[Дебют] Владимир Брюханов: Путешествие в предвыборный Нью-Йорк

Loading

Решающий диссонанс в картину, складывавшуюся в предшествующие столетия, внес колоссальный технологический переворот в промышленном и с/х производстве в течение самых последних десятилетий. Это произошло так быстро, что не успело еще дойти ни до массового сознания, ни до уровня понимания профессиональных политиков.

Путешествие в предвыборный Нью-Йорк

Владимир Брюханов

Владимир Брюханов«Вот теперь все в порядке, — как сказал король, отрубив головы членам парламента.»
Чарльз Диккенс
«Посмертные записки Пиквикского клуба»

Замысел моего путешествия в Нью-Йорк родился спонтанно, а совпадение времени поездки с окончанием предвыборной гонки в США получилось и вовсе случайно.

В апреле этого года на очередном моем дне рождения собравшиеся мои дети, уже уверенно вставшие на собственный путь, затеяли дискуссию (с моим участием), что бы это такое существенное мне подарить. Сошлись во мнении, что слишком уж я засиделся во Франкфурте (кроме почти дежурных поездок в Москву по довольно неприятным делам) и вообще давно не имел полноценный отдых, разрывающий повседневный круг забот. И уже мое собственное желание посетить именно Нью-Йорк было учтено и принято на вооружение.

В Америке я никогда не бывал, ограничиваясь вояжами по Евразийскому континенту: от Стокгольма до Кызылкумов и от Парижа до Колымы (хорошо, что в обратном порядке!). Понятно, что Нью-Йорк — это не вся Америка, не все Соединенные Штаты, но это же одновременно и много шире: некогда крупнейший город мира, по сей день играющий роль его центра. Несбывшиеся претензии Москвы, а затем и Токио ушли в безвозвратное прошлое, а Шанхаю еще предстоит подождать.

Некоторая сложность, однако, заключалась в том, что (как я категорически заявил) знакомство с исключительными новинками уже давно перестало меня увлекать, но зато я охотно готов разделять впечатления с моими потомками. Но и тут прямо сразу обозначилась возможность: моя младшая дочь (сейчас — докторант в университете в Базеле) планировала на вторую половину года две свои научные командировки в США и пригласила меня присоединиться. Первая — в августе в Сиэтл (с заездом в выходной день в Ванкувер) и в Бостон не очень мне подошла: дочь была там доверху загружена собственными делами, да и ее маршрут оставлял Нью-Йорк в стороне, а вот вторая (когда со временем уточнились ее подробности) получилась невероятно кстати.

В конце октября дочь направлялась в комплексную командировку в Бостон: сначала — в Массачусетский технологический институт, затем — в Гарвардский университет; по местным обстоятельствам визиты разделялись пятидневной паузой. Вот эту-то пятидневку мы и решили вместе провести в Нью-Йорке, тем более что и моя дочь ранее в него не попадала. Еще пара дней была мне приплюсована на закуску в одиночестве.

Когда уже были заказаны билеты, то сообразилось, что сроки совпадают с завершением американской предвыборной гонки. К этим мероприятиям я внимательно присматриваюсь еще с 1960 года.

Из финансовых соображений для меня был выбран маршрут с пересадкой: Франкфурт — Лиссабон — Нью-Йорк и тем же путем обратно. Предстоящие пересадки в Лиссабоне навлекли на грустные размышления: там я тоже никогда не был, а хотелось побывать и в этом городе — заведомо чудесном; двухчасовые паузы на перескок из одного самолета в другой такой возможности, разумеется, не предоставляли.

Но сбылась мечта идиота! Небольшое и не совсем приятное чудо приключилось на пути в Лиссабон: одному пассажиру стало плохо, самолет пришлось развернуть и посадить в Париже, заболевшего сняли, а остававшиеся на борту должны были ждать, пока не установят диагноз у пострадавшего и не разрешат улетать остальным, а не запирать всех нас в карантин. Задержка на два часа обеспечила и мое опоздание на пересадку.

