Заключительная речь Герда Вилдерса на процессе в Гааге. Перевод с английского Юрия Ноткина

Loading

«Здравый смысл возобладает над высокомерием политкорректности. Поскольку везде на Западе мы становимся свидетелями одного и того же явления. Повсюду все больше людей говорят то, что они думают. Они не хотят терять свою страну, они не хотят терять свою свободу.»

Заключительная речь Герда Вилдерса на процессе в Гааге

(среда, 23 ноября 2016)

Перевод с английского Юрия Ноткина

Отложенное ранее по времени политическое шоу процесса над Гертом Вилдерсом, достигло кульминации сегодня, когда он предстал перед судьями, требуя оправдания по всем пунктам обвинения. Вилдерс и его Партия Свободы (PVV) ведут в последних опросах в связи с предстоящими всеобщими выборами в Марте 2017. Непростая проблема, встающая перед ним, если PVV завоюет большинство голосов, заключается в том, сумеет ли он в этом случае сформировать правительство, если это будет предложено ему королем Виллемом-Александром. Европейский выпуск Wall Street Journall (WSJ) за Понедельник указывает на возможный подъем родственных Вилдерсу Евро-скептиков, которые могут сформировать партии меньшинств, продвигающие анти -ЕС повестку его собственной партии, « в Нидерландах тикает потенциальная бомба для ЕС».

Заметим, что написал европейский колумнист Европейской версии WSJ:

Риск для Европейского Союза исходит не от Герта Вилдерса, лидера анти-ЕС, анти-иммиграционной Партии Свободы. Он ведет сегодня в опросах и выглядит приверженцем ряда социальных и экономических факторов, которые прокладывают путь к возмущениям типа Брексита и Трампа.

Но причуды голландской политической системы делают весьма маловерятным приход мистера Вилдерса в правительство. На сегодняшний день ему предсказывают 29 из 150 мест в новом парламенте, и, по всей видимости, партии мейнстрима будут избегать его в качестве партнера по коалиции. Глядя на исключительно фрагментированный Голландский политический ландшафт, большинство обозревателей сходятся на том, что вероятным исходом выборов станет коалиция четырех — пяти правоцентристских и левоцентристских партий.

Напротив, риск для ЕС исходит от нового поколения Голландских евроскептиков, которые не столь обеспокоены иммиграцией, сколько сфокусированы на вопросах суверенитета и целиком захвачены идеей разрушения ЕС. Их лидеры Тьери Боде (Thierry Baudet) и Ян Роос (Jan Roos) имеют тесные связи с Британскими евроскептиками. На их счету уже имеется одно значительное достижение: В 2015 они убедили Голландский парламент принять закон, по которому правительство обязано проводить референдум по любому вопросу, если этого требуют, по крайней мере, 300 000 граждан. Затем при первой же возможности они использовали этот закон, чтобы обеспечить результат голосования, отвергнувший предложенный ЕС торговый и экономический пакт с Украиной, который Брюссель рассматривал как жизненно важный шаг для поддержки стратегически важного соседа.

Исход второго процесса над Вилдерсом по обвинению в «риторике, разжигающей ненависть», вызванного петицией Голландских Марокканских Мусульман, требующих его наказания, смог бы явиться реальным препятствием на его пути к премьерству в Твиде Камер (Tweeder Kammer) Гаагского Парламента, в случае если его партия наберет наибольшее количество голосов на всеобщих выборах в Марте 2017.

Первый процесс над Вилдерсом с обвинениями в подобных же нарушениях закона, проходивший в Амстердамском районном суде закончился оправданием Вилдерса по всем пунктам обвинения. Кампания по организации второго процесса со ссылкой на «риторику ненависти», содержащей слова «меньше марокканцев», взяла старт в Мае 2014 и завершилась петицией в Государственную Прокуратуру с подписями 6400 «возмущенных» Голландских марокканцев и их левых союзников, требующих второго процесса над Вилдерсом.

Вскоре мы узнаем, какое решение вынесет суд в Гааге.

