Влад Аронов: Безопасность полетов. Как в разных странах проводится досмотр пассажиров в аэропорту

Loading

…при всех сложных обстоятельствах нужно сохранять гуманное отношение к человеку, не терять такта и не скатываться к агрессивному восприятию всего, что может вызывать вопросы или сомнения. Работа израильской службы авиационной безопасности, по моему мнению, доказывает, что это возможно.

Безопасность полетов. Как в разных странах проводится досмотр пассажиров в аэропорту

(Заметки бывалого путешественника)

Влад Аронов

Ситуация сложилась так, что в современном мире самолеты оказались объектами, легко доступными для совершения теракта. Если теракт происходит на земле, теоретически остается возможность кого-то спасти и оказать необходимую помощь пострадавшему. Если же теракт происходит в самолете, шансы на спасение людей, к сожалению, не велики. Вот почему так тщательно ведется досмотр при посадке в самолет. Увы, при всех ныне существующих тщательных проверках остается много прецедентов протаскивания в самолет опасных предметов, дающих возможность совершить либо теракт, либо захват самолета для использования в своих целях. Безусловно, процедуру досмотра нужно постоянно совершенствовать, но, желательно, не доводить при этом до чрезмерных, абсурдных и лишенных всякого смысла действий. А таких примеров, при всем понимании необходимости тщательной и жесткой проверки, в моем опыте бывалого путешественника предостаточно. Хочу описать некоторые из них, собранные в разные годы, — возможно, Вы оцените приведенные примеры по-своему, если будете в этих аэропортах, а также сможете сравнить, как меняется и как совершенствуется процедура досмотра в разных странах и в разные годы.

ГЕРМАНИЯ, аэропорт Франкфурт-на-Майне, 1993 год. Лечу из Киева в Нью-Йорк, у меня пересадка во Франкфурте. Чемодан сдан, проводится проверка ручной клади, следующей со мной в самолет. У меня заплечная сумка и хорошо упакованный пакет. В сумке все в порядке, и меня спрашивают: «А что у вас в пакете?» Я начинаю объяснять, что это фляга для водки из керамики, в форме ружья, куплена в Житомире, показываю чек. Кстати, такая оригинальная емкость для спиртного тогда только появилась, и характерно, что первопроходцы в создании такой оригинальной посуды оказались на Украине. У меня потребовали распаковать изделие. Упаковка была очень тщательно выполнена, и мы потратили минимум минут 15 на распаковку, но все-таки смогли ее развернуть. Сотрудники службы авиационной безопасности (назовем их офицеры) убедились, что это действительно ружье из керамики, и в верхней части есть пробка, куда заливается водка. Конечно, в салоне я бы не держал свой сверток в руках, а положил бы его в отсек для ручной клади, который закрывается на время полета. Но офицеры настаивали, что предмет должен быть сдан в багаж. Мои объяснения, что при тех бросках, которые происходят при многократной погрузке и разгрузке, его точно разобьют, не помогли. Они настояли на своем, хотя — надо отдать им должное — на моей упаковке привязали две бирки, где было указано: «не бросать». Все получил в целости и сохранности.

АМЕРИКА, аэропорт Кеннеди, 2006 год. После тщательной проверки моего чемодана в нем обнаружили пистолет-зажигалку. Хорошо, что при досмотре находился мой сын. Ему предложили вынести этот пистолет из здания аэропорта: он совершал этот выход в сопровождении полицейского, а меня не допускали для дальнейшего прохода, пока этот полицейский, выпроводивший моего сына из здания, не возвратиться назад. С одной стороны, в свете новых угроз тех лет опасения вполне понятны, с другой стороны — устраивать такие показательные конвои дико. Ведь, по-моему, сотрудники аэропорта должны иметь навыки визуальной, вербальной, психологической проверки пассажира.

ИЗРАИЛЬ, аеропорт Бен Гурион, 2009 год. Можно только удивляться тому, что в аэропорту страны, которая подвержена нападениям со всех сторон, проверка при прохождении досмотра организована столь тонко и тактично. Это скорее короткий, но эффективный психологический разговор с пассажиром. Личные вещи из чемодана, как правило, не вынимаются, но сотрудник службы авиационной безопасности пальцами прощупывает содержимое багажа. Например, у меня, женщина-офицер натолкнулась на большой пакет с каким-то мягким веществом. Я его вытащил и объяснил, что это грязь Мертвого моря. Мне понятно, что эту грязь в пакете можно использовать по-разному (неизвестно ведь, что именно ты можешь там провозить). Но в беседе со мной офицер все для себя выяснила на этот счет и убедилась для себя, что я точно не террорист, и в более тщательной проверке нет никакой необходимости, — я был допущен для дальнейшего следования.

КИТАЙ, аэропорт Шанхая, 2010 год. Все наши чемоданы сданы, ручная кладь проверена, и мы уходим в зал для следования на посадку. Через некоторое время слышны крики, и нас возвращают в комнату, где на столе находится мой раскрытый чемодан. Мне показывают предмет, вынутый из чемодана, и спрашивают: «Это ваше?» Отвечаю, что, да, мое, объясняю, что это портсигар. Офицер раскрывает его, там действительно лежит пачка сигарет. Закрываем, и при закрытии срабатывает зажигалка для прикуривания. Огонек зажигалки, видимо, вызывает у офицеров шок. Я стал объяснять, что портсигар находится в чемодане, уходит в багаж, и произвольного воспламенения не может произойти, а только при открытии и закрытии портсигара. В конце концов, предлагаю выжечь из зажигалки бензин во избежание каких бы то ни было проблем, — доводы не помогают. Зажигалка вызывает такую панику у сотрудников службы безопасности, что они решают ее попросту изъять у меня от греха подальше.