Самолет, подлетавший к Лиссабону, миновал живописнейший островок с крутыми скалистыми берегами и маяком на макушке; я понял, что начинаются чудеса. На земле меня ожидали отель и питание за счет авиакомпании — и сутки на знакомство с городом-сказкой Лиссабоном. Только вот и встреча с Нью-Йорком отсрочилась и сократилась на те же сутки.

Тут же подумалось, что лучше знакомиться сначала с Лиссабоном, а потом уже с Нью-Йорком, а не наоборот; дальнейшее это подтвердило.

Ожидания от Лиссабона оправдались с лихвой: это Лисс и Зурбаган, но состарившиеся и одновременно обновившиеся и расстроившиеся за сотню лет.

После Лиссабона чудеса не прекращались.

Вечером во вторник 1 ноября 2016 года меня встретила дочь в аэропорту Джона Кэннеди. Оттуда поезда под землей и над слабо освещенными нью-йоркскими окраинами вынесли прямо в центр Манхэттена. Мы вышли наверх, смешались с толпой, выходившей после баскетбольного матча в Мэдисон-сквер-гарден, и бушующий темперамент Манхэттена захватил нас и далее не отпускал!

Лишь с немного остывшими чувствами пишутся эти строки.

Мы поселились в отеле на Восьмой авеню между 44-й и 45-й стрит. Это — самый культурный центр Бродвея и окрестностей: множество театров, знаменитых и безвестных ресторанов, пабов, забегаловок и закусочных, клубов, моднейших магазинов, почти круглосуточных тусовок по самым разнообразным поводам. Самый массовый праздник разразился днем в следующее воскресенье: очередной нью-йоркский марафон.

Немало заведений, работающих круглосуточно; большинство открыто с девяти-десяти часов утра и до середины ночи — именно так и начертано в расписаниях работы на дверях.

Театры ведут собственный режим — с построением очередей у касс с утра субботы и воскресенья, вырастающих до значительных хвостов ближе к вечеру. И это — в век заказов по интернету!

Жизнь не сильно замирает в три-четыре часа ночи. Шум же от транспорта через окно двадцать второго этажа отеля ночью сильнее, чем днем. Вероятно потому, что машины по относительно все же опустевшим улицам мчатся быстрее, громче ревут моторами и визжат колесами, стартуя от светофоров и тормозя перед ними.

Преобладающую часть суток улицы (все они — с односторонним движением) делятся параллельными и пересекающимися толпами автомобилей и пешеходов. У перекрестков толпы сталкиваются и смешиваются между собой, поскольку водители стремятся как-то соблюдать сигналы светофоров, а вот пешеходы почти не обращают на них внимания. Водители же, не стесняясь, прибегают к звуковым сигналам, усиливая сумятицу. Как-то все это обходится без неизбежной, казалось бы, массы несчастных случаев. Но как сквозь толчею проносятся на полной скорости велосипедисты — это уму непостижимо!..

Заботливо учтены и права и потребности преступников: непосредственное знакомство с Центральным Парком убедило, что бессмысленна организация эффективной защиты от нападений в его бесчисленных уголках. При нас телевидение ежедневно оповещало о действиях очередного маньяка. Его нечеткое изображение было зафиксировано одной из многочисленных камер. Для розыска преступника это не давало практически ничего, но должно было повышать бдительность потенциальных и неизбежных жертв.

Поразили и собаки, выгуливаемые в Парке и на улицах: не виданное мною до того нигде (включая ЗападнуюЕвропу) невероятное благодушие и полное отсутствие агрессивности у собак всех пород.

Мне, завзятому любителю и держателю собачек (преимущественно — кавказских овчарок) в прошедшей московской жизни, такое не могло и привидеться во сне!..