Ниже приводится перевод с английского заключительной речи Герта Вилдерса на процессе, 23 Ноября

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ГЕРТА ВИЛДЕРСА НА ЕГО ПРОЦЕССЕ

23 НОЯБРЯ, 2016

Господин Президент и члены Суда,

Когда я принял решение обратиться к вам с заключительной речью на этом процессе против свободы слова, многие убеждали меня в том, что это бесполезно. Убеждали в том, что вы, суд, уже давно написали окончательный вердикт. В том, что все указывает на то, что вы уже вынесли мне обвинение. Вероятно, что это правда. И, тем не менее, я перед вами. Я стою здесь, поскольку никогда не замолчу. И у меня есть официальное обращение к вам и Нидерландам.

Столетиями Нидерланды были символом свободы. Тот, кто говорит Нидерланды, подразумевает свободу. И это правда, в особенности потому, что истеблишмент, оппозиция имеют иное мнение. И самая важная наша свобода — это свобода слова. Мы, Голландцы, говорим то, что близко нашим сердцам. И это именно то, что делает нашу страну великой. Свобода слова — это наша гордость. И это именно то, что поставлено сегодня на карту. Я не могу поверить, что мы просто отказываемся от этого.

Не могу, потому что мы Голландцы. Поэтому мы никогда не умаляем значение наших слов. Я также никогда этого не делаю. Я горжусь этим. Никто не может заставить меня замолчать.

Более того, члены суда, для меня лично, свобода слова— это единственная свобода, которой я еще обладаю. Каждое утро мне напоминают об этом. Например, этим утром я проснулся в убежище. Я сел в бронированный автомобиль и был доставлен в эту в высшей степени защищенную комнату суда в Схипхол (Schiphol). Охранники, мигающие голубые огни, сирены.

Они защищают меня, они буквально сохраняют мне жизнь, они обеспечивают мне последний оставшийся мне кусочек свободы: свободу слова. Свободу передвигаться куда либо и говорить о моих идеях, как сделать Нидерланды — нашу страну, сильнее и безопаснее. После двенадцати лет при отсутствии полной свободы, после проживания вместе с моей женой из соображений безопасности в бараках, тюрьмах, убежищах, я знаю, что означает отсутствие свободы.

Я искренне надеюсь, что такое никогда не случится с вами, члены суда. Что, в отличие от меня, вам не придется искать защиты, потому что исламские террористические организации, такие как Аль-Каида, Талибан, ИГИЛ и кто знает, сколько еще отдельных мусульман хотят вас убить. Я надеюсь, что вам не придется просить разрешения, чтобы вынуть всё из собственного почтового ящика, не придется надевать пуленепробиваемый жилет на митингах, не понадобится, чтобы полицейские охраняли двери во время того, как вы пользуетесь ванной комнатой. Я надеюсь, вы избежите этого.

Однако, если вам бы пришлось испытать это — неважно в какой степени вы не согласны с моими взглядами — вы бы вероятно поняли, что я не могу молчать. Что я должен говорить. Не только для себя, но и для Нидерландов, нашей страны. Что я должен использовать единственную оставшуюся у меня свободу, чтобы защитить нашу страну. От ислама и от терроризма. От иммиграции из стран ислама. От огромной проблемы с марокканцами в Нидерландах. Я не могу молчать об этом, я обязан высказаться. Это мой долг, я должен обращаться с этим, я должен предупреждать об этом, я должен предлагать для этого решения.

Я должен поступиться своей свободой, чтобы делать это, и я буду продолжать. Всегда. Люди, которые хотят остановить меня, должны будут прежде меня убить.

И вот я стою перед вами. Один. Но нет, я не один. Мой голос — это голос многих. В 2012 за меня проголосовало около миллиона голландцев. А 15-го Марта их будет много больше.

В соответствии с самым последним опросом вскоре у нас должно быть более двух миллионов избирателей. Члены суда, вы знаете этих людей. Вы ежедневно встречаетесь с ними. Сегодня из каждых пяти голландских граждан один проголосует за Партию Свободы. Возможно ваш собственный водитель, ваш садовник, ваш врач или ваша помощница по дому, подруга регистратора, ваш физиотерапевт, нянечка в доме престарелых ваших родителей, или булочник по соседству. Они обычные люди, обычные голландцы. Люди, которыми я так горжусь.

