Яков Нелькин: Ее оборванные цепочки

Loading

Яков Нелькин

Ее оборванные цепочки

В миг создания наша Вселенная вступила в эпоху неперывных космических расширений, энергообменов и перестроек, к нашим дням растеряв до полузаряда   исходной энергии.

Вникая в ход и в итог работы, увидим в них цель и прогресс: постоянно ускоряющееся восхождение от мечущейся первозданной энергии путем развивающих усложнений к живой материи и творящему, упорядочивающему мироздание Разуму, непрерывному во времени. Сказал бы я – вечному, но и Вселенной отмерен свой цикл, было его начало, есть путь и придет конец.

Похоже, по ходу своих трудов лишь на единственной планете Земля сумела ближайшая к нам Вселенная создать генетические цепочки животворящего вещества, развивающего и ведущего вперед Разум – надежды маленький оркестрик в беспредельности всеразлетной космической энергетической смерти.

Жизнь звена разума коротка, но информация о его личном вкладе сохраняется в его генах и пополняет запись истории созидания вида. Процессом размножения звеньев их генетические коды сдваиваются, перекомбинуются и несут развивающий опыт их предков вверх и вперед по времени.

Для эволюции высших животных одноразовой – в момент размножения —   передачи жизненной информации нехватало, и живая материя создала сигналы моментальной и личностной информации внутри группы. Накапливаемый и сохраняемый в мозгу старших животных опыт стал регулятором поведения стаи в нормальных и критических ситуациях. Выбивание человечеством старших животных рода — слонов, китов, тигров – уничтожает невосстановимую генетическую наработку, лишает молодежь исторического коллективного опыта, ослабляет стайный разум и снижает потенциал выживания рода.

Разум самого человека, вспыхнувший всего пару сотен поколений назад, создал поток информации – речь. С десяток поколений назад люди внесли  дополнительное усложняющее развитие в процесс передачи информации   – книгопечатание. Оно запустило бесконтактную передачу знаний в пределах Земли   в реально текущем времени —   и будущим поколениям. Вновь ускоряя развитие Разума, радио пару поколений назад распространило влияние человечества на ближнюю Вселенную и за ее пределы. Интеллектуальная и информационная мощь Земли рывком превысила мощь галактик, лишенных Разума, и продолжает расти в совершенно немыслимом для до-разумной материи темпе.

Мы включны в эпоху нарастающего созидания во Вселенной, и наша вовлеченность в ее развивающий ход единит

Наша включенние в созидающий, развивающий Разум Вселенной объединяет Мораль Вселенной и Человека.

Выбитое звено рвет геном — невосстановимый генетический код развития индивидуального Разума.

Отсюда заповедь: «Не убий». Не перебей ни одну цепочку ценнейшего вселенского генофонда.

Вторая Мировой Война невосполнимо выбила ценнейшие вселенские звенья жизни суммарной мощностью в 100 миллионов единиц Разума, что стало, возможно, тягчайшей из катастроф в истории развития мироздания.

—————

Возомнив себя преобразователем человечества (в личных своих интересах, то есть будучи, по Цезарю Ломброзо, «испорченным гением»), он вынашивал три идеи — примитивные, но усложненные мистикой:

* О высшей расе (с собой во главе) и о своем господстве над миром,

* О борьбе рас,

* О натиске на восток.

Главной идеей была его первая. А две служебные из нее вытекали.

Но почему? Потому что так.

Мистика строит не логику, а соблазн.

—————

Как ни абсурдно это звучит, но нацистский соблазн увлек сперва часть германского населения, затем его большинство, а затем спровоцировал Вторую мировую войну, по ходу которой Германия и ее союзники его три идеи в чудовищной мере осуществили.

Читал я, что люди расценивают свои действия с разнообразнейших точек зрения. Может ли кто-нибудь хоть с какой-то не сожалеть, что война была?

Сегодня мы вроде бы сожалеем, когда мы, бывает, войну вспоминаем.

Но как же в двадцатом веке такое обрушение человечества в гибель произошло?

— Дык Гитлер же!

Неправильные это слова. Уничтожить в боях 50-60 миллионов людей, не считая погибших «естественной смертью», да еще не то 11, а то и 14 миллионов предумысшенно истребленных жителей стран, где Гитлер и отроду не бывал? Да где у него такая убиеспособность?!

— Известное дело, не сам убивал. Люди стали объектом манипуляций инициативного извращенца от массовой психологии!

