[Дебют] Александр Яблонский: Аристофан в Ленинграде

Loading

Не армия, а ограниченный контингент. Всплывшие начальники пользоваться просто русским языком не могут. Только языком глубокого смысла. Не оккупация, а принуждение к миру, не аннексия, а восстановление исторических границ. Банда профессиональных головорезов и мародеров — миротворческие силы. И контингент очень ограниченный.

Аристофан в Ленинграде

Александр Яблонский

Александр ЯблонскийГде-то в самом конце 70-х (может быть, в 80-м) Лев Стукалов поставил «Лягушек». Стукалов — режиссер милостью Божьей. Естественно, каждая его работа в романовском Ленинграде, воспринималась, как вызов, провокация, эпатаж. Поэтому они были обречены на успех у театральной публики, особенно молодежи, равно, как и на раздражение и обструкцию у присматривающих. Если и были фиги, то не в кармане, а на сцене и произрастали они не от фантазий режиссера, а от внимательного прочтения текста. На самом же деле, это были талантливые, профессиональные и самобытные работы мыслящего художника. В те славные времена мыслить уже разрешалось, но только правильно. Естественно, что «Лягушкам» a priory гарантировались овации. Так и было. После первых реплик Ксанфия и Диониса в зале хохот. «…Вот шуточка отличная… А это: я издыхаю под тяжестью. / Снимите, а не то в штаны…». «Лягушки», Стукалов, а ещё и Романцов в главной роли.

Странно и несправедливо сложилась судьба Александра Романцова, прожившего всего 57 лет. Хотя и удачно — быть ведущим артистом в труппе Товстоногова — счастье, улыбнувшееся не каждому замечательному актеру. Однако попроси сегодняшнего театрала назвать артистов БДТ, всех вспомнят, но не Романцова. И вообще, кроме знатоков и его поклонников, вряд ли кто вспомнит. Если только по «Бандитскому Петербургу». Вспомнят Бабочкина и Полицеймако — из старого состава. Владислав Стржельчик — да, Кирилл Лавров, Ефим Копелян, Евгений Лебедев — конечно, Олег Басилашвили, Алиса Фрейндлих — бесспорно. Возможно, вспомнят Сергея Юрского, Татьяну Доронину, Наталью Тенякову, Иннокентия Смоктуновского — тех, кто ушел, или кого ушли. По воле великого Гоги или маленького Романова — «злобного гормонального карлика», как справедливо называл всемогущего диктатора Ленинграда заслуженный артист РФ Евгений Иванович Шевченко. В звездной труппе Товстоногова было не трудно затеряться. Такого состава, пожалуй, не имел ни один драматический театр мира. Не повторяясь, прибавлю лишь Павла Луспекаева, Олега Борисова, Вадима Медведева, Николая Трофимова, Николая Корна, Михаила Данилова, Валерия Ивченко… Это — только мужчины и далеко не все. Однако дело было не только в этом — уникальном созвездии коллег Романцова. Он выпадал из общей атмосферы труппы, атмосферы глубокого, мудрого реалистического психологизма, из той лучшей традиции русского театра, с приверженностью к «искусству переживания», по Станиславскому, на которой были воспитаны и питомцы Товстоногова, и изысканная его публика. Романцов был парадоксален в решении даже хрестоматийных ролей, виртуозен (чем, кстати, отличалось большинство его товарищей по театру), но холодно виртуозен, подчас зло виртуозен, тяготел скорее к гротеску и абсурдизму, нежели к реализму, хотя всегда был предельно, болезненно достоверен, был обнажено эмоционален, но с очень мощным воздействием рационального, интеллектуального начала. Таким я его помню. Таким он был в «Лягушках». На такого Романцова и устремлялась его публика. Однако кроме него в «Лягушках» работала и прекрасная когорта профессиональных молодых актеров — подвижников Мастерской ленинградского ВТО: Кира Деташидзе — и актер превосходный, и, впоследствии, режиссер оригинальный. Владимир Курашкин и Светлана Шейченко из Пушкинского театра, Люся Кулешова, Ира Яблонская, Володя Сиваков. У каждого — и репутация, и свой шлейф поклонников. Так что успех, повторю, был предсказуем.

