Не всё мне нравится в Израиле. Здесь не земной рай. Но здесь я дома, и я люблю эту страну. Здесь я не молчу. И у нас есть возможность что-то исправить и добиться справедливости, даже если иногда для этого приходится потратить немало времени и усилий…

Отблески и отражения

Муся Венгер

Продолжение. Начало

О ВЕГЕТАРИАНСТВЕ

Когда мы жили в эвакуации в Сибири в таежном поселке, к нам в дом залетали очень большие мухи, длиной около 2,5 см, которых там называли паутами. Я не помню, чтобы они нас кусали. У местных детей была забава: они ловили паутов, обвязывали их под крыльями длинной ниткой и отпускали летать. Мне было лет шесть, брату Изику — четыре с половиной. Мы научились этой забаве и стали делать то же самое. Наша тетка Хиля нас за это ругала. Не помню, когда мы прекратили этим заниматься. Потом, уже в Новосибирске, когда мне было девять лет, мы с Изиком ходили в городской парк. Там под высоким деревом и вокруг него летали красивые стрекозы. Мы отламывали большие ветки с дерева и этими ветками сбивали стрекоз на землю, чтобы любоваться их красотой. Мне не приходило в голову, что это жестокое развлечение. Как-то проходивший мимо мужчина основательно нас отчитал. Я тогда разозлилась на него. Но с тех пор мы прекратили это занятие. В доме было много мух, родители вешали к потолку особые липкие ленты, и мухи к ним прилипали. (Теперь в моем доме в Израиле мухи попадаются редко, а когда залетают, я стараюсь их выгнать в окно или ловлю в тряпку и отпускаю на улицу.)

Когда я узнала, откуда берутся мясные продукты, которые мы едим, я восприняла это как что-то естественное и неизбежное. Все так делают, так устроен мир. О возможности другого образа жизни я не знала и сама не додумалась. Теперь я понимаю, что где-то мне это мешало. Наши издевательства над насекомыми я вспоминала с грустью и с сожалением.

Я навсегда запомнила очень страшную картину. У нас в Сибири была корова, и регулярно появлялись телята. Обычно их продавали. Не знаю, почему пригласили однажды резника зарезать теленка. Я видела, как у нас во дворе теленок с жуткой раной в перерезанном горле еще сделал несколько шагов. Я ни за что не соглашусь после этого, что еврейский способ убийства животных самый гуманный. По-моему, он не лучше других. Гуманного убийства животных ради целей человека не бывает. А потом, когда корова стала старая, и невозможно было из нее вытащить достаточно молока, и не удалось ее продать, ее тоже зарезали. Я этого не видела, но неприятно было сознавать, что так поступили с коровой, которая десять лет помогала нам выжить. Мама очень переживала и отказывалась есть ее мясо.

Из-за нищеты мы ели мясное мало и редко, но я не отказалась от него совсем. Позже я встречала людей в Израиле и в Швеции, которые в детстве отказались есть мясо, несмотря на противодействие родителей. Наверно, это были особо нравственно одаренные дети, хотя бы в отношении к животным. Я такой не была. Когда в детском возрасте я услышала, что есть люди, которые не едят мяса, я подумала, что они не совсем нормальные. Не могу сказать, что я любила мясные продукты. Просто я была уверена, что так устроен мир и человек не может жить без мяса.

В Советском Союзе вегетарианство было практически запрещено. Еще в 1878 году ректор Санкт-Петербургского университета профессор ботаники Андрей Николаевич Бекетов опубликовал в журнале «Вестник Европы» статью «Питание человека в его настоящем и будущем». Статья эта вызвала многочисленные отклики и в следующем году вышла отдельной брошюрой. Основная мысль статьи заключается в том, что в силу экономических, социальных и нравственных причин, а также ради пользы для здоровья, человек должен неминуемо стать вегетарианцем. Бекетов упоминал, что в Европе уже есть вегетарианские общества. Статья эта повлияла на разные религиозные общины и на отдельных выдающихся людей, среди них писатель Л.Н. Толстой. Его последователи, толстовцы, основали вегетарианские коммуны, а также Русское вегетарианское общество. Все они были разгромлены советской властью в 20-х годах, люди были отправлены в тюрьмы и лагеря, некоторых расстреляли, многим удалось эмигрировать. В статье «Вегетарианство» в Большой советской энциклопедии 1951 года можно прочитать: «Проповедники лицемерной буржуазной морали в Западной Европе рекламировали вегетарианство как проявление «гуманности» по отношению к животным… Идеологи эксплуататорских классов… усиленно поддерживают всевозможные антинаучные доктрины, маскирующие моральными принципами «личного усовершенствования» классовую сущность угнетения… Вегетарианство, основанное на ложных гипотезах и идеях, в Советском Союзе не имеет приверженцев». Понятно, что мне, как и другим советским людям, неоткуда было почерпнуть хоть какие-то знания об этом предмете.