Они избрали меня, чтобы говорить от их имени. Я их спикер. Я их представитель. Я говорю то, что они думают. Я говорю от их имени. И делаю это решительно и страстно. Каждый день снова, включая здесь и сегодня.

Поэтому не забывайте, что когда вы судите меня, вы выносите суждение о не просто единственном человеке, но о миллионах мужчин и женщин Нидерландов.

Вы судите миллионы людей. Людей, которые согласны со мной. Людей, которые не поймут обвинительного приговора. Людей, которые хотят вернуть свою страну, которые устали и больны от того, что их не слышат, тех, кто заботится о свободе высказываний.

Члены суда, вы выносите решение о будущем Нидерландов. И я говорю вам: если вы вынесете обвинительный приговор мне, вы обвините половину Нидерландов. И многие голландцы утратят веру в верховенство закона.

Конечно, меня не должны были подвергнуть этому абсурдному процессу. По той причине, что это политический процесс. Это политический процесс, а политические темы должны обсуждаться в Парламенте, а не здесь. Это политический процесс, поскольку другие политики — главным образом из правящих партий, которые говорили о Марокканцах, не подвергались преследованию. Это политический процесс, поскольку суд был использован для того чтобы свести счеты с лидером оппозиции, которого не могли победить в Парламенте.

Этот процесс, мистер Президент, он плохо пахнет. Он подошел бы Турции или Ирану, где оппозицию так же тащат в суд. Это шарада, она обескураживает Нидерланды, это насмешка над верховенством закона.

Это несправедливый процесс, поскольку ранее одна из вас — госпожа ван Ренс— давала отрицательные комментарии по поводу политики моей партии и успешно выдвигала обвинения в предыдущем процессе над Вилдерсом. И теперь она собирается судить меня.

По существу, что такого я совершил, чтобы заслужить подобную карикатуру на суд? Я сказал на рынке о том, чтобы было поменьше марокканцев, и я задавал вопросы членам Партии Свободы во время избирательной кампании. И делал я это, члены суда, потому что в этой стране имеется огромная проблема с марокканцами. И почти никто не смеет говорить об этом или предпринимать жесткие меры. Одна лишь моя партия говорит об этой проблеме уже годами.

Посмотрите только на то, что происходило в последние недели: Кражи и грабежи марокканскими «искателями удачи» в Гронингене (Groningen), оскорбляющие нашу систему предоставления убежищ, марокканская молодежь, терроризующая целые районы в Масслёйсе (Maassluis), Эде (Ede) и Алмере (Almere). Я могу привести десятки тысяч других примеров, почти каждый в Нидерландах знает о них или сам испытал неприятности от криминальных марокканцев. Если вы не знаете о них, то вы живете в башне из слоновой кости.

Я скажу вам: если и далее мы не будем честно называть своими именами проблемы в Нидерландах, если и далее мы будем запрещать использовать слово иммигрант, если мы голландцы будем именоваться расистами только потому, что мы хотим, чтобы наш Черный Пит оставался черным, если мы боимся наказания за то, что привлечем марокканцев или кого-либо другого к уголовному суду, если мы продадим нашу нелегко добытую свободу высказываний, если мы используем суд, чтобы заставить замолчать оппозиционного политика, который пугает тем, что может стать премьер — министром, то наша прекрасная страна будет обречена на гибель. Это неприемлемо, поскольку мы голландцы и это наша страна

И опять таки, что, в конце концов, я сделал недопустимого? Чем можно оправдать факт того, что я вынужден стоять здесь как подозреваемый, будто я ограбил банк или совершил убийство?

Я лишь говорил о марокканцах на рынке и задал вопрос на митинге в Выборный Вечер. И всякий, кто имеет хотя бы малейшее представление о политике, знает, что митинги в Выборный Вечер любой партии состоит из политических речей, полных лозунгов, «одно-строчников», и стремления достичь максимальных преимуществ за счет риторики. Это наша работа. Так это работает в политике.

Выборные Вечера — это Выборные Вечера с риторикой и политическими речами, а не университетские лекции, в которых каждый параграф тщательно исследуется по 15 минут с шести разных точек зрения. Это просто безумие, что прокурор использует здесь это против меня, подобно тому, как если бы кто-то стыдил игрока в футбол за набор очков путем выполнения хет-трика.

