда этот белый цвет?…
Цветная жизнь, что мне была дана,
Как радуга, осталась за спиной,
Так может, это просто седина
И вовсе никакой я не святой?!

ПОЛУНОЧНЫЙ РАЗГОВОР С САМИМ СОБОЙ

Ни звезды, ни месяца,
Ну, хоть глаз коли,
Видно, черти бесятся
В сумрачной дали.
Хоть ты с фонарём ищи,
Все пропали, все,
Вопли «скорой помощи»
Слышатся с шоссе.
Знать кому-то худо
Ночкою глухой:
Экая паскуда —
Девушка с косой!
У тебя ж пока что
Жизнь ещё не вся,
И на старых мачтах
Плещут паруса.
О тебе в такую
Ночку видят сны,
Ты ещё рискуешь
Поперёк волны.
Значит, место страсти
В жизни есть твоей!
Это ли не счастье,
Старый дуралей?
Всё, что наболело,
Будет решено.
Не топчись без дела,
Спать пора давно!

ПАМЯТИ ВОДОЛАЗА ВОЛОДИ ТУТИКА

Уходит друг так безнадёжно рано —
Хоть он восьмой десяток разменял.
Опять незаживающая рана
Останется на сердце у меня…

Я знаю, надо жить, но мне неловко,
Когда вот так он умер, на бегу,
И в то, что больше нет на свете Вовки,
Я ну никак поверить не могу!

Я вспоминаю дружбы многолетье,
Былых времён разматывая нить.
На этом свете не пришлось успеть нам
Ни донырять и ни договорить…

Протяжно стонут чайки над водою,
Их песнь горька, как мой прощальный стих,
И море грозной пенною волною
Помянет верных рыцарей своих!

ХОЛОДА

За окном — московская стужа
Минус двадцать, чёрт подери,
И на ветках лопочут досужие
Краснопузые снегири.
Я гляжу тоскливо в окошко
И с усмешкой вижу, как зря
Озверевшая с холоду кошка
Покушается на снегиря.
Близок локоть, да не укусишь…
И моя отгремела гульба,
И увесистый жирный кукиш
Мне показывает судьба.
Ночью сон мне снился паскудный:
Я картину видел одну,
Как отходит от пирса судно
И идёт нарезать волну.
А народец, что машет с борта,
Мне от кэпа знаком до юнца,
Но скажите, какого чёрта
Нет меж них моего лица?
И поёживаясь, озябши —
Даже чай горячий не впрок,
Достаю я виды видавший
Водолазный свой свитерок.
Что же это — конец надежде?
Не качаться мне на волне?
Я жару не люблю, как прежде,
Но и холод уже не по мне…

ПОСТОЯЛЬЦЫ

Жизнь уходит водою сквозь пальцы
Тонкой струйкой секунд и минут.
Мы всего-то лишь постояльцы
В том отеле, что Жизнью зовут.

Не съезжать бы хотелось, конечно,
Жить, лежать, плевать в потолок,
Но позванивают с ресепшена:
Истекает оплаченный срок!

Чёрт-те что, ведь платил исправно я,
И авансом всегда, вперёд.
Ситуация, скажем, забавная —
Ведь оплачен и будущий год!

Иль долги накопились с процентами,
Так скажите — я заплачу,
Бог с ним, с вашими аргументами,
Так вот резко съезжать не хочу!

Ведь прибраться в номере надобно,
Не оставить своё бельё,
Чтоб пришедшим вслед неповадно бы
Сокровенное трогать моё.

Подмести и прибраться ежели,
Так и можно бы за порог,
Но звонят с ресепшена вежливо:
Истекает оплаченный срок!

АВИТАМИНОЗНОЕ

Март уходит в апрель,
Снова талость уходит в усталость,
И кудрявенький Лель
Поутру прочищает свирель
И играет о том, что до лета немного осталось,
Что умолкнет капель и в лугах запоёт коростель.
Сколько песен таких мною смолоду было пропето,
Сколько было любви в этих песнях, что пела душа,
Как мы жили тогда в ожидании счастья и лета…
Стынет кофе в стакане, угасла, сгорев, сигарета,
Лист бумаги так девственно чист — не могу написать ни шиша!
Можно взять коньячку — он привычно расширит сосуды
И воздвигнет иллюзию, будто бы всё как тогда.
Хватит клапана мне — протезировать мозг я не буду,
Коль иссякнет перо — я готов тебя встретить, беда!
Станет серым мой мир, как пола у солдатской шинели,
Станет тесен мой мир, как чердак, что набит барахлом…
Ох, как мало, мой друг, в этой жизни с тобой мы успели!
Позабывши про Леля, про трели его и свирели,
Увлекались борьбой с повсеместно ликующим злом…
Март уходит в апрель,
Снова талость уходит в усталость.
Друг, не лезь в свой портфель — ведь давно потерялась свирель.
Ох, как долго ещё нам с тобою до лета осталось!
Нам увидеть хотя бы, как маем захлопнут апрель!

ЗАДОМ НАПЕРЁД

У пишущих обычай есть такой,
Чтоб жизнь и время сравнивать с рекой
И даже философствовать при этом…
Ну что ж — оставим вольности поэтам.

Когда я по земной реке плыву,
Передо мною, словно вернисаж,
Не как-нибудь во сне, а наяву
Разнообразный тянется пейзаж:

И мирные лужайки средь берёз,
Где вас ну так и тянет отдохнуть,
И широко реки раскрытый плёс,
Что открывает вам свободный путь…

А вот картина уж совсем не та,
И крепко я держу в руках весло —
Порог, водовороты, омута.
Гребу, чтобы хоть как-то пронесло…

Тот, кто по жизненной реке плывёт,
Глядеть назад способен лишь, увы.
Плывёшь по жизни задом наперёд
И повернуть не можешь головы!

Предвиденье? Конечно, есть оно,
Оно поможет, даже и спасёт,
Но не всегда и каждому дано,
А жизнь наотмашь по сусалам бьёт.

Вот был бы на затылке третий глаз,
У избранных он есть, но не у всех,
И я об этом тосковал не раз,
Взирая на пропущенный успех…

И ты плывёшь, а волны бьют в борта,
И камни днище рвут, течёт ладья,
А впереди не видишь ни черта,
И жизнь на волоске висит твоя!

Но ты проплыл и множество преград
Оставил за побитою кормой.
Вот впереди последний водопад,
А ты опять к нему сидишь спиной!

Как хорошо на пройденный маршрут
С улыбкою глядеть, прищурив глаз,
И не считать оставшихся минут,
Не зная, что глядишь в последний раз!

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.