Когда после возвращения из Сибири мы жили в Ленинграде, Надя проводила лето у моей мамы за городом. У мамы во дворе был огорожен небольшой участок для кур. Надя любила туда ходить и их гладить. Когда ей было пять лет, мама взяла курицу и вместе с Надей пошла к резнику. Когда Надя увидела, что сделали с курицей, она очень плакала, рассердилась на бабушку, сказала, что больше ее не будет любить, отказалась есть мясо. Когда я приехала через день, мама попросила меня поговорить с Надей. Я сказала дочке, что, конечно, это неприятно и жестоко, но что мы можем сделать? Есть еще и другие жестокости, так устроен мир, и мы не можем жить иначе. Мне удалось ее уговорить. Мама любила животных, но, как и у большинства, это ее отношение не распространялось на тех животных, которых убивают для нас так, что мы этого не видим. Много позже она сказала мне: «Если бы оттого, что я не стану есть мясо, перестали бы убивать животных, я бы, конечно, отказалась от мяса». Может быть, многие так думают. Я тогда ответила, что каждый может уменьшить зло.

У нас в доме всегда были кошки, которых мама подбирала на улице. Мы и не слышали, что существует кошачий корм. Может быть, тогда его еще не было. О стерилизации тоже никто не думал. Наши соседи топили новорожденных котят. Для нас это было дико. Папа говорил, что этого нельзя делать. Еще он говорил, что мы не должны садиться есть, пока не накормим животных. Иногда каждый из нас выбирал себе котенка, их обычно тоже было четыре. Мы с ними играли и даже брали с собой в постель. Мама раздавала котят своим знакомым. У нас дома в Новосибирске кошки и котята прыгали с подоконника вверх и ловили на окнах мух.

В оконные рамы мама втыкала швейные иголки. Она не умела шить, но приходилось что-то чинить или пришивать оторванные пуговицы. Как-то вечером мы заметили, что котенок давится, и увидели, что у него поперек горла торчит иголка. Мы взяли котенка и пошли к ветеринару. За нами увязались соседские дети. Время было позднее. Ветеринар был несколько пьян и уже спал, тем не менее он поднялся. Денег он с нас не запросил. Он протянул две специальные ленты через челюсти котенка, двое из нас держали эти ленты, а ветеринар пинцетом вытащил иголку с длинной ниткой. Котенок пытался вырваться и мешал языком, поэтому язык у него был окровавлен. Мы принесли его домой совершенно замученного. Но назавтра он уже лакал молоко.

Мама продавала молоко соседям. У соседки напротив была старая тощая собака. Мама приносила ей кости и ласково с ней обращалась. Собака пошла за мамой и перешла жить к нам. Хотя мы сами жили впроголодь, собака у нас ожила, помолодела и даже принесла щенят.

На заводе, где я начала работать через полгода после приезда в Израиль, я познакомилась с необыкновенной женщиной, Марией. Она была полька, из семьи кардинала Вышинского. В Польше, до войны, она вышла замуж за еврея. Из-за этого все ее родные, кроме одного брата, перестали с ней общаться. Ее муж рано умер, у нее осталась дочка. Девочка считалась в Польше еврейкой. После войны в Польше был сильный антисемитизм. Родные ее мужа собрались переехать в Израиль и пригласили ее с дочкой присоединиться. Она это сделала ради девочки. Но у нас оказалось, что дочка ее, которую в Польше звали Катажина, а здесь стали звать Коринна, еврейкой не считается. В знак протеста Мария отдала ее в англиканскую школу. Окончив школу, Коринна познакомилась с симпатичным евреем из Ливии, они полюбили друг друга и поженились. Для этого Коринна перешла в иудаизм. У Марии были прекрасные отношения с зятем. В семье дочки было трое детей, которые воспитывались как обычные израильские дети. Мария их очень любила.

Сама она вскоре после приезда в Израиль вышла замуж вторично, но и этот ее муж умер через 11 лет. Когда я с ней познакомилась, она была замужем третий раз. Рассказывая о своей семье, она часто говорила: «Мои сыновья», «мой сын». Один из сыновей учился медицине во Франции, она посылала ему туда деньги. Второй был в армии. Я видела, как придя домой на выходной день, он подошел и обнял ее. Она мне рассказала трогательную историю. Когда она в третий раз вышла замуж за еврея из Франции, он жил с двумя сыновьями, мальчиками пяти и семи лет. В первый же вечер ее муж Жорж попросил ее поцеловать детей перед сном. Она сказала, что это было бы неискренне, и она не может этого сделать. К ним в дом приходили знакомые и в разговорах с Жоржем не очень лестно отзывались о его бывшей жене, обвиняя ее в том, что она оставила детей. Часто мальчики это слышали. Как-то, когда Мария осталась одна с мальчиками, она стала с ними говорить о их матери: какая она хорошая, как она их любит, но есть обстоятельства, которые мешают им видеться. Дети смотрели на нее с благодарностью и с любовью. Они только спросили: «А ты ее знаешь?» И Мария позволила себе солгать. С тех пор они стали льнуть к ней и стали для нее родными. Так Мария заменила им мать, хотя они всегда звали ее Мария.