Как бывшему москвичу (от рождения и до эмиграции на 47-м году жизни) мне быстро стал ясен главнейший секрет Нью-Йорка: столичный темп жизни, намного превышающий любой, практикуемый в провинции. Мне легко это было сознавать, выбираясь из Москвы, — даже Ленинград (горячо любимый мною!), прежняя столица империи, второй ее город по размерам, поражал несомненной спячкой.

То же должны ощущать все приезжие в столицу, но с обратным знаком — все в мире относительно. Как у Окуджавы: «На „Метрополь“ колхозники глядят»…

Приключилась однажды со мною и вовсе анекдотическая ситуация: в глухие советские времена моим случайным соседом по столику в моднейшем ресторане тогдашнего Минска оказался приезжий из Гомеля, делегированный на республиканскую конференцию учителей. Мы оба почти единодушно восторгались окружающим: меня восхищало, как гуляет провинция, а его — как гуляет столица…

В Манхэттене, по крайней мере, по вечерам, каждый второй — приезжий турист или искатель невинных или не совсем невинных приключений. Это тоже особые люди, несущие с собой максимальный сгусток энергии из родных мест; вместе с ньюйоркцами, живущими привычным ритмом, они и создают непередаваемый облик и дух столицы всего земного шара…

Но хватит об этом: о Нью-Йорке я уже готов писать целую книгу. Но едва ли кому-нибудь нужна очередная «Многоэтажная Америка» — пусть и написанная в пику к «Одноэтажной»!

Давайте ближе к основной теме повествования.

На улицах Нью-Йорка предвыборная гонка почти не ощущалась. Среди множества невероятно красочных, огромных светящихся реклам на Бродвее лишь изредка мелькали лица актеров, загримированных под Трампа и Клинтон. Да в многочисленных лавочках сувениров, торгующих довольно однообразным набором товаров по всему городу, попадались крошечные цветастые фигурки или головы кандидатов, изображенных в доброжелательном карикатурном стиле. И ничего более!..

Иное дело — телевизор в номере отеля. Из пятидесяти программ порядка десятка спортивных — эти занимались своей обычной тематикой. В дневные часы мелькало и что-то специфически детское. Все же остальное в любое время суток почти без перерывов отдавалось президентской гонке. Повторялись уже привычные общие сведения, сообщались новости и сплетни, обновлялись прогнозы и экспертные оценки. Во всем этом однозначно преобладали мотивы безусловного преобладания Хиллари Клинтон над ее соперником — в этом не оставалось никаких сомнений.

Лишь крошечную надежду на противоположный исход представило сенсационное известие, услышанное еще в Германии, что Трамп сократил отставание и уступает Клинтон всего только около двух процентов. Но ситуация вернулась восвояси, когда я включился в американское телевидение: сторонники Клинтон спокойно рассуждали о разгроме, который получит Трамп на выборах, а новейшие опросы вроде бы подтверждали справедливость таких оценок.

Утверждались традиционные мнения о том, что демократы в большинстве голосуют за демократов, а республиканцы — за республиканцев; и это независимо от сходства или различия предвыборных программ. Такой расклад обеспечивал приблизительный паритет претендентам, но тоже указывал на некоторое преимущество Хиллари. В условиях американской двухступенчатой системы выборов, когда единичный голос избирателя весит фактически по-разному в различных штатах, это должно было стать осуществившейся реальностью только после подсчета голосов в нескольких, но очень весомых штатах, традиционно делящих симпатии между республиканцами и демократами. Об этом также регулярно упоминалось на телевидении, но тоже безо всяких сомнений в победе Клинтон.

При таком раскладе тонкости предвыборных программ и прочие обстоятельства вроде бы не играют никакой роли: машина голосования обязана сработать так, как предсказывают общие соображения. Тем более, что и частные мотивы и подробности тоже сулили заметное преимущество той же Клинтон.

За Трампа не должны были голосовать ни представители небелых рас (численность которых неудержимо приближается к половине населения США), ни сексуальные меньшинства, ни подавляющая часть интеллектуалов выше среднего уровня.