Действительно я сказал на рынке в замечательном районе Гааги Лоздейнене (Loosduinen), «если бы можно было поменьше марокканцев». Заметьте, что я это сделал спустя несколько минут после того, как марокканская женщина подошла ко мне и сказала, что она собирается голосовать за Партию Свободы, поскольку у нее уже нет сил, выносить все неприятности, причиняемые марокканской молодежью.

Затем я спросил у публики « Вы хотите больше или меньше Лейбористской партии?» И, опять, я не пускался в объяснения деталей, на основании которых ответ мог бы быть — меньше. А, именно я не упоминал того, что в этой партии находится самое большое число культурных релятивистов, охотно закрывающих на многое глаза, и трусов, обнимающихся с Исламом в парламенте.

И затем я спросил: «Вы хотите больше или меньше марокканцев?» и вновь я не стал приводить детали, которые способствовали бы ответу — меньше. А именно того, что марокканцы чересчур лидируют в преступности в Нидерландах, способствуют подчинению им людей и террору. И того, что мы пытаемся достичь вытеснения преступников, в том числе марокканских, за счет лишения их принадлежности к голландской нации и более строгой иммиграционной политики и активной добровольной репатриационной политики. Это предложения, которые мы внесли в наш избирательный манифест со дня основания партии.

Я объяснял это в нескольких интервью на национальном телевидении после моих слов на рынке и в том числе в Выборный Вечер, сразу же затем, как я задал эти вопросы. Поэтому исключительно злоумышленно и лживо со стороны Прокурора оторвать мои слова от контекста.

Отвратительны — я не могу найти других слов для этого — действия политиков, включая человека, который уже несколько месяцев может называть себя премьер-министром. Их, и в особенности его, действия после упомянутого Выборного Вечера представляют прямое преследование и охоту за ведьмами. Правительство создало атмосферу, которая привела к этому процессу.

Премьер— министр Рютте (Rutte) даже обратился к маленьким детям в выпуске новостей для молодежи, утверждая, что я хочу их изгнания, а затем уверял их, что он не даст этому случиться. Будто бы я действительно произносил что-либо подобное. Просто невозможно вести себя более низко и лживо.

Но так же и министр Юстиции и Безопасности, который, следует заметить, является боссом Прокурора, назвал мои слова отвратительными и даже потребовал, он потребовал, чтобы я взял их обратно. Требование министра Юстиции — не надо быть Эйнштейном, чтобы предсказать, что за этим последует, что сделает Прокурор, если вы не согласитесь с требованием министра юстиции.

Министр Внутренних Дел и вице-премьер так же способствовали предъявлению мне иска. Поэтому на этом процессе служители закона не выступают как представители независимого Прокурора, но являются сообщниками правительства.

И проведенная нами выборка показала, что некоторые жалобы представляют собой чистую фальсификацию, результат запугивания и прямого влияния. Многие люди думали, что им предлагают голосовать, они даже не знали моего имени, они не осознавали, что они подписывают и декларируют, и вовсе не ощущали себя мною дискриминируемыми.

Кто-то сказал, что в мечети Ас-Сунна (As Soenah) только после Пятничной молитвы было зарегистрировано 1200 жалобщиков, предполагавших по сути, что речь идет о выборах. Были парады, возглавляемые мэрами и олдерменами, как например, в Неймегене (Nijmegen), где принадлежащий к Христианско-Демократической партии мэр Брюлс (Bruls) наконец— то смог выразить открыто свою ненависть к Партии Свободы. Полиция работала дополнительные часы, предлагались чай и кофе, марокканцы танцевали и пели под настоящий «Ум-па-па» бэнд перед зданием полиции, все превратилось в большой праздник.

Но в то же время два представительных опроса, один проводившийся Партией Свободы, второй — газетой «Фолкскрант» (De Volkskrant), показали, что помимо правительственной и медиа элит, 43% голландцев, около 7 миллионов человек, согласны со мной. Они хотят меньше марокканцев. Прокурор будет очень занят, если решит преследовать все эти 7 миллионов.

Люди не поймут, если другие политики, в особенности из правительственных партий, и слуги народа, которые позволяют себе открыто высказываться о марокканцах, турках и в частности о членах Партии Свободы, будут оставлены в покое и в отношении них не начнется преследование.