Я виделась с ней почти каждый день на работе, иногда она подвозила меня с работы домой. Она приглашала меня с дочками к себе. У нее зимой горел камин, было тепло и уютно. На Рождество она наряжала кипарис. Жорж работал экскурсоводом в Тель-Авиве, там у него было жилье. Я видела, как они любят друг друга, когда он приезжал домой в Ашкелон.

Она считала себя атеисткой, при этом носила большой католический крест, чтобы не думали, что она подлаживается. Она говорила на нескольких европейских языках, включая русский, и, конечно, на иврите. У нее были близкие друзья в Англии и во Франции, и она к ним иногда ездила. Я спросила ее как-то, почему она осталась жить в Израиле, и она ответила, что ни в одной стране не чувствует себя так свободно, как здесь, а теперь уже здесь взрослая дочь с семьей, и муж, и сыновья.

Как-то, когда я была у нее в гостях, она сказала, что скоро выйдет на пенсию и поездит по свету. Я спросила: «С Жоржем?», а она спокойно ответила: «Одна». Она сказала, что Жорж нашел себе молодую девушку. Мне трудно было поверить. Я видела их вместе, это была замечательная пара, а Мария, даже в возрасте около 60 лет, была необыкновенно привлекательна. Поэтому я сказала ей, что он непременно к ней вернется. Он действительно вернулся довольно скоро, и ему пришлось долго добиваться, чтобы она его приняла.

Через некоторое время я ее случайно встретила. Она смотрела отсутствующим взглядом и даже не ответила на мое приветствие. Такой я ее еще не видела. Я спросила у нее, что случилось, она сказала только: «Жорж умер». Оказалось, что он утонул в Эйлате, куда они поехали в знак примирения — они любили там бывать, занимались подводным плаванием. Через несколько месяцев она, казалось, оправилась. Я тогда собиралась на год в Швецию и зашла к ней попрощаться. Она выглядела и вела себя как обычно, обещала приехать ко мне в Швецию. А совсем скоро мне сообщили, что она застрелилась.

После возвращения из Швеции я навестила ее дочку. Коринна рассказала мне, что по инициативе ее мужа они в память о Марии каждый год на Рождество наряжают кипарис.

Так вот, когда мы еще вместе с Марией работали на заводе и ничто не предвещало такого страшного конца, я как-то ей заметила, что она прекрасно выглядит и как будто помолодела, на что она ответила: «Это из-за особой диеты». Я попросила ее рассказать, потому что я тоже так хочу. А она мне сказала: «Ты не сможешь, это очень трудно. Надо совсем отказаться от мяса». И на мой вопрос «Разве можно жить без мяса?» она ответила: «Конечно, можно, и даже гораздо лучше».

Мне этого было достаточно, и я попросила ее меня научить. Тогда она познакомила меня с одним немолодым человеком, который и ее научил. Я посоветовалась с Надей, которой было уже девять лет, и мы решили стать вегетарианцами. Я понимала, что это серьезное решение и большая перемена в жизни. Я записала все, что говорил Йосеф о том, что и как надо есть.

Переход не был трудным для меня. В Израиле круглый год достаточно фруктов и овощей, и других продуктов тоже. Кроме того, я любила овощные блюда больше мясных. Отказываться от молочных продуктов и яиц я тогда не видела причин. Года через два я прочитала в старом номере журнала «Jewish Vegetarian», который мне дал Йосеф, краткую заметку, где были примерно такие слова: «Чтобы вы пили молоко, каждый день убивают огромное количество телят». Там была цифра, которую я не помню. Я стала об этом задумываться, но тогда у меня были проблемы в отношениях с мужем (не из-за вегетарианства, скоро он и сам стал вегетарианцем), и не было сил на еще одну серьезную перемену.

Еще через некоторое время я прочла в книге воспоминаний дочери Толстого главу о шведе по имени Авраам Бунде. Приведу оттуда один эпизод. Этот швед, на которого повлияли идеи Толстого, приехал в Россию, пришел в его имение и некоторое время жил там в крайней простоте. Когда он как-то занемог, жена Толстого посоветовала ему выпить теплого молока с медом, на что он ответил: «Моя мать давно умерла». В ответ на недоумение собеседницы он пояснил: «Молоко моей матери — единственное, на которое я имел право». Меня очень впечатлил рассказ об этом человеке. К тому времени я уже немало прочитала о разных аспектах употребления в пищу молока и яиц. Среди прочего я прочитала, что молоко в природе служит для кормления младенцев, причем младенцев своего биологического вида, и коровье молоко и продукты из него не подходят для младенцев человека, и уж совсем не годятся для взрослых. Это, казалось бы, разумное соображение никогда прежде не приходило мне в голову. И я уже знала, что телят и старых коров убивают.

Рассказ о шведе стал последней каплей. И тогда я, желая быть последовательной, отказалась и от этих продуктов, и перестала давать их детям. От кожаных и шерстяных изделий и от меда я отказалась позже. Для таких последовательных вегетарианцев в Англии придумали название веганы (vegans).