Однако такого «лома» не припомню. Каждый спектакль — толпа перед входом, милиция, бедная замученная Неля Бродская. Жила она, что ли, в бывшем особняке Зинаиды Ивановны Юсуповой!? Все, что происходило заметного, талантливого и молодого в ВТО было связано с Нелей: капустники, творческие вечера, экспериментальные постановки, творческие клубы и посиделки — она всегда была нервом, двигателем и… охранителем, ибо присматривающие имели тонкое чутье. Естественно, что «Лягушки» тоже лежали на ее плечах. Помимо всех других забот она ещё головой отвечала за старинные входные двери, пережившие блокаду: чтобы жаждущие и страждущие не снесли ее… Помню: проталкиваю жену сквозь плотную наэлектризованную массу агрессивных театралов. Неля, осторожно приоткрыв массивную дубовую дверь ВТО, кричит: «Пропустите, пропустите. Это — актриса, она участвует. А это — ее муж!» — «Знаем этих мужей! Блатные! Не пускай, ребята!» … И так каждый спектакль. Менты дурели, не понимая, в чем фишка. Народ ломился на Аристофана.

Раскаты смеха и аплодисментов сопровождали весь спектакль. Однако кульминационный взрыв случался к концу спектакля, в «Агоне». Казалось, что именно на эти реплики рвался питерский люд конца 70-х.

Эсхил. Город наш, ответь сперва,
Кем правится? Достойными людьми?

Дионис. Отнюдь!
Достойные в загоне.

Эсхил. А в чести воры?

Дионис. Да не в чести, выходит поневоле так.

Шквал.

……………………………………………….

Эсхил. … А в годы мои у гребцов только слышны и были
Благодушные крики над сытным горшком и веселая песня: «Эй, ухнем!»

Дионис. От натуги вдобавок воняли они прямо в рожу соседям по трюму,
У товарищей крали похлебку тишком и плащи у прохожих сдирали.

Хохот.

Но самый пик восторга публики — изысканной, профессиональной:

Дионис. Другой совет подайте мне, пожалуйста,
Про город: где и в чем найдет спасенье он?

Эсхил. Когда страну враждебную своей считать
Не станем, а свою — пределом вражеским…

Обвал.

Какая аллюзия?? Прямой авторский текст. А то, что Аристофан был провидцем, не вина Стукалова или Романцова. В это время советская армия утюжила просторы Афганщины, оказывая братскую интернациональную помощь местному пролетариату и лично товарищу Бабраку Кармалю.

«Самолёт летит — крылья хлопают,
А в нём Кармаль сидит — водку лопает,
Водку лопает, рожа красная,
Он в Кабул летит — дело ясное!»

Народ знал, что Бабрак был алкоголиком.

…Утюжила, утюжит, будет утюжить. И не армия, а ограниченный контингент. Всплывшие начальники пользоваться просто русским языком не могут. Только языком глубокого смысла. Не оккупация, а принуждение к миру, не аннексия, а восстановление исторических границ. Банда профессиональных головорезов и мародеров — миротворческие силы. И контингент был очень ограниченный. Только погибших «афганцев» — призывников и профессионалов в конце концов насчитали около 26 тысяч. Армянское радио спрашивают: «Что такое татаро-монгольское иго?» — «Это временный ввод ограниченного контингента татаро-монгольских войск на территорию Руси». И не утюжит, а оказывает интернациональную помощь. Венгрии, Чехословакии, Анголе, Вьетнаму, Афгану, Грузии, Мозамбику, Украине, далее — везде. Правда, Аристофан этих стран не называл. Всех называть, комедий не хватит. «Почему наши войска послали в Афганистан? — Начали по алфавиту» …

Чудное было время. Народ смеялся. «С кем граничит СССР? — С кем хочет, с тем и граничит!» — Смеялись. Замордованная, коммунистами опоганенная, но здоровая, все же, была страна. Нынче же спроси такое про Россию, люто и праведно вознегодуют, тряся бородами и пудовыми крестами на жирных грудях. Хорошо бы, если только бородатые и грудастые, но и утонченные интеллигенты — оппозиционеры и страдальцы туда же, блеснув очками или тюремной стрижкой, — «и мы патриоты» … Суверенное, блядь, право. Аполлон Аполлоны свое дело знает…

…Хотя… Авось и очухаются. Не может же начисто исчезнуть инстинкт самосохранения у великой нации. Ведь проклюнулось из будущего: «”Титаник” присоединил к себе Айсберг. Все в восторге: ”Айсберг наш, Айсберг наш!” Оркестр играет бравурную музыку. Дальнейшее известно» …

