Вот, скажите, философски рассуждая, почему у одной и той же фразы должны быть два-три-четыре разных перевода. Фраза одна, а переводов несколько! И все правильные! Ведь автор в свое произведение вкладывает какой-то смысл. Один и вполне определенный смысл, а не три-пять-восемь.

Перечитывая Бабеля

В оригинале и в переводах

Король

Михаил Чабан

Продолжение. Начало

Специфика и трудности перевода

Всем хорошо известны трудности перевода художественных произведений на другие языки. Особенно, если эти произведения содержат местные жаргоны, диалекты, заковыристые идеоматические выражения. Кое-что просто трудно понимается людьми другой страны, другой культуры, других общественно политических условий, другого исторического периода времени. Это одна сторона вопроса.

С другой стороны, Исаак Бабель, писатель своеобразный, иногда трудно понимаемый или вообще не понимаемый даже русскоязычными читателями, особенно не знакомыми с Одессой, происходящими и описываемыми событиями и тогдашними общественным условиями. Им это все просто не интересно. Или непонятно. Что уж говорить о зарубежном читателе. А тут еще надо перевести Одессу Бабеля на иностранный язык. И как при этом не потерять бабелевско-одесскую специфику на другом языке — вот главный question.

Некоторые переводчики и зарубежные критики даже сами между собой договориться не могут, как правильно перевести имя Бабеля — Исаак. Некоторые, подавляющее большинство, пишет Isaac, а остальные обзывают его Isaak.

Английские буквы и «с», и «k» произносится по русски как «к». Так что может быть разница небольшая. Но, все-таки, надо бы договориться, кто наш Бабель: Isaac или Isaak.

В чем состоит искусство перевода? Надо выразить не свою мысль, не свою интерпретацию авторских мыслей, а как можно точней и колоритней донести до иностранных читателей идеи и мысли автора. Его стилистику, музыку его речи, специфику его языка. Автора! Автора! Не свои собственные, а автора. Хочешь свои собственные — пиши свое произведение. Никто ж не против. А перевод есть перевод. И талантливого переводчика не видно, в его переводе виден талантливый автор.

Одесский язык имеет свою, ярко выраженную специфику. Как можно было сказать в Одессе, больше нигде не говорили. Сколько я ни ездил. Одесские выражения имеют особый «одесский» смысл и содержание. И множество подтекстов, которые не всегда понятны и их не всегда можно уловить. Нужно именно «одесское ухо», чтобы уловить все оттенки, интонации, акценты. Если вы то же самое скажeте в любом другом городе, то вас просто не поймут или же поймут не так. Еще и обидятся. Или посмотрят как на ненормального. Понятие идет изнутри, а не снаружи. Как раньше говорили настоящие одесситы — это надо было посмотреть. И послушать.

Есть новый одесский анекдот с учетом украинского «майдана» и событий последнего времени: «Сейчас все на Украине борются каждый за свой государственный язык. Таки за что же тогда бороться нам, одесситам?! — За свой государственный акцент!»

Перевод одесского языка — это ходьба босыми ногами по минному полю. И мины лежат на каждом шагу. Конечно, вас не убъет физически, как на настоящем минном поле, но вы постоянно будете наступать на несуразности и непонятные выражения. В обычном понимании. Одесский язык и на русский перевести иногда сложно. Со всеми его интонациями и особенностями. Да он и не звучит на остальной части нашей ранее необъятной родины. Вы же не будете на нем разговаривать на Волге, если они там себе окают. На одесском языке надо разговаривать прямо в Одессе. В области его обитания. С его коренными обитателями, знатоками, обожателями и любителями в других частях мира. Но лучше, конечно, родиться и вырасти в Одессе.

Вот попробуйте перевести Бабеля обратно с английского на русский, не зная первоначального русского текста. И посмотрите, что у вас получится?! Даже не надо переводить весь текст. Попробуйте перевести только одно, любое предложение из английского Бабеля обратно на русский. И сравните «это» с настоящим, русским Бабелем. Можно уже заранее падать в обморок.