Я тогда не думала о трудностях такого нестандартного образа жизни, особенно для детей. Даже в свободном обществе в детском саду, в школе, в гостях у друзей, во время праздников и совместных поездок детям было непросто чувствовать себя отличными от товарищей и объяснять это отличие. Их одноклассники в Швеции вначале думали, что всё дело в религии. Старшая дочка Надя через 10 лет вернулась к обычному образу жизни, а две младшие девочки, Рахель и Хана, которые никогда не ели мяса и рыбы, так и не стали их пробовать, даже в те тяжелые моменты, когда хотели мне досадить. Какое-то время, когда они стали постарше, они употребляли молочные продукты, которые я сама давала им в раннем детстве. В результате веганами остались я и Рахель. Хана осталась вегетарианкой и так воспитывает своих детей, а в последнее время и она приближается к веганам.

Мне теперь представляется разумным и естественным, чтобы люди с нравственными принципами, способные сочувствовать и помогать другим (а таких людей большинство) отказались от сомнительного удовольствия, достигаемого посредством мучений и убийства животных. Сегодня известно больше, чем прежде, что животные чувствуют страх и боль, они могут быть привязаны друг к другу, иногда к животным других видов и к человеку, и страдать от разлуки с ними. Они заботятся о своих малышах. Части их тел имеют те же названия, что и наши.

Для получения растительной пищи требуется во много раз меньше земли, воды и энергии, и при этом среда загрязняется гораздо меньше. Ресурсы земли ограничены, и только растительная диета может прокормить всё ее население. Но тысячелетние традиции и обычаи, воспитание в семье и в школе, вся атмосфера в обществе и, как следствие, убеждение, что животные продукты необходимы человеку, оказываются слишком сильными. Тем не менее, миллионы людей с древнейших времен и особенно в наши дни становятся вегетарианцами или веганами.

Уже в античном мире существовали философские и религиозные учения и школы, составной частью идеологии которых был отказ от причинения страданий живым существам. Пифагор и его последователи, Платон и его школа, позже неоплатонисты придерживались таких идеологий. В 6-м веке до новой эры Пифагор заметил: «Пока люди убивают животных, они будут убивать друг друга». Плутарх писал в 1-м веке новой эры: «Ради куска мяса мы лишаем их солнца, света, самой жизни, на которую они имеют право по факту своего рождения… Зачем же так жестоко мучить и убивать эти благородные создания, которые никому не причиняют вреда?» В 15-м веке Леонардо да Винчи предсказывал: «Придет время, когда человек станет относиться к убийству животных, как он относится теперь к убийству человека». В наше время во многих странах мира, в том числе в России и бывших советских республиках после краха советской власти, существуют вегетарианские общества, а также различные общества защиты животных. Их поддерживают сотни тысяч людей, и среди них много известных и почитаемых.

Уже в 20-м веке христианский мыслитель, врач и музыкант Альберт Швейцер посвятил немало страниц своих сочинений недопустимости жестокого обращения с животными и их убийства. Основным понятием в его философии является почтение к жизни. Он с детства страдал, когда видел, как обращаются с несчастными животными. Он предупреждал: «Пока человек не расширит сферу милосердия на все живые существа, он не найдет мира». Подобные мысли высказывали и другие известные люди. Л.Н. Толстой считал, что «пока существуют бойни, будут существовать и войны».

Много места защите животных уделяется в иудаизме. Уже в начале первой книги Библии перечисляются продукты для питания человека. Животных продуктов среди них нет. Те же идеи можно найти и в других книгах Библии. Они повторяются и в более поздних еврейских источниках. Раввин Йосеф Альбо в 15-м веке писал: «Убийство животных связано с жестокостью, злобой и приобретением дурной привычки проливать невинную кровь». Среди вегетарианцев-евреев всегда было много мыслителей и раввинов, а также других известных и влиятельных людей. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 года Ицхак Башевис-Зингер сказал: «Всё связанное с убийством животных, с кожей и мехом, с охотой всегда вызывало во мне отвращение и чувство вины, которые я не могу описать словами… Я абсолютно убежден, что пока люди проливают кровь невинных животных, не может быть гармонии в мире и мира между людьми… Человек молится о милосердии, но он сам не готов проявить его к другим. Как же он ожидает милосердия от Господа? Несправедливо ожидать чего-то, чего ты сам не готов дать».

В Израиле существует Израильское вегетарианское общество, а также второй центр Всемирного еврейского вегетарианского общества (первый находится в Лондоне). Израильский центр является веганским. Кроме этого, в нашей стране есть много обществ защиты животных.

Имеется немало свидетельств о благотворном влиянии вегетарианства и особенно веганства на здоровье человека. Я уверена, что мой образ жизни помог мне пережить мучительные испытания. Я смогла продолжать жить и находить радость, в том числе и радость от пищи, которую так просто себе доставить и которую я чувствую гораздо больше с тех пор, как перестала употреблять животные продукты.