Вот это уже логичней. И тяжесть мысли в глаголе «СТАЛИ».  Стать героем,  встать на защиту, стоять в рядах – осознанные становления личности.

Пусть Гитлер – извращенец, чудовище. Но эти качества не отвратили людей, не вызвали в них брезгливость, наоборот: заставили  СТАТЬ в ряды его партии  стронниками его идей, соучастниками и исполнителями его действий, его  подобиями, активными деморализаторами мировой ситуации, исполнителями его равнодушно предусмотренных преступлений, включая  массовые убийства.

Вот четкая итожащаяя характеристика, данная ему историком Михаилом Сидоровыми в статье, «К истории одного диагноза»: «Окажись он (Гитлер), как иные нацистские руководители, на скамье подсудимых Нюрнбергского трибунала, где ему, опытному демагогу, оратору и актеру пришлось бы не привычно морочить голову обезумевшей от восторга толпе, а отвечать на холодные вопросы бесстрастных судей, и люди наверняка увидели бы всю пошлость этого человека…»

Так как же так люди, ну, пусть «толпа», сумели про-смотреть, а, вернее, при-смотреть «всю пошлость этого человека», впитать ее, проникнуться ею и настолько  полюбить его лично, чтобы  беззаветно отдаться его специфическому персональному обаянию победоносной крови? Отдаться, извращенно «обезумев от восторга»?

Восторг, — говорит нам словарь Ожегова, — это большой подъем чувств, восхищение.

Вос – торг. «Вос» – приставка направления на подъем, к высшей степени.

Значит, не торг, справедливый и равный, а торг вос-ходящий, видать, выше меры выгодный,  до вос-хищения. Корень — «хищ». У кого-то чего-то хищить..

Антоним «хищению» — «созидание».  Хотя оба корня, и «зид (зд)», и   «хищ»,  исходят из  обретения,  —  язык видит разницу в способе действий: «зид (зд)» воздвигает здание к звездам,  — «хищ» выхищает сущее.

Так как же могло случиться, что, отвернувшись от языковых и гуманитарных остережений, германский интеллигентный народ двенадцать самопорабощающих лет злобно, бездумно и безответственно опускал себя в гуманитарную дегенерацию?

—————

Была Первая мировая война с парой десятков миллионов солдатских жертв — и жестокий Версальский мир. Для Германии он обернулся потерей колоний, территории, права на армию сверх 100000 солдат, на военный флот морской — сверх пограничной службы, воздушный – полностью, — и непосильною контрибуцией.

Были инфляция, безработица, кризис, упадок душевных сил – и поиск выхода из трудностей легким путем.

Была  небольшая, но антисемитская «Партия германских рабочих» (1918), предлагавшая «Легкий путь». Легкость пути обеспечивала «рабочим» подкупающая простота их партийной программы: отхищ у еврея. Но дальше шла трудность:  их неспособность нести народу хлеб, соль, воду, мир.

Был храбрый солдат мировой войны, награжденный двумя крестами, армейский агитатор, немного доносчик, способный демагог, актер и оратор, фанатик поверхностных убеждений с горящей ненавистью душой.  Его радостно приняли в партию «Германских рабочих» 55-м номером. Он вскоре отбросил их хлеб, соль, мир, воду, оставив программе главное – хищ. И в благодарность был поднят в лидеры.

Был обыватель – в  народном долгу, в нужде, безработице, понимании своей обделенности, в ограниченности перспектив и возможностей, в злобе и поиске легких путей подъема.

И были мюнхенские пивные – прямоугольные площади-залы на тыщи пьющих. В тех залах он прокрикивал свои лютые патетические призывы, якобы зная волшебный путь, что не умел найти обыватель: ненависть,  единение, разрушение, организация, насилие, — а также обман, но у них за спиной. Бывший солдат привлекал посетителя наглым обликом, артистичностью речи, треском и смелостью грозных призывов и – перспективой всего, что могла пожелать Германия. Пока обыватель смотрел да слушал этого странного зазывалу, те, кто скупает мнения и продает политику, подметили в нем потенциал влияния.

Сознание людей, групп, партий, народов определяется не только их бытием, но и эмоциональным восприятием своего бытия. Восприятия отражаются мозгом, обрабатываются, меняются, поддаются влиянию, искажению. Будучи информацией, они покупаются, продаются, становятся частью глобального бизнеса, определяют действия стран и направления хода истории. При этом интересы народов и направляющего их бизнеса могут оказаться катастрофически рассогласованы. Но это выяснится позднее.