Дадим каждому по мнению и по самомнению!

Теперь немного насчет критики, самокритики и критиканства. И, вообще, можно ли критиковать, кого можно и до каких пределов. И как это надо делать. И как нельзя. Я хорошо помню, чему нас учили все бессмертные вожди международного пролетариата. Критика должна быть «конструктивной». Если ты критикуешь действия другого, то скажи как это сделать лучше.

А иначе критика не конструктивная и просто критиканство. То есть, были критики — хорошие, и критиканы — плохие критики. Не наши критики. Злопыхатели. Очерняющие нашу социалистическую действительность и планы партии — планы народа. Кто оказался правильней, политкорректные критики или безродные критиканы — рассудила история.

Мою критику, по определению марксизма-ленинизма-кретинизма , можно назвать критиканством. Я критикую других, но не даю своего варианта перевода. Только одна критика. А как же жить — я не учу. Не даю инструкций. А почему не даю?! Такой-сякой я! Или из-за зловредности и упрямства. Из принципа! Чтоб да, так нет.

Во-первых потому, что часто сам не знаю подходящего слова или выражения. Вот вижу, что плохо, а как сделать хорошо — не знаю. Не могу найти аналогов в богатом и могучем английском языке.

Во-вторых, потому, что иногда того, что я ищу там просто нет. Есть много разных вариантов, а того, что надо — нет. Ну, нет адекватного английского перевода. Нет и все! Ну, хоть кричи! Хоть пой!

Возьмите простое выражение Бени Крика: «». Бабель написал именно «холоднокровней», а не «хладнокровней». Почему так — объясняется дальше. Ну и как вы переведете это «холоднокровней»? Тоже просто: Calm down, Manya. А куда вы здесь дополнительное «о», как в «холоднокровней», втисните?! Некуда! Поэтому английское Calm down и Бабелевское «холоднокровней» совсем не одно и то же. И очень даже совсем.

Или Беня патетически кричит: «». Как это «мине» перевести на английский? Вот «мне» — всегда пожалуйста. А «мине» — это одессизм, искажение речи, если говорить академически. Но, Бабель так сказал. И Беня тоже. «Мине нарушают праздник.» И в этом «мине» есть свой смысл, о котором позже. Если не забуду.

Теперь вы меня спросите: так, а куда бежать и что же делать? И как же все-таки надо писать-переводить с одного на другой и обратно? Вы-таки думаете, что я знаю?! Я вам по секрету скажу. Но шоб никто не знал! Никто! Я бы сам перевел еще хужее. Гораздо хужее.

Самокритике нас же тоже учили на политзанятиях, в совпартшколах и в университетах сильно научного коммунизма. Научного коммунизма! Вы только вдумайтесь в это название. Это та самая наука, по которой Бабеля надо было убить. Как врага народа. По диалектической теории.

Я показал эту работу моим пишущим товарищам, некоторые из которых живут в Америках давно, сильно давно, отлично знают здешний язык и местную специфику и легко печатаются на обоих языках в американских и канадских журналах.

Они сделали мне свои замечания по тексту работы. Кое-где они меня поддерживают. Кое-где считают все представленные варианты перевода приемлемыми, хотя я ими и не доволен. Кое в чем они со мной не согласны. Главное возражение, опять-таки — если ты такой умный, то почему ты такой …, нет не бедный (это и так понятно), а почему бы тебе не дать свой вариант перевода, которому мы все бы возрадовались. И покритиковали бы с учетверенной силой.

И тут я подумал. Ведь у Бабеля есть свои ошибки. У переводчиков свои — о которых я пишу. Так почему же у меня не может быть своих, собственных ошибок? Кто запретил!? И чем я хужее их?