Сегодня во всех развитых странах всё больше производят веганских продуктов и все больше открывается специальных магазинов, кафе и ресторанов. Некоторые такие продукты можно теперь купить и в обычных магазинах. Уже сейчас веганская диета обходится не дороже обычной, а зачастую дешевле. Чем большее количество ученых, специалистов и предприятий будут заниматься производством веганских продуктов, тем лучше, доступнее и дешевле они станут.

Я всегда считала, а после знакомства с вегетарианцами в разных странах убедилась, что в общем они не лучше и не более нравственны, чем другие. По-видимому, этот аспект нравственности занял у них особое место, они меньше подвержены давлению общества, и часто этому способствовал какой-то случай в жизни. Есть еще такие, как мои дети, которые с детства воспитывались в этом направлении. Многие отказались от животных продуктов ради избавления от болезней или для укрепления здоровья, и уже после этого некоторые из них задумались о нравственном аспекте.

Много лет я состою во Всемирном еврейском вегетарианском обществе. Я не занимаюсь проповедями, но охотно отвечаю, когда меня спрашивают. Несколько раз я читала лекции о вегетарианстве для разных групп и объединений. Среди слушателей всегда находятся такие, которые проявляют больший интерес. Я смогла повлиять на некоторых из них и даже помочь им улучшить здоровье.

Я не могу сказать, что люблю животных. Когда я вижу на улице людей, выгуливающих собак, я не испытываю к ним никакой любви, как и к их хозяевам. Но чтобы даже косвенно не участвовать в причинении мучений и убийстве животных, совсем не обязательно их любить. Ведь я не хотела бы причинять мучения также и не очень приятным мне людям.

У меня нет домашних животных. Но я радуюсь, когда, гуляя в лесу недалеко от дома, вижу диких животных, особенно газелей. Это очень красивые и грациозные существа, красивы также их бег и прыжки.

ОБ ИЗРАИЛЕ И ИУДАИЗМЕ

После шести лет жизни в Швеции, из которых первый год был невыносимо тяжелым, а потом бывало всякое, мы, наконец, были готовы вернуться домой в Израиль. В Швеции тогда был израильский представитель, помогающий евреям, которые хотят переехать в Израиль. Я с ним встретилась, он мне дал нужные советы, разъяснил мои права и дал об этом брошюру, сообщил телефон фирмы, занимающейся переездами. Я заказала контейнер, в который погрузили все, что было в доме, еще купила такие же электроприборы, какие были в нашей квартире. Эти приборы были установлены в квартире, когда мы ее получили, и они составляют ее часть.

Я очень любила Ашкелон, но решила поселиться в Иерусалиме. Там жили Эстер и Изик. В Иерусалиме было больше возможностей для меня найти работу и больше возможностей для девочек продолжить заниматься музыкой.

Первые два с половиной месяца мы жили у Эстер. И для нас, и для нее были в этом некоторые неудобства, но главное, пришел багаж и надо было куда-то его поставить. Мы сняли квартиру на год недалеко от Эстер.

Бюрократия в любой стране малоприятна, а израильская в некоторых отношениях не лучше. Правда, до уровня советской она не опускалась. Незадолго до отъезда из Швеции я попросила шведское гражданство для меня и детей. Будучи недалеко от Питера, я решила там побывать, что было едва ли возможно с израильским паспортом, хотя там и началась перестройка. Тогда Швеция не признавала двойного гражданства, и мне пришлось отказаться от израильского. Я знала, что смогу его снова получить, когда вернусь в Израиль.

Когда я пришла в Министерство внутренних дел и обратилась к чиновнику за получением гражданства, он мне заявил: «Стыд и позор, ты отказалась от израильского гражданства, теперь подожди год». Я не стала ему ничего объяснять и с ним спорить. Когда меня спрашивали в обычном вежливом тоне, почему я отказалась от гражданства, я отвечала. С этим же чиновником я не хотела говорить и сразу пошла к его начальнику. Он тут же позвонил чиновнику-грубияну и велел принять у меня прошение. Когда впоследствии истек срок моего шведского паспорта и я заказала в посольстве новый, Швеция уже признавала двойное гражданство, и мне не пришлось отказываться от шведского.

Первые три месяца после возвращения в Израиль я получала небольшое пособие. Я сразу же стала искать работу. Мне было 50 лет, и из-за возраста мне не хотели давать постоянную должность в нескольких заведениях, куда я обращалась. Эстер пыталась мне помочь через своих знакомых, но смогла только несколько раз добыть для меня временную работу, связанную с переводами.