Как лейбористский лидер Самсом (Samsom), который сказал, что марокканская молодежь держит монополию на этнические беспорядки.

Как председатель лейбористской партии Спекман (Spekman), который сказал, что марокканцы должны быть лишены доброго к ним отношения.

Как олдермен лейбористов Эйджерк (Oudkerk), который высказался по поводу этих f*cking марокканцев.

Как премьер-министр Рютте, который сказал, что турки должны убираться.

А как насчет шефа полиции Юп ван Риссена (Joop van Riessen), который сказал обо мне по телевидению — я цитирую буквально: « Ведь верно, что каждый должен испытывать желание сказать: давайте убьём его, давайте избавимся от него сейчас, чтобы он больше никогда не всплыл снова?»

А в отношении избирателей Партии Свободы ван Риссен заявил: «Эти люди должны быть депортированы, они более к нам не принадлежат.» Конец цитаты. Шеф полиции сказал, что убийство Вилдерса— это нормальная реакция. Это ненависть, господин Президент, чистая ненависть, и не с нашей стороны, а в нашу сторону. И Прокурор не преследует господина ван Риссена.

Но Прокурор преследует меня. И требует обвинительного приговора, основанного на бессмысленных аргументах по поводу расы на основе понятий, которых даже нет в законе. Он обвиняет и подозревает меня в оскорблении группы и возбуждения ненависти и дискриминации на расовой почве. Можно ли быть более безумным? Раса. Какая раса?

Я говорил и задавал вопросы в отношении Марокканцев, как я уже здесь сказал. Марокканцы не раса. Кто это изобрел? Никто по сути не понимает, отчего вдруг Марокканцы стали расой. Это полная чепуха. Ни одна нация не представляет собою расу. Бельгийцы — это не раса, американцы — не раса. Перестаньте нести чепуху, говорю я Прокурору. Ни я, ни мои избиратели не расисты. Как Вы можете это предполагать? Безосновательно порочить миллионы людей как расистов.

Я говорю Вам: Если Вы обвиняете в расизме кого-то, не имеющего к этому отношения, то Вы подкапываетесь под верховенство закона, тогда это банкротство. Ни один человек в стране не поймет этого.

И теперь Прокурор использует смутное понятие «нетерпимость». Еще одна глупость.

Субъективное слово «нетерпимость» даже не упоминается в законе. И что это, скажите во имя неба такое, нетерпимость? Вы собираетесь решать это здесь, члены суда?

Не ваше право это решать. Даже не Верховного Суда или даже Европейского суда. Закон сам по себе должен определять, что подлежит наказанию. Мы, выбираемые народом представители должны ясно и недвусмысленно определять, что наказуемо и что –нет.

Это не дело суда. Вы не должны этого делать, и тем более на основе таких субъективных понятий, которые понимаются каждым по-разному и легко могут быть употреблены во зло элитой, с тем, чтобы запретить нежелательные мнения оппозиции. Не начинайте это, я вам говорю.

Господин Президент и члены суда,

Наши предки боролись за свободу и демократию. Они пострадали, а многие отдали свои жизни. Мы обязаны нашими свободами и верховенством закона этим людям. Но самая важная свобода, краеугольный камень нашей демократии — это свобода слова. Свобода думать о том, чего вы хотите, и свобода говорить то, о чем вы думаете. Если мы потеряем эту свободу, мы потеряем все. Тогда Нидерланды перестанут существовать, тогда все усилия тех, кто страдал и сражался за нас останутся бесполезными. От имени всех, от борцов за нашу свободу в Золотой Век и до героических бойцов сопротивления во время Второй Мировой Войны я призываю вас. Поддержите их традиции. Встаньте за свободу высказываний.

Требуя обвинительного приговора, Прокурор, как соучастник установленного порядка, как кукла в руках правительства, требует от вас заставить замолчать оппозиционного политика. И таким образом заставить замолчать миллионы голландцев. Я заявляю вам, что проблемы с марокканцами не будут разрешены таким образом, они лишь будут возрастать.

Люди скорее замолчат или станут говорить меньше, поскольку они боятся, что их назовут расистами и из страха уголовного преследования. Если мне будет вынесен обвинительный приговор, то каждый, кто захочет сказать что-либо о марокканцах, станет бояться, что его назовут расистом.

