Ontario14: Вспоминая Арика Айнштейна

Loading

Арик Айнштейн — это редчайшее явление: в Израиле вокруг него был полный консенсус, консенсус народной любви. И эта любовь — единственное, что останется на века: «Во мне есть любовь, и она победит».

Вспоминая Арика Айнштейна

Ontario14

Арик Айнштейн

Мне не хотелось, говоря об Арике Айнштейне, пересказывать статью в Википедии, с датами рождения и смерти, упоминать, что его имя было Арье-Лейб и т.д. Все это можно найти во всех многочисленных статьях о нем, появившихся в последние два года. Обсуждения в ивритской прессе обстоятельств распада «Высоких окон», дуэта с Ханохом и ухода Арика из «Гешер hа-Яркон», также мне кажутся неуместными для изложения здесь.

Я просто вспоминаю то, что мне лично кажется лучшим в его творчестве и то, что оставило след в нашей жизни.

“Мост через Яркон”

Середина 60-х. Арик Айнштейн, Бени Амдурски и Йеhорам Гаон в трио «Гешер hа-Яркон» («Мост через Яркон»).

Песня Наоми Шемер «Серенада» — Арик — молодой, высокий, постоянно нагибается к микрофону, установленному для малорослых Бени и Йорама.

Песня пролетариата — три-четыре и за работу! — из репертуара трио, исполнялась Ариком и в последующие годы. Едкая сатира на мапайскую бюрократию тех лет. Помню, как на утро после катастрофической, по своим результатам, победы Аводы на выборах 1992 года, с этой песни начинались все новостные блоки на радио.

В 1993 году смертельно больной Бени Амдурски прощался с друзьями и зрителями. Арик Айнштейн спел песню «Тебя» («Отах») Музыка: Игаль Гордон, стихи: Ури Асаф.

“Высокие окна”

«Высокие окна» («Халонот hа-гвоhим» — Шмулик Краус, Джози Кац, Арик Айнштейн) существовали очень недолго — 1967–68 гг, но стали настоящим взрывом в израильском музыкальном мире. Это был почти рок, запретный пока… Но израильская музыка стала делиться на «до Выских окон» и «после Выских окон».

Напев тоски

Ты услышь меня, незабвенный мой,
Ты услышь меня — где б твой ни был кров —
Как летит поверх пустоты земной
Мой тоскливый плач, мой тоскливый зов.

Необъятен мир, в нем дорог не счесть,
На глоточек встреч — океан потерь,
Горячи мольбы, беспощадна весть,
Не сыскать того, кто шагнул за дверь.

Мой вечерний луч все видней, видней,
Близок смертный час — не боюсь его…
Буду ждать тебя до скончанья дней,
Как ждала Рахель своего.

(Рахель, перевод Алекса Тарна, музыка Шмулика Крауса — выступление в Париже в 1968 году, единственная существующая видеозапись выступления «Высоких окон» в классическом составе)

Где отец наш Авраам, жалеющий Ицхака?
Где брат наш Йосеф, видяший сны для нас?
Где Рахель, мать наша, проливающая много слез?
Где Моше, учитель наш, дающий Скрижали?
Элияhу-пророк, принеси нам мир!
Где все наши праотцы, заслугами которых благословит нас Властелин Мира?

(Хаим Хефер, музыка Шмулика Крауса)

70-е

Период с 1968 по 1981 год, 13 лет, в которые Арик создал брэнд «Арик Айнштейн». Это были 13 лет на пике успеха, славы. После этого было лишь долгое путешествие «с ярмарки».

«Прага» — песня написана после подавления «Пражской весны» 1968-го года

Над Прагой не может пробиться заря, иссякла ее сила.
Замолк голос шумной праздничной площади.
Как старая пожелтевшая фотография
Лежит город мертвецов.
Никто не выходит к своим воротам,
Только ветер носит по городу
Соленый запах гетто.
Песня, которая приснилась мне о Праге —
Там еще взойдет заря!