АВСТРАЛИЯ, аэропорт в Мельбурне, 2015 год. Я впервые прилетел в Австралию и прошел уже все возможные проверки после прилета, завершающие на длинном маршруте моего путешествия сюда из США. Нахожусь в зале со своими вещами, — мне необходимо только соорентироваться и уточнить, как связаться с офисом, который по договору должен отвезти меня в гостиницу. Подхожу к полицейскому, который дежурит в зале и спрашиваю, где находится такой-то офис, называю его наименование и адрес. И тут начинается круговерть! Даже сейчас, по прошествии нескольких месяцев после этой поездки, мне тяжело дать оценку действиям этого полицейского, а тогда я и вовсе был настолько ошарашен его вопросами, что был полностью лишен возможности что-то им противопоставить. Откровенно говоря, после строгих вопросов «Что Вы тут делаете? Зачем сюда приехали?», у меня в зобу дыхание сперло. Пытался объяснить, но мой американский английский, очень слабый и, видимо, малопонятный для местных, имеющих другой языковой стандарт, пришедший из Англии, вызвал у полицейского подозрения, что личность я сомнительная. Он вызвал подмогу, другого своего сотрудника, и мой чемодан, и рюкзак подверглись еще одной проверке. Здесь «проверка» — мягко сказанное слово, поскольку буквально каждая вещь разворачивалась и рассматривалась со всех сторон, а уже пустой чемодан отправлялся на конвейер с электронной проверкой. Хотя в ходе проверки ничего не обнаруживалось, досмотр всех вещей повторялся снова. Ничего не преувеличиваю, — они повторяли процедуру досмотра трижды! Более того, во время проверки предметов, полицейский несколько раз подходил ко мне и вновь, пристально глядя в глаза, спрашивал: «Зачем Вы сюда приехали?». На мой ответ, что я турист, он, видимо, почему-то не мог согласиться. А может просто не понимал меня? Это продолжалось более полутора часов. В какой-то момент, я предложил ему позвонить моему туристическому агенту. Сам не знаю, почему я с самого начала не догадался дать ему этот телефон. Честно говоря, когда на тебя так наседают, трудно сразу сообразить. После разговора по телефону офицеры сразу же прекратили проверку, велели все уложить и покинуть аэропорт. Честно говоря, чувствовал себя после такого «радушного» приема скверно. Неужели нельзя вести себя по-другому с человеком, который по всем формальным характеристикам никак не может оказаться неблагонадежным? Может, офицерам даже в развитых странах, которые тратят большие средства на подготовку квалифицированных кадров в сфере безопасности, просто не всегда хватает опыта? Ведь общаться с пассажиром строго и с напором — это далеко не все, а часто и вовсе не то, что нужно в той или иной ситуации, требующей повышенного внимания и контроля.

* * *

Я живу в Америке более 26 лет. За это время побывал во многих странах и столкнулся с разными процедурами досмотра и разным отношением к пассажирам. Могу сказать в заключении, что при всех сложных обстоятельствах нужно сохранять гуманное отношение к человеку, не терять такта и не скатываться к агрессивному восприятию всего, что может вызывать вопросы или сомнения. Работа израильской службы авиационной безопасности, по моему мнению, доказывает, что это возможно.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Влад Аронов: Безопасность полетов. Как в разных странах проводится досмотр пассажиров в аэропорту

  1. Израильские службы авиационной безопасности в первую очередь пробуют понять «насколько можно доверять этому пассажиру», а все другие — «а нарушает ли этот пассажир правила безопасности».
    Если «можно ли доверять» подход выполняется профессионально и без балагана, то он ОДНОЗНАЧНО лучше для безопасности полётов и более вежливый к пассажирам.

    Но этот подход НЕ возможен, если в уважаемых газетах пишут что-то похожее на это:
    «В августе 2014 года Newsweek сообщил, что в то время как количество Stop-and-Frisk (полицейская процедура ‘Останови и Обыщи’ подозрительного прохожего) уменьшилось, но они всё ещё несоразмерно часто происходят в афро-американских и латиноамериканских районах Нью-Йорка.»
    http://www.newsweek.com/did-bill-de-blasio-keep-his-promise-reform-stop-and-frisk-266310
    И это вовсе не полит-корректность, это «структура общества».

  2. О мерах, принимаемых для безопасности авиаполетов в Израиле, рассказывают Александр Фишман и Диана Россоховатская, беседуя на страницах журнала «Лехаим» №5 2016 с Рэфи Сэла, Пини Шифом, Ховавом Френкелем, Виктором Горбачевым и Франсуа-Бернаром Юигом. Статья называется «Теракт в Брюсселе израильтян ничему научить не может». Вот, что говорит, например, Генеральный директор Ассоциации охранных предприятий Израиля Пини Шиф: «Спецслужбы других стран привыкли извлекать уроки из уже случившихся трагедий: анализируют произошедшее, делают выводы и уже постфактум предпринимают какие-то меры. В Израиле это происходит в обратном порядке».

Добавить комментарий для Benny from Toronto Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.