Я внимательно просмотрел все замечания моих друзей, глубоко задумался и … решил оставить все как есть. Я — есть я, а они — есть они. И я излагаю свое собственное, а не ихнее мнение. Я написал, как я считаю нужным, а они могут писать свои трактаты, как они там себе хочут. И я им тоже могу сделать дельные и бездельные замечания, если, конечно, попросят.

Поэтому я здесь никак и ни на что не претендую, кроме как на свое собственное мнение, свои ошибки и свои недостатки. У каждого своит мнения, сомнения и разумения. Кстати, когда я стал читать и анализировать переводы, сравнивая их с русским оригиналом, я стал лучше понимать Бабеля.

Я его и раньше понимал, но так построчно, по-словно, детально я его еще не разбирал. И я понял, что с помощью этих переводов я открыл в Бабеле много нового. Для себя. Так может быть и вы, мой читатель, также что-то новое поймете из анализа разных переводов на фоне оригинала. И я подумал, что это хорошая идея — читать автора в оригинале вместе с его переводами на другие языки. С размышлениями и обсуждениями.

Каждому одесситу — свою Одессу

Живя много лет за границей, вдали от Одессы и вспоминая о ней, в том числе в своих напечатанных и непечатных рассказах, обмениваясь мнениями с друзьями и знакомыми, я понял одну простую истину. У каждого из нас своя Одесса. А почему бы и нет! Каждый ее понимает и помнит по разному и по всякому. У каждого своя жизнь, свои воспоминания, свои впечатления и свои оценки. Спорить по этому поводу совершенно бесполезно. И ничего никому не докажешь. Одесситы, сэр!

Здесь, в этом как бы произведении, «я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика». Я говорю только за самого себя, единственного и неделимого. Излагаю свои мнения и сомнения и никому их не навязываю, ни бесплатно, ни за деньги. Даже заграничные. У меня свои вкусы, которые никуда не пришьешь, кроме как ко мне самому. Вы думаете по другому — на здоровье. Я за вас рад. И за себя я тоже рад. Так будем же вместе, но поотдельности радоваться жизни!

Когда я напечатал свои собственные сборники рассказов за Одессу под названиями: «Одесса моего отца», «Идиш в Одессе», «По одесским понятиям», «Одесские и канадские мансы» (некоторые из них есть на интернет портале berkovich-zametki.com), то я получил многочисленные и иногда очень и весьма красноречивые отзывы и замечания обоих полов и направлений. От некоторых из которых я упал бы в обморок, если бы умел. Но не научили в детстве.

И я понял (наконец-то), что у каждого свое восприятие и у каждого своя Одесса. Хотя и, тем не менее, Одесса всего одна. И она сама по себе — объективная реальность. А мы сами по себе, как ее отражение. Но зеркала разные. Вот такое диалектическое противоречие заодно с единством противоположностей.

А я кто такой?

Теперь простой и конкретный вопрос — а кто я такой и на что я претендую. И за кого я себя держу. Сразу скажу, что я не претендую на звание критика или даже литератора. Или, не дай Б-г, на какой-то общественно-литературный пост. Я всегда говорю, что я просто так пишу. Пишу о том, что мне интересно. А о чем не интересно — не пишу. Иногда печатаюсь. И я простой читатель Бабеля со своим мнением за пазухой. Я излагаю свое, только свое и ничего кроме своего мнения.

Я знаю, что найдутся много эстэтов и знатоков Бабеля, которые свысока сделают свои замечания. Ну и нехай. Я знаю, что найдутся литературоведы и литературоведки, которые обнаружат многочисленные нарушения теории языковедения и критики. Я этих теорий не знаю и знать не хочу. Опять, я просто так пишу!

Я знаю, что найдутся обладатели иностранных языков, которые обнаружат многочисленные нарушения в моем толковании слов и выражений при переводе. И будет большая критика на мою критику. И, действительно, если ты такой умный, что кого-то критикуешь, так почему нельзя тебя самого критиковать взад. Нонсенс, интеллигентно выражаясь. Но я все равно пишу! И буду писать.