А если в реальный час суметь уловить настрой группы, угадать ее ключевые фигуры и направление их движения, то возможно эмоциональной целенаправленной информацией умело на них воздействовать, изменить чувства группы и перенаправлять ее поиск к своей скрытой цели. Нужны, конечно, особые средства, которыми властитель обязан владеть как при захвате власти, так и в ходе обеспения ее прочности, то есть утстранения конкурентов и убежденных противников своих действий.

Гитлер настолько владел одной частью властительной этой силы, что был расчет дать ему часть вторую в обмен на работу по плану дающих средства. Контакты быстро установились, — это известно из фактов жизни и открытых нам документов. Раскручивая потенциал влияния Гитлера, бизнес влил деньги в нацистскую партию, вывел влиятельного политического скандалиста на улицы и помог создать популярность в среде живущих настроем минуты. Его идеи поднимали уличное хулиганье в уровень социального движения угнетенных, придавали ему политический вес и значимость, звали к требовательности и влиянию на производящее германское общество. Хитрости и блестящих организационных свособностей ему было не занимать. Защищая производящее общество, он организовал хулиганье в Штурмовые отряды, — во что-то вроде «народной силы» не то Германии, не то его личной, но в полузаконном духе нацизма. Найдя в них опору (а он им платил), он, не колеблясь, стал обращать огромным аудиториям, в особенности их нижней и самой внушаемой части, свой разрушительный гнев и вульгарность своих раскаленных эмоций. Гипнотическая сила его речей охватывала аудиторию, но, по завершении представления, его логика утекала сквозь пальцы. Лишь повторение выступлений вбивало его идеи в подсознание его специфической публики, презираемой поначалу германской интеллигенцией. Придонный коричнево-темный отстой понимал его речи призывом к ненависти и силе, к вытеснению слабых групп  населения из страны.    Слабые группы легко нашлись: культура, евреи и все, кто не немцы, и просто любые, кто «против нас», — коричневый ждал сигнала на к хищ.

И был «Пивной путч» (1923) – попытка его окрепшей партии и толпы (включая штурмовиков) внаглую оттолкнуть республиканскую демократию — и заменить ее  властью нацистов. Германия отразила атаку огнем, убив 16 свергателей законопорядка, распустив  Штурмовые отряды, закрыв газету, руководителя путча арестовав. Он нагло вел себя на суде – но получил не пятнадцать лет, определенных ему по закону,  а пять — по некой влиятельной силе. Тюрьма  ему создала все условия для продуктивной его работы. Он диктовал там великую  книгу — и через год победителем вышел к массам с подарком — «Моя борьба»!

Казалось бы, если борьба ТВОЯ, то и веди ее своей силой. Но в том-то и гениальность артиста: «Я» эмоционально и генетически выделяло из германского населения лишь наивысшую его часть — «чистокровных», как он, арийцев и вручало им преимущественные права (и обязанности) по отношению к «неарийскому» населению. «Их борьбу» понесло течение. Она превращалась в идеологию, давала манящую перспективу идее особой народной судьбы и строила силы вокруг него.

Не требуя других оснований, кроме собственного  одобрения, «Мы» возвышало нацистов над остальным населением, не осознавшим цель и, значит, неполноправным. В «мы» обретали они свою силу, тело, идею и роль социального инструмента. «Их Борьба» поведет их в «Хрустальные ночи», до дна понятные духовно и генетически близким: «Мы вас сильней, отдавайте нам ваше». С благодарностью приняв возвышение, они не хотели видеть , что национальная психика потянула в себя извращение созидательного принципа жизни.

В 1925 году он воссоздал нацистскую партию и за 100 тысяч марок наличными  купил газету «Фёлькишер Бео́бахтер» («Народный обозреватель»), обращенную, в основном,  к тем, кому нечего в жизни делать, нечего и терять – людям, озлобленым на страну, активным и готовым заполнить свое время протестом. Он разъяснял им, что не-арийцы – лишние люди с ненужной жизнью евреев, цыган и негров, умалишенных, коммунистов и педерастов. Их уничтожить  – и в чистом арийском мире настанет счастье. К счастью арийцев ведут нацисты,  постановившие: «власть – это вождь». Ветер ненависти, приключения, воли,  насилия и произвола мел к нему склонных к простым решениям и нечувствительных к нормам морали. Коричневый верил своей борьбе – и ожидал его указаний. Дорога многим пришлась по вкусу. И он, идеолог и постановщик политических внеморальных спектаклей, старался их веры не обмануть.

