Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

Loading

Трон из сандалового дерева, покрытого позолотой стоял в центре зала на двухметровом мраморном постаменте. Кругом повсюду обитали драконы — на шести толстых столбах вокруг трона, на росписи потолка, на резной спинке трона. А рядом с троном по бокам стояли два бронзовых журавля…

Хай-тек

Отрывки из книги

Юрий Ноткин

Продолжение. Начало

Джозеф сердится

Я уже слышал ранее от Руби, что в столице Китая есть два главных символа — утка по-пекински и площадь Тяньанмэнь, поэтому когда после презентации Элен снова взяла нас под свое милое покровительство и пригласила пообедать в ресторан, я сразу подумал, что нам предстоит первая из двух ответственных встреч и не ошибся.

У входа в ресторан стояли два рослых охранника в униформах, напоминавшие бойцов народно-освободительной армии Китая. Элен пояснила, что их присутствие у врат ресторана объясняется не столько реальной опасностью вторжения неприятеля, сколько стремлением нынешних руководителей КНР предоставить по возможности какую ни на есть работу всем дееспособным жителям Поднебесной. Я сразу же вспомнил четырех уборщиц в аэропорту, протиравших колонну.

Благополучно миновав охрану, мы вместе с нашим молодым водителем вошли в зал, и тотчас же к нам устремилась девушка в белоснежной блузке и красной юбке. Проводив нас к свободному столу, она откланялась и удалилась, а на смену ей появилась чрезвычайно похожая на нее другая и по знаку Элен с поклоном протянула ей меню.

Проглядывая потрясающе красивые столбики иероглифов, наша славная опекунша попутно поясняла, что вообще-то существует около четырехсот способов приготовления жареных уток, различающихся не только финальной процедурой предания их огню в специальной печи, но и процессами разведения, выгуливания и главное откармливания, длящимися вместе более двух месяцев.

Нам крупно повезло, что она не заставила нас выбирать, а предложила сама вариант, который по ее словам был использован на обеде, данном Чжоу Эньлаем в честь Генри Киссинджера при их первой знаменитой встрече в Доме Народных Собраний на площади Тяньаньмэнь. Элен посетовала, что не знает существует ли английский перевод упомянутого способа, но Руби поспешил заявить, что мы полностью одобряем ее выбор.

Пока мы так мирно беседовали, стол наш заполнялся маленькими блюдечками, тарелочками и бутылочками со специями, овощами и соусами, за которыми последовало блюдо с восхитительными блинчиками, фаршированными разными видами мяса. Всезнающий Руби заявил, что это так называемые весенние блинчики, которые положено есть руками и тут же приступил к делу, щедро умастив первый блинчик разнообразными специями. Водитель также не терял времени даром. Я увидел одобрительный кивок Элен, также отщипнувшей небольшой кусочек, и смело последовал примеру начальника.

Отдавая дань замечательным закускам, я почти забыл о главной цели нашего прихода, когда из глубины зала появилась и направилась в нашу сторону торжественная процессия. Более всего она походила на хирургическую бригаду, прибывшую для проведения плановой операции.

Впереди двигался шеф — высокий человек в белом колпаке, с белой марлевой повязкой, закрывавшей нижнюю часть лица, с хирургическими перчатками на руках, в широких белых брюках и свободной, не стеснявшей движений белой куртке с короткими рукавами. По бокам, также в белом, шествовали два ассистента. Первый держал продолговатую коробку из нержавеющей стали, видимо с инструментами. Второй бережно нес на вытянутых руках стеклянный круглый сосуд с крышкой, похожий на используемую в медицине коробку для хранения стерильных тампонов. В ней, лоснясь коричневатой корочкой и, казалось, излучая золотистое свечение, возлежала тушка пекинской утки.

Группа остановилась неподалеку от нас у операционного стола. Ассистенты поставили на стол свои коробки и, открыв крышки, удалились. Шеф, достав длинный и узкий, как скальпель, нож, приступил к операции, совершая быстрые, будто скользящие движения и останавливаясь иногда, чтобы пользуясь ложечкой с такой же длинной, как нож, ручкой, зачерпывать из разных маленьких емкостей и поливать отсеченные части.

