Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

Loading

Он говорил о Рио да Жанейро с той же искренней любовью, как недавно о Бразилии, об уникальности его географического местоположения на границе океана и гор, о том, что несколько веков он был столицей Бразилии, а несколько лет даже столицей объединенного королевства Португалия…

Хай-тек

Отрывки из книги

Юрий Ноткин

Продолжение. Начало

Глава вторая. В Бразилии

По дороге в Рио-де-Жанейро

Я снова в воздухе и снова в Боинге-747, только теперь он принадлежит Бразильской авиакомпании ТАМ. Я сплю и вижу во сне стохастические функции. Любопытно, что я никогда не видел их наяву, однако я твердо уверен, что это стохастические функции Ляпунова. На огромной белой доске, непонятно как умещающейся в сравнительно небольшой комнате совещаний CSD, их рисует цветными фломастерами Женька –математик’ай, или Женечка-математик, как его любовно называет Лена Ройзман, не скрывающая восхищения его талантом.

Так же, как физик’ай Сеня Шварц, математик’ай Женя Гальперин не был привязан ни к одному конкретному проекту CSD и в то же время привлекался к любому из них для экспертной оценки, либо решения какой-то теоретической задачи.

Сейчас Женя передвигается все дальше и дальше, уменьшаясь в размере по мере движения вдоль доски, а за ним тянется и тянется синяя функция Ляпунова. Неожиданно к доске выходит Хариф и, кривовато ухмыляясь, рисует на ней косой красный крест. Потом он поворачивается к нам и говорит: «Когда закончите этот балаган, зайдете за мной, я буду в бизнес-классе.»

Жарко, шумно, видимо в комнате совещаний полно народу и кто-то, как всегда оперся случайно спиной на кнопку выключателя кондиционера.

Я почувствовал струйку пота, стекающую между лопаток, попытался встать, чтобы найти выключатель и… проснулся. В салоне было полутемно, надо мной горела лампочка индивидуального освещения. Я протянул руку, нащупал рядом с ней вентиляционный штуцер, направил его на себя и покрутил, стараясь увеличить до максимума подачу воздуха. Монотонно гудели двигатели, рядом деликатно похрапывал сосед, откинувшись на подушку-ошейник.

Хариф, как всегда, сидел где-то впереди в бизнес-классе. Я вспомнил наставления Дери при расставании: «Пойдешь гулять в Рио, в джинсах ничего лишнего, не больше пятидесяти долларов и копия паспорта. Понял?». Затем я вспомнил Пауля Качински: «Главная проблема у нас — гнива!».

Ага! Вот откуда взялся этот сон! Где-то в Апреле-Мае этого года Хариф дважды собирал расширенное совещание всех так или иначе причастных к нашему проекту. На первом из них он подробно с цифрами потерь, исчисленных статистиками изложил стоящую перед мировыми электрическими компаниями проблему кражи электрической энергии и предложил найти метод обнаружения и регистрации нелегального использования электрической энергии, с помощью разрабатываемой в рамках проекта «Счетчик» системы AMR.

На следующем совещании после двух-трех высказываний, авторы которых путано старались изложить некие совершенно фантасмагорические идеи, мое внимание привлекло выступление «Женечки — математика». Суть его вкратце сводилась к тому, что потребление электрической энергии пользователем носит в общем случае, выражаясь ученым языком, стохастический (то есть достаточно случайный) характер, что не позволяет в конкретный момент времени сделать вывод о легальном или нелегальном характере пользования электрической энергией данным потребителем. Однако при длительном наблюдении и машинной обработке результатов множественных наблюдений с применением алгоритмов адаптивной фильтрации, использующих стохастические функции Ляпунова, можно добиться сходимости и представить некую характерную для каждого пользователя достаточно консистентную функцию потребления. В дальнейшем более или менее существенное и длительное отклонение от данной функции может привести к предположению о переходе пользователя к не вполне легальному характеру пользования электрической энергией.

Пожалуйста, не откладывайте в сторону эту книгу. Впереди у нас Рио-да-Жанейро! А пока я сразу сознаюсь, что во время этого выступления на англо-иврито-математическом языке, мне удалось уловить только три слова stochastic [стохастический (англ.)], consistentit [консистентный (ивр. в английской транскрипции)] и Lyapunov. Что же касается вышеприведенной выдержки из выступления Жени Гальперина, то она явилась результатом выполненного мной последующего тщательного перевода с английского протокола совещания. По заведенному порядку каждый участник обязан был подать секретарю свое выступление и даже реплику с места на английском или на иврите. В таком виде, без корректировок, за исключением грамматических ошибок, она заносилась в протокол, который рассылался затем всем присутствовавшим.