(Шалом Ханох)

«Бейт-hа-Арава» — песня о поселении Бейт-hа-Арава в Иорданской долине, уничтоженного иорданцами во время Войны за Независимость. Жители его смогли спастись по дороге вдоль мертвого моря до Сдома. Поселение было восстановлено после «шестидневной войны».

Я помню все про Бейт-hа-Арава,
Кусок пустыни мой в стране разгромленной,
Ярден течет, как тихий детский сон,
А дальше — Море Смерти кругом.
Там укрыла степь дома,
Пылью белой второпях,
Дуб растет в стране разгромленной,
Как забыть о Бейт-hа-Арава.
Я помню все о Мертвом море там,
И как тугие волны шептали что-то нам,
Дымит асфальт, добытый под огнем,
И через Море Смерти лежит дорога в Сдом.

(Хаим Хефер, Амос Кейнан, музыка Шмулика Крауса)

Баллада о Йоэле Мойше Саломоне

“Влажным утром 1876 года…” — это по-русски, но как же классно у Таhарлева: «Ба-бокер лах, бе-шнат ТАРЛАХ…»! Ура!

Влажным утром 1876 года, во время сбора винограда,
Выехали из Яффо пять всадников на конях:
Штампфер и Гутман, Зерах Барнет и Йоэль Мойше Саломон,
А с ним сабля в ножнах.
И с ними скакал чудо-доктор Мазар-аки.
По берегам Яркона дул ветер в тростники.
Они остановились возле Умлабеса, в гуще болот,
И взобрались на холм, чтобы оглядеться вокруг.
Час прошел, и Мазар-аки говорит:
-Птичьего пенья не слышу я, это плохой знак.
Если птиц тут нет, властвует здесь смерть.
Надо делать ноги, я ухожу с дороги.
Вскочил тут доктор на коня
В испуге за себя,
И трое друзей следом за ним готовы вернуться домой.
Но Йоэль Саломон сказал, и глаза его горели:
-Я остаюсь на холме на всю ночь.
Остался он на холме, и рано поутру
Вдруг птичьи крылья выросли у него, у Саломона.
Куда он улетел, куда упорхнул — того никто не знал.
Что это — мечта, сказка, песня, легенда?
Но вот и утро настало, и осветились горы,
И проклятая долина наполнилась птичьим щебетом.
И говорят, что до сих пор
По всему побережью речки Яркон
Птицы поют: здесь был он, Йоэль Мойше Саломон.

(Йорам Таhарлев, перевод Марины Яновской, музыка Шалома Ханоха)

Песня Дон Кихот (1972) — это песня 70-х и это песня о 70-х. Через год — большая война, но дон Кихот устал.

В чулан свои доспехи убери.
Сейчас не умирают от любви.
Герои устремились на войну,
И красит Дульсинея седину…

(Й.Гефен, музыка Шем-Тов Леви)

* * *

На старенькой машине мы въезжаем в сырую ночь. Дождь опять усилился, в метре от нас уже ничего не видно.

Не спеши…

Цви говорит, что такие дожди только вредят сельскому хозяйству. А я думаю от том, как же тепло дома. И еще я думаю о бедных солдатах, сидящих сейчас в грязи.

— Да не спеши, не спеши же так…

По радио выступали «Следопыты» со своим «Хальфоном». Вдруг пошел выпуск новостей: «Ночью ожидается крупный град…»

А у меня сломался «дворник».

Цви попросил закрыть какое-нибудь окно — ему сильно дуло в голову.

А мои мысли были заняты очередным проигрышем «Хапоэля»… Бедные, бедные болельщики, как же их жалко…

— Куда ты торопишься? Дай мыслям немножко побегать куда им захочется. Без нас не начнут, так что не спеши… Завтра я встану рано — увидишь, что все будет нормально.

Цви жалуется на астму, у него кончились капли. А я думаю о тебе и о том, как ты умеешь приласкать. Я люблю тебя.