Когда все было кончено и на стол нам принялись подавать сразу обе девушки — и встречавшая и принимавшая заказ, я обратил внимание на то, что они вовсе не похожи друг на друга. Каждому из нас достались по две тарелки, на одной лежали ломтики шкурки политые чесночным соусом и украшенные зеленым луком и другими овощами, на другой — завернутые в листья на манер голубцов ломтики нежного мяса. А еще, уходя, девушки положили около каждого из нас…по две палочки в салфетках.

Наступил момент, которого я так боялся— никакие снисходительно-доброжелательные попытки Руби и китайских друзей наглядно и медленно продемонстрировать, как удерживать их в одной руке, а главное, ловко зажимая тонкими кончиками кусочки пищи, отправлять их в рот, не помогали. Палочки упрямо то торчали из моей скрюченной ладони в разные стороны, то перекрещивались между собой.

Наконец, Элен, положив конец моим мучениям, сделала знак невидимой, но все видевшей девушке и та принесла и подала мне в салфетке вилку. С вымученной улыбкой я пытался выдавить какую-то остроумную реплику и принять непринужденный вид, но внутри чувствовал себя так, будто посреди важной презентации у меня отказал концентратор.

Тактичный Руби стал рассказывать какую-то длинную и по-видимому смешную морскую историю, не забывая то и дело ловко отправлять в рот кусочки шкурки, мяса и приправ, но я плохо понимал его рассказ и почти не чувствовал вкуса утки, в которую единственный из сидевших в зале уныло тыкал вилкой.

Удрученное настроение долго не покидало меня даже в машине и отвлечься от него мне удалось, лишь когда мы подъехали к площади Тяньаньмэнь. Эту громадину, раз в двадцать превышающую Красную площадь в Москве, невозможно охватить взглядом. Ее ось симметрии строжайшим образом совпадает с направлением магнитной стрелки изобретенного в этой стране компаса, а ее название переводится как площадь Небесного Спокойствия.

Элен отпустила машину с водителем, дав ему указания, где забрать нас через два часа, и мы втроём зашли на площадь через ворота с южной стороны. Почти сразу по ходу нашего движения нашим глазам предстало величественное здание с колоннами, с двухъярусной крышей в стиле пагоды и скульптурными группами по бокам. Четыре высоких ели, два бойца, застывших в почетном карауле. Ну, конечно, это…

— Это мавзолей Мао Цзедуна, -произнесла Элен.

Многосотметровая очередь, хвост которой извивался далеко от входа, а нос упорядоченно вписывался в выделенную ограждениями финишную дорожку, надежно предохранила нас даже от мысли о свидании с Мао.

-Около миллиона человек из разных провинций Китая участвовали в сооружении мавзолея, — продолжала Элен, — со всех концов страны прибывали в Бейджинг материалы для строительства и отделки— гранитные и фарфоровые плиты из…, молочный и аметистовый кварц из … ( я не пытался, да и не смог бы не только запомнить, но и повторить вслед за Элен названия перечисляемых ею провинций), разноцветные камни, семена растений, бревна из корабельных сосен, вечнозеленые ели, даже скальные породы с горы Эверест, даже вода и песок из Тайваньского пролива, ведь раньше или позже Тайвань будет присоединен к Китаю.

Совсем некстати у меня в голове возникли какие то обрывки из купринской «Суламифи»: « … в четвертый год своего царствования предпринял царь сооружение великого храма… и постройку дворца…кедровые бревна… кипарисные и оливковые доски…слоновая кость… золотые гвозди…», а Элен тем временем рассказывала:

— Но самое большое чудо находится внутри-это хрустальный гроб, где покоятся забальзамированные останки Мао Цзедуна.

— Поговаривают, что это восковая фигура, как в музее мадам Тюссо,— прошептал на иврите мне на ухо Руби.

— Более двадцати образцов из разных видов горного хрусталя были представлены на конкурс. В отобранном образце огромные хрустальные платы были обработаны и подогнаны с десятимикронной точностью. Изделие было тщательно оттестировано на влияние температуры и вибрации и рассчитано на устойчивость к землетрясению амплитудой 8 баллов по шкале Рихтера. Свет от искусно спрятанных ксеноновых ламп выводился и рассеивался внутри абсолютно равномерно с помощью оптико-волоконной системы. Его телесный оттенок должен был придать абсолютную естественность и живость чертам лица «великого кормчего».

