В поселке НАХАЛЬ, что среди Синая,
Своим глазам поверила едва я,
Когда во всей красе своей былой
Страна Израиля явилась предо мной…

Из израильской поэзии

Маргарита Сливняк

Наоми Шемер

В поселке НАХАЛЬ, где вокруг Синай…

В поселке НАХАЛЬ, где вокруг Синай,
Моим глазам открылся будто рай.
Вот, например, та девушка с косой,
Что по тропинке шла совсем босой.

Солдаты рыбу жарят на углях,
Огромную, не удержать в руках!
Моим глазам открылся будто рай
В поселке НАХАЛЬ, где вокруг Синай.

И там все Сары, и все Дальи, и все Рины
Передо мной прошли в тени казуарины.
А с ними свет, досуг и рай
Я увидала невзначай.

В поселке НАХАЛЬ, что среди Синая,
Своим глазам поверила едва я,
Листая занесенный волшебством
Поэзии любимой старый том.

Стихи Рахель на полке там стоят,
Словно в киббуце много лет назад.
Глазам не веришь, как ни протирай,
В поселке НАХАЛЬ, где вокруг Синай,

Когда все Сары, и все Дальи, и все Рины
Передо мной прошли в тени казуарины,
А с ними свет, досуг и рай
Я увидала невзначай.

В поселке НАХАЛЬ, что среди Синая,
Своим глазам поверила едва я,
Когда во всей красе своей былой
Страна Израиля явилась предо мной,

Красавица, похожая на мать.
Она ушла и след ее уж стынет —
Та, что хотела б детям отдавать,
Не та, что и последнее отнимет.

Своим глазам поверила едва я
В поселке НАХАЛЬ посреди Синая.

Что Сары все, и Дальи все, и Рины
Передо мной прошли в тени казуарины,
А с ними свет, досуг и рай
Я увидала невзначай.

В поселке НАХАЛЬ, где вокруг Синай,
Моим глазам открылся будто рай.
Я много там увидела такого,
Что всех подряд обнять была готова,

В смущенные их лица прошептать:
«Кто ж нам приют в пустыне может дать?»
«Кто ж нам приют в пустыне может дать?»

Среди всех Сар, и Далий, и всех Рин
Пойду я медленно в тени казуарин,
И с нами свет, досуг и рай,
Что мне открылись невзначай,
Самой открылись невзначай.

Рахель

Не встреча, встречи тень…

Не встреча, встречи тень, один лишь беглый взгляд,
Три фразы, брошенные вскользь…
И вновь все прорвало, и нет уже преград,
И льется счастье, хлещет боль.

Плотины больше нет; воздвигла я броню,
Но, вот, рассыпалась она.
У края озера колени преклоню,
Напьюсь из вод бурлящих допьяна!

Был ли ты?… Киннерет

До конца, я не знаю, ты был или нет,
До конца… Может быть, никогда
Не спускалась я в сад на заре,
Чтоб трудиться там в поте лица?

Никогда, может быть, в жарком мареве дней,
В жатвы зной,
Наверху, на телеге большой средь снопов
Не пела я песни своей?

Никогда не пришлось
Мне войти в чистоту твоих волн,
О, Киннерет ты мой?! О, Киннерет ты мой!
Был ли ты, или снился мне сон?

Ицик Вайнгартен

Бедуинская любовная песня

Свирели трель слепым пескам отдал в пустыне,
Жену ласкал, но ветер с юга был жесток.
«Пообещай, что не песком, скалою твердой будешь ты мне!» —
И обещал не кочевать он, как песок.

За шест палатки ухватился, когда буря целовала…
Зажал он уши, но пустыня нашла щель.
«Кочевник ты, к моей груди один приди» — она шептала,
И овцы стонали в вади, как свирель.

Воу, воу, воу воу, голос звал: пойдем, пойдем.
Воу, воу, воу воу, голос звал: пойдем, пойдем.

Когда разлились реки, не сдержал опять он слова,
На трель свирели не пойти он мог едва ль.
В безумной пляске, как песок, кружился снова,
И скалы раскрыли крылья, как журавль.

Когда верхом вернулся, чтобы шест вбить посильнее,
То на завесе новых слов был вышит шелк:
Привет, предатель, и за шест держись сильнее! —
Ведь и меня увлек в пустыню ветер-волк.

Моше Дор

Вечер роз

Розы струят дурман,
Выйдем же в сад вдвоем!
Вечером этим ладан, тимьян
Будут тебе ковром.

Ночь к нам сошла опять,
Роз аромат сильней.
Дай по секрету тебе нашептать
Песню любви моей.

Голубку встревожил рассвет,
И кудри твои в росе.
Губы твои, как роза, пьют свет,
Сорву я ее себе.

Эхуд Манор

На горе Кармель…

На горе Кармель
Назначен час, чтоб мог
Красивый мальчуган на свет родиться.
Теплый дождь шумел —
Вновь внял молитве Бог,
И на полях опять взошла пшеница.

Лета жар прошел,
Себя зиме отдав,
Букварь прочитан уж до половины.
Вот миндаль зацвел —
Сиван, тамуз и ав,
А мальчуган уже совсем мужчина!

В воскресенье днем
Стояла с ним она,
Ждала, когда придет их электричка.
Ночью перед сном
Сидела допоздна,
И голубела строчками страничка…

Cтало зябко вдруг,
И тает лета след.
Красавица у дома ожидала.
Осень уж вокруг,
Ей завтра двадцать лет.
Ах, почему ему еще так мало?

На горе Кармель
Назначен час, чтоб мог
Красивый мальчуган на свет родиться.
Теплый дождь шумел —
Вновь внял молитве Бог,
И на полях опять взошла пшеница.

Иегуда Парадис

Человек в стене

Смотри, в стене там господин!
Он там стоит один, один.
Скажите мне, кто человек тот в стене?

В стене стоит давно, давно,
Наружу выйти не дано.
Скажите мне, кто человек тот в стене?

Он мал, но высока стена,
Он слаб, зато крепка она.
Скажите мне, кто человек тот в стене?

Все шепчет он и голос тих:
Хочу уйти, уйти, уйти…
Скажите мне: кто человек тот в стене?

Все тише, тише крик в стене:
Ужель вовек не выйти мне?
Скажите мне: кто человек тот в стене?