Во время Жениного выступления я то и дело поглядывал на Харифа. Появившийся характерный прищур, выдвинутый вперед и чуть сдвинутый влево подбородок наглядно говорили о скептическом отношении Шмулика к идеям докладчика. Не знаю, как математические, но лингвистические возможности вице — президента были существенно выше моих и потому он понимал Женину речь, как говорится, онлайн. Во всяком случае, об этом свидетельствовал заданный им Гальперину по окончании выступления последнего, вопрос: сколько времени, по мнению докладчика, потребуется для определения факта нелегального использования и какова может быть, хотя бы приблизительно, степень достоверности результата?

Тщательно закрывая колпачки и укладывая фломастеры в гнезда прикреплённого к доске приспособления, Женя уклончиво ответил, что время он должен прикинуть поточнее, хотя полагает, что недели-двух наверно хватит, а что касается достоверности, то она будет достаточна, чтобы вызвать подозрение, но недостаточна, чтобы немедленно посылать к подозреваемому полицию.

Гальперин сел, а Хариф повернулся ко мне: «Ну, Юрий, ма ата омер? Йеш леха машеу тахлес?». [Ну, Юрий, что ты скажешь? Есть у тебя что-нибудь по существу темы. (ивр.)]

Конечно, я тщательно готовился к этой минуте и, когда я встал, перед моим мысленным взором мелькнул Юлик Смирнов на табуретке, бесстрашно прикладывавший свой знаменитый трансформатор тока к зажимам счетчика, дабы вернуть на место его далеко убежавшие показания. Я будто наяву видел восхищенные взгляды наших юных подруг, устремленные на гениального физика-лирика. Завершив операцию, Юлик аккуратно поставил на место, ухитрившись не повредить пломбы, прикрывающий зажимы счетчика пластмассовый щиток и подмигнул мне: «Не дрейфь, Юраша! Ловкость рук и никакого мошенства!»

Я направился к доске и выбрал зеленый фломастер.

— Я предлагаю аппаратный метод, основанный на питающемся от сети трансформаторе тока в качестве источника энергии. Те из вас, кто знаком со схемой виртуальной нагрузки на нашем демо, легко поймут принцип его действия. Схематически я изображаю его вот на этом рисунке. Наш модуль АМR постоянно измеряет скорость вращения диска, пропорциональную нагрузке. Решив проверить потребителя, мы посылаем модулю команду, он включает реле и через токовую обмотку счетчика в течение, скажем, одной минуты протекает дополнительный ток или, иначе говоря, к нему подключается известная дополнительная нагрузка. Зная исходную и добавленную трансформатором нагрузку счетчика и его главную характеристику — число оборотов диска на один киловатт — час, мы вычисляем результирующую расчетную скорость счетчика и сравниваем ее с реально измеренной. Если они примерно совпадают, значит все в порядке. Если они существенно расходятся, значит что-то притормаживает или полностью стопорит диск, в этом случае в специальной ячейке памяти счетчика устанавливается флажок — кража энергии. Концентратор считывает эту информацию вместе с показаниями, а далее она поступает в компьютер электрической компании. Операцию для достоверности можно повторить. Итого для получения весьма достоверного результата понадобятся две-три минуты. Вот и все,— я пристроил фломастер и вернулся на место.

— Ну, что вы скажете,— обратился после некоторой паузы Хариф к присутствующим. Ответом ему служило молчание. Я догадывался, что большинству находящихся в зале счетчик, трансформатор тока и изложенный мной основанный на нем метод, близки не более функции Ляпунова. Бог с ними, подумал я, если захотят, прочтут потом в протоколе.

— А мне кажется, что в этом есть смысл,— сказал Шмуэль,— во всяком случае, это можно проверить. Ладно. Евгений и Юрий, проделаете необходимые расчеты и подадите мне подробные докладные записки. Обсудим. А ты, Юрий, готовь макет для экспериментальной проверки. На сегодня всё.

Мы разошлись. В конце этого же дня я поручил Гере Раскину заказать трансформатор тока по прилагаемым данным, а Леночке Ройзман вручил схему для сборки макета.

-А мне кажется, что-то есть в предложении Женечки-математика,— взглянула на меня исподлобья Леночка, чуть ревниво покривив губы.

Дней через десять мы проверили работу схемы в ручном режиме. Все работало, диск послушно ускорял вращение при подключении трансформатора тока, но что толку — мы не могли проверить метод до конца, поскольку не было соответствующей программы для микропроцессора. Я подал подробную записку с расчетами Харифу и Дери, и на этом тему кражи электричества пришлось до поры до времени отодвинуть под тяжестью других проблем. Женечка-математик с головой ушел в проект «Граница», разрабатывая сложные алгоритмы вычисления расстояния от точки падения теннисного мяча до боковой и задней черты корта.