Я была переводчиком, когда мэр Москвы Гавриил Попов приехал с большой свитой по приглашению знаменитого мэра Иерусалима Тедди Коллека. Я два дня всюду их сопровождала, они дружелюбно ко мне относились. Попов оказался приятным и умным человеком. Он с большой симпатией отзывался о евреях и Израиле. Я спросила его в частной беседе, не «обвиняют» ли его в том, что он еврей или продался евреям, как это часто бывало в России с известными людьми, хорошо относившимися к евреям. Он ответил, что такое бывало. На прощальном банкете Коллек подарил Попову красочную средневековую карту, представляющую собой как бы цветок с тремя лепестками, изображающими Европу, Азию и Африку, а в центре этого цветка находится Иерусалим. При этом Коллек сказал: «Каждый глава города считает, что его город — центр земли, но только у меня есть этому доказательство». На прощание некоторые из делегации даже поцеловали меня, а заместитель Попова Ресин подарил мне наручные часы с изображением российского флага.

Я также несколько раз принимала у выпускников школ экзамены по русскому языку и литературе. Тогда ученикам старших классов, недавно приехавшим из России и не успевшим достаточно хорошо выучить иврит, разрешили сдавать экзамены на аттестат зрелости по русскому языку и литературе вместо иврита.

Я стала брать газеты недельной давности и более старые в Шведском теологическом институте и в шведском консульстве, находила там интересные статьи, в основном на еврейские темы, и переводила их на русский язык для нескольких русскоязычных изданий. Почти все редакции находились в Тель-Авиве, и я примерно раз в неделю туда ездила. За переводы платили мало, но я переводила много статей, и мы могли как-то прожить на мои заработки.

Через полгода я нашла работу преподавателя вспомогательных уроков для старших школьников в Культурном центре недалеко от дома. Я преподавала математику и английский язык, работала три раза в неделю после обеда. В сущности, это были частные уроки. Около меня за столом сидели от 1 до 4 учеников из разных школ и классов. Каждому я объясняла отдельно, некоторое время ученик занимался самостоятельно, а я пока объясняла другому. Иногда бывали у меня и частные ученики. Я любила эту работу. Я всегда умела хорошо объяснять. Еще когда я училась в институте и занималась там в читальном зале, подходили незнакомые студенты, которых преподаватель посылал ко мне, чтобы я им объяснила сложные задачи.

Работая с учениками, я заметила, что практически нет «тупых» детей. Надо было найти подход к каждому и попробовать объяснить по-другому, если он не сразу понял. Надо было научить их не бояться сказать, что они не поняли, они не должны были считать, что не могут понять. Тем более что в школе математику преподавали на трех уровнях, от достаточно простого до очень сложного, ученики могли выбрать любой. Надо было также заинтересовать учеников. Я получила немало благодарностей от учеников в устной и письменной форме. Мне было особенно приятно, когда они начинали считать предмет интересным. Один мальчик, который считался слабым учеником и думал, что не в состоянии понять предмет, сказал мне: «Никогда не думал, что математика может быть такой интересной».

Я по-прежнему занималась переводами, за некоторые заказы мне неплохо платили — по нормам союза переводчиков. Некоторое время я работала в отделении социальной службы в качестве посредника между социальными работниками и олим из России. Эту работу я тоже любила, я могла помогать людям.

Через несколько лет я поступила учиться в Еврейскую теологическую семинарию, которая является филиалом Нью-Йоркской. Это учебное заведение университетского уровня, относящееся к консервативному направлению в иудаизме, называемому также традиционным. Это достаточно либеральное течение, оно придерживается научного подхода в исследованиях и обучении. Иудаика сама по себе захватывающе интересна, а иудаизм с детства стал частью моей личности, я имею в виду традиции, обычаи, нравственные нормы. Библейские рассказы, некоторые из которых я в детстве слышала от отца, приобрели новый смысл и глубину. Библия содержит немало поэтических книг. Библейская поэзия с ее особыми изобразительными средствами очень красива и своеобразна, и хотя мне было нелегко, я смогла читать ее в подлиннике, заглядывая иногда в словари и переводы. Книги пророков содержат предостережение против нарушения нравственных заповедей, утешение в периоды бедствий, которые воспринимаются как наказание за такие нарушения, а также мечты о более гуманном и справедливом обществе. А в книгах премудростей можно найти замечательные афоризмы, к примеру такие, как: «Лучше знание, нежели отборное золото», «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце», «От всякого труда есть прибыль, а от пустословия только ущерб», «Все вещи в труде», «Всему свое время», а также умнейшие житейские наставления: «Не говори, отчего это прежние дни были лучше нынешних, потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом», «Не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание», «Не удерживай слова, когда оно может помочь», «Не спорь о деле, для тебя ненужном», «Не берись за множество дел», «Не будь навязчив, чтобы не оттолкнули тебя, и не слишком удаляйся, чтобы не забыли о тебе», «Прежде, нежели исследуешь, не порицай; узнай прежде — и тогда упрекай», «При благотворении не делай упреков, и при всяком даре не оскорбляй словами»*. Библейские книги и другие еврейские источники стали одной из основ мировой этики, литературы и искусства. Многие молитвы, которые часто включают цитаты из Библии, а также средневековые песнопения исполняются с традиционными прекрасными мелодиями. Послебиблейские источники, прежде всего Талмуд, — это целая литература, состоящая из многих жанров. Там можно найти интересные, справедливые и остроумные решения трудных жизненных и галахических проблем, комментарии к Библии, легенды, сказания и многое другое.