Предполагалось, что и женщины проявят женскую солидарность, сочувствуя хотя и замужней, но не очень счастливой в браке женщине, потерпевшей от мужского эгоизма и легкомыслия, но в то же время не сдавшейся и не изменившей семейным идеалам.

Трамп же, вроде бы, сам и воплощал определенную легковесность, будучи женат в третий раз, да еще и на какой-то вертихвостке.

Все это дополнительно делало позиции Трампа чисто проигрышными.

Автор этих строк — профессиональный специалист по прикладной математике, прежде всего — по математической статистике, — окончил мехмат МГУ по кафедре теории вероятностей, а затем обзавелся и дипломом Московского экономико-статистического института; получал степени и звания по тем же направлениям и приобрел колоссальный опыт практического применения профессиональных методов. Нас и учили на классических примерах того, как и почему такие методы могут давать сбои; самый известный в политической истории — победа президента Трумэна на выборах 1948 года вопреки статистическим прогнозам.

С тех давних пор совершенствовались и методы опроса и расчета, и рос опыт их применения. Названная разница в два жалких процента еще сулила Трампу некоторые шансы, но она продержалась недолго. Общая же постоянная асимметрия с колоссальным перевесом в пользу Клинтон делала шансы Трампа совершенно призрачными согласно математическим канонам.

Мечтая о победе Трампа (о мотивах — ниже), я, как специалист-статистик, считал ситуацию практически безнадежной. Хотя все-таки уповал на совершенно иные аспекты реальности.

Женщина — стихия непредсказуемая; в этом приходилось убеждаться, увы, и на собственном опыте. Вот и теперь теплилась надежда на то, что американки, вопреки прогнозам, проголосуют совсем не так, как им положено. А симпатия множества женщин к лихим парням (Трамп же выглядит именно таким!) — явление общеизвестное, хотя и тщательно скрываемое добродетельными женами, матерьми и бабушками. Но анонимное голосование в условиях тайны выбора и могло выпустить наружу то, что водится в чистом омуте! Женщины же в целом — огромная сила, особенно по условиям современных американских выборов.

Мои пессимистические настроения в отношении перспектив Трампа испытали внезапный удар в субботу, 5 ноября.

В тот день с утра я усадил дочь в автобус: она отправилась назад в Бостон. Сам я тут же сел в другой автобус — и направился в гости к моему другу Мирону Рейделю.

В русскоязычных кругах, оппозиционных официальному российскому курсу, Рейдель прославлен тем, что много раньше других (возможно — раньше всех, пишущих на эти темы) провозгласил о сильнейшей опасности современной цивилизации, исходящей от мусульманского экстремизма. Это было еще в первой половине девяностых.

Сейчас Мирон накануне своего 92-летия*. А мне, как оказалось, предстояло новое, вторичное и повторное знакомство с ним. В Советском Союзе мы не пересекались, а сразу после его падения эмигрировали, но на разные континенты. Познакомились и встречались только в Германии, а теперь мне впервые предстояло навестить его жилье.

Рейдель живет в Нью-Джерси, километрах в 80-90 от Манхэттена; это — другой штат, разделенный с Нью-Йорком Гудзон-рекой (Хадсон-ривер). 80-90 километров от современной Москвы — это теперь может означать, что вы практически и не покидали этот мегагород. Здесь же — совсем иное дело.

Почти в центре Манхэттена автобус нырнул в длиннющий и глубочайший туннель под рекой, а на выезде мы оказались в совершенно ином мире.

На вид — почти окрестности Ростова или Краснодара: тот же, похоже, климат, та же ровнейшая степь, возделанные и невозделанные поля, изредка — перелески, влажные низинки, заросшие камышом, вокруг деревенских по сути строений — сады и так далее. Но эти городки или «деревеньки» — небольшие по размерам и плотности застройки, а иные кубанские станицы тянутся на десятки километров. Да и жилые постройки хоть и невеликие (в среднем — менее чем двухэтажные), но по-западному ухоженные и вполне современные по качеству и архитектуре. Еще реже, чем «деревеньки», возвышаются громады, известные уже по Германии — огромные загородные торговые центры, склады и различные учреждения, но без признаков заводского производства.