— Не спеши… Ты помнишь, как мы поехали в Эйлат? Мы зашли в море — все были вместе, пели «Битлз»…

Цви говорит, что нашли планету, на которой есть жизнь. А думаю о том, что вот-вот — и Газа… Кинут какую-нибудь гранату и отправимся ко всем чертям…

— Помедленнее давай… Дай мыслям немножко побегать куда им захочется. Без нас не начнут.

* * *

Воспоминаньем о ручье бывает берег…
Я как-то видел русло высохшей реки:
Как кровь — песок, как сердце — камень!
Так человек — и человек
Похож на реку иногда:
Бурлит, бурлит — и вдруг обмелевает:
Ушла вода.
На берегу лежат блестящие ракушки:
То ветер шепчет в них, то море говорит.
Но и они — воспоминанье:
Кому о море, а кому
О доме том, что был родным,
А из ракушек море напевает:
«И ты был молодым…»

( Натан Йонатан, Перевод Зеэва Гейзеля, музыка Нахума Хеймана )

Следующие две песни взяты из альбома «Старая добрая Эрец-Исраэль — 1» (5 альбомов под общим названием «Старая добрая Эрец-Исраэль» вышли в 1973–84 гг), в котором Арик поет песни 20–40-х гг.

Под двумя парусами идет баркас
Все моряки на нем заснули
Над водой дует ветер
А по безмолвному берегу идет мальчик.
Глаза маленького мальчика очень грустные
У водной глади не видно конца
Если не проснутся моряки
Как же баркас сможет причалить к берегу?

(Натан Йонатан, музыка Льва Шварца — из фильма о Горьком )

Может быть,
Никогда не бывало тех дней?
Может быть,
Никогда не вставала с зарей и не шла
По росистым лугам я косить?
Никогда в те горящие долгие дни
На полях
Не везла я с ликующей песней снопы
На тяжелых, высоких возах?
Никогда не бросалась в кристальную синь
Твоих волн?
О, Кинерет ты мой, о, Кинерет ты мой,
Неужели то был только сон?

(Рахель, Перевод Мирьям Ялан-Штекелис, музыка: Йеhуда Шарет)

* * *

И, наконец, три, на мой взгляд лучшие песни Арика. Первые две были исполнены им в конце 70-х:

Твой лоб увенчан златом ночей
(Не помню, слагали стихи ли о том).
Твой лоб озарен блеском очей
(Не помню, слагали ль напевы о том).
Ах, кому суждена ты, судьба того — песнь.
Легки и прозрачны одежды твои,
Ты в них облекаешься в сумраке ночи.
Не брат я тебе, не отшельник-монах,
Не молюсь пред иконой заветной святой,
Не рыдаю в томительно жарких снах –
Мне мил твой облик живой.
Ты так любишь молчать и грустить, взор потупив,
Тихо песням о близком далеком внимать.
Я ж, безмолвен и трепета полон, в минуту
Растворюсь пред тобой, позабыв все опять.
В чертоге твоем душа пленена,
Обольщенья вкусив, от меня улетает
В тот миг, что возникла меж нами стена.
Мой сон расстилаю ковром пред тобою.
Поспеши же, любимая, легкой стопою,
Облекись в одеянья вечерней порою.
Скоро сойду я в твои покои.
И лоб твой, увенчанный златом ночей,
К моим льнет устам, словно рифма к стихам.
Как хмельной, до рассветных лучей все шепчу горячей:
Твой лоб увенчан златом ночей.

(Авраама Халфи, Перевод Марины Яновской, музыка Йони Рехтера)

Возьми меня под свои крылья,
И будь мне матерью и сестрой,
Пусть грудь твоя будет мне убежищем,
Гнёздышком, для моих отвергнутых молитв…

(Бялик, муз. Мики Габрэлова)

«Я и ты» (1971) — это последняя “песня 60-х” в творчестве Арика, да и вообще в израильской музыке. По моим наблюдениям, это самая часто исполняемая песня из его репертуара.