— Вот это хай-тек! — воскликнул я, и Руби согласно кивнул.

Элен искренне сокрушалась краткостью нашего визита и уверяла, что для самого поверхностного знакомства с окружающими нас историческими местами и памятниками необходим по крайней мере месяц.

Бывалый Руби возразил, что месяц нужен для одного лишь Запретного Города, а я сокрушался вместе с Элен и старательно заталкивал внутрь готовый выскочить наружу вопрос о нашумевших в мире событиях на площади Тяньаньмэнь. Не задавал я его, потому что не хотел походить на грузина из популярного в семидесятых годах, но давно уже состарившегося анекдота — Приехал грузин в Москву цветы продавать, вышел вечером на Красную площадь погулять и первого же встречного спрашивает: «Слушай, кацо, ты местный?» Тот отвечает: «Местный». А грузин снова спрашивает: «Слышал я, у вас тут в семнадцатом году какая-то заварушка была, не скажешь, чем она кончилась?»

Так или иначе, но наша маленькая экспедиция продолжала неуклонно продвигаться строго на север к воротам Небесного Спокойствия, ведущим в Запретный Город, а Элен добросовестно исполняла роль опытного гида:

«Посмотрите налево, это самое высокое здание на площади — Дом Народных Собраний, здесь заседает парламент Китая. В главном зале собираются до десяти тысяч народных представителей. Здесь в Зале Приемов побывали многие и многие мировые лидеры от Ричарда Никсона до Михаила Горбачева.

Посмотрите направо, там в почти таком же по высоте здании находится музей истории Китая, великой истории, которая начинается почти два миллиона лет тому назад с найденных останков первобытного китайского человека –синантропа, продолжается в Поднебесной империи до конца династии Цин, кое— что из этого мы увидим в Запретном Городе, а затем проходит через Великую Революцию и длится до наших дней.

Мы остановились у высокого флагштока. Перед нами отделенные оживленной улицей предстали стена Запретного Города, ворота Небесного Спокойствия, а за ними крыши башни-пагоды, похожей на мавзолей. На стене висел огромный портрет Мао, а по бокам красовались белые иероглифы лозунгов на красном поле.

— Каждое утро,— начала торжественно Элен, — перед самым восходом солнца на этой улице замирает движение, раздаются звуки гимна и из ворот Тяньаньмэнь выходит почетный военный караул с флагом КНР. Начинается ежедневная церемония подъема флага. Первого числа каждого нового месяца вслед за почетным караулом движется военный оркестр. Восходит солнце, поднимается ввысь флаг и начинается новый день Китая. Первый раз этот флаг поднял сам Мао Цзедун почти сорок пять лет тому назад. Вечером флаг спускают вместе с заходом солнца.

Мы двинулись по пешеходному переходу к Запретному Городу и я успел подумать, что в Китае по-видимому многое изменилось со дня моего знакомства с Лю Цанем, нигде не увидишь знаменитого синего френча, в городе нам ни разу не попался ни один портрет Мао, но здесь на площади Тяньаньмэнь, как на военном корабле, свято чтут традиции. Ушли в прошлое культурная революция, большие скачки, давно упокоился в своем хрустальном гробу наломавший немало дров и костей Мао, но здесь по-прежнему висит портрет «великого кормчего» и, как у Букингемского дворца, проходят марши почетного караула. Наверное, это нужно, чтобы сохранить дух и единство огромной нации.

У ворот нас встретили свирепые бронзовые львы, оскалившие зубастые пасти и выпустившие огромные когти. Мы сфотографировались с Руби и Элен по очереди на их фоне и вошли в центр Вселенной. Так по крайней мере утверждали древние строители, воздвигшие Пурпурный запретный Город прямо под Полярной Звездой, именовавшейся в китайской астрологии Пурпурной и расположенной, как утверждалось, на оси, вокруг которой вращался небосвод. Отсюда пурпурный или лиловый цвет распространился по всему миру как символ благородства и знатности и добрался до Европы, воплотившись в королевских плащах и мантиях кардиналов.