Большинство моих преподавателей были профессорами Еврейского университета в Иерусалиме. Занятия приносили мне большое удовольствие, а также некоторые знания. Чем больше я узнавала, тем больше понимала, как многого я не знаю. Но мы учимся всю жизнь, и не только в рамках учебных заведений. В этой семинарии я проучилась пять лет, первые два года мне платили вполне приличную стипендию, а последние три — разрешили учиться бесплатно. (В Израиле университетское образование платное.) Я также несколько лет по одному разу в неделю училась в Колледже реформистского иудаизма, еще более либерального, а также ходила иногда на лекции ортодоксального иудаизма.

В продолжение некоторого времени я часто ходила на лекции в Институт библейской полемики. Это было небольшое учебное заведение, существовавшее в основном на частные пожертвования. Его основатель и руководитель вырос в Англии и воспитывался как христианин. Позже он узнал, что происходит из еврейской семьи: его в раннем детстве спасли из Восточной Европы и переправили в Англию. Он изучал теологию и стал священником и миссионером. По роду своих занятий он познакомился с иудаизмом и увидел, что учения миссионеров, пытающихся обратить евреев в христианство и привлекающих для этого отрывки из еврейской Библии, основаны на неточном переводе, ошибках и искажениях. Он обладал прекрасной дикцией и был замечательным оратором. Я многому у него научилась, и мне была близка его позиция. Я с уважением отношусь к христианам, но миссионеры, которые не в состоянии прочитать нашу Библию и другие источники на языке оригинала, и совсем не знают старых и новых комментариев, пытаются учить евреев, как понимать эти источники. Я уже знала из истории, как часто крестившиеся евреи становились антисемитами, по-видимому, считая антисемитизм частью своей новой религии. Я сама встречала таких людей, ничего хорошего о большинстве из них сказать не могу. Миссионеры часто пользовались невежеством новых олим, которым нечего было им возразить. Я переводила материалы этого института с английского на русский язык, и я знаю, что они помогли некоторым введенным в заблуждение евреям, в Израиле и в Америке, вернуться к иудаизму.

Мне удавалось всё совмещать, так как я работала после обеда и в свободное время дома занималась переводами. Я также закончила небольшой курс по сионизму в Еврейском университете. После этого я время от времени ездила по стране, читала лекции и проводила семинары для групп новых олим, в основном, молодежи. Темами этих занятий были разные аспекты жизни в Израиле, иудаизм и сионизм. Как правило, меня слушали с интересом. У меня уже были определенные знания, я умела их передавать и к темам относилась эмоционально. Мне хорошо платили, но это не была постоянная работа, и через несколько лет она закончилась. Но мы уже больше не нуждались, как в первое время после возвращения. Тогда мои заработки были небольшие, нам помогало пособие на детей, а также дополнение к мизерным суммам от их отца, которое нам выплачивал Институт национального страхования, пока детям не исполнилось 18 лет. Хотя я так и не нашла постоянной работы, я заработала достаточно, чтобы выплатить долги за квартиру, и мы могли вполне сносно жить на мои случайные заработки. Главное, я любила всё, чем занималась.

В Иерусалиме во время театрального сезона раз в неделю в пять часов вечера устраивают замечательные концерты камерной музыки, вход свободный. Добраться туда от моего дома занимает не меньше часа. Не всегда я свободна, но при возможности я посещаю эти концерты. В Иерусалиме есть много музеев, среди них один из лучших — Израильский музей, а также Музей библейских стран. В музеях и других местах часто бывают художественные и другие выставки, концерты, спектакли, встречи с известными людьми из Израиля и других стран. Общество охраны природы и городские власти устраивают бесплатные экскурсии по Иерусалиму и окрестностям, курсы и лекции на разные темы. Невозможно успеть всюду, а чем человек становится старше, тем быстрее проходит время, и я использую незначительную часть этих возможностей.

У меня появились новые приятели и друзья, с которыми нас объединяют общие интересы и взаимная симпатия. Некоторые живут недалеко от меня. Есть у меня друзья и в других городах, с ними я общаюсь больше по телефону, а встречаться удается не часто.

Недалеко от моего дома в овраге, который здесь называется вади, находится замечательный лес, посаженный руками человека более 40 лет назад. Из Библии мы знаем, что когда-то в нашей стране было много лесов, на протяжении столетий их истребляли различные завоеватели. Естественные леса сохранились только на севере. С возвращением евреев начались посадки лесов, и теперь страна покрыта лесами и парками, природными и археологическими заповедниками. Но страна маленькая, и постоянно строятся жилые, промышленные и торговые комплексы, шоссе и железные дороги. Строительные подрядчики пытаются получить разрешение на строительство за счет истребления зеленых массивов, а различные зеленые организации и жители пытаются это предотвратить. Наш лес также собирались застроить, но мы с друзьями при поддержке многих жителей и природоохранных организаций сумели его отстоять. Всё же некоторые участки леса стали застраивать. Этот лес мало напоминает знакомые нам леса в Европе. Но он обладает своей особой красотой, состоящей в сочетании топографии со скалами, большими камнями, напоминающими валуны, с деревьями, кустами, цветами и травами.