Я и ты изменим этот мир,
Я и ты — тогда придут и остальные,
Это уже говорили раньше, до меня,
Все равно —
Я и ты изменим мир.
Я и ты попробуем сначала,
Нам будет плохо — ничего, это не страшно,
Это уже говорили раньше, до меня,
Все равно —
Я и ты изменим мир.

(Арик Айнштейн, музыка Мики Габриэлова)

За месяц до смерти Арик написал третий куплет:

Я и ты ничего не изменили,
Я и ты — “позвони мне завтра”,
Это уже говорили раньше, до меня,
Все равно —
Я и ты ничего не изменили.

“Только студия”

Последний концерт Арика в зале перед публикой был в 1981 году. Дальше — только студийные записи. Может быть, он взял паузу? Или предпочел сидеть на заборе?

Взять паузу и не думать,
Сидеть у моря и не волноваться,
Дать голове отдохнуть от взрывов,
Дать сердцу отдохнуть от стрессов.
Может быть, это только маленький кризис и он пройдет,
Может, я просто устал…

(Арик Айнштейн, музыка Шем-Тов Леви)

Сижу на заборе,
Одна нога здесь, другая там,
Сижу на заборе,
Со всеми нахожу общий язык.
Бросаю улыбки во все стороны
И всегда, всегда нахожусь при делах…

(Арик Айнштейн, музыка Ицхака Клептера)

В любом случае — он любил сидеть дома.

Телевизор

Да, в основном, он пел грустные песни. Израильские песни, вообще, большей частью грустные. Но чувство юмора у него было отменным, как у настоящего меланхолика. Арик Айнштейн был невероятно талантливым комедийным актером.

Следующий отрывок — культовая “история Алии в Эрец-Исраэль”, где высмеивается отношение предыдущих волн репатриантов к каждой новой.

Арик Айнштейн и Ури Зоhар, 1973 год:

В 1992 году Арик снял фильм «Квалим» («Кабельное ТВ»). Эпизод «Венгерский вестерн» в нашей студенческой среде вызвал единодушное одобрение. Несколько недель, пока уже не надоело, каждый считал своим долгом подкрасться сзади к какому-нибудь обедающему в студенческой столовой знакомому и вполголоса сказать: «Курва…» На что жертва всегда отвечала: «Ана курва?!», а ей в ответ звучало: «Игэн!»

Уход

Последние годы Арик почти не давал интервью. Он пытался что-то записывать, но голос изменился, тембр Арика исчез. Он всю жизнь, до самой последней минуты, очень много курил. Видимо, это дало о себе знать. Я слышал некоторые его записи 2000-х годов — если бы мне не сказали, что это поет Арик Айнштейн, я бы ни за что не поверил.

Арик это знал и даже сократил до минимума свои и так не частые интервью на радио. В последние месяцы перед смертью он начал писать для «Маарив» — лаконично, жестко, свободно.

Он умер в своей квартире почти мгновенно: от того, что называют «разрыв сердца» — в буквальном смысле — разорвалась аневризма аорты.

Его звали «саундтрэк Страны». Все события в истории Израиля связаны с его голосом, с его песнями. Чужой не поймет («зар ло явин»), только тот, кто жил в Израиле — пусть даже уехал и сидит «в Сан-Франциско у воды» вот уже десятки лет, испытал спазм в горле тем ноябрьским днем 2013 года. Арик Айнштейн — это редчайшее явление: в Израиле вокруг него был полный консенсус, консенсус народной любви. И эта любовь — единственное, что останется на века: «Во мне есть любовь, и она победит»

Так может, все-таки, он что-то изменил?