Как пояснил потом Рейдель, Нью-Джерси — «спальный штат» Нью-Йорка.

Войдя в квартиру Мирона, я сразу обалдел от скульптур, созданных им. Раньше я видел их на снимках, но фотосъемки скульптур — совсем не то, что они сами.

Рейдель — специалист по вырезанию скульптур из цельных кусков дерева; по технике и методам — коллега Коненкова и Эрзьи. Оказавшись в кругу деревянных лиц — скульптурных портретов знаменитостей и отвлеченных персонажей, я ощутил их живые взгляды, направленные на меня, почувствовал силу, излучаемую их душами, испытал заметный эстетический шок, не часто возникающий у меня в подобных ситуациях, и понял, что их создатель — настоящий гений. Каюсь, раньше у меня такого мнения не создавалось. Сразу и напрямую сознался в этом и хозяину дома.

Он заявил, что и его живопись хороша. Разглядывая висящее на стенах, я согласился, но сказал, что это — все же не настолько выходящее из ряда вон.

Тут же мы перешли на то, что обоих в данный момент интересовало в наибольшей степени.

Мы интенсифицировали переговоры по скайпу в преддверии моего перелета, и с удовлетворением выяснили тогда сходство наших политических позиций.

Первым же своим заявлением теперь Рейдель меня ошарашил не менее, чем получилось у его скульптур. Он сказал: «У Клинтон — никаких шансов».

Мысленно я охнул, и забормотал, что вот только что по телевидению наблюдал совсем иную картину.

«Нашел, что смотреть! — перебил он меня. — Все телевидение куплено Клинтон и ее сторонниками. Они бы и самого Трампа купили, но это невозможно: у него свои деньги. Телевидение, телевидение… А ты вот спроси у любого американца: за кого он будет голосовать? Спроси вот у него!» — и Рейдель ткнул пальцем в случайного прохожего, шедшего по улице мимо окна, у которого мы стояли.

Такой аргумент меня порадовал, позабавил, но не убедил.

Я стал и возражать, и спорить, и соглашаться. Беседа приобрела вполне конструктивный характер, чему, естественно, поспособствовала и водка: на этот раз — кошерная.

Опустим дальнейшие бытовые подробности, но затянувшийся разговор с Мироном обогатил меня пониманием многих тонкостей и аспектов, которые до того мною не учитывались.

В тот же день, поздно вечером, вернувшись в отель на Восьмой авеню, я запивал пивом полученные впечатления, вдумывался в скорректированную информацию и пытался вглядеться в уточненную картину. Мирон, в частности, рассказал, что в последний момент перед выборами весь их исход будет поставлен под сомнение, потому что ФБР (F.B.I.) снова поднимет вопрос об эсэмэсках, посланных Клинтон, и о деньгах, ею за это полученных. Это даст основания для обвинений ее в государственной измене и об аннулировании результатов выборов, если она все же победит.

О том, что ФБР возобновило обвинения по адресу Клинтон, я узнал из СМИ еще до вылета из Германии. Теперь же включил телевизор — и тут же убедился, что предсказания Мирона начинают сбываться: демонстрировалась бумага, подписанная директором ФБР, и вроде бы объявлявшая, что дополнительные расследования результатов не дали. Но косвенным образом это усиливало впечатления телезрителей о возможной вине претендентки.

Позднее Клинтон заявила, что этот инцидент и перебил неуклонный ход всей ее кампании в сторону гарантированной победы. Так это или не так — судить трудно, поскольку огромная доля избирателей, четверть всех потенциальных участников и неучастников выборов, проголосовала заочно и заранее; эти люди не испытали на себе влияния агитации последних дней. Зато все остальные вполне могли испытать.