Мы установили пробные системы AMR с десятком—другим счетчиков в кибуцах Гуврим и Рахава и на лестничных клетках в городском районе Ход-а-Шарон. Наши модули располагались в пластмассовых коробочках под счетчиками и присоединялись к ним проводами. Внутри счетчика находился только оптический датчик, производивший электрический импульс на каждый оборот диска. Наше новорожденное оборудование периодически давало сбои, иногда пропадала связь, кое-когда мы считывали из концентратора по телефонной линии совершенно несусветные показания.

Жильцы в Ход-а-Шароне гоняли с лестничных клеток Геру Раскина, который то и дело появлялся там, чтобы проверить или заменить наши модули и волей-неволей устраивал короткие отключения электричества в квартирах.

В кибуце Гуврим, в то время как Гера стоял на раскладной лесенке, устанавливая нашу коробочку, на него набросилась здоровенная псина из породы боксеров и вырвала клок из его новых джинсов.

Хариф без конца продолжал меня пилить: «Юрий, когда вы уберете эти мыльницы с проводами из — под счетчиков. Модули должны быть встроены внутрь счетчика!»

-Шмуэль, но ты же понимаешь, что пока что мы не можем втиснуть их внутрь. Они просто сломают счетчику внутренности или по крайней мере застопорят наглухо его диск.

-Только внутрь!

-Только снаружи, — пока что!

-Но ты же выклянчил у меня механика-конструктора Шломо Блюменталя, почему он бездельничает, за что мы платим ему деньги? Пусть спроектирует платы специальной формы, которые влезут в незаполненные пустые места счетчика.

-Шломо не бездельничает, он делает демо, как ты велел. Кроме того он просит программу «Автокад», новый компьютер с большой оперативной памятью и требует послать его на трехмесячные курсы по «Автокаду».

Подбородок Харифа резко смещался в сторону. Шмулик смотрел на меня с нескрываемой неприязнью.

— Шломо я пошлю, скоро пошлю, совсем скоро пошлю! А ты, Юрий, мне кажется, чего-то не понимаешь. Может это тебя надо послать на курсы? А? Что ты скажешь?

Я пожимал плечами и молчал: во-первых мне это напоминало знаменитый диалог Паниковского и Шуры Балаганова: « Только кража!— Только ограбление!», а во-вторых, все-таки передо мною стоял не кто-нибудь, а вице-президент CSD.

Под грузом воспоминаний о недавних событиях мне удалось задремать и притом так успешно, что открыв глаза и с трудом вернувшись к действительности, я обнаружил, что самолет стоит на твердой земле, а по проходам мимо меня неторопливо движутся к выходу пассажиры с вещами и лишь немногие подобно мне остаются в креслах, чего-то выжидая. Недолго раздумывая, я в панике отстегнул ремень, подхватил сумку и ринулся на выход. Проходя по дороге через бизнес— класс, расположенный в носовой части лайнера, я на всякий случай поискал глазами Харифа и, не увидев его, ринулся дальше, когда был остановлен окликом: «Юрий!». Оглянувшись, я увидел в двух шагах от себя моего спутника, утопавшего в широком удобном кресле.

— Ты уверен, что хочешь выйти в Сан-Пауло? Мы, конечно, простоим здесь пару часов, но выходить наружу без особой необходимости не стоит. Советую тебе вернуться назад.

Надо ли пояснять, что я последовал этому совету. Изобразив по возможности короткое глубокомысленное раздумье на лице, я выдавил: «Ты знаешь, ты прав… как всегда.» и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, как можно более степенно проследовал назад, холодея внутри от ощущения, что я опять был близок к выходу в открытый космос и на этот раз без всякого страховочного троса, связывающего меня с шлюзовой камерой корабля, летящего по строго заданной орбите.

Через пару часов, мы снова взлетели, еще час с небольшим в воздухе и снова посадка. На этот раз это уже точно был Рио-де-Жанейро. Теперь я ни на шаг не отставал от шефа. На выходе из аэропорта очаровательная смуглая девушка в кокетливой синей форме предлагала карты и рекламные проспекты туристических фирм. Хариф набрал целую охапку, а я медлил, раздумывая удобно ли мне последовать его примеру.

— Пять долларов, — сказала девушка.

— Ма?!,— вскинулся Шмуэль и положил всю пачку обратно на стойку.

— Анахну ло фрайерим, — пояснил он мне по дороге, — в прошлый раз все было бесплатно.

