Oграничение кровосмесительных связей знаменовало собой скачёк из животного царства в мир человеческих отношений. И именно этот вид трансрессивного секса, самый запретный, самый перверсивный и дикий (в буквальном и переносном смысле) проходит красной нитью через множество языческих мифов о происхождении богов.

Недельный раздел Ваера

Михаил Ривкин

И вышел Лот из Цоара, и стал жить в горе, и с ним две дочери его, ибо он боялся жить в Цоаре. И жил в пещере, он и две дочери его И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, чтобы войти к нам по обычаю всей земли. Пойдем напоим отца нашего вином и ляжем с ним, и наживем от отца нашего потомство. И они напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая, и легла с отцом своим; а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я лежала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, ложись с ним, и наживем от отца нашего потомство. И напоили они и в эту ночь отца своего вином; и встала младшая, и легла с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала. И зачали обе дочери Лота от отца своего. И родила старшая сына, и нарекла ему имя Моав. Он отец Моаавитян доныне. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя Бэн-Амми. Он отец сынов Аммоновых доныне. (Брейшит 19:30-38)

И вспомнил Г-сподь о Саре, как сказал; и сделал Г-сподь Саре, как говорил. И Сара забеременела и родила Аврааму сына в старости его, к сроку, о котором говорил ему Б-г. И нарек Авраам имя сыну своему, родившемуся у него, которого родила ему Сара, Ицхак. И обрезал Авраам Ицхака, сына своего, на восьмой день, как заповедал ему Авраам же был ста лет, когда родился у него Ицхак, сын его (Брейшит 21:1-5).

«В самом деле, куда девались Гоморра и резиденция Лота, человека из Харрана, вступившего в близкое родство с урским искателем, — Содом, куда девались эти сластолюбивые города?Щелочное, свинцово-серое озеро разливалось там, где процветало их беззаконие, ибо на местность эту обрушился такой страшный, такой на вид всегубительный ливень смолы и серы,что дочери Лота, вовремя с ним бежавшие, те самые, которых он хотел выдать похотливым содомлянам взамен неких высоких гостей, — что они, вообразив, будто кроме них не осталось людей на земле, в женской своей заботе о продолжении рода человеческого совокупились с собственным отцом. /…/

Ясно, как день, что Иаков имел в виду того Елиезера, чьего первенца Авраам, этот странник из Ура или Харрана, до поры до времени вынужденбыл считать своимнаследником — точнее сказать, до того времени, пока не появились на свет сначала Измаил, а потом, самым смешным образом, ибо обыкновенное женское у Сарры уже прекратилось, да и сам Авраам был так стар, что его можно было назвать столетним, — а потом, самым смешным образом, истинный сын, Ицхак или Исаак” (Томас Манн Иосиф и его братья москва 2000 стр. 11, 100).

В недельной главе Ваера рожают многие женщины: рожает Сара, рожают дочери Лота, двенадцать сыновей рожают Нахору его жена Милка и его наложницв Реума, мельком упомянутые в самом конце главы. Эти двенадцать бегло перечисленных родов и две роженицы, самых что ни есть обычныхженщины, ничем не примечательные, во всём подобных мириадам рожениц до них и после ниъ призваны контрастно оттенить совершенно уникальные и беспрецедентные роды Сары и роды дочерей Лота.

Сара не иогла родить до девяноста лет, и никакой надежды на то, что она сможет сама произвести на свет потомство уже не оставалось. Естественная, природная возможность продолжить род была, как казалось Саре, начисто перекрыта. Более того, какое-то время так думал и сам Авраам (Брейшит 17:17-20) и Сара нашла свой, вполне разумный и даже общепринятый по тем временам выход: дала Аврааму наложницу, чтобы их род не угас окончательно. Но, как известно, «человек предполагает, Г-сподь — располагает». Долгая задержка в рождении сына Авраамы и Сары вовсе не была случаем или отклонением. Эта задержка (как и задержка с родами Рахель, и с родами Ханы) была необходима, чтобы зримо продемонстрировать и родителям, и всем, кто узнает, сверхестественный, сверхприродный характер таких родов, и. следовательно, сверхприродную, священную миссию того, кто в них появился на свет. Надо, правда, оговориться: для постореннего, или хотя бы дальнего, свидетеля, этот сверхъестественный харатер рождения Ицхака был до поры до времени замаскирован и сокрыт, и потому первой реакцией такого «дальнего» была дурацкая усмешка, которая и сегодня появляется у нас на губах, когда мы сталкиваемся с чем-то, начисто превосходящим наше понимание. Но когда, после всех задержек и всех наполовину — удачных, наполовину — чреватых бедой, попыток Сары вернуть наш сюжет в сугубо земную плоскость, Сверхестественное, Чудесное рождение Ицхака расставило всё по местам, тогда нас уже не слишком удивляет и то чудесное благословение, которое получил новорожденный, ещё до всоего появления на свет «Б-г же сказал: именно Сара, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя Ицхак; и установлю союз Мой с ним союзом вечным для потомства его после него» (Брейшит 16:19) и которое повторяется после его рождения: «Ибо в Ицхаке наречётся род тебе» (Брейшит 21:12). Итак, рождение Ицхака это пример того, как продолжение рода, самая естественная, самая физиологическая, казалось бы, функция нашего тела, поднимается на качественно новую, сверхприродную, сверъественную ступень.

