Джудит Миллер: Зубин Мета высказывается. Перевод Игоря Файвушовича

Loading

Джудит Миллер

Зубин Мета высказывается

Во время выступления Израильского филармонического оркестра в Карнеги-холле маэстро резко раскритиковал артистические бойкоты и израильско-палестинские отношения

Перевод с английского Игоря Файвушовича

Вечером в прошлый четверг Зубин Мета не был счастлив. Кабинет маэстро в Карнеги-холле находился в стадии ремонта и сокращён до размеров шкафной комнаты. Не было никаких стульев для гостей. Его сумка для одежды постоянно вешалась на ненадёжные металлические крючки над фортепиано. «Неужели они думают, что я бы украл прежнюю вешалку?», – сказал он, оглядывая эту комнату. «Это похоже на некий мотель», – добавил Мета, при этом непроизнесённое прилагательное «дешёвый» безжизненно повисло в воздухе.

«Начнём?»

Дирижёр был явно раздражён, и не только своей жалкой временной штаб-квартирой. Он был недоволен, но не удивлён новостями, что «Адала-Нью-Йорк» (Нью-Йоркская кампания по бойкоту Израиля – И.Ф.) устраивает ещё один протест против концерта Израильского филармонического оркестра, намеченного на вечер ближайшего четверга. Среди 50 художников и писателей, подписавших письмо с требованием, чтобы Карнеги-холл отменил выступление ИФО в ответ на призыв палестинцев к культурному бойкоту израильского «государства апартеида», которое оккупирует арабские земли, строит поселения и угнетает палестинцев, были лауреат Пулитцеровской премии писательница Элис Уокер и Роджер Уотерс (английский музыкант, певец, автор песен и композитор – И.Ф.) из группы «Pink Floyd».

ИФО, признал Зубин Мета, в эти дни из-за такой политики встречал менее радушный приём во многих частях мира. «Пока израильтяне продолжают строительство поселений, весь мир будет антиизраильским», – считает он.

Справедлива ли такая критика? «По большей части – нет. Отчасти она справедлива», – отвечает Мета. Он выступает не только против поселений, но, «против обстрелов с обеих сторон! Мы обстреливаем Газу! Они обстреливают Израиль. Почему? Они же не бомбят поселения!» Когда этому наступит конец?» Он добавляет: – «Мы видим фотографии убитых боевиков, которые разбивают ваше сердце. И есть миллионы таких похорон».

Могут ли предстоящие выборы в Израиле изменить такую политику? «Мы уже знаем их результаты!» – говорит Мета. – «Биби – не диктатор. Но он победит, как пить дать! Политика, проводимая новообразованным партнёром по коалиции премьер-министра Биньямина Нетаниягу, министром иностранных дел Израиля Авигдором Либерманом, является политикой «изоляции Израиля от остального мира».

Зубин Мета имеет твёрдое мнение о политике, музыке и своём любимом коллективе, Израильском филармоническом оркестре, с которым он знаком с 1969 года, дирижирует с 1977 года, и стал «музыкальным руководителем на всю жизнь» с 1981 года. Он является кошмаром администраторов по связям с общественностью, музыкантом, который прячет свои страсти в рукаве, или в данном случае, в своей дирижёрской палочке.

Зубин Мета, родившийся в 1936 году в музыкальной семье парсов в Бомбее, не является евреем. Он даже не говорит на иврите, несмотря на то, что проводит, по крайней мере, три месяца почти каждый год в Израиле, начиная с 1961 года, когда он впервые дирижировал ИФО. Но он страстно привержен Израилю и его оркестру, и, надо добавить, непреодолимо очарован ими и связан всеми фибрами души. Он ощущает глубокую признательность Израилю, при всей его сложности, и признаёт его влияние на мировую культуру.

«В Израиле более 7 миллионов человек», – говорит он, – «которые ныне более глубоко поляризованы, чем когда-либо прежде, но по-новому. Здесь нет больше левых и правых. В Израиле исчезла традиционная политическая разделительная черта, как это было в Америке. Но зато теперь есть «чёрные и белые, религиозные и нерелигиозные, богатые и бедные»: так много расхождений во взглядах».

Израильский филармонический Оркестр, однако, объединяет людей. «Именно поэтому», – считает он, – «некоторые пытаются изолировать Израиль, направляя свои нападки  на ИФО, что является и ошибочным, и контрпродуктивным, так как оркестр сам по себе принадлежит частному фонду, а не государственному. Музыка должна объединять людей».