Я знаю, что не только я один люблю Бабеля. Есть и другие. И знаю, что можно любить по разному. Любовь бывает со злостью. Знаю, что у людей будут разные мнения. Где два одессита — там три мнения. Тем более, если они евреи. А я просто одессит и немного знаю английский. И мне за Одессу и за Бабеля обидно. Они в своих Америках думают, что наша Одесса — это просто так, Odessa. Взяли и перевели! И все! Ну, вы-ж понимаете!

Я сам пишу за Одессу и знаю о чем пишу. Возьмите, к примеру, простые одесскине выражения, небольшой список которых я вам предлагаю:

Что Вы говорите?!

И не говорите!

Я так и знал!

Вы только посмотрите на нее!

Ты меня на «понял» не бери!

Ты меня на бени-мунис не бери!

Я дико извиняюсь

Я вас умоляю!

Ты специально или нарочно?!

Шо за шум, а драки нету?!

Вы-ж понимаете!

Я понимаю!

Вы себе даже представить не можете!

Ну, вы себе представляете!?

Никогда бы не подумал

Я просто так сказала

И не надо мне сказать!

Нет, мне это нравится!

А шо тут такого!?

Мало ли что?!

Вы мне будете рассказывать!

Чуть в Одессе не считается

А за кого ты себя держишь?!

И рядом не стояло!

Зачем мне этих хлопотов?!

Как видите я не могу остановиться. О каждом из этих выражений можно написать отдельный рассказ. Что я, кстати, и сделал. А вам я просто и, как бы в шутку, привел часть моего оглавление. И таких рассказов — одесских выражений у меня всего-навсего более 500. Поскольку название «Одесские рассказы» Бабель уже застолбил, то пришлось изворачиваться и все это вместе назвать «По одесским понятиям».

Это дело можно прочитать на интернет портале berkovich-zametki.com. Я, кстати, боюсь об этом даже говорить. Вы еще Бабеля забросите и сразу побежите на меня посмотреть. Да, чтобы не забыть — попробуйте сначала перечисленные фразы — названия перевести на английский язык, так чтобы это удовлетворило даже слегка English-грамотного одессита. Ну, вы себе уже представили!

Четыре карты, четыре карты

У меня на руках четыре полнокровных перевода Бабеля на английский язык. Буквально и материально выражаясь. Четырех переводчиков и в разных их изданиях. Каждого перевода по несколько изданий. Но у каждого переводчика все его личные издания переводов Бабеля одинаковые, как ни странно. Вот сами переводы разных переводчиков, естественно, различны.

А почему — естественно? Вот, скажите, философски рассуждая, почему у одной и той же фразы должны быть два-три-четыре разных перевода. Фраза одна, а переводов несколько! И все правильные! Ведь автор в свое произведение вкладывает какой-то смысл. Один и вполне определенный смысл, а не три-пять-восемь. И он выражает его единственным образом. Единственным и окончательным. И обжалованию не подлежащим, тем более, что и обжаловать некому — автора уже нет.

Ведь будет нонсенсом требовать от автора писать сразу несколько вариантов текста для каждого переводчика свой, особенный — сколько их там наберется. До этого пока еще никто не додумался. Тут бы один осилить. Да, но переводчики тоже люди, а не машины. У них есть свое видение. И не только на само оригинальное произведение, но и на способ его перевода. В итоге получается то, что получается. А хотели же как лучше. We wanted the best, it turned out as always. V. Chernomyrdin.

Когда у нас на руках несколько переводов одного и того же текста, то их легко сравнивать. Оно-то легко, но сразу же возникают трудности. Еще надо помнить, что первый переводчик имел перед собой девственное поле деятельности. Он переводил сам-собой, не имея предшественников и ни на кого не оглядываясь. А вот второй, третий и двадцатый переводчики уже несомненно знали о предшественниках и что-то могли «подглядеть». Но они все равно пошли своим путем. Я — сам! Вот собрать бы их всех в один коктейль и заставить договориться. А пока не договоряться, из помещения не выпускать.