Господин Президент и члены суда, я заканчиваю.

По всему миру ширится движение, которое кладет конец доктрине политкорректности элит и зависимых от них СМИ.

Это было подтверждено Брекситом.

Это подтверждено выборами в США

Это близко к подтверждению в Австрии и Италии.

Это будет подтверждено в следующем году во Франции, Германии и Нидерландах.

Ход событий близок к иному повороту. Граждане не хотят более этого терпеть.

И я заявляю вам, борьба элиты с народом закончится победой народа. Здесь вы не сможете этого остановить, но можете это ускорить.

Мы победим, Голландский народ победит и он запомнит, кто был на справедливой стороне истории.

Здравый смысл возобладает над высокомерием политкорректности.

Поскольку везде на Западе мы становимся свидетелями одного и того же явления.

Голос свободы нельзя заключить в тюрьму, он звучит, как колокол.

Повсюду все больше людей говорят то, что они думают.

Они не хотят терять свою страну, они не хотят терять свою свободу.

Они требуют политиков, которые воспринимают их серьезно, которые прислушиваются к ним, которые говорят от их имени. Это подлинный демократический протест. Ветер перемен и обновления чувствуется повсюду. Включая и нас, Нидерланды.

Как я сказал:

Я стою здесь как представитель миллионов голландских граждан.

Я говорю не только от своего имени.

Мой голос — это голос многих.

Поэтому я обращаюсь к вам не только от своего имени, но от имени этих голландских граждан:

Оправдайте меня!

Оправдайте нас!

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Заключительная речь Герда Вилдерса на процессе в Гааге. Перевод с английского Юрия Ноткина

  1. Мне неизвестно об основаниях обвинять Вилдерса в расизме или ксенофобии, но возможно будущее покажет, что он действительно расист и ксенофоб.

    Но огромная проблема в другом: слишком часто современные западные «прогрессивно думающие люди» (юристы, социологи, политики и т.д.) понимают и применяют законы на основании своих фантазий, которые игнорируют и противоречат реальному миру.
    Например, нобелевский лауреат Конрад Лоренц написал книгу «Агрессия» о поведении животных, в которой он объяснил и подтвердил наблюдениями: а) необходимость и б) огромную опасность агрессии между сообществами животных. В социологии «агрессия между сообществами / народами» называется ксенофобия / нетерпимость, но когда я читаю современные американские и канадские книги по социологии (учебники для университета !!!), то там речь идёт именно о опасности и о борьбе против этой ксенофобии-нетерпимости. Будущие социологи и юристы просто не изучают огромную положительную роль этой «ксенофобии» в создании и защите мира, свободы и процветания их стран — и у них нет соответствующего жизненного опыта.

    Они просто неспособны понять, что «нетерпимость» Вилдерса (к преступности марроканцев в Голландии) может УЛУЧШИТЬ ситуацию, а их «ещё больше соц. помощи и терпимости» закончится ооооооооооочень плохо.

    1. Мне кажется, что человеколюбие и защита прав человека превращаются в свою противоположность, когда эти принципы переносятся из сферы индивидуальной защиты на общества, классы, народы. Видимо в этих последних категориях человеческих отношений действуют другие законы и принципы. Хорошо бы чтобы кто-нибудь из профессионалов исследовал вопрос так ли это.

  2. Уважаемый господин Ноткин!
    Я понимаю, что Вы переводили с английского, но в оригинале-первоисточнике также написано: «мистер», «миссис»?

    1. В голландском языке официальные обращения к мужчине и женщине, в том числе в суде, звучат совсем непривычно для иноязычного читателя. Переводчик на английский язык естественно заменил их на мистер и миссис. Переводя, в свою очередь, на русский язык с английского, и помня, что первоисточник все-таки на голландском, я должен был бы аналогично везде заменить эти обращения на принятые сегодня в русском языке — господин и госпожа. В большинстве случаев я так и сделал, но в одном месте, торопясь, я просто автоматически оставил миссис. Надеюсь, я не затемнил этим смысл сказанного.

      Выпускающий редактор: «миссис» в тексте исправлен на «госпожа».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.