Но даже его оркестр его не защищён от давления, оказываемого растущим ультраортодоксальным населением Израиля – «половиной страны, семьи которых имеют по восемь детей». Источник, близкий к оркестру, сказал, что Мета был вынужден найти замену кантору, чтобы спеть в четверг в Нью-Йорке в концерте премьеру новой композиции израильского композитора Ноама Шерифа «Mechaye Hametim» («Возрождение из мёртвых») после того, как ультраортодоксальный тенор отказался её петь, когда узнал, что в хоре на сцене будут петь женщины. В других случаях, по словам источника, г-н Мета был вынужден предупредить, по крайней мере, двух других членов оркестра, которые возражают по религиозным мотивам, чтобы пели женщины, что он больше не потерпит такого предубеждения.

Мета проявляет активность в продвижении музыкального образования среди израильских арабов, которые в настоящее время составляют примерно 20 процентов населения Израиля. В сотрудничестве с банком «Леуми» и Арабо-Израильским банком, он основал в 2009 году программу музыкального образования для израильских арабов под названием «Mifneh» («Перемены»).

Он продолжает давать бесплатные концерты в израильско-арабских городах, таких как Акко, хотя сегодня – меньше, из-за финансового давления на оркестр, и он надеется, что в его оркестре в ближайшее время начнёт работать, по меньшей мере, один израильский араб.

«В проекте «Mifneh» есть семь или восемь арабо-израильских студентов, которые, возможно, вскоре смогут пройти прослушивание в Израильском симфоническом оркестре», – надеется Зубин Мета. Прослушивание музыкантов будет проходить за занавеской, чтобы предотвратить различные предубеждения. Никто не попадает в оркестр на основе религии, расы или цвета кожи».

Скромность Меты относительно его успехов и таланта является необычной для дирижёров, которые имеют тенденцию к навязчивым, диктаторским нравам. «Оркестры – это не демократии», – считает Мартин Майер, бывший музыкальный критик журналов «Эсквайр» и «Опера» и автор книги о столетии театра «Метрополитен-Опера». «Дирижёры являются оригинальными максималистскими лидерами». Майер называет Мету «блестящим» дирижёром, хотя и не во всём. «Он не особенно силён в Бетховене и оркестровых произведениях начала 19-го века», – считает Майер. «Но он очень хорош в музыке начала 20-го века, такой, как Шёнберг». Таким образом, концерт, состоявшийся в последний четверг, показал сильные стороны Меты как дирижёра.

Майер назвал Мету «дирижёром с высококлассной техникой». Что касается самого ИФО, «он всегда был хорошим, но не великим оркестром». «Это трудно», – добавил он, – «иметь большой оркестр в такой маленькой стране. Но израильтяне всегда тратят на него много времени и денег».

Что ценят израильтяне, добавляет Майер, так это лояльность Меты к оркестру и самому государству. Во времена войны и кризиса, он часто отменял свои другие обязательства, чтобы выступить с ИФО. Во время войны 67 года, он прервал ангажемент с «Метрополитен Опера», чтобы «поймать» последний самолёт в Израиль до того, как будет закрыт аэропорт Тель-Авива. И в войну в Персидском заливе 1991 года, он дирижировал оркестром во время обстрела ракетами «Скад». «Израильтяне помнят такие вещи», – говорит Майер. – «Такая преданность дала ему право критиковать это государство и оркестр, который он принял. И он таки критикует».

«Мне жаль, что лишь три жителя Тель-Авива смогли увидеть условия жизни на Западном берегу», – поделился со мной Мета. «Живя в такой близости, большинство израильтян не имеют представления о несчастьях на Западном берегу». Он едет в Рамаллу послушать музыкальную программу, финансируемую его другом Даниэлем Баренбоймом. «Таким образом, я вижу эти условия». Израиль поставляет воду Западному берегу два раза в неделю! Одним из способов проявления доброй воли была бы отмена рациона воды».

«Большинство израильтян не знают об этих условиях», – добавляет Мета. – «Они не знают. Но многие просто не хотят знать».

«Тем не менее, израильская культура», – сказал Мета, – «вступила в свои права, несмотря на продолжающиеся отказы ИФО исполнять музыку Рихарда Вагнера, выступая с новыми коллективами камерной музыки и фольклорными группами, балетными труппами, и театральными коллективами, привнося в мир и мировой мейнстрим израильскую культуру и творчество израильских и еврейских художников.