Ну, а теперь мы идем по их следам. Сразу по всем одновременно. Я думаю, что они не ожидали, что кто-то из «гражданских» сподобится на подвиг проверки и интерпретации их перевода. Тем более, чтобы с арифмометром подмышкой сводить в сравнительные таблицы слова и цельные выражения и потом придираться к каждому слову и к каждой букве. «Слово к слову тянется». Думаю переводчики такого ужаса не ожидали и не предвидели. Иначе они бы обошли Одессу за два квартала. Кстати, я думаю, что я где-то и довольно часто перегибаю палку. Но это не я, а мое возмущение.

В этой работе я представляю читателю возможность с толком, с чувством и с расстановкой прочитать рассказ Бабеля «Король». Причем взглянуть на Бабеля с точки зрения его иностранных переводов и с этой стороны посмотреть на талант Бабеля. Так что наслаждайтесь.

Впервые рассказ Бабеля «Король» был опубликован конечно в Одессе в газете «Известия одесского Губисполкома, Губкома КПБУ и Губпросвета», в 1923 году в двух майских номерах. И сам Бабель датирует этот рассказ 1923 годом.

Первый перевод этого рассказ на английский язык в составе полной книги появился, судя по копирайтам, в 1955 году и переводчиком был Волтер Морисон (Walter Morison):

Isaac Babel. The Collected Stories, Edited and translated by Walter Morison, Introduction by Lionel Trilling, First Published by Criterion Books, New York, 1955, 384 p.

Затем последовали издания этой же книги с этим же переводчиком в разных странах и в разные годы:

— Published by Methuen and Co. Ltd., London, United Kingdom, 1957, 381 p.

— Published by A Meridian Book, 1960, 380 p.

— Published by Penguin Books, 1961, 333 p.

Однако, отдельно рассказ «Король» был переведен Морисоном ранее, еще до 1948 года и опубликован в сборнике Russian Humorous Tales издательства Sylvan Press Limited. Оттуда его и взял с разрешения издательства Авраам Ярмолинский (Avraham Yarmolinsky) и поместил (отредактировав) в свой сборник переводов, вышедший в 1948 году:

Isaak Babel, Benya Krik, The Gangster and Other Stories (Edited and translated by Avraham Yarmolinsky), New York, Schocken Book, 1948, reprinted, 1969, New edition — 1987.

Так что, сборник Ярмолинского вышел первым в 1948 году, а рассказ «Король» был переведен первее, еще до этого, Морисоном. Иначе, как этот «Король» в переводе Морисона мог попасть в сборник Ярмолинского?! А уже за сборником Ярмолинского последовал сборник самого Морисона. А потом уже последовали другие переводы и дело пошло и поехало.

Как построен анализ и изложение материала

Для конкретности и наглядности сравнения оно будет проводисться с помощью сравнительных таблиц. Каждый абзац или даже фраза будут «вырезаться» из текста книг и помещаться вот в такого рода сравнительные таблички, в которых имеется место и для оригинала, и для всех переводчиков.

И теперь, когда слово против слова, легко видеть все сходства и различия. Порядок переводов расположен по старшинству — по годам. Первым рассказ «Король» перевел Морисон, затем этот перевод отредактировал и опубликовал в своем сборнике Ярмолинский, затем был опубликован перевод Питера Константина и потом уже Дэвида МакДуффа.

Для простоты и удобства при упоминании переводчиков в тексте для сокращения ссылок будем автора и переводчиков звать по имени, а чтобы еще короче — первой буквой имени, благо они у них все разные, что создает определенные удобства с избежанием повтором и двусмысленности. Поэтому дальше у нас в тексте часто будет для каждого индивидуума всего одна буква:

Итак, мы начинаем. Занавес пошел!

Продолжение