Мы остановились в отеле Sheraton. Много позднее, познакомившись близко с Интернетом, я узнал, что сеть этих великолепных отелей густо покрывает земной шар от Анкориджа на Аляске до Претории в Южной Африке. Каждый из них имеет свои особенности и описание любого сопровождается от одной до пары десятков историй, оставленных кем-либо из побывавших в нем гостей.

Эти истории подразделяются на романтические и деловые, спортивные и пляжные, кто-то описывает чудеса кулинарии, другие восторгаются окружающей фауной и флорой. Однако я готов биться об заклад, что ни один из миллионов постояльцев, посетивших эти оазисы отдыха и досуга, гостеприимства и удовольствий, едва войдя в номер, не приступив к распаковке багажа и даже, да простит меня читатель, не посетив роскошные «удобства», не вытаскивал вольтметр и не начинал, кой-где отодвигая мебель, а иногда и ложась на пол, измерять напряжение во всех попадавшихся на глаза многочисленных и разных по форме электрических розетках.

В результате обследования и немедленно последовавших за ним тщательных проверок демо во всех возможных комбинациях мне удалось установить свою полную готовность к любым презентациям. Лишь после этого я осмелился перевести дух и осмотреться.

Человек быстро привыкает к хорошему, и я с испытанным уже ранее удовлетворением отметил окружавший меня ненавязчивый стандартный комфорт пятизвездочного отеля, особо выделив лишь три сорта кофе, упакованные в круглые пакеты, предназначенные для рядом стоявшей кофеварки. Однако, раздвинув шторы огромного во всю переднюю стенку окна, я не смог удержаться и не воскликнуть: «Вот это да!»

Южный Атлантический океан, покрытый чуть заметной рябью сверкал немыслимой голубизной, небо над ним не уступало океану своей лазурью и если бы не рыже-изумрудная полоска гор на горизонте, небесная и водная синь сливались бы в одно целое. Справа и слева от отеля, насколько хватало глаз, тянулись пляжи. Я не запомнил их экзотических названий, которые перечислил элегантный портье, выдававший нам ключи, но твердо усвоил, что наш Sheraton находится в стороне от знаменитой Копакабаны, которую нам настоятельно рекомендуют посетить и куда регулярно ходит автобус-шаттл. Кстати говоря, прямо внизу под моим окном был виден манивший белейшим песком частный пляж нашего отеля. Несмотря на идеальную погоду, он был совершенно пуст, если не считать продавца саронгов, сидевшего на стульчике около выставки своих живописных товаров и терпеливо поджидавшего покупателей.

Мне показалось несколько странным это явное пренебрежение обитателей отеля к сиянию утреннего еще не знойного тропического солнца, ласковому океану и шелковистому песку. Только спустившись вниз с твердым намерением окунуться прямо в Атлантику, не обращая внимания на причуды пресыщенных постояльцев, я заметил, что прямо из лобби имеется другой выход. Пройдя через него, я очутился в тропическом раю. Трудно назвать иначе это место, где с одного вечнозеленого дерева на другое то и дело перелетали здоровенные пестрые попугаи и не менее пестрые крохотные птахи, чирикавшие что-то, видимо, на каком-то португальском наречии.

Посреди этого оазиса находились два бассейна, явно сообщавшиеся с океаном через систему фильтров и терморегуляторов. Казалось, невозможно было представить, что вода может быть голубее, чем в океане, однако приходилось доверять своим глазам, а что касается ее прозрачности, то если бы не окунавшиеся то и дело с головой купальщики, легко было вообразить, что расписанное замысловатыми цветными рыбами и растениями дно можно достать ладонью, сидя на бортике.

Вдоль бассейнов возлежали на лежаках и восседали в креслах светло— и темно— шоколадные belissimo meninas [очаровательные девушки (порт.)] с полосками бикини, а прохаживающиеся, поигрывая литыми мыщцами, homem [молодые мужчины (порт.)] заставляли вспомнить известную с детства песенку « Всем известно, что в Бразилии есть красавцы в изобилии…»..

Между всем этим великолепием фауны и флоры неслышно скользили официанты в белых фраках, высоко вздымая на одной руке подносы, уставленные коктейлями Кабана Кошаса, Дайкири и безалкогольными напитками.

Вытесняя свой комплекс неполноценности, я все же поплавал в океане, затем переместился в зону бассейнов и по выходе из воды, поискав глазами, остановился на еще бледнокожем седовласом не то европейце, не то американце. Протянув ему свой фотоаппарат, я попросил запечатлеть меня на фоне сказочно голубых водоемов.