Концерт,  состоявшийся в четверг в Карнеги-холле, является ярким примером, по словам Зубина Меты, «вехи», в которой все три части были написаны композиторами еврейского происхождения, «Кол Нидре» Арнольда Шёнберга; Концерт для фортепиано с оркестром № 1 соль минор, опус 25 Феликса Мендельсона; и украшение программы, «Возрождение мёртвых» Ноама Шерифа.

Н. Шериф, родившийся в Тель-Авиве в 1935 году, является одним из самых известных и разносторонних израильских композиторов. Его симфония была заказана богатым голландским модельером, который пережил Холокост и хотел бы воздать должное погибшим евреям. Симфония состоит из четырёх частей, которые предлагают рассказ о еврейской истории, еврейской жизни перед диаспорой до Холокоста, о самом геноциде, Кадиш и Изкор, а также выживание и возрождение в Израиле. Шериф рассказал, что он писал симфонию во время обучения в Кёльне, Германия. Его жена, Элла Мильх-Шериф, которая также является композитором, описала мне своего мужа, как «до ужаса талантливого».

Ноам Шериф был взволнован, когда он рассказывал мне, как за завтраком с Эллой в ресторане «Balthazar» в центре Нью-Йорка, Мета сказал ему, что он будет исполнять эту симфонию в этом году на Зальцбургском музыкальном фестивале, возможно, самой престижной концертной площадке в мире и Европе. «Никогда, в моих самых смелых мечтах», – сказал он, – «я не думал, что эта симфония будет исполняться в Зальцбурге».

Шериф описывает Зубина Мету, как «чувствительного, интеллигентного и скромного человека». У него нет никакого большого эго. Работать с ним – радость».

И, несмотря на угрозы бойкота и срывов концертов, аншлаг в четверг вечером в Карнеги-холле был полный аншлаг, и всё прошло без сучка и задоринки. На другой стороне улицы, 60 протестующих кричали против присутствия ИФО в Нью-Йорке в свете тех условий, о которых упоминал З. Мета.

Присоединился бы он к ним, если бы не дирижировал? Я спросил его об этом. «Нет!» – ответил он. – «Это ни мой стиль, ни мой путь. Я верю в музыку».

Джудит Миллер (Judith Miller) – журналист, театральный критик в Tablet Magazine, адьюнкт в Manhattan Institute.

Послесловие:

Том Таджент

 Дебютный тур в США Израильского филармонического оркестра

Перевод с английского Игоря Файвушовича

Немногие могут вспомнить хронологию изменений, пережитых Израильским филармоническим оркестром лучше, чем Габриэль Воул, ветеран-контрабасист.

Воул представляет собой третье поколение своей семьи, выступающей с этим оркестром. Его дед по материнской линии, рождённый в Польше скрипач Яков Суровиц, был соучредителем фонда Оркестра, а за ним последовал отец Габриэля, Леопольд, чей сын унаследовал его любовь к контрабасу. Кроме того, мать Габриэля Сара и дядя Морис периодически вливались в этот коллектив.

Самая большая перемена в оркестре, по словам Воула, заключается в количестве женщин.

«Когда я подписал контракт в 1967 году, в оркестре было, может быть, три или четыре женщины», – рассказывает Воул. – «Теперь, я бы сказал, что они составляют до 40 процентов или более от состава музыкантов».

Воул и ИФО, возглавляемые пожизненным музыкальным руководителем Зубином Мета, начали пятидневный концертный тур, охватывающий четыре американских города, с выступления в «Карнеги-Холле» в Нью-Йорке 25 октября, прежде чем они поедут в Палм-Спрингс, штат Калифорния, Лас-Вегас и «Дисней-Холл» в Лос-Анджелесе, где дадут три концерта подряд, начиная с 28 октября.

В дополнение к турне ИФО, будет выпущен на экран фильм «Оркестр Изгнанников», который документально показывает борьбу за создание этого оркестра в 1936 году и за спасение немецких еврейских музыкантов от нацистского преследования.

Концерт в «Карнеги-Холле» будет включать в себя нью-йоркскую премьеру «Mechaye Hametim» («Воскрешение мёртвых»), хоровую симфонию израильского композитора и дирижёра Ноама Шерифа, посвящённую жертвам Холокоста и основателям Израиля. Кроме того, на этой знаменитой концертной площадке, китайская пианистка Ван Юджа, 25, любимица публики из-за своей музыкальности и модного имиджа, сыграет фортепианный концерт Феликса Мендельсона № 1 соль минор.