В течение пятисот лет здесь сменились двадцать четыре китайских императора династий Мин и Цин, вход в обиталище которых через любые из пяти ворот был запрещен посторонним под страхом длительной и мучительной смертной казни. Стены города восьмиметровой высоты и почти такой же толщины были засыпаны внутри осколками излившейся когда-то магмы, а снаружи обложены специально обожженными кирпичами в три ряда с каждой стороны.

Внутри окруженной этими стенами территории, равной еще одной площади Тяньаньмэнь, протекал прямоугольный по форме канал — Золотая река с пятью мраморными мостами, являющаяся согласно древнейшей теории фэн-шуй, источником энергии. Канал окружал главные дворцы и павильоны, обращенные дверями и окнами на теплый юг. Когда-то то они служили жилищем императору, императрице, многочисленным наложницам и евнухам, и прочей дворцовой челяди. Теперь они стали хранилищами почти двух миллионов экспонатов Национального Императорского музея.

Я смотрел на многоярусные крыши с загнутыми краями, покрытые черепицей, и понимал, что именно здесь, а не на проспектах и бульварах Пекина передо мной предстала подлинная китайская архитектура такая же древняя, как и сама китайская цивилизация, распространившаяся отсюда и в Японию, и в Корею. Все вокруг было выстроено из дерева и мрамора. Ни одна труба не оскверняла крыши, все дымоходы были спрятаны под землей, а специальные печи и жаровни топили древесным углем, не дававшим дыма.

Невозможно было и подумать, чтобы обойти хотя бы малую часть помещений этого музея, ибо число их, по словам Элен, было лишь чуть поменьше, чем во дворце самого Небесного Императора. Нечего было и мечтать о том, чтобы хотя бы бегло взглянуть на сколь-нибудь существенную часть произведений искусств-живописи, скульптуры, изделий из золота и серебра, бронзы, нефрита, фарфора, керамики, коллекций предметов культа, часов, артефактов из быта императорских семейств и т.д и т.п.

И это притом, что в тридцатые годы прошлого века не все удалось сохранить во время японского вторжения, а в 1947 году достаточно значительная часть экспонатов была вывезена по указанию Чан Кайши на Тайвань и теперь выставлена в Национальном музее островного Китая.

И все же, то теряясь в толпе, то с облегчением находя друг друга, то приставая к какой-нибудь экскурсии с англоязычным гидом, мы заглянули во Дворцы Земного Спокойствия, Небесной Чистоты, Длящегося Счастья, мы забежали в Сад Сочувствия и Покоя, побывали в самом высоком здании, где находится Зал Высшей Гармонии и увидели там императорский трон. На площадке перед входом в зал стояла бронзовая черепаха с такими же страшными зубами и когтями, как у ранее встречавших нас бронзовых львов.

Трон из сандалового дерева, покрытого позолотой стоял в центре зала на двухметровом мраморном постаменте. Кругом повсюду обитали драконы — на шести толстых столбах вокруг трона, на росписи потолка, на резной спинке трона. А рядом с троном по бокам стояли два бронзовых журавля. Журавли символизировали долгую жизнь, драконы как никто другой обеспечивали защиту от злых духов и отрицательной энергии, а черепаха у входа соединяла в одном теле секреты земли и неба и также способствовала долголетию.

Еще увязались мы за экскурсией, направлявшейся в переулок Красных Фонарей, где когда-то располагались покои императрицы, жен и наложниц. Бронзовые фонари, обтянутые красным шелком были съемными. Евнухи заправляли их маслом и зажигали, когда темнело. Фонарь горел всю ночь. Отсутствие фонаря у входа говорило о том, что богдыхан сегодня соизволил войти в покои, проживавшей здесь жены или наложницы. Если и когда это происходило, евнух оповещал остальных женщин, что они могут отправляться ко сну.

Когда мы покинули этот фантастический город и вышли из ворот к ожидавшей нас машине, флаг уже был спущен, площадь Тяньаньмэнь опустела, улица примыкавшая к городской стене блестела в свете фар и электрических фонарей. У входа в наш отель мы простились до завтра с утомленной, но все так же мило улыбавшейся Элен и водителем. Руби заказал у стойки в баре пиво с сэндвичами. Легко управившись с этим нехитрым ужином, мы поднялись на свой двадцатый этаж и разошлись, пожелав друг другу доброй ночи.