Охотно исполнив мою просьбу и возвращая мне камеру, он сказал на изысканном английском: « Я вижу Вы любитель поплавать, тогда не забудьте заглянуть в закрытый бассейн в зоне SPA, а также поднимитесь на 25 этаж, там на крыше есть неплохой бассейн с солярием.».

Поблагодарив любезного джентльмена и пообещав непременно воспользоваться его советом, я вернулся в номер. Рассматривая и обнюхивая пакеты с кофе, я сразу отложил в сторону один, с надписью Рио, ощутив даже через упаковку какой— то странно-резкий, не понравившийся мне запах и остановился на показавшемся мне привлекательным и по виду и по чуть пробивавшемуся аромату Сантос-Бурбон. Развернув крекеры и конфеты, лежавшие вместе с комплиментарной открыткой на белоснежной салфетке в плетеной соломенной корзиночке, отведав совершенно восхитительного кофе и поглядывая в окно, я почувствовал себя на седьмом небе, когда ожидавшийся и все же неприятно резко прозвучавший телефонный звонок вернул меня на землю.

— Нас готовы принять, — лаконично сообщил Хариф,— спускайся в лобби и не забудь демо.

Презентация

Никогда ни до, ни после этого мне не довелось услышать столь блестящей презентации нашего проекта. Речь вице-президента CSD по логичности построения, точности изложения, убедительности доводов пожалуй можно было сравнить с произнесенной по достаточно близкому поводу пять лет тому назад на заседании Британской Академии наук речью Маргарет Тэтчер. Однако в отличие от последней докладчик перечислил практически все специфические, доступные специалистам технические функции и характеристики, которые сулил в законченном виде представляемый ныне в виде демо продукт в области контроля, управления а главное сбережения электрической энергии. Недаром Хариф проштудировал тщательно мой первый письменный доклад, посетив по следам его не так давно в Глазго конференцию AMRA [Ассоциация разработчиков и производителей устройств и систем AMR (англ.)], внес нашу фирму в списки этой почтенной организации и вынес из материалов конференции еще только зарождавшиеся идеи и замыслы.

С глубоким изумлением, едва успевая нажимать вовремя нужные для демонстрации кнопки, я услышал, что наша система обеспечит практически неограниченную расстоянием непрерывную и безотказную связь по электрическим проводам с переходом из низковольтных в высоковольтные сети и обратно, снабдит конечных пользователей дисплеями, указывающими текущие тарифы на стоимость энергии и их изменение, в зависимости от даты и времени суток, включит в себя устройства предоплаты с помощью кредитных карточек. Естественно, она сможет обнаруживать любой вид незаконного пользования электрической энергией и немедленное отключение как потребителя — расхитителя, так и злостного неплательщика, а главное позволит практически отслеживать и отображать в режиме реального времени графики нагрузки и не только выявлять, но и сглаживать ее пики в масштабах отдельно взятой сети или целиком электрической компании.

Здесь в самую пору сказать также, что никогда ни до, ни после этого наша презентация не проводилась перед столь малочисленной аудиторией, состоявшей всего из двух человек — профессора имярек из института электротехники и энергетики (IEE), входящего в состав университета Сан-Пауло, а также сеньора доктора Исраэля Клаб’ина.

Профессор, среднего роста, плотный, в круглых очках с венчиком седых волос, внимательно прислушивался к описанию всех новшеств нашей гипотетической системы AMR, о которых с таким вдохновением рассказывал Шмуэль. Лишь изредка он вежливо останавливал докладчика коротким вопросом, свидетельствовавшем о его хорошем понимании предмета вплоть до конкретных технических деталей.

Доктор Клабин внешне являл собой довольно резкий контраст профессору — высокий, худощавый, с ястребиным носом, высоким изрытым морщинами лбом, с ниспадающей на белоснежный воротник рубашки апаш остатками былой черной шевелюры на затылке. Но главное, что приковывало к его лицу, был доброжелательный, но в то же время как бы изучающий тебя взгляд светящихся умом карих глаз. Таким предстал передо мной тогда Исраэль Клабин, о котором Хариф только и соизволил мне сказать по дороге из отеля: «Сейчас, ты встретишься с человеком, который был мэром Рио-де Жанейро». Он слушал молча, не перебивая, до тех пор, когда Хариф, заканчивая свое выступление, остановился на важности внедрения систем AMR для уменьшения дальнейшего безудержного роста строительства электростанций, производства электрической энергии и сохранения экологического баланса на планете.