В других концертных залах, Ван выступит с фортепианным концертом Шопена № 1 ми минор. Программа всех остальных четырёх концертов будет включать в себя произведения Шуберта – Симфонию № 3 и Брамса, – Симфонию № 1.

За 76 лет своего существования, ИФО претерпел много преобразований.

Воул отметил, что оркестр на раннем этапе состоял в основном из беженцев из Германии и большого польского контингента, которые поверхностно знали русский, венгерский, румынский языки и язык коренных израильтян-иврит.

«В то время репетиции, деловая переписка, всё проходило на немецком языке», – рассказал Воул в телефонном интервью JTA.

Так продолжалось до 1950-х годов, когда в оркестр начало поступать всё больше и больше образованных музыкантов-израильтян. Приток талантливых музыкантов из Советского Союза пришёлся на 1970-80-е годы, а сегодня они составляют около половины из 100 музыкантов оркестра.

Количество оркестрантов из Северной и Южной Америки также пополнило их ряды, и основными рабочими языками теперь являются иврит и английский. Последний в основном служит для абсорбции многих русских, которые понимают английский язык лучше, чем иврит.

Воул рассказывает историю Густаво Дудамеля, нынешнего искромётного дирижёра Лос-Анджелесского филармонического оркестра, руководителя ИФО в 2008 и 2010 годах, проведшего одну репетицию вечером в субботу. Некоторые религиозные игроки, соблюдающие традицию, не появились до окончания субботы.

Когда Дудамель поинтересовался их отсутствием, один скрипач односложно объяснил: «Шаббес».

Дирижер чрезвычайно вспылил и воскликнул: «Чавес? Что всё это имеет общего с Уго Чавесом?», – имея в виду президента родины Дудамеля Венесуэлы.

Воул говорит, что ИФО не просто исполняет музыку, а «проявляет солидарность в совместном музицировании».

Любовный роман между оркестром и рождённым в Индии Зубином Мета является страстным и очень давним. Он знает всех музыкантов и их супругов по именам, а с репатриантами из России может разговаривать на идиш.

«Идентификация Зубина и его слияние с оркестром абсолютные, и поэтому такова его идентификация с Израилем», – убеждён Воул.

Основателем Палестинского симфонического оркестра, предшественника ИФО, был Бронислав Губерман, и документальный фильм «Оркестр изгнанников» – это дань режиссёра Джоша Аронсона целеустремленной преданности и настойчивости Губермана.

Уроженец Польши, Губерман был музыкальным вундеркиндом, который неустанно пестовался его отцом, и стал всемирно известным скрипачом. Разочарованный Первой мировой войной, Губерман успокоился на пике своей славы, чтобы расширить своё образование в Сорбонне в Париже и стал горячим сторонником панъевропейского союза.

С приходом Гитлера к власти, и, видя приближение самого худшего, Губерман приступил к формированию оркестра мирового класса на ещё достаточно бесплодной земле, далёкой от кафе и оперных театров Вены или Будапешта.

В 1936 году, столкнувшись с критическим дефицитом в 80,000 долларов, чтобы запустить своё детище, Губерман приглашает в оркестр скрипача-любителя по имени Альберт Эйнштейн (великого физика – И.Ф.), и вместе они собрали необходимую сумму на одном из благотворительных обедов в Нью-Йорке.

На первый концерт по случаю инаугурации оркестра под руководством великого итальянского дирижера и пылкого антифашиста Артуро Тосканини, 100000 покупателей – из 400,000 всего еврейского населения – наперебой хотели купить 2000 имеющихся билетов.

Среди тех, кто отдают должное Губерману, и демонстрируют свою виртуозность в фильме, находятся скрипачи Ицхак Перельман, Пинхас Цукерман и Джошуа Белл.

«Оркестр изгнанников» демонстрировался 26 октября в Нью-Йорке и 2 ноября в Лос-Анджелесе.