Print Friendly, PDF & Email

12 комментариев для “Ontario14: Вспоминая Арика Айнштейна

  1. Песня пролетариата — три-четыре и за работу!
    —————

    [речь с назидательной интонацией]:
    Я думаю, что в наше сумашедшее время мы должны прекратить бардак, засучить рукава и встать утром на работу, РАБОТУ, Р-А-Б-О-Т-У !!!

    [песня, очень бодрый монолог, который постепенно становится ироничным и грустным]:

    Утро пришло, утро пришло — и скажи спасибо!
    Три-четыре, три-четыре — и за работу!
    Ты обязан сделать это ради себя, ты обязан ради своей семьи,
    Ты обязан пролить много пота ….
    Поэтому: три-четыре — и за работу!

    Вечер пришёл, вечер пришёл — и скажи спасибо!
    Три-четыре, три-четыре — приступить к отдыху !
    Ты обязан сделать это ради себя, ты обязан ради своей семьи,
    Ты должен забыть, кто ты …..
    Поэтому: три-четыре — приступить к отдыху !

    Любовь, любовь, она спасет тебя !
    Три-четыре, три-четыре — тогда люби её !
    Ты обязан сделать это ради себя, ты обязан ради своей семьи ..
    Ты должен забыть, кто ты ..
    Поэтому: три-четыре — приступить к любви !

    Гей, гей, а вот и утро пришло …

  2. Сильвия15 Сентябрь 2016 at 20:51
    Памятник Йоэлю Мойше Соломону в Петах-Тикве (1-3 фото). По теории он должен бы восседать на лошади, но город решил, что мотоцикл Йоэлю Мойше подходит больше. 🙂
    http://grimnir74.livejournal.com/1787192.html

    **********
    По-моему, гениальный памятник.

  3. …в основном, он пел грустные песни. Израильские песни, вообще, большей частью грустные.
    Но чувство юмора у него было отменным, как у настоящего меланхолика. Арик Айнштейн был невероятно талантливым комедийным актером.
    …Его звали «саундтрэк Страны». Все события в истории Израиля связаны с его голосом, с его песнями. Чужой не поймет («зар ло явин»), только тот, кто жил в Израиле — пусть даже уехал и сидит «в Сан-Франциско у воды» вот уже десятки лет, испытал спазм в горле тем ноябрьским днем 2013 года. Арик Айнштейн — это редчайшее явление: в Израиле вокруг него был полный консенсус, консенсус народной любви. И эта любовь — единственное, что останется на века: «Во мне есть любовь, и она победит»

    Так может, все-таки, он что-то изменил?
    :::::::
    Если нехватает его песен, значит, изменил. Может быть , — всех нас?
    — — — Блестящая работа, одна из лучших работ Портала.
    С п а с и б о !

  4. Арик Айнштейн, Наоми Шемер-светлая им память, Шломо Арци-долгой ему жизни, я горжусь, что успел увидеть и услышать этих людей-любовь и гордость Израиля.

  5. Спасибо, вся моя семейка очень любит его песни, мы их часто слушаем в машине, а потом дети требуют перевода 🙂
    P.S.: цитата от Ницше: «Без музыки жизнь была бы ошибкой.»

  6. Очень хорошо. Жаль, что не все понимают иврит. Даже в замечательных переводах пропадает что-то. Спасибо.
    М.Ф.

  7. Спасибо, Онтарио. На днях в годовщину смерти ТВ и радио часами передавали песни и прошлые интервью с Ариком Айнштейном — и все еще больно осознавать, что его уже нет.

    «Песня пролетариата — три-четыре и за работу! — из репертуара трио, исполнялась Ариком и в последующие годы. Едкая сатира на мапайскую бюрократию тех лет.»

    О, опять партейные заскоки. А попроще? Кибуц/мошав с его утренней побудкой Вам не приходит в голову? Мне сразу же. А бюрократ сидит в кабинете и не ходит будить народ. 🙂

    “Влажным утром 1876 года…”
    Влажным может быть воздух, утро/день — сырым.

Добавить комментарий для Алекс Биргер Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.