— Вот здесь, пожалуйста, помедленнее и поподробнее. Вы знаете у нас тут в Бразилии целая семья, вернее династия, которая происходит от одного корня, — Клабин смотрел на меня и казалось именно мне адресованы были его слова, а может быть, так оно и было. Хариф почтительно замолк, но мне, уже достаточно хорошо изучившему его физиономию, было ясно, что он готовился заранее и хорошо знаком с Клабином. Что же касается профессора, то он взирал на своего, по-видимому патрона, с нескрываемым восхищением, а тот продолжал,-

— Когда-то мой двоюродный дед по имени Моисей Лафер вывел наш род, нет не из Египта, а из России и уходил он оттуда не от фараона, а от преследований императора Александра Третьего, и землю обетованную он нашел не в Ханаане, а здесь в Бразилии. С тех пор наша семья-братья, сестры, кузены, племянники — создали предприятия, которые занимаются добычей минералов, разведением скота, выращиванием кофе, производством бумаги, керамики и текстиля, мы отличились в искусстве, культуре, политике и благотворительности… Вы, конечно, сейчас думаете, а чего это он так расхвастался, можно подумать, что вся Бразилия обязана этому семейству. Если Вы так думаете, то глубоко ошибаетесь — все наоборот, это мы все обязаны Бразилии, мы все время берем у нее взаймы. Всё берем и все берем — братья, сестры, кузены, племянники и я в первую очередь.

Много лет назад, еще только начиная свой бизнес в этой благословенной стране, я дал себе слово что никогда и ни за что не принесу вреда ее природе — воздуху, океану, озерам и рекам, неповторимым горам, совершенно уникальному животному миру, а главное ее тропическим лесам-этим легким, снабжающим кислородом не только Бразилию, этому источнику пищи, энергии, да что там говорить — самой жизни для всего живого мира и для такой особи как человек. С тех пор я стараюсь сдержать это слово.

Вы знаете, сколько нужно сгубить лесов, для приготовления потребных всем лесоматериалов, древесной пульпы (целлюлозы) продаваемой отдельно, а также используемой для того, чтобы сделать хорошую бумагу или картон, а именно все это производят руководимые мной предприятия. Конечно, вы не знаете, а я обязан знать, поэтому уже сегодня мы посадили около 200 тысяч гектаров сосновых лесов. Наша бразильская сосна достигает зрелого возраста за 20 лет, а не за 40, как в Европе, так что мы с лихвой восстанавливаем все, что успеваем извести для нашего производства. Мало того мы вложили немало средств, для того чтобы превратить свыше 150 тысяч гектаров живого тропического леса в национальные заповедники, где обитают уникальные виды фауны и флоры, которые если они погибнут, нельзя воспроизвести и за тысячи лет.

Для моих младших, да и старших родичей я играю роль отца-исповедника и troubleshooter [здесь: уполномоченный по улаживанию конфликтов (англ)], так что волей-неволей они ко мне прислушиваются и независимо от рода своих занятий так же вкладывают деньги в дело самовосстановления и выживаемости природы и общества. Не исключаю, что за глаза они думают, что я немножко фанатик и у меня выработалась идея фикс. Если так, то они правы. Я фанатик во всем, что касается дарованной нам природой жизни на земле вообще и в Бразилии в частности.

Вот и сейчас я слушал Вас, доктор Хариф, и Вас, доктор Ноткин, и думал о том, что производя электрическую энергию, которую в больших количествах потребляют предприятия семейства Клабин и для измерения потребления которой вы придумали свои интеллектуальные счетчики, мы сжигаем необратимо минеральные природные ресурсы. Я не говорю об атомных электростанциях, мы в Бразилии не можем пойти на такой риск. Вот если бы Вы предложили проект, который бы позволил удовлетворить все потребности к примеру за счет энергии солнца и ветра, мы вложили бы деньги, не задумываясь. — Клабин сделал долгую паузу, а затем продолжил. — Однако и то, что вы рассказываете о возможностях замедления темпов роста строительства электростанций за счет управления нагрузкой и снижения ее пиковых значений, представляет для нас значительный интерес. Я не специалист в связанных с этим технических вопросах, но, думаю, профессор не откажет мне в просьбе проработать их тщательно с нашими электрическими компаниями и продолжить с вами рабочие контакты. А пока, господа, если вы не против, я приглашаю вас посетить мой бывший кабинет в мэрии Рио де Жанейро, который нынешнее руководство города любезно сохраняет в его первозданном виде для меня и моих гостей, и хочу рассказать вам немного об этом городе, — здесь профессор и Хариф дружно заулыбались и закивали, подтверждая каждый со своей стороны полное согласие с поручением и приглашением доктора Клабина, а я выразил свое полное непротивление, немедленно приступив к разборке и свертыванию демо.