Концерты в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе будет включать в себя сбор средств, приёмы с участием художников, а также ужины по приглашению американских друзей ИФО.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Джудит Миллер: Зубин Мета высказывается. Перевод Игоря Файвушовича

  1. Вероятно никогда не стихнет полемика вокруг Вагнера и его роли в рождении нацизма. Жаль, что НИКТО не читала замечательного в своём роде письма доктора искусствоведения профессора Георгия Вильгельмовича Крауклиса, опубликованного в моей статье «Возвращаясь к Вагнеру». Оба материала были также опубликованы также в чешском литературном журнале на русском языке, да и на разных сайтах Интернета. Профессор Крауклис скончался два года назад в возрасте 88 лет, и до самых последних месяцев его жизни мы поддерживали с ним дружеские отношения. Его полемические заметки — образец, естественно, высочайшего профессионализма, но и благородства личности, прежде всего отражавшейся в его литературном языке. Мне кажется, что познакомиться с этим документом довольно небезинтересно.

    Уважаемый Артур Штильман!

    С большим интересом я прочёл ваше письмо и Ваше эссе. Упоминание о давних Консерваторских временах всколыхнуло приятные эмоции, тем более что Вы сами оцениваете те времена очень положительно. Благодарю Вас, хотя сам я сейчас отношусь критично к началу моей педагогической деятельности. Рад был узнать о Вашей плодотворной исполнительской деятельности. Она подчёркивает Ваш высокий профессионализм не только как скрипача, но и как автора эссе о Вагнере (ещё бы — проиграть в оркестре Метрополитен Оперы столько вагнеровскмх опер, отдать себе отчёт в их воздействии!).
    Вы даже не можете себе представить, как меня затронуло «за живое» всё, что Вы написали в Вашем эссе. Я не смог сразу ответить из-за занятости, но мысленно уже вёл с Вами диалог, оттачивал формулировки, обращался к некоторым необходимым источникам — словом, вовсю погрузился в поднятые Вами проблемы.

    О моих постоянных занятиях Вагнером Вы, вероятно, знаете (диссертация, книги, статьи). Могу доложить, что диплом и кандидатскую диссертацию я писал под руководством Р.И. Грубера, а моими оппонентами были В.А. Цукерман и Б.В. Левик. Рассматривая начало моего письма как некую экспозицию, перейду к «заключительной партии». Признаюсь со всей откровенностью: полвека увлечённых занятий музыкой Вагнера не помешали мне видеть в композиторе человека мало мне симпатичного, иногда некоторыми чертами даже раздражавшего меня.
    Таковы исходные позиции для дальнейшего разговора с Вами. Надеюсь, Вы поверите в мою беспристрастность. Теперь начнём «разработку».

    Прежде всего — некоторые моменты Вашего письма. Мне кажется несколько категоричным Ваше указание на игнорирование «другого Вагнера» в нашем музыковедении. Ещё в 1935 году в сборнике «Вагнер. Избранные статьи» Р. Грубер в кратком обзоре поздних статей композитора особо выделяет «Познай самого себя», подчёркивая расизм Вагнера, цитируя некоторые положения, касающиеся евреев, «которые, заложив свою гордость, из алчного стремления к наживе, пустились на тёмные дела». «Вот образчик типичных рассуждений Вагнера», предвосхищающих, по мнению Грубера, пресловутую «философию» Альфреда Розенберга в его книге «Миф ХХ века». Вообще, в предвоенный период и во время войны «другой Вагнер» часто проглядывал в нашей прессе в связи с идеализацией его фашистами и в связи с обликом его самого. Но, согласен с Вами, что позже его пасквиль «Об иудействе в музыке» в «лучшем случае» только кратко упоминался. Здесь мне видятся три причины. Во-первых, с тех послевоенных времён у нас не создавалось ни одной книги с подробным описанием жизни и творчества Вагнера, где сообщение об «Иудействе в музыке» диктовалось бы соображениями полноты. Во-вторых, сложность проблем Вагнера-композитора заставляла авторов тщательно экономить листаж, останавливаясь лишь на сущности оперной реформы (особенно это заметно в учебниках по истории зарубежной музыки). В-третьих, не только конъюнктурные соображения авторов, сколько давление «сверху» могло влиять в период, по существу, завуалированного антисемитизма на изъятие специальной темы антисемитизма Вагнера. Что же касается музыковедов еврейского происхождения, я не замечал у них какого-то, как Вы выразились, «болезненного пристрастия» к Вагнеру. Просто таких авторов много в нашем музыкальном мире (Друскин, Ферман, Грубер, Левик, Браудо). Но раз их много, то наберётся целая группа таких, которые всю жизнь остаются далеки от Вагнера — может быть по сходным с Вашими соображениями.