Во всяком случае, такая выходка, запущенная ФБР, производила впечатление заведомо провокационной: речь в любом варианте шла о делах, происходивших несколькими годами ранее и открытых публике еще прошедшим летом; тогда же все это, вроде бы, было спущено на тормозах благополучно для Хиллари, а вот теперь, в последний отчаянный миг, неожиданно снова вынесено на свет. Походило на что-то вроде козырного туза, извлеченного из рукава в решающий момент игры — и это оставляло нехороший осадок!..

Осведомленность Рейделя именно о таком предстоящем ходе подтверждала и его грамотное понимание сути происходящего, и некоторую сомнительность методов, применяемых командой Трампа.

На следующее утро, в воскресенье 6 ноября, именно об этом и заговорили представители команды Клинтон, а Трамп и руководство его команды отрицали собственное участие в демарше ФБР.

Все это потоком шло на экране, перемежаясь с кадрами мнимого спасения Трампа его охранниками, когда в ходе предвыборного митинга померещилась попытка покушения.

Давала ли эта ерунда преимущество Трампу или нет, но заставляла сжиматься сердце при мысли, что возможно и такое насильственное решение судьбы общеамериканского избранника, какое уже неоднократно происходило в прошлом.

Пропагандистские усилия явно нарастали. И хотя тон телевизионных передач по-прежнему не вызывал ни малейших сомнений в победе Клинтон, но предчувствие противоположного исхода усиливалось у меня.

Было похоже, что все решится в самый последний момент и что все-таки возможна общеамериканская сенсация!

С такими-то настроениями я и садился в самолет, вылетавший в Лиссабон вечером (по нью-йоркскому времени) в понедельник 7 ноября.

А вечером (по среднеевропейскому времени) уже 8 ноября, дома во Франкфурте, я собирался провести бессонную ночь у компьютера, наблюдая (по всем доступным для меня каналам) за ходом выборов, именно в эту ночь должных решить, кто же станет следующим президентом Соединенных Штатов.

Однако до двух часов ночи на 9 ноября текущий ход выборов не внес никаких сомнений в запланированном результате: вроде бы все местные события не противоречили общей картине, нарисованной заранее. Немало утомленный перелетом, я решил, что нет смысла коротать всю ночь у компьютера лишь для того, чтобы в конце убедиться в состоявшейся победе Хиллари Клинтон.

Лег спать — и в результате проспал самое интересное. Однако потом просмотр постфактум всей вереницы передаваемых сообщений позволил ощутить весь драматизм происходившего.

Для начала следовало проснуться. Это и произошло со мной около десяти часов утра 9 ноября. Сразу включил немецкое телевидение — и не мог поверить словам ведущего, произносимым с жуткими похоронными интонациями. Бросился к компьютеру, замелькали сообщения, но лишь поступившая почти сразу весть о поздравлении Хиллари Клинтон своего соперника с победой убедила меня в том, что все это мне не грезится!..

Оставалось звонить в Америку и поздравлять и благодарить Мирона Рейделя!

Еще через несколько часов он мне сообщил, что первыми из государственного аппарата поздравили Трампа главные генералы и адмиралы, крайне недовольные внешней политикой Соединенных Штатов, перемен в которой не предвиделось, если бы победила Хиллари.

Подведем и мы первые возможные результаты выборов, повергших в глубочайшее огорчение и разочарование большинство влиятельных политиков по обе стороны Атлантики и массу других людей.

Современная западная цивилизация пребывает сейчас на краю гибели — это вовсе не полемическое преувеличение, а реальная констатация очевидных фактов, не ускользающих, конечно, от внимания большинства образованных западных людей, но практически ими не учитываемых. Особенно трагично, что с этим не считаются и ведущие политики.

Решающий диссонанс в общую картину, складывавшуюся в предшествующие столетия, внес колоссальный технологический переворот, осуществившийся и в промышленном, и в сельскохозяйственном производстве в течение самых последних десятилетий. Это произошло так быстро, что не успело еще дойти ни до массового сознания, ни до уровня понимания профессиональных политиков, продолжающих жить ушедшими категориями.