Я не поручусь за стенографически точную передачу слов Исраэля Клабина в вышеприведенном описании нашей презентации, но уверен, что основное содержание, дух и идею его высказываний я передал без искажений. Не скрою, что я невольно поддался сильному впечатлению, которое производил этот человек и употреблю ныне модное слово — его харизме, хотя одновременно меня занимал вопрос, неужели несмотря на то, что по его утверждению он несведущ в технических вопросах, один лишь факт того, что он некогда был мэром Рио де Жанейро и принадлежит по-видимому к богатому семейству был достаточен, чтобы выбрать именно его в этой огромной стране для показа нашей системы, и для того, чтобы этот профессор относился к нему с таким видимым почтением.

Эти мысли не покидали меня и тогда, когда мы переступили порог кабинета в мэрии, который Клабин занимал в качестве главы города Рио-де Жанейро в 1979-1980 годах и которого на этом почетном посту за 13 истекших лет сменили по крайней мере 5 человек. Но не было никакого сомнения в том, что и сегодня эта светлая комната не меняла своего хозяина. Слева от входа на стене висели добрых два десятка фотографий — молодой Исраэль Клабин с Бен-Гурионом, он же немного постарше с улыбающимися Джоном Кеннеди и очаровательной Жаклин, он же с чем-то его напоминающим Жаком Шираком. Испытывая неловкость я не сумел, как мне ни хотелось, остановиться и рассмотреть эту интереснейшую галерею и вынужден был опуститься на предложенное кресло рядом с Харифом, спиной к фотографиям и лицом к хозяину кабинета.

Он говорил о Рио да Жанейро с той же искренней любовью, как недавно о Бразилии, об уникальности его географического местоположения на границе океана и гор, о том, что несколько веков он был столицей Бразилии, а несколько лет даже столицей объединенного королевства Португалия, о том, что на португальском он неофициально именуется Чудесным Городом, о его достопримечательностях, о том что Юрий (то бишь я), впервые посещающий Бразилию и Рио, должен успеть увидеть, хотя бы немногое из этого, о том, что мы должны быть осторожны (тут я вспомнил наставления Дери) и если мы видели фильм «Генералы песчаных карьеров», то многое из показанного там, актуально и сегодня, о больших проблемах этого большого города, с которыми он хорошо ознакомился за короткий срок пребывания на посту мэра, но ни одну из которых увы не успел как следует разрешить.

— Я рассказывал вам о своем двоюродном деде, который привел наш род в Бразилию, а вот его отец, мой прадед, по семейной легенде тоже побывал мэром, правда там это называлось староста (он произнес это по-русски) в маленьком селении Российской империи под названием Зельва. Рассказывают, что он был большим знатоком Талмуда. Конечно, мне не сравниться с ним в учености, но и я, когда сидел в этом кабинете, да и теперь частенько прибегаю к этому источнику мудрости, особенно, когда бываю в сложных ситуациях, правда мне он, к сожалению, доступен только на английском, — Клабин положил руку на стопку томов в белых суперобложках и встал, — вот и сейчас, мне предстоит встреча с одним очень сложным человеком. Вы уж простите меня великодушно, но мы с ним договорились попытаться решить наши проблемы, сидя в этом кабинете и он должно быть уже на подходе. Не сомневаюсь, что мы с вами еще встретимся.

Мы сердечно распрощались. Не знаю как Харифу, но мне не довелось больше встретиться с Исраэлем Клабином, человеком, посвятившим большую часть своей жизни проблеме устойчивого развития на Земле.

Вернувшись в Израиль, я стал собирать о нем все доступные мне материалы, большая часть из которых вошла в эту книгу. Он один из очень немногих, кто фигурирует в ней под своим именем. Не без сожаления я опускаю большую часть этих материалов в публикуемых здесь отрывках.

В октябре 2009 года он возглавлял секцию по тематике « Насколько экологический кризис угрожает нашему завтра» на Президентской конференции Ш.Переса в Израиле.

Конференция, проходившая под общим лозунгом «Глядя в завтра», собрала немало известных имен и явилась очередной попыткой устроить взаимодействие между наукой, политикой, технологией, религией, экономикой, культурой, философией и обществом.