Они воссоздали Штурмовые отряды. Их уголовщину, социально опасную, он умело перекрашивал в революционно-розовые тона, ограждая от действия правительственных законов. Сочетание восхитительной безнаказанности и успеха  влекло к нему все более широкие слои населения, а привлеченных несло все вниз, по откосу морали, по грани преступного на сегодня, день за днем пригибая грань к соблазну нацистской цели. Чьи-то большие деньги вливались в партию, позволяя ей поддерживать своих избирателей, поднимать предприятия, устраивать полезным людям работу и контролировать настроения. Деньги текли из неясных источников, кому было дело их выяснять. А он оплачивал работу своих сторонников на увлекающем их пути — лишь двигай за ним, куда он ведет, без колебаний и размышлений. Напор и успех движения повлекли к нему средний класс. Пока они слепо ему служили и читали его газеты, в их сознании шел процесс вытеснения личной мысли и общечеловеческих ценностей — волей и указанием партии, что означало его диктат, ответственность, путь и цель и превращало их в «минигитлеров». Состояние подчинения напрягало, но и освобождало. «Труд освобождает» (сознание для подчинения), — написали они через пару лет, думаю, вполне убежденно, — на воротах Освенцима.

К 1930 году его избиратели подняли нацистскую партию на второе по силе место в парламенте, и крупные германские и мировые предприниматели (которых нацизм обещал свергать), не находя в стране русла для бизнеса, «наняли карманного фюрера» (как они понимали) на пост германского канцлера (1933). Хорошо. Но он в ту же ночь показал им зубы и вывел полтысячи штурмовиков в факельное шествие по Берлину, тем прояснив им, своим «избирателям», силу своей новой власти в стране. И решительно приступил к воплощению цели нацизма (своей личной цели).

Обыватель и хулиган, подброшенный в уровень некомпетентности, — не мог он и думать вести страну честной дорогой высокой мысли. Он и не думал. Ему были ближе пути больших взяток враждующих в те времена сторон. Не  разбираясь, кому он служит, он вел народ разыгрывать карту любой политической авантюры. Но делал это с таким своеволием, с такой дикой верой в свою удачу, с таким напором, что большинство в замешательстве просто встало – как знать, что будет?

А было: укрепляя связи фюрера и народа, его нацисты проводили множество увлекательных мероприятий, — вот хоть сжигание книг на площади в семидесяти городах по стране (1933): опасных, еврейских и просто трудных и, значит, вредных для обывателя и потому для нацизма лишних. Сбором книг и торжеством их сжигания, важнейшим воспитательным мероприятием партии, руководили студенты и дети из Гитлерюгенда. Разум человеческий вскипал из-под книжных обложек – доказывал: правильно мысли жжем в объединяющей пляске на площади. Дикая пляска при пламени книг крепила чувство единства в силе, перспективу грядущего подчинения мира победоносной арийской расе. Где жгут книги, там впоследствии жгут людей, но их не трогало и не отрезвляло их выпадение из морали, оберегающей жизнь и разум, в уничтожение разума и  людей. Зато миллион копий «Моей борьбы» раскупили они в тот год. Тысячи радостно, вдохновенно стекались в ряды нацистов, кто из расчета, а кто по вере, что их опускание есть подъем. Он вел их вниз, говоря открыто:  «Настойчивым повторением всепроникающей лжи возможно заставить людей поверить что небеса – это ад, и ад – это небо. Чем величественнее ложь, тем выше готовность людей ей верить». И правда, глотая искуссную ложь нацистских митингов и газет, они за короткие пару лет фантастически преуспели: приняли ад за рай, вывели партию из нужды, моральное опускание нации научились считать подъемом к «национальному возрождению».

В качестве канцлера он перестроил Веймарскую Республику в Третий Рейх с его партией во главе и заменил демократию страны — диктатурой под своим руководством. Развивая успех на пути к личной власти,  он, канцлер, вручает себе, ефрейтору, главнокомандование регулярной германской армией. Для придания законности внезаконному назначению, он рискует подкрепить его плебисцитом.   «Высшая раса» не подвела: 90%  опрошенных поддержали его сгреб власти.

Расплата ждала за горами трупов. Об этом им так не хотелось думать в часы восторга от оловяных парадов перед Рейхстагом!…

В благодарность за верность дороги, которой он вел товарищей, они в 1933 году на выборах увеличили нацистское присутствие в Парламенте до   43.9%, чем превратили его партию в крупнейшую политическую силу Германии.