    За последние годы положение значительно изменилось. В опубликованной в 1968 году книге С.Маркуса «История музыкальной эстетики», том 2-й, довольно обстоятельно рассматривается статья «Об иудействе в музыке» не только сама по себе, но и в аспекте её влияния на будущий фашистский режим. Упоминаются ярые защитники Вагнеровского антисемитизма — зять Вагнера С.Х. Чемберлен, музыковед Бюкен и др.
    Станислав Адольфович Маркус, говоря о попытках Вагнера как-то оправдаться перед массой критиков его пасквиля ссылками на «недоразумения», прямо заявляет: «Эти и другие «недоразумения» такого рода не могут быть забыты во имя его (Вагнера) музыкальной одарённости». (стр.513).

    В газете «Культура» (№20-21, май 2002) была опубликована статья Ю. Арановича «Любите ли вы Вагнера?». К ней я вернусь позже. Дальнейший раздел моей «разработки» будет касаться уже Вашего эссе. Я хотел бы высказаться по ряду пунктов, а кое-где сделать нужные, с моей точки зрения, замечания — моё музыкально-историческое естество требует выхода!
    Композиционно Ваша статья написана удачно. Вы правы, подчёркивая, что для Вагнера существовала лишь его музыка. Он действительно не знал, что существовала какая-то русская музыка.

    Знакомство с поздними дневниками Вагнера и его супруги — действительно шок любого человека, независимо от его национальной принадлежности. Мне, однако, кажется, что нормальный человек, пусть даже эгоцентрист, так выражаться не может. У меня нет под рукой медицинских данных, но я уверен, что это бред параноика. В общем, оценка факта патологической ненависти Вагнера к евреям, вряд ли нуждается в дискуссии. Спорить можно только о выводах из этого факта, а тут у нас немало сложных моментов.
    В своё время мудрый Шуман предостерегал от излишнего копания в источниках, породивших то или иное произведение художника. Кто знает, какие ужасные тайны узнали бы мы, если бы каждый художник оставлял после себя интимные дневники. Вагнеру в этом смысле не повезло, и, конечно, на Козиме лежит здесь огромная вина. Однако, сам по себе учёт не предназначенных к публикации материалов (писем, дневников) спорен по своей значимости.

    Дело не в сокрытии, а в двойном стандарте при подходе к данной проблеме. Наука обязана докапываться до истины, но ведь научные труды становятся достоянием сравнительно узкого круга профессионалов. А вот публично, для широкого круга, (так сказать для народа), следовало бы придерживаться более уважительного отношения к гениям, большего «целомудрия». Это было бы полезно для культуры, особенно для воспитания молодых поколений. Главное — в этом проявилось бы двойственное отношение к гениям, истинная благодарность людей не только к редчайшим талантам, но и к тому гигантскому труду, который один способен из природного гения делать человека истинно великого.
    Далее. Если уж критиковать Вагнера-человека, то в принципе не стоит зацикливаться на его антисемитизме. В его «Комедии в старинной манере» он позволяет себе издеваться над позорным поражением французов во Франко-Прусской войне, смеётся — после целых рек пролитой крови? Однако сами французы «проглотили» этот недостойный пасквиль.

    Величие созданного им намного превышает его человеческие слабости. Возвращаясь к центральной, наиболее болезненной теме, не могу не возразить против тенденции, идущей во многом от Арановича, пересматривать всё творчество Вагнера под знаком антисемитизма. Даже приводимые примеры не убеждают. Сожжение Христа перед спектаклем «Парсифаль»? Но замысел так и остался замыслом, а реально мы этого не видим. Фраза Кундри о евреях в сцене с Парсифалем? Допустим. Но в масштабах грандиозной мистерии это — ничтожная песчинка, идейно-образная основа базируется на четырёх ведущих темах — Вера, Надежда, Любовь, Сострадание. Кто может возразить против человечности этих основных категорий?
    Вполне понятно возмущение Ю. Арановича, познакомившегося с гнусными высказываниями в дневниках и письмах, что заставило его предпринять «раскопки» и в самом творчестве Вагнера, но «урожай», в общем, невелик — на фоне общих масштабов творческого наследия. А кое-что, на мой взгляд, выглядит и надуманным (пересмотр содержания некоторых опер Вагнера).