Этот лес находится на пороге Иудейской пустыни, поэтому там встречаются растения, типичные как для Средиземноморской зоны, так и для зоны полупустынь. В сезон цветения лес покрывается коврами прекрасных цветов. Здесь живут разные животные и птицы, наиболее интересные — газели и даманы — особые животные величиной с кролика, встречающиеся только в нашем уголке земли. Здесь есть также геологические и исторические памятники. Мы с друзьями часто гуляем по этому лесу, и каждый раз можно увидеть что-то новое и интересное.

Прежде я не много знала о растениях. По достижении пенсионного возраста я еще продолжала работать преподавателем вспомогательных уроков. Скоро из-за новых обстоятельств мне пришлось работу оставить. Поначалу я была очень огорчена, но это оказался тот случай, когда то, что нам кажется неприятностью, оказывается удачей. Я поступила на курсы садовников, чтобы побольше узнать о растениях. После этого я кончила еще несколько курсов знакомства с растениями в большом ботаническом саду. В этом саду имеется более шести тысяч растений с разных концов света. В другом конце Иерусалима есть еще один ботанический сад, в котором более двух тысяч дикорастущих растений из наших краев. Теперь я могу различить около трехсот растений. Я знаю их названия на иврите, а также для части из них — научные названия и названия на других известных мне языках.

Знаменитый шведский ботаник Карл Линней заметил: «Чтобы узнать и почувствовать объект, надо назвать его по имени». Я всегда любила природу, а растения доставляют мне еще большее удовольствие, когда я знаю их названия. Кроме того, по названиям я могу в книгах, энциклопедиях, в интернете узнать все, что мне интересно, об этих растениях.

Ботанический сад устраивает лекции и прогулки по саду, а также поездки по всей стране и иногда за границу. Благодаря этим поездкам я многое увидела и узнала о нашей стране и о ее замечательной живой природе. Здесь есть девять климатических зон; у нас есть Средиземное море, большое пресноводное озеро Кинерет (Генисаретское озеро), Мертвое море (или как оно называется на иврите — Соленое), которое находится в самом низком месте на земле — 421 метр ниже уровня моря, река Иордан и ее истоки с водопадами, Красное море с замечательным подводным миром, прибрежная равнина, пустыни и полупустыни, сухие степи, горы, покрытые лесами, и причудливые скалы, и в каждом уголке свои особые растения, некоторые из них не встречаются больше нигде в мире. Дикорастущих растений у нас около трех тысяч видов, больше, чем в Англии, а в аллеях, садах и парках — более семи тысяч видов культурных растений, происходящих из разных стран. По всей стране — геологические особенности и красоты, археологические раскопки, исторические памятники, развалины древних строений, музеи и памятные места, посвященные как счастливым, так и трагическим событиям нашей новой истории.

Не всё мне нравится в Израиле. Здесь не земной рай. Но здесь я дома, и я люблю эту страну. Здесь я не молчу. И у нас есть возможность что-то исправить и добиться справедливости, даже если иногда для этого приходится потратить немало времени и усилий и столкнуться с малоприятными проявлениями бюрократии. Еще мне здесь мешает мусор и хлам, разбросанные на улицах в спальных районах городов, на морском побережье, в лесах и парках. Всюду есть ящики и контейнеры для мусора, хорошо оплачиваемые работники местного управления каждый день занимаются уборкой. Проблема в том, что некоторые жители с детства не приучены не мусорить в общественных местах. Здесь собрались люди из более чем сотни стран, часть которых находится на средневековом уровне развития. С другой стороны, есть законы и постановления о штрафах тем, кто мусорит. Есть добровольное общество, целью которого является следить за чистотой. Этим занимается также министерство охраны окружающей среды и Общество охраны природы. В некоторых школах учат детей не мусорить. Однако всё это работает не очень эффективно, и улучшения медленные. Я в продолжение многих лет писала в соответствующие учреждения, отмечала, что мусор портит виды нашей красивой природы, раздражает и ухудшает настроение, и просила принять меры и воспитывать людей в этом отношении. И я не одна такая. В ответ я не только получала письма, но и встречалась с ответственными работниками, которым на месте показывала, о чем идет речь. Кое-что изменилось в лучшую сторону, но осталось сделать гораздо больше, чем сделано.

Я сама провожу экскурсии по нашему лесу в рамках общества Охраны природы для всех желающих, а также по ботаническому саду — всё это на добровольных началах. Эти прогулки мне самой приносят много радости.

___

* Некоторые из приведенных цитат взяты из апокрифической книги Иисуса, сына Сирахова. Наши мудрецы ее цитировали наряду с канонической Библией.

Продолжение