Не видя границ своему произволу, он исказил устав германской военной службы – и традиционная воинская присяга родине зазвучала как клятва верности лично ему. Он ввел присягу гражданскую — народ поддержал и ее рабской преданностью Адольфу Гитлеру лично. Это  значило превращение их в толпу, охотой ли или неволей, но следующих ему без своей личной мысли. Тогда бездумные мини-гитлеры упразднили другие партии, оставив стране нацистскую — его личной силой, его «штурмовым отрядом».

Не задумавшись, не усомнившись в пригодности мыслительного аппарата штурмовика для руководства своей страной, народ поднял уровень его операций до международного.

В марте 1935 года он просто объявил миру о расширении вооруженных сил Германии вшестеро – до 600 000  – и с увлечением разрабатывал  щеголеватое обмундирование для своей новой армии – и себя. Страны Запада по разным причинам «не заметили» поругания Версальского договора.

Зато его радостно встретили дома знаком успеха его пути. Парады картинно-престижной армии исполнились близким практическим смыслом. Секретный приказ 1936 года установил ей готовность к броску в (1938 -43) годы. Гитлер еще не выбрал врага, но был уверен: народ поддержит любое из направлений. Настрой на близость обогащающего хища, обещанный «Их борьбой», повис в накаленном воздухе мобилизующей почетной задачей. Зачарованные новой мощью всех родов войск любимого Вермахта, они принимали рабство в своем родном стаде как могущество их царя — в затык присмиревшим мировым демократиям.

Он выступал с патетически-лживыми речами о мире, а это время его арийская высшая готовилась встать под бремя покорения низших восточных народов себе, современному рабовладельцу. Принимая правильность, честь и тяготы новой роли, обыватель вырабатывал организованность, исполнительность, нечувствительность к гуманитарной цене мировых социальных сдвигов. Все вверх и вверх, как они считали, все вниз да вниз по шкале вселенной, в отвал исторической отработки, — без прозорливости и благородства. Ответственность за их марш автоматически переносилась на Гитлера,  которому каждый вручил и закон и волю, оставив себе подчиненность любым приказам. Гитлер же, безусловно талантливый жесткий и требовательный администратор, развратитель, обманщик, нагло-масштабный, но близорукий стратег, он, Гитлер — руководитель страны, — чувства гуманитарной ответственности или там совести – не знавал.

——————

Следуя междубандитскому сговору, 1 сентября 1939 года он отдал приказ о хище на Польшу  —  и послушный ему народ жадно бросился в «Дранг нах Остен» — в окрысение вторгшейся массы, в грабеж, захват, произвол, в безнаказанные расстрелы «на каждом месте» (как сказала мне встречная варшавянка), в  порабощение населения Польши и далее на восток — без никакой и ничьей тревоги за «социальные сдвиги» по всем фронтам и тылам войны.

Население умирающих стран хирело и убывало, но отчаянно защищало  выбиваемые из них души. Продуктивность его эксплуатации, со старта включенная во все расчеты, срывая все планы, — падала. Растущаяя низость антиморали в германском блоке несла ежечасно потоки трещин в идею и материал  их системы.

Силы сопротивления ей, скрытого и открытого, от растущего подавления крепли, оттягивая на себя боевые дивизии Вермахта. Невзирая на все усилия наступавших, на их транспорт восточных рабов в свои страны, на весь их напор и на всю жестокость, система движения против Вселенной все выбивалась из сил и трухла, а горы трупов в миру росли, разъясняя еще живым наступающие социальные перемены.

Условия жизни в германском блоке, снабжение и восстановление его армий — по мере, казалось, почти победы, трухли и рушились вместе с идеей подъема вытравливанием морали.

Духовное помрачение так  изъело идеологический аппарат нападающих наций, так выело их коллективный разум и ослабило потенциал выживания, что не давало свернуть войну и спасти людей. Защищающему себя миру пришлось перехерить 15%  разрушающего мир населения, прежде чем битые отказались от низкой мистики «высшей расы»…

Конец стал попыткой бездушной крысы бросить остаток влюбленных душ на защиту одной — своей: предать всю Германию, Берлин, Гитлерюгенд за час агонии для себя. Но пали отдавшие жизнь и душу, пал и Рейхстаг — и хлебнул крыса яду. И от ответственности — ушел.

—————

Ответственность понесли погибшие обеих сторон .

И человечество, не понявшее, что сожгло.

И Вселенная, четырнадцать миллиардов лет нарабатывавшая свою живую, восходящую мощь. Суммарный потенциал ста миллионов единиц развития Разума — ее оборванные цепочки.

Print Friendly, PDF & Email