[Дебют] Валерий Бохов: Миниатюры

Loading

Затем дети группами отправятся на прогулку. Прогулка в их небольшом дворике заключается в играх в песочнице или в стоянии возле бетонных столбцов забора, чтобы увидеть проносящуюся мимо электричку. Электропоезд с шумом и грохотом вырывается из-под моста и несётся к настоящей, взрослой жизни.

Миниатюры

Валерий Бохов

Бархан

У меня несколько верблюдов.

Да и как иначе перевозить грузы через пустынную местность, где бензином и не пахнет?

Вот и держу десяток зверушек. Все — бактрианы. У каждого имя. Шейх, Красавец, Самолёт, Стрела, Газель, Талисман, Вулкан, Молния, Ультиматум. У самок — отдельное стадо. Их я не считаю. Они возле дома всегда толпой бродят. Последнее моё приобретение бактрианов — Бархан. Вообще-то в паспорте его написано двойное имя «Бактриан — трёхлетка Бай-Хан». Но в разговоре, понятное дело, чёрточка не произносится, слитно всё получается. «Байхан», «Байхан». Потом легко как-то перескочили на «Бархан». Дети первыми так стали его звать. И повелось «Бархан» да «Бархан». Да и сам верблюд привык, стал отзываться. Крикнешь «Бархан» — он тут же несётся к тебе.

За что люблю его? Это заметно? Да, люблю! Да, за всё.

Посмотрите на его профиль. Вон над дувалом возвышается. Что скажете?

Ну, губа нижняя, конечно, выпирает. Дальше носа, дальше всего…. О такой говорят: «Губа — не дура!» Возможно, не спорю. Но главное, взгляните — гордость! В той же губе столько гордости! Гордость в посадке головы, в его взгляде. Гордость видна! И ещё, я бы отметил, благородство.

Он не толкается в зарослях колючки и саксаула. Как все верблюды делают? Кусаются, сшибаются, отжимают друг друга… Ворчат, ревут, бормочат угрозы… Этот же — нет. Бархан ни за что в общий скоп не полезет!

Ох, а ведь скоро занесёт песком эти заросли, как и весь наш кишлак. Что делать? Другие места придётся искать!

Взгляните, всегда увидите, вот верблюдиц-мамок все трёхлетки сосут. Пьют сладенькое молочко. Этот же — в стороне.

За самок с одногодками не сражается! Хотя он здоровее всех в моём стаде, да и в других тоже. Боится, думаете? Нет! Благородство приподнимает его над средним верблюдом.

На водопое он тоже не теряет достоинство.

Обычно трёхлетки, когда зубы чешутся, деревянные ворота грызут. Арбузами и дынями незрелыми могут хрустеть. Нет, не хрустит Бархан. И не мочалит ворота.

Он не раб поведения толпы. Иногда, правда, исчезает он по ночам. На часок-другой. Говорят, видели его выходящим со двора аккумуляторной подстанции. Но что там может привлекать его? Вода там обычная. Арык-отводочка от основного канала. Травы и мелких растений нет. Четыре тополя? До листвы их ему не дотянутся. А видели вы эти пирамидальные творения во время дневного марева? Угадываешь загадочные серебристые блики и думаешь, мираж видно… Ни за что не скажешь, что растут эти тополя среди пыли и металлического хлама…

Пробовал я ради забавы с Барханом в скачках участвовать. Так вот всех записных фаворитов он опередил на три корпуса. После забега Бархан не сипел, не хрипел. Даже малейшего сбоя дыхания у него не чувствовалось.

Любимому зверю я всегда сладенькое даю. Вот и Бархану я алмаатинский апорт протянул. Аромат яблока он, конечно, учуял. Втягивал воздух в себя и глаза от наслаждения закатывал. Но есть — не ел. Даже рот не открывал!

А вот только что мы всем караваном сложный переход сделали. Бархан с нами. Да, что там с нами — он вдвое больший груз тащил. Я ведь по глазам сужу: глаз весёлый — нагружай; глаз тусклый и грустный — хватит, предел. Прошли и смотрю на Бархана — горбы не висят. Как весил семьсот килограмм, так без малейших потерь в весе и вернулся.

Да, и что ему будет? Что с ним может случиться? Ведь Бархан, в паспорте кстати об этом — ни звука, последняя, как мне только что сказали, модель роботостроения.

В детском саду

Уже третью ночь мальчик ночевал не дома, а в детском саду. И это не в первый раз. Его уже оставляли совсем недавно в саду. Конечно, с ним советуются, его спрашивают. А он что? Он не возражает, он соглашается. Он же всё видит и всё понимает. Понимает, что им трудно. С ним обо всём не говорят. Да и не надо всё обговаривать. Ясно, что им сейчас сложно. За малышкой сейчас нужен уход. Стирка, кормёжка, сцеживание молока… Взрослым не хватает времени…

А каким он будет взрослым? Он тоже своего малыша будет оставлять на ночь в саду? Одного в огромной палате? Конечно, это не страшно. Чего тут боятся? Спальная палата та же, что и днём. Та же кроватка. Нет, не страшно. Совсем не страшно. Только одиноко немного. И сиротливо.

Он знал, что за окном всю ночь будут ездить машины. Не было ночи, чтобы они не ездили. Сначала будет слышен шум моторов. Он будет нарастать. А потом будут блики. На дальней стене палаты всю ночь парами будут скользить отражения фар автомобилей. Они появляются всегда в одной точке над дверью, потом свет их разбухает, разрастается на стене, а затем резко ныряет вниз и вбок…

Он представил себе завтрашнее утро. Его разбудит нянечка. Он умоется и сам почистит зубы. У него для этого есть коробочка зубного порошка.

Он раньше всех сядет за обеденный стол. Играть в машинки одному не захочется. И поэтому он будет сидеть за столом и смотреть, как приводят детей, раздевают, пальтишки их вешают в шкафчики, и как ещё сонные дети появляются из прихожей и молча рассаживаются за столами в ожидании завтрака.

После завтрака они поиграют, а, может быть, вместе разучат какую-нибудь песню…

Затем дети группами отправятся на прогулку. Прогулка в их небольшом дворике заключается в играх в песочнице или в стоянии возле бетонных столбцов забора, чтобы увидеть проносящуюся мимо электричку. Электропоезд с шумом и грохотом вырывается из-под моста и несётся к настоящей, взрослой жизни. Да иной раз электричка, проносясь, разрывает воздух своей пронзительной сиреной. Это страшно и некоторые ребята, и особенно девочки закрывают от страха глаза, а руками зажимают уши. Затем гудок электрички замирает, шум колёс затихает вдали, и вибрация забора гасится…И все успокаиваются, облегчённо вздыхают… до появления следующего страшного электрического исполина.

Но это всё будет днём. Это будет завтра. А пока глаза тяжелеют, голова давно уже не отрывается от подушки и даже надоедает следить за отражениями огней автомашин.

На краю

Раньше радовало всё — и солнце, и дожди…

Радовали мальчишки, пробегающие по дождевым лужам и поднимающие фонтаны брызг.

Радовали собаки, делающие вид, что пытаются схватить бегущих мальчишек за пятки.

Вроде кругом всё тоже и всё такое же, а уже не радует…Нечему радоваться. Больно долго всё тянется… Надоело…

И всё стало тяжело. Да ещё всё болит.

Помню себя с ранних дней. Воспитывала мать. Когда надо подталкивала, поддевала, поддерживала…Учила всему.

Позже, помню, не стало её.

Потом один человек заслонил её, да и весь мир заcлонить хотел. А был он злой. Очень злой. Из-за него невзлюбил я людей. Свом багром он тыкал, прямо рвал мою шкуру. До конца не прорвал. А вот детство моё порвал. Заставлял день и ночь работать. Деревья таскать. Не спать. Вместо еды гнилью кормил. И лупил… И хлестал… Из-за злобы своей…

Однажды были мы с ним на охоте. И напал на нас тигр. Зверь погонщика этого убил. Мне ухо разорвал. И метку на боку на всю жизнь оставил — глубокий шрам. Болит, когда сезон дождей подходит.

А сейчас у меня ещё и внутри всё болит. Стоит только травы поесть и боль всё нутро разрывает. Так болит порою, что уходить я стал в джунгли. Поброжу, наломаю деревьев, успокоится боль, возвращаюсь. А вообще-то боли и болезни редко отпускают…

В ловчую яму я как-то на прогулке угодил. Предназначена она была для диких слонов. Несколько дней в ней пробыл. Думал, не выберусь. Но люди нашли меня, раскопали яму и пологий спуск получился. Лианами помогли мне, вытащили. С тех пор я понял, что люди не враги мне. Стал оберегать их от тигров. От крокодилов, от бегемотов…Мы ведь много времени в воде проводим…Всё время начеку надо быть. Много боевых схваток у меня было…

Вот после многих битв с дикими хищниками и с моими сородичами я получил свои шрамы, изъеденные копыта, выбитый глаз, сломанные и расщеплённые бивни, разорванное ухо…

Утратил я способность если не доминирующего самца, то особи среднего уровня — громко трубить: если пытаюсь реветь, то один сип из меня вырывается…

Хотя внешне я крупнее всех из встречающихся мне слонов, на деле же — из самых слабых. Я давно освобождён от работ. Брёвна я давно не могу таскать. Какое там «брёвна», хобот с водой поднять — и то усилия нужны. На охоту меня перестали брать. Единственное на что, считают, я годен — это стоять в праздничной попоне в ряду воинственных сингхов, обвешанных блестящим оружием. Да и то на солнце стало тяжело. Ловлю себя на том, что пошатывает меня иногда и когда-нибудь грохнусь я в дорожную пыль. Вот уж туча до небес поднимется!

Чувствую, что стал я всем в тягость. Все меня сторонятся. Я самый медленный слон. Самый неповоротливый. А ещё я слепну. Только блеск металла ясно вижу. И глохну, не слышу порой команд. Обоняния почти нет.

Рыть землю бивнями для меня тяжело. На колени надо становиться. Спасибо, когда угощают.

Я сам себя стал раздражать.

Я сам себе надоел.

Я сам себе не нужен.

Никогда не был в джунглях на кладбище слонов. И не знал, где оно. Но внутри каждого из нас со временем появляется то, что приводит туда, на место, не давая сбиться с пути. Мне скоро предстоит пройти этой дорогой.

У моря

Случайно забредших сюда людей пугало и удивляло, что здесь можно было встретить его. А он здесь родился и живёт. Ведь должен же он где-то жить?

Медведь был стар. Очень стар. И даже на протяжении лета, когда пища была, шерсть его не блестела, а тусклая висела жалкими лохмами.

А еда, которой он набивал перед долгой зимой своё брюхо, это сладкие корешки, грибы разные и разнообразные ягоды: морошка, черника, голубика, царь-ягода — брусника, водяника-шикша, малина, костяника, клюква… Всё это богатство росло в окружающем его мире. На косогоре среди зарослей вереска и тихих болотец с вкусной водицей, возле морского заливчика, который так и назывался Медвежья губа или Медгуба. Косогор этот имел гористую часть и низменную. Гористая состояла из нагромождений мрачных серых скал, поросших можжевельником и седыми бородатыми елями. Свисавшие с елей бороды лишайников и мха делали эти места непривлекательными и отпугивающими. Низменная местность, несмотря на множество поваленных временем и буреломом деревьев, выглядела веселее — тут росло множество молоденьких берёзок, осинок и сосенок.

Дремучий лес сам по себе страшил грибников, ягодников и туристов. Нечаянно же попавших в медвежьи владения людей зверь рёвом, ворчанием и сердитым бормотанием попугивал. Да и как не пугать их, иначе ведь они его вытеснят и без пищи могут оставить. При этом злобы к людям медведь не испытывал. Хозяин леса, каким зверь ощущал себя, часто издавал царственный рёв, далеко разносящийся по лесу. Медведь любил наблюдать за теми, кто забредал на его территорию. При редких встречах поражали и веселили мишку перекошенные страхом лица.

Многие люди брали с собой всякие свистки, трещётки, бубенцы, позвонки, чтобы предупредить мишку о приближении своём и успеть разойтись с ним. Но зверь никогда не упускал случая напомнить о себе недобрым рыком, нарочито грозным вскриком. И тогда люди трусливо бежали из лесных зарослей, потеряв достоинство и солидность.

А ещё медведь жил морем. Он знал и чувствовал, как море дышит. И старался дышать в такт с ним. Его поражали размеры моря. Такое большое. Огромное. А дышит порою тише бабочки и тише апрельской капели. У моря дважды в сутки были приливно-отливные вдохи и выдохи. И зверь часто старался приходить на берег, учитывая дыхание водных масс. Он приходил в отлив. Тогда ушедшая вода освобождала сушу и на этой скользкой глинисто-каменистой почве можно было покопаться, полакомиться мидиями, морской травой, запутавшейся в зарослях рыбой и морскими червями. А иногда море показывало свою щедрость и выкидывало на берег для медведя тушу тюленя или белухи. И тогда можно было несколько дней поесть настоящей сытной еды, немного попировать.

Медведь часто, даже находясь в лесу, думал о море… Море — это жизнь. Море полно жизнью. Над ним даже птиц больше. Если сравнивать море с лесом. Криков больше над морем. В лесу же обычно царит тишина. Пошумит лишь ветер листвой, да громыхнёт упавшая лесина.

Но вот и сюда, в Медгубу, всё чаще стали наведываться рыбаки. Приходят на трещащих моторах-ревунах. Тут отменная наживка для их рыбалки — те же черви и мидии. Зверь и тут должен пугать их, отпугивать по мере сил. Всё же он здесь хозяин. Его это территория. Вот на днях одно человеческое существо копалось тут. Услышал человек, что медведь к нему идёт. Бросил в зверя лопату, сам — в лодку, взревел мотором и рванул в море, пугливо озираясь всё время.

А вот вчера вылезли на его берег двое мореманов. Хотел привычно их шугануть, чтобы знали… Но один из них зажёг красный дымовой факел, другой петарду пустил. Громом ударило у мишкиных ног и страх погнал его в лес… Долго гнал…

Как быть? Как дальше жить? Что делать?

Цветок

Чрезвычайно красивый цветок.

Цветок так красив, что не обратить на него внимание невозможно.

Общеизвестно, что буйство красок царит на цветках растений, здесь же — окраска листьев — вот что поражает зрителя. Люди не привыкли видеть комнатные цветы с красными листьями. Это так не обычно. Колеус — такое название у этого растения. Колеус поражает яркими красками. Он экзотически ярок, чем и привлекателен. Зелёная кайма и красная середина.

Иногда над листьями колосится скромный цветочек в виде стрелки.

Это растение любит свет и тепло. А кто этого не любит?

А вообще-то цветок не прихотлив. К почве не требователен.

Помещён колеус в чистенький пластмассовый горшочек белого цвета.

Этот цветок, привлекавший внимание проходящих людей, держала в руках старушка. Скромная, опрятно одетая старушка. В стареньком тонком пальто. Чувствуется, что пальто она берегла. Чистила его, следила за ним…

Старая женщина стояла возле широких стеклянных дверей современного магазина.

Люди изредка подходили к ней и спрашивали, сколько стоит её цветок. Старушка открывала рот, но речь её была невнятной. Люди не понимали её. Они удивлённо смотрели на старушку. И как-то стесняясь совали ей в руку деньги и уходили. Она благодарно кивала им и какие-то звуки вырывались и летели вслед удалявшимся прохожим. Некоторые люди подходили к женщине, чтобы только подать ей какую-то мелочь. На глаза старушки часто навёртывались слёзы и она всё время старательно смахивала их. Иной раз старая женщина открывала и закрывала рот, но произнести ничего не могла. С чем-то она хотела обратиться к людям, что-то сказать им. А получалось, что она беззвучно глотала воздух.

Может быть, она хотела сказать, что с ней недавно случился паралич органов речи. И это очень угнетало её. А живёт она одна. И у неё ютится кошка. Старая больная кошка. Вот сейчас она соберёт ещё немного денег, купит хлеба и молока кошке и себе. На два дня у них будет еда. Завтра можно будет не выходить, а то на дворе очень уж слякотно и холодно.

Цветок опять никто не купил, хотя это самое яркое из её обстановки. Цветок, чтобы не простудился, не заболел, надо будет закутать в газеты и пакет, но так, чтобы не помять его листья. Такие красивые листья.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “[Дебют] Валерий Бохов: Миниатюры

  1. Мне не просто понравились эти, все до одной, прелестные рассказы -миниатюры, они меня поразили! И более всего своей неординарностью, ни на кого непохожестью. Кто-то написал, что автор — москвич… Возможно, он СЕЙЧАС живет в Москве, но детство и юность его, не сомневаюсь, прошли в краях весьма от Москвы отдаленных. Он живет во флоре и фауне, причем не нашей — экзотической: магически перевоплощается в верблюда и слона, он дышит природой, чувствует ее…

    …Особое впечатление произвел рассказ «На краю» — о старом слоне. Не только о слоне эта миниатюра. Ее можно бы назвать — «ИСПОВЕДЬ СТАРОСТИ». Больно и страшно было читать. Наверное, не только мне…

    «Чувствую стал я всем в тягость. Все меня сторонятся. Я самый медленный слон. Самый неповоротливый. А еще я слепну. Только блеск металла вижу. И глохну. Не слышу порой команд. Обоняния почти нет»… И знает он о неизбежном: «Мне скоро предстоит пройти этой дорогой». (Ведет она на кладбище слонов — Т.Л.) Словом, поздравляю и «Мастерскую», и Валерия Бохова — блестящий дебют…

  2. В.Бохов — москвич, однако, знаком с азиатскими ньюансами. И ещё — автор достоин номинации, жаль нет, кроме отделе Проза, коротких рассказов, миниатюр.

  3. Замечательно. Лучше всего, что манерно именуют «прозой». Искусство.

  4. Спасибо, Валерий, очень понравилось.
    А где Вы публиковались раньше? Хотелось бы прочесть что-то еще.

  5. Очень понравилось. И, да, колеус — красивый цветок. Правда, иногда демонстрирует вредную привычку заражаться мучной тлей. И где он ее находит?… 🙂

Добавить комментарий для Сильвия Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.