В прежние времена, включавшие еще феодальные формы организации общества, а затем и трудное становление капитализма (приблизительно до середины ХХ века), близкой к реальности оставалась общая картина, нарисованная марксистами и иными критиками капиталистических реалий: большинство трудоспособного населения занято производством, но в то же время обеспечено вовсе не изобильным потреблением, и лишь правящая элита — заведомое меньшинство населения! — полноценно вкушает плоды всеобщего труда.

Остальное же население, не включенное в эту схему, и не играет большой роли: подчиненные члены каждой семьи, не участвующие в общественной деятельности (Маркс и Энгельс требовали освободить и их, создав общую семью и введя коллективное воспитание детей), плюс собственные изгои и безработные, а также и полудикие обитатели далеких тогда колоний и полуколоний, тоже частично участвовавшие в общем мировом производстве, выглядели лишь помарками в цельной картине устройства мира.

Все это совершенно перевернулось в последние десятилетия — и не в результате социальных революций и радикальных реформ. Просто производительность труда настолько выросла, что теперь для производства основных благ, потребляемых человеческими массами, этим самым массам вовсе не обязательно самим трудиться: большинство материальных ценностей создается теперь ничтожным количеством трудящихся.

Маленькая Голландия кормит овощами большую часть Европы, а что-то из этого достается и европейским окрестностям. Страны же Юго-Восточной Азии завалили мир одеждой и другими товарами широкого потребления — и так далее.

Разумеется, любители немецких и английских автомобилей по-прежнему предпочитают приобретать именно такие игрушки, имеющие исключительное качество, но многомиллионные массы легко удовлетворяются корейскими, а теперь уже и китайскими автомобилями. Так же и в остальном: любители и ценители итальянской обуви или мебели желают обладать именно такими товарами, но потребности подавляющего большинства всех остальных покрываются массовой продукцией усредненного качества.

Окончание
Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “[Дебют] Владимир Брюханов: Путешествие в предвыборный Нью-Йорк

  1. 1) «В прежние времена, включавшие еще феодальные формы организации общества …»
    ———————
    Автору: Не пиши того, чего не знаешь.
    2) В ТИХОМ омуте

  2. Очень интересно! Жду продолжения!

    «Современная западная цивилизация пребывает сейчас на краю гибели — это вовсе не полемическое преувеличение, а реальная констатация очевидных фактов, не ускользающих, конечно, от внимания большинства образованных западных людей, но практически ими не учитываемых. Особенно трагично, что с этим не считаются и ведущие политики.» — С этим я согласен и сам об этом писал. Кажется, сейчас лучшая, самая интеллигентная и гуманная часть человечества обратится в ислам или в коммунизм, или в исламокоммунизм. И тогда всех построят.

  3. У меня странная склонность: бывает, загляну в конец детектива, чтобы узнать, кто же убийца, и потом уже на основе полученной информации читаю текст, внимательно отслеживая поведение этого персонажа. Аналогичное удовольствие я получил и при чтении этих заметок, наблюдая как бы исподволь за выборами и заранее зная при этом, что Бастинда потерпит сокрушительное поражение.
    Вот только одно: «Нажми, водитель, тормоз наконец…» — это всё-таки не Окуджава, а Визбор.

  4. ИНТЕРЕСНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ «СО СТОРОНЫ» Чудо свершилось! Третий срок Обамы не состоялся!Америка проснулась! Бессильная ярость и злоба вылились в оплаченные Соросом демонстрации уродок всего мира.

  5. Уважаемый автор,
    Путешествие у вас получилось замечательно интересное — как-то неожиданно поглядел на Нью-Йорк вашими глазами. Пульс там и правда небывалый, откуда бы вы ни приехали. Однажды мы попали туда прямиком из Парижа — разница была поразительной.

    P.S. А что до выборов и всего прочего — подожду окончания.

Добавить комментарий для Dmitry Garanin Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.