Когда-то истинный ленинградец Сергей Довлатов заметил: «Юмор — украшение нации. В самые дикие, самые беспросветные годы не умирала язвительная и горькая, простодушная и затейливая российская шутка. Хочется думать — пока мы способны шутить, мы остаемся великим народом». Времена беспросветные наступили, но что-то (не)затейливой шуткой не пахнет.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “[Дебют] Александр Яблонский: Аристофан в Ленинграде

  1. Замечательное эссе. Остро воскрешено в нем незабытое, как оказалось, время в Ленинграде.Спасибо автору Александру Яблонскому. Артиста А. Романцова помню прекрасно. И думаю, многие, кто постоянно бывал на спектаклях БДТ, его помнят. Кстати, в телефильме-опере режиссера Окунцова «Отелло» Александр Романцов воплотил сценически образ Яго. Его бледное лицо с заостренными чертами, тонко очерченным хищным носом, разлитая во всем пластическом рисунке движений злоба составили портрет этого персонажа, не уступающий исполнителям мирового масштаба.Очень жаль, что этот артист прожил так недолго. Но всегда из-за его малокровной бледности он казался нездоровым…

  2. Авось и очухаются.
    =====
    Не знаю!
    На новогодний(!) звонок московский родственик(!) немедленно отвечает:
    — Что вы там с Америкой против нас затеяли? Смотреть страшно.
    На том и распрощались.

    1. Да, Вы абсолютно правы. Такого одичания и такой злобной нетерпимости не припомню. С 95 процентами моих знакомых, друзей, отношения либо порваны, либо заморожены, либо с наиболее умными – по умолчанию – все отношения сведены к личным или творческим вопросам. На минное поле политических дискуссий уже вступать нельзя. Такого не было никогда, такого раскола, причем с людьми, казалось бы, «одной крови», одного мировосприятия, одной истории – и личной, и социальной. Помню дискуссии после 53-го, мало понимал, но помню: «Великий и мудрый» – «Усатая сволочь, душегуб». Но вражды, ненависти друг к другу не было. После августа 68-го споры сводились, в основном, стоило или не стоило выходить на Красную площадь… И если Ваш покорный слуга постоянно озвучивал тупую мантру: «Убить одного коммуниста или, ещё лучше, ГБ-шника, – жизнь прожита не зря», то это не от агрессии, а от безмерного употребления портвейна «777» и «Жигулевским» с другими славными напитками… Главное же не было той убийственной безграмотности, то дремучей невежественности, особенно непонятной в наш 21-й век – век ГУГЛов, ЯНДЕКСов и пр… Возможно, перелом уже не операбелен.

  3. Уважаемый Генрих!
    Искренне благодарю Вас за Ваш отзыв о моем рассказе – фрагменте из книги «Изношенный халат». Прошу простить за запоздалый ответ: я узнал о выходе этого отрывка несколько дней назад. Я вспоминаю о том спектакле, о котором Вы пишите, но название не всплывает. Рад, что напомнил Вам о том ушедшем времени – омерзительном советском времени, но чудном времени нашей молодости. И ещё: хочу принести свои извинения перед Вами и всеми читателями моего рассказика: виноват – я назвал замечательного артиста, режиссера и чудного человека – Кирилла ДАТЕШИДЗЕ неправильно. Именно так пишется его фамилия.
    С уважением Александр Яблонский.

  4. Спасибо за интересный рассказ. В описанное время мне часто приходилось бывать в Ленинграде в командировках. Останавливался у тёти Розы (Рутман), как и вы, пианистки… Днём работа, по вечерам — театр. Запомнился один музыкальный спектакль (забыл название), в котором действие происходит в сумасшедшем доме. Разные действующие лица — одна приехала из Англии и сошла с ума от увиденного, другая бегает по очередям с вопросом: Кто последний, что дают…» и т. д. Пытаясь навести в этом доме порядок, меняются его руководители, потом их выбирают из своей среды сами «сумасшедшие», но никому это не удаётся… Но при каждой смены руководителя, жители этого дома выстраивались на сцене перед зрителями и дружно хором пели Гимн сумасшедшего дома, заключительные слова которого: «…Но если будет война, мы любого врага победим…»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.