Спал я прекрасно, ни львы, ни драконы меня не тревожили, а, когда на следующее утро спустился к завтраку, мне показалось, что Руби, против обыкновения, как-то по особому суховат и неразговорчив. Я молча размышлял о том, что могло произойти за ночь. Заговорил он только за второй чашкой кофе,

— Вчера не успел я войти в номер, раздался звонок — звонил Джозеф, как выяснилось в третий раз, не спится старому. Сначала он долго брюзжал на тему, что посылал нас сюда совсем не развлекаться. Потом выяснилось, что накануне, когда он уже был в постели, но к счастью еще не мог заснуть, потому что эти дурацкие снотворные стоят уйму денег, но от них мало толку, ему позвонила миссис Чанг…

Пользуясь паузой, я пытался вычислить в уме разницу во времени, а Руби продолжил:

— Чёртова баба, нам ни слова, а сама помчалась ему звонить, едва мы вышли за порог. Короче, она ему с помощью своего Чжао прожужжала все уши про эту всекитайскую выставку счетчиков и сказала, что если СOMMET хочет серьезно заниматься бизнесом в Китае, то мы просто обязаны сделать совместный стенд с ее институтом и представить нашу новую технологию тысячам и тысячам производителей и потенциальных потребителей, которые посетят выставку.

Предчувствуя недоброе, я молча ждал продолжения:

— Ну я ему толкую про контракт с Мексикой, про Всемирный Торговый Центр, а он мне заявляет, что если мы со Шмуликом будем продолжать морочить ему голову и упустим Китай, то он прикроет всю нашу лавочку.

— Ну а дальше? — не выдержал я.

— А дальше я извинился и сказал, что перезвоню ему, потому что, если мы не прервемся на пять минут, то у меня лопнет все в животе. Повесил трубку и позвонил Шмулику. К счастью он был на месте, у себя в кабинете…

Я молчал и снова тщетно пытался вычислять разницу во времени.

— Шмулик сказал, что хотя Джозеф ничего не понимает в технике, но спорить с ним бесполезно. Поэтому я, как и намечено, завтра возвращаюсь домой и сразу же вылетаю в Мексику с кем-нибудь из твоих. Наверно с Олегом?— он сделал ударение на первом слоге, а я так же молча кивнул.

— А ты останешься здесь еще на десять дней, подготовите стенд вместе с сотрудниками мадам и поработаешь стендистом на выставке.

Увидев мою слегка вытянувшуюся физиономию, он похлопал меня по плечу и добавил, — Не бойся и не горюй, все будет в порядке. У тебя уже есть немалый опыт, и Джозеф по сути прав — нельзя упускать такую возможность. Я сразу, как приедем сейчас в институт, займусь переоформлением твоих билетов. Для житья мы найдем тебе что-нибудь попроще и поближе к выставке. Зато у тебя будет время посмотреть поближе Пекин, попробовать настоящую китайскую кухню и заодно освоить палочки!

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

  1. Уважаемый Юрий Ноткин, с большим интересом читаю Вашу повесть. Должен сказать, что Ваши учителя внушили Вам очень полезную традицию — перед тем, как взяться за какую-то проблему, надо внимательно просмотреть литературу по теме. Казалось бы, простое правило, самим соблй разумеющееся, но оно приходит в голову далеко не всем, а только людям с аналитическим умом. Жду завершения Вашей публикации, и спасибо Евгению Берковичу, что он публикует подобные вещи.

  2. Ефим Левертов

    Почему же господин Архивариус написал мне, что это не проза, не роман. «Не проза» — согласен, но, думаю, здесь-то и начинается настоящий роман.
    __________________________
    Я тоже так думаю. Есть интрига, сюжет очень динамичный. А какие характеры, как выписаны — ни с кем не спутаешь. К языку, стилю, вообще, нет претензий. Ну, не укладывается это произведение в прокрустово ложе отдельных номинаций. Может, это особый жанр?

  3. «— А ты останешься здесь еще на десять дней, подготовите стенд вместе с сотрудниками мадам…»
    ———————————————————————————————-
    Почему же господин Архивариус написал мне, что это не проза, не роман. «Не проза» — согласен, но, думаю, здесь-то и начинается настоящий роман.

Добавить комментарий для Инна Беленькая Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.