    Уважая национальность Ю.Арановича, я уважаю и его переживания и понимаю мотивировку его высказываний и действий. Но всё же, со стороны, видится некая полярность: ненависть композитора-расиста и не менее ярая ненависть современного музыканта-патриота. Объективные оценки ещё ждут своего часа. Я же высказываю сиюминутные мнения «по горячим следам».
    Ещё одно замечание по поводу предвзятой, как мне кажется, оценки в Вашем эссе «траурного марша» из «Гибели богов». Откуда «угрожающая ненависть» к убийце Зигфрида? Марш, как эпилог грандиозной трагедии, построен на основе цепочки лейтмотивов, каждый из них имеет чёткий смысл, но об угрозе можно говорить лишь в самом конце, причём угроза касается самого Зигфрида, а не его убийцы. Звучит мотив рокового кольца…Так в мрачном и зловещем миноре подчёркивается причина гибели лучезарного героя.

    Заканчивая обсуждение самой острой и неприятной проблемы, коснусь её животрепещущей «сердцевины» — Вагнер и Холокост, Вагнер и идеология нацизма, Вагнер и ужасы Второй мировой войны. Говоря кратко, я не могу согласиться, что Вагнер во всём виноват. Если он стал знаменем человеконенавистничества, то пусть основной ответ держат защитники этого знамени. У Вагнера в биографии достаточно неблаговидных поступков — зачем вешать ещё на него, более чем через сто лет после его кончины грандиозные катастрофы, прямых виновников которых мы знаем и можем назвать?
    Злой гений? Учитывая его историческое место в музыке, я бы сказал так — музыкальный гений, но злой, до крайности противоречивый человек. А что касается его подавляющего, наркотического воздействия на слушателей, то не менее сильно, однако в несравненно более широком масштабе, «наркотически» воздействовало итальянское бельканто…

    Что же касается Ваших личных ощущений музыки Вагнера, тут спорить не берусь, но в широком плане, я убеждён, восприятие её как подавляющей характерно было для ХIХ века, но вряд ли такая ситуация может считаться сегодня господствующей.
    По всем правилам «репризы» возвращаюсь кратко к теме «Вагнер и я». Однажды Давид Абрамович Рабинович сказал мне: «После смерти Левика Вы теперь главный вагнеролог Москвы». Преувеличил, конечно. Но в Московской Консерватории почему-то со всеми вагнеровскими темами (дипломов, диссертаций) обращаются почти всегда ко мне. Так что ежегодно я, так или иначе, должен заниматься Вагнером. Тем не менее — кумиром моим он не был никогда — есть много других… Многое меня в нём раздражает — не только в биографии, но и в музыке. И я надеюсь, что Вы поймете: основной пафос моей музыковедческой «исповеди»- не в защите Вагнера, а в защите объективности, какой она мне представляется, в возражениях против односторонности и категоричности.
    Я очень благодарен Вам за то, что Вы вызвали во мне желание широко высказаться.
    Примите мои наилучшие пожелания. Искренне Ваш Георгий Крауклис.

  2. Не могу без сарказма, увы.Очень тронула обеспокоенность Меты недостатком воды на Западном берегу.
    То есть , если воды будет достаточно, они перестанут малых детей резать в поселениях? Что в головах у музыкантов?

  3. Спасибо за замечание! Эту фразу следует читать так:
    В 1936 году, столкнувшись с критическим дефицитом в 80,000 долларов, чтобы запустить своё детище, Губерман вербует скрипача-любителя по имени Альберт Эйнштейн (великого физика – И.Ф.), и вместе они собрали необходимую сумму на одном из благотворительных обедов в Нью-Йорке.
    Мастер: исправлено в тексте.

  4. Рассказывал мне ещё в 1980 году виолончелист Альберт Котель — первый концертмейстер виолончелей первого состава Израильской Филармонии, что ДО открытия оркестра Губерман собрал фонд почти в четверть миллиона фунтов стерлингов, что было достаточно для полных трёх сезонов оркестра. Такова была информация из первоисточника. Откуда эта история? Быть может что-то и было с Эйнштейном в Нью-Йорке, так как сбор денег в фонд оркестра, вероятно имел место и после открытия, но к открытию оркестр располагал достаточным фондом не на один сезон.

  5. Как это: «Губерман выступает как скрипач-любитель под именем Альберт Эйнштейн, и вместе они собрали необходимую сумму»?

Обсуждение закрыто.