Выступавший на секции И.Клабина англичанин Роберт Т.Ватсон — крупнейший специалист в области изменений климата и экологии, занимающий в частности пост Главного Ученого и Старшего Советника по устойчивому развитию при Всемирном банке, обратился к переполненной аудитории со следующим вопросом: «Есть ли здесь люди, желающие спасти планету?» Когда в ответ ему поднялось множество рук, ученый продолжил:

«Вы можете спокойно покинуть аудиторию. Планета не нуждается в вас. Она выживала миллиарды лет без нас, переживет и нас. Нашей проблемой является не спасение планеты, а спасение нашего собственного биологического вида… Один из немногих выживших при гибели Титаника, вспоминал впоследствии, что, несмотря на то, что сама катастрофа развивалась в течение нескольких часов, лишь за пять минут до конца люди осознали неизбежность гибели. Какой еще серьезный «шлепок» от планеты мы должны получить, чтобы до нас дошло, что время наше на ней весьма коротко… Мы печемся о курсе доллара, который по сути не более чем видимость. Не кажется ли вам парадоксом, что ископаемые виды топлива — нефть, уголь, ограниченные, совершенно неравномерно распределенные, грязные, опасные для здоровья — дешевы, а солнечная энергия –неисчерпаемая, куда более равномерно распределенная, чистая и безопасная — дорога? Все, что плохо для нас — дешево, все, что хорошо для нас — дорого! Задумайтесь, мы всего лишь один из видов биологической жизни, если мы не сумеем изменить ситуацию, мы просто будем вышвырнуты, и планета от этого вовсе не пострадает. Мы должны изменить парадигму — не спасение некой утопической Земли, а спасение нас самих, наших потомков и тех живых созданий, которые делят с нами эту планету. Да «Титаник» тонет, но это наша работа построить спасательные лодки и надеть на людей спасательные жилеты…»

Нобелевский лауреат по экономике, видный израильско-американский ученый в области теории игр Роберт Джон (Исраэль) Ауман, сменивший Р.Ватсона заявил в частности, что среди изобилия угроз существованию Израиля экологический кризис следует сразу же за конфликтом с арабами. Как специалист в теории игр, он утверждал, что человек не реагирует на угрозы всему миру и чтобы заставить его, изменить собственное поведение, необходим непосредственно затрагивающий его лично стимул. Его необходимо найти, даже если это придется сделать силой.

После возвращения в отель Хариф неожиданно пригласил меня в бар. Он заказал Смирновскую со льдом и мы уселись на высоких стульях у стойки.

— Cheers! За успех нашего предприятия, — произнес он, и мы чокнулись нашими толстыми пузатыми стаканами.

— Скажи, Шмулик, — я не почувствовал вкуса ледяной Смирновской, но все же нештатная ситуация придала мне смелости и позволила задать вопрос, давно вертевшийся у меня на языке, — вот я слушал тебя утром и удивлялся… ты сам-то веришь в то, что с такой уверенностью рассказывал сегодня на презентации о нашей системе.

Хариф поболтал соломинкой лед в стакане, снял очки, прищурился и несколько секунд рассматривал меня в упор:

— Ты знаешь, Юрий, вот я смотрю на тебя — ты ведь старше меня, но иногда мне кажется, что ты совсем младенец. Ты что действительно не понимаешь, что самое главное — это продать наш продукт?

— А потом? — спросил я, стараясь смотреть ему в глаза с неподдельной заинтересованностью.

— А потом… — Шмуэль допил свою порцию, поставил стакан на стойку и водрузил очки на место, — А потом я покажу тебе, как делать проекты… Но не сегодня. Сегодня я могу показать тебе шоу. Если, ты конечно хочешь?

— Конечно, хочу, — немедленно согласился я, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь.

— Но перед шоу надо поужинать. Хочешь еще выпить? — небрежно продолжил Хариф.

— Спасибо. Пока довольно, — ответил я, стараясь также выдержать небрежный тон.

— Тогда через полчаса встречаемся у выхода из отеля. Захвати с собой одиннадцать долларов. Без сдачи.

Я кивнул и твердо решил, по возможности не задавать вопросов, хотя и не мог взять в толк, почему с нашей вечерней программой, объявленной только что вице-президентом, связана такая точная сумма.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

  1. Ю.А!
    Продолжаю читать Ваши воспоминания с неослабевающим интересом. Качественная работа. Мне кажется, что, если бы Вы снабдили эти записки иллюстрациями, они бы выиграли, но это мое субъективное мнение и дело вкуса. Советую рассмотреть такой вариант, если надумаете оформить эти мемуары в виде книги.
    Благодарю Вас.
    М.Ф.

  2. Очень живо и выразительно изложено. Вы, Юрий, прекрасный рассказчик!

  3. Буду ждать продолжения. Искренне признателен автору за такой захватывающий рассказ.

  4. Спасибо, Юрий! Вместо рассказа о счетчике электроэнергии, Вы открываете нам «глобальное зрение». Спасибо!

Добавить комментарий для Марк Фукс Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.