Что же можем мы сказать теперь о рождении Аммона и Моава? Если Авраам, следуя велению Творца, терпеливо ждал рождения Истинного и Праведного, ждал сверхестественного, если Сара стремилась решить проблему в плоскости природного и естественного, то дочери Лота совершили как бы шаг назад, от естественного — к противоестественному, во всяком случае — к противоестественному для человека. Ибо именно древнейшее сексуальное ограничение кровосмесительных связей знаменовало собой скачёк из животного царства в мир человеческих отношений. И именно этот вид трансрессивного секса, самый запретный, самый перверсивный и дикий (в буквальном и переносном смысле) проходит красной нитью через множество языческих мифов о происхождении богов. Язычество, даже в своих самых поздних, литературно-изящных, облагороженных и окультуренных формах, не спешит разрывать пуповину, ссвязывающую его с жуткими ритуалами стада приматов. И этой пуповиной служит именно повторяющийся мотив кровосмесительного происхождения языческих богов и героев.

Тора скупо рассказывает нам о происхождении двух соседних с Израилем племён, на первый взгляд — никаких оценок. Но вот что говорят Пророки Израиля: Так сказал Г-сподь:

«За три преступления сынов Аммоновых и за четыре не отвращу Я (гнева) от них: за то что рассекали они беременных в Гиладе, чтобы расширить границы свои. Разожгу Я огонь в стенах Раббы, и пожрет он дворцы ее в грохоте в день битвы, в вихре в день бури. И пойдет царь их в изгнание, (сам) он и сановники его вместе с ним, — сказал Г-сподь» (Амос 2:13-15).

«И превращу Я Раббу в пастбище верблюдов, а (землю) сынов Аммона — в лежбище для скота, и узнаете, что Я — Г-сподь /…/ За это вот Я простер руку Мою на тебя и отдам тебя на разграбление народам, и истреблю тебя из народов, и искореню тебя из стран; уничтожу тебя, и узнаешь, что Я — Г-сподь. (8) Так сказал Г-сподь Б-г: за то, что говорят Моав и Сэйир: (9) “Вот, подобен всем народам дом Йеуды!” — За это вот Я открываю бок (границу) Моава со стороны городов (укрепленных), со стороны городов его, красы земли, на границах его: (от) Бэйт-Айешимота, Баал Меона и Кирйатайема, — (10) Сынам востока, сверх (земли) сынов Аммона, отдам и ее (землю Моава) в наследие, чтобы не вспомнили о сынах Аммона среди народов. (11) И в Моаве совершу казни, и узнают, что Я — Г-сподь» (Йехнзкель 25:7, 8-11).

Наказание срашное — царство обречено царство обречено полному разрушению. Но в чём же преступление? Что это за три и четыре преступления, о которых говорит пророк? Помимо откровенной враждебности, злорадства и непрерывных войн, которые эти царства вели против Израиля и Иудеи, есть ещё более страшный грех:

«Посему — жив Я (клянусь), слово Г-спода Ц-ваота, Б-га Йисраэйля — что Моав как Седом будет и сыновья Аммона — как Амора, (как) шорох колючек, и соленая копь, и пустошь навеки; остаток народа Моего ограбит их, и оставшиеся от народа Моего унаследуют их» (Цефания 2:9).

Пророк предрекает Аммону и Моаву судьбу Седома и Аморы — за грех Седома и Амморы. Исполняется вечное и непреложное правило — мерой за меру. Мера греха Амона и Моава становится и мерой их назания. То, от чего учскользнули в самый последний момент дочери Лота, настигает их с железной необратимостью. Спасение Лота — награда за его праведность, спасение его дочерей — то, что в иудаизме называется «заслуги отцов», дети, даже если сами они не совершили добрых дел, могут надеяться на милосердие Б-жие, ссылаясь на заслуги родителей. Но дочери Лота принесли с собой в уединённую пещеру на горе ту самую тягу к перверсивным формам секса, за которую были наказаны Седом и Амора. Они как бы протянули едва заметную ниточку порока, который позднее расцвёл в этих царствах буйным цветом. И потому их гибель была предрешена ещё в день зачатья.

Интересно, как мидраш расшифровывает и уточняет намерения дочерей Лота.

«И сказала старшая младшей: отец наш стар и т. д., поскольку они были уверены, что погиб весь мир, как во времена Потопа» (Мидраш Раба, Ваера 51:7).

У дочерей Лота хватило ума, чтобы вспомнить о Потопе, как о наказании, но не хватило высшего разумения, чтобы вспомнить о том, за что именно это наказание было послано:

«И извратилась земля перед Б-гом, и наполнилась земля кривдой. И видел Б-г землю: и вот извратилась она, ибо извратила всякая плоть свой путь на земле» (Брейшит 6:11-12, перевод Ф. Гурфинкель).

Тора трижды употребляет одно и тоже слово, которое в современном иврите означает испорченность вообще, необязательно сексуальную. Но в данном случае это слово, из всех возможных вариантов перевода, наиболее точно. Смысл его в том, что нормативное, естественное, природное поведение всякой плоти уступило место противоестественному «анти-природному», самодеструктивному. Именно это произошло позднее в Седоме и Аморе.

Надо сказать, что мидраш скромно обходит роль смого Лота во всей этой истории, есть только один глухой намёк, что и он тоже не показал себя тут, как «праведник в Седоме»:

«Рабби Юдан и рабби Шмуэль бен Нахман оба сказали от имени рабби Элиояани: мы не знаем, возжелал ли Лот Дочерей, либо дочери возжелани Лота» (Мидраш Раба, Ваера 51:9).

Однако сам по себе глагол «возжелать» ясно указывает, что речь о полноценном соитии, как у всех мужчин и женщин. В предыдушей главе мы видели трогательную и возвышенную сцену расставания Авраама и Лота. Это была сцена прощания двух друзей, двух братьев. Мотивы расставания были сугубо экономическими. Но теперь, после сцены соития с двумя дочерьми, образ Лота приобретает новые черты… Перечитывая всю историю Лота заново мы понимаем, Авраам не зря поспешил с ним проститься вскоре